Разум Мертвого Дракона

      Тимофей почувствовал, как в нос ударил резкий запах паленой плоти. Он открыл глаза и обнаружил, что покачивается над полом со вскинутыми руками на серебряной цепи. Верхней одежды не было, плечи затекли, запястья больно жгло, а перед глазами все плыло от головокружения.       Тимофей с трудом поднял голову и увидел, что кожа под серебром уже покрылась ожогами и продолжала шипеть. Тимофей скривился от боли и попытался вырваться, но цепи были затянуты крепко. Зверев осмотрелся по сторонам.       Он висел в маленькой полу-заброшенной комнате. Немногочисленные железные ящики покрылись ржавчиной, на потолке с трещинами тускло горела одна единственная лампочка. Тимофей покачался и повернулся назад, разглядывая металлические шкафы. На специальных лотках валялись старые инструменты, скорее всего медицинские. Зеркало разбито на осколки, некоторые из которых валялись на полу. Вход прикрыт ширмой.       — Куда ж меня занесло… — задумался Тимофей.       Он купил продукты и направился к своим. Идти пришлось бы долго, поэтому он пошёл дворами и переулками, чтобы сократить…       И тут он вспомнил. Чёрный джип, который чуть не сбил его, ехал за ним по пятам, держась в отдалении. Тимофею ещё тогда показалось, что за ним следят!       А потом машина пропала. Тимофей несколько раз посмотрел по сторонам и только расслабился, как вдруг ему прямо в лицо брызнули усыпляющий газ.       Собственно, всё. Дальше темнота.       Тимофей поджал губы и призвал огонь, но пламя не отозвалось. Внутри было пусто, словно его там никогда и не было.       — Зашибись, — простонал Тимофей и опустил голову.       В глаза тут же бросился рисунок, сделанный мелом. Тимофей прищурился и, разглядев его получше, понял, что это пентаграмма. Класс, его решили принести в жертву или провести какой-то ритуал?       Тимофей поджал губы и повернулся, ещё раз осматриваясь. Надо что-то придумать, надо что-то…       Ширма отъехала, и в помещение вошёл человек, чьё лицо было скрыто в тени. У Тимофея все ещё кружилась голова от препарата, поэтому сфокусировать взгляд он не смог.       — Кто ты? — тихо осведомился Зверев.       — Неужто не узнал?       Герман Подольский вышел под свет. На чёрный свитер и штаны был накинут старый медицинский халат, на котором виднелись засохшие красные брызги. Тимофей посмотрел на себя, но никаких ран не заметил. Значит, кровь вряд ли принадлежит ему.       Герман оскалился.       — А это местечко ничего. Я случайно набрел на него и сразу решил обосноваться.       — Я почему-то так и решил, — отрешенно ответил Тимофей, пытаясь расшатать цепи.       Герман окинул его оценивающим взглядом и фыркнул.       — Как я и думал. Без своего огня ты ничего серьезного не представляешь!       — А ты опусти меня на пол, — со злостью прошипел Тимофей, грозно сверкнув глазами. — Тогда посмотрим!       Герман усмехнулся и прошёл к заржавевшей раковине. Тимофей не сразу её заметил, но, стоило на неё глянуть, сердце пустилось вскачь. Рядом с ней в лотке, стоящем в отдалении от остальных, лежали несколько склянок и один шприц.       — Ты ведь в курсе, что мне нужна твоя шкура, — протянул Герман. Парень взял в руки шприц и начал набирать неизвестный препарат. — Но теперь я понимаю, что не смогу одолеть тебя в бою один на один. Да что уж там, Вещие Сёстры отказали мне в помощи, испугавшись твоей силы!       Тимофей лихорадочно смотрел по сторонам и не отвечал. Наверняка именно пентаграмма не даёт пользоваться способностями. Тогда… Тимофей кинул взгляд на потолок, на протекающую трубу. Если он не найдёт другого выхода, нужно просто потянуть время.       Герман стукнул по шприцу, и Тимофей быстро отвёл взгляд в сторону, чтобы Подольский ничего не заметил.       — Но зачем всё это? — поинтересовался Зверев. — Ты так заморочился. Меловые рисунки, цепь… Я польщён.       Герман ядовито усмехнулся, подошёл к стене и засунул руку в отверстие между стеной и ящиком. Раздался звук какого-то механизма, и цепи немного ослабли. Тимофей хотел вырваться, но Герман опять дёрнул рычаг, и серебряные цепляешься затянулись сильнее прежнего, выдавив из Зверева крик.       Герман подошёл к Тимофею и осклабился.       — О да, я заморочился. Смотреть, как ты мучаешься, корчишься от боли и ничего не можешь с этим поделать - одно удовольствие!       Тимофей прищурился.       — И в чем смысл? Я ведь не превращусь, не используя своих сил.       — Ты меня явно недооцениваешь, волчонок. По-твоему, я это не предусмотрел? Я заставлю тебя превратиться, насильно запущу твоё превращение. И когда ты превратишься, шкура Огненного волка уже будет у меня!       — Ну попробуй, — хмуро ответил Тимофей. — Да вот только не думай, что я просто позволю тебе со мной покончить!       Герман сузил глаза и приставил шприц к чужому горлу. Тимофей сглотнул, но продолжил смело смотреть прямо в чужие глаза, и Подольский сплюнул:       — Изначально мне было жалко тебя убивать так мучительно. Честно. Но сейчас я координально поменял своё мнение. Из-за тебя погибли мои товарищи, из-за тебя меня теперь разыскивает и Королевский Зодиак, и проклятый Пард!       — Тебя разыскивают из-за твоих поступков, — мрачно возразил Тимофей. — Ты убил трёх человек, Герман! И это только в Клыково!…       Герман замахнулся рукой и ударил Тимофея кулаком по скуле. Голова Зверева с хрустом откинулась назад, и Подольский одним точным отработанным движением воткнул шприц в сонную артерию. Тимофей ощутил, как вены обжег препарат, и захрипел, а Герман отстранился и выкинул шприц в помойное ведро.       — Какой же ты правильный, волчонок. Аж тошнит! Тут ты виноват, здесь ты. А ты не задумывался о том, что не тебе осуждать других?       Тимофей помутнённым от боли взглядом посмотрел на Германа.       — Что? — переспросил Зверев.       — Ты ведь понимаешь, о чем я. Ты когда-нибудь задумывался о том, что все, кто тебя окружают, страдают? Вокруг происходят страшные события, а вокруг тебя гибнут люди. Они тянутся к тебе, но умирают и падают к твоим ногам.       Тимофей ошарашенно моргнул и на миг даже забыл, что должен сбежать. Что-то в нем предательски отозвалось на этот монолог, что-то тревожно всколыхнулось.       — О чем ты говоришь? — осипшим голосом спросил он.       Герман ухмыльнулся.       — А ты хочешь, чтобы я перечислил? Подумай сам. Дорогие тебе люди страдают, ведь ты притягиваешь к себе смерть. Она касается их, ранит, играет с их жизнями, а тебя одаривает своим воздушным поцелуем и уходит, не причинив вреда. Скажи мне, какого это, Тимофей? Какого видеть чужие страдания, понимать, что ты к этому причастен и ничего не можешь с этим поделать?       — Заткнись… — прошептал Тимофей.       — Что?       — Заткнись!       Кап. Кап. Кап.       Когда упала ещё одна капля, Тимофей ощутил, как огонь внутри него вспыхнул, превращаясь в необузданный пожар.       Цепи начали плавиться, и Герман отскочил в сторону, в тревоге распахнув глаза.       — Быть не может! — воскликнул Подольский. — Пентаграмма блокирует любые силы!       Тимофей опустился на пол, и огонь хлынул из него, освещая помещение золотисто-рыжим светом. Пламя стелилось по стенам, наполняло воздух жаром. Склянки и железные лотки с шумом полетели на пол.       Герман зажмурился и протер заслезившиеся глаза, но Тимофей не чувствовал никакого дискомфорта. Огонь сверкал в его глазах, тёк в его венах и развевал одежду и волосы. Он сам был огнём - неистовым, неугасаемым, яростным.       — Заткнись… — прошелестел Тимофей раздвоенным голосом.       Он вскинул руку, и пламя охватило Германа с ног до головы. Подольский завопил, начал биться о стены, пытаясь сбить огонь, и вылетел за ширму. Тимофей двинулся за ним, и огонь, как верный спутник, потек следом. Он лизал стены, пол и потолок, но не опережал Тимофея и вился вокруг него. На выходе Зверев бросил взгляд назад, на протекающую трубу.       Вода, капающая прямо на меловые линии, уже стёрла целый фрагмент пентаграммы.       Тимофей оказался в просторной заброшенной комнате. Дверь была распахнута, и Зверев, недолго думая, пошёл туда. Через чёрный коридор он вышел в другое место: стекла выбиты и валяются на полу мелкими осколками, стойки перевёрнуты и брошены у стен. Входные двери распахнуты, а за ними виднелся белый зимний лес.       Тимофей направился на выход и случайно зацепился взглядом за стеклянный обломок.       Огонь за его спиной сложился в рисунки. Раскрытые огромные перепончатые крылья с прожилками. Голову венчали шесть витиеватых рогов, руки оканчивались пламенными когтями. По полу стелился шипастый хвост. И всё из пламени, никакого превращения. А так появлялось только одно существо.       Тимофей в ужасе застыл, ожидая, как отражение выйдет ему навстречу, покажет свой изъян. Но оно не двигалось и смотрело в ответ таким же испуганным взглядом.       От страшной догадки Тимофея бросило в дрожь. Он в панике осмотрел себя и понял, что это не Огненный Дракон вновь пришел к нему. Он сам был чем-то, похожим на Дракона.       На улице раздались выстрелы, но Тимофей не двигался и по-прежнему смотрел на себя. Он даже не думал о том, чтобы погасить огонь, расползающийся по стенам. Он попросту не мог об этом думать.       «…Вокруг происходят страшные события, а вокруг тебя гибнут люди. Они тянутся к тебе, но умирают и падают к твоим ногам…»       «…Скажи мне, какого это, Тимофей? Какого видеть чужие страдания, понимать, что ты к этому причастен и ничего не можешь с этим поделать?…»       «…Ты когда-нибудь задумывался о том, что все, кто тебя окружают, страдают?…»       Тимофей опустился на колени и вцепился руками в волосы.       — Нет… Не может такого… Быть…       Он не хотел верить. Не хотел, но в глубине души понимал, что Герман был прав.       Треск огня разбавил цокот каблуков и шорох одежды. Тимофей медленно повернул голову и увидел, как на входе остановилась фигура в чёрном. Лицо скрыто за непроницаемой маской, в руке дымится пистолет.       Тимофей сглотнул. Он боялся, но помнил, что именно этот незнакомец спас его от столкновения с чёрным джипом. Но кто он такой? И почему следит за ним?       И почему… Почему пистолет дымится?       — Зачем ты здесь? — шёпотом спросил Тимофей.       Незнакомец не двигался, и даже в прорезях маски не было видно его глаз. Когда со стороны послышался шум тормозящей машины и топот ног, он сдвинулся с места и вылетел прочь из горящего здания.       Тимофей снова посмотрел на зеркало. Огонь вокруг него загорелся ярче, затопил его глаза. Силуэты Дракона вокруг него загорелись с новой силой.       — Тим!       — Тимофей, потуши огонь!       А затем вспыхнула белая вспышка, и Тимофей провалился в темноту.       Но за миг до этого он в ужасе увидел, как его отражение показало свой изъян.       Оно ему улыбнулось.

***

      Герман лежал на снегу под одним из высоких лесных деревьев. Огонь практически не оставил на нем живого места, одежда висела клочьями, кожа сильно обгорела, местами являя обуглившиеся кости.       Подольский все-таки сумел потушить огонь, использовав нужное заклинание, и даже вылечил глаза. Но на большее его не хватило.       Свежеватель был ослеплён от боли и кричал. Он выбежал из заброшенной психиатрической больницы, куда привёз Тимофея Зверева, и понёсся по дороге в лес, выкрикивая заклинания. Огонь слабел, но не сходил на нет, и Герман в ужасе осознавал, что его конец близится с каждой потраченной зря минутой.       Парень рухнул на снег и из последних сил зачитал ещё одно заклинание. Тогда огонь вспыхнул ярче и тут же погас, рассыпая искры.       Вдруг Герман услышал, как рядом с ним кто-то взвёл курок пистолета. Парень медленно обернулся и увидел человека в чёрных одеждах и с фарфоровой маской на лице. Тот стоял неподвижно и направлял пистолет в сторону Подольского.       Вот и всё.       Грохнул выстрел, и человек резко отскочил в сторону: пуля задела древесину.       Герман повернулся и широко распахнул глаза. Прямо напротив него из леса выходил другой незнакомец с дымящимся пистолетом в руках. Да вот только прицел был направлен не на Германа.       И Герман узнал. Он шокированно смотрел на того, кто отправил его в Глазэру, а тот даже не обращал на него внимания.       Подольский мельком посмотрел на первого незнакомца и увидел, что тот не отрывая взгляда смотрел на второго, направив свой пистолет в ответ.             Свежеватель поднялся и сорвался с места.       «Бежать, бежать, бежать отсюда…»       Он убежал. Но теперь валялся в лесу вдали от начавшейся битвы, в одиночестве готовый встретить свою смерть и не в силах изменить исход.       Не так он себе это представлял, не так. Пожалуй, одному ему Тимофей не по зубам. Быть может, будь у него напарник, проблема со Зверевым решилась бы куда проще, но где его найти?       Герман поднял дрожащую руку. Нет, сил у него уже не осталось.       — Наблюдать, как все хорошие парни в конце становятся монстрами, — с безумной улыбкой прохрипел Герман. — А понимать, что ты этому поспособствовал… Дарит чувство власти. Какое же оно… Приятное…       Внезапно Подольский услышал хруст снега и похолодел. Кто это?! Опять за ним?!       Герман с трудом повернул голову и оскалился. Его тайный сообщник подошёл к нему поближе и присел на корточки.       В груди Свежевателя затеплилась надежда.       — Помоги… — жалобно попросил он. — Мне…       Сообщник усмехнулся, и Подольский вдруг осознал, что говорит женщина.       — Ты не смог оправдать моих ожиданий, Свежеватель, — произнесла она. — А потому действовать будем иначе.       Она вскинула руку с серебряным стилетом и молниеносно полоснула Германа по горлу. Подольский в изумлении захрипел и попытался закрыть рану, но ничего не смог сделать.       Герман протянул окровавленную руку к незнакомке, но даже не коснулся её и шумно выдохнул, уронив конечность на снег. Больше он не двигался.       Евгения Белявская презрительно усмехнулась и потянулась в карман. Она вытащила из кармана кулон на золотой цепочке с маленькой стеклянной призмой. Женщина сосредоточилась, и кулон загорелся изнутри тусклым голубым светом.       — Ты мне ещё понадобишься, — Евгения надела украшение на шею мертвого Свежевателя. — Но поводок тебе нужен короткий.       Герман резко распахнул глаза, и на мгновение в его зрачках вспыхнули голубые искры. Евгения довольно кивнула себе и отряхнула руки.       — Вставай и идём. У нас есть одно незаконченное дело.       Герман посмотрел на Белявскую пустым взглядом и кивнул.       Когда они проходили мимо горящей клиники, Евгения прищурилась. Все пошло насмарку! Она упустила Германа из виду, и Свежеватель сумел скрыться. Да вот только как остальные нашли это место?       Наверняка это тот человек, с которым она столкнулась, вмешался. Белявская в негодовании сжала кулаки. Она не предусмотрела появления неизвестных переменных. Придётся пересмотреть свои планы. К тому же…       Весы Королевского Зодиака обернулась. Герман Подольский, или то, что от него осталось, послушно шёл за ней, иногда прихрамывая на правую ногу.       Женщина улыбнулась. С её силой и умом Свежеватель сможет совершить еще один налёт. И уж тогда Евгения сделает все, чтобы выполнить свой план.