Кодекс Истинности

      Кабинет короля был на самом верхнем этаже с выходом на лоджию. Чонгук частенько бывал в нём, обсуждая с отцом насущные проблемы. Отсюда открывается замечательный вид на город, видно даже некоторые торговые лавки вдалеке, повозки и строящиеся замки на высоких холмах, покрытых жёлтой листвой. Невероятная красота.       Пока Чонгук любовался видом, король Тхэджо подошёл к нему:       — Однажды всё это будет принадлежать тебе, — отец хлопает сына по плечу. — Ты должен стать лучшим королём. Лучше, чем твои прадеды, чем я.       — Вашу силу и мудрость никто затмить не в силах.       — Ошибаешься, сын мой. Ты тот, кто сделает великие преобразования в Чосоне, я свято верю в это, — король отходит к своему столу.       Чонгук сотни раз слышал о том, что он будущий король. На его плечах с самого его рождения лежит груз ответственности. Родители растили его в своей вере, вбивали в голову быть верным династии и править мудро. Лучшие учителя и политики обучали его ведению дел, тому, что именно подразумевает под собой государственность, как держать бразды правления и вычислять предателей, затаившихся до особого случая. С самого детства ему внушали, что он должен защищать свой народ, своё государство и свою семью.       — Знаешь, когда щенка бросают в бочку с водой, то он либо учится плавать, либо тонет. Но заметь, что он не знает, что пока он учится, может подойти кто-то и потопить его силой. Ты должен быть сильным даже тогда, когда тебя пытаются потопить, Чонгук-и.       Младший Чон ходит вдоль широкого окна, за которым небо постепенно окрашивается в розовый закат.       — Нельзя родиться царём, Чонгук, им можно только стать, преодолев множество испытаний, — мужчина опирается ладонями в края стола и всматривается в сына. — Царь должен обижать тех, кого любит.       — Но разве не любовь спасает мир?       — О нет, сынок, власть есть одиночество, запомни! Всякого омегу или альфу, наделённых красотой и властью, неизбежно настигает крах. И видя тебя и Чимина, я каждый день молюсь о том, чтобы вас не настигло зло.       Тхэджо отвёл глаза и подошёл ближе к портрету на стене. Там был изображён король Филипп, первый король Чосона.       — Боги насмехаются над царями и без сожаления уничтожают всё, что мы создали. Боги дают нам славу, они же и отнимают её. Боги превращают нас в рабов.       — Поэтому и нужны перемены, — Чонгук подошёл к нему ближе. — Освободить весь мир, это даст след человечеству.       Чонгук давно думал о том, чтобы когда-нибудь отменить рабство и абсолютную власть над беззащитными людьми. Классовое неравенство порой вредит. Уже многие государства стали убирать кнуты. К примеру, тот же Эльяз давно даровал половине своего населения свободу.       — Освобождение? Ха-х, самонадеянный мальчишка. Ты рассуждаешь так же, как и я в твои годы. Слабый и неопытный юноша, желающий перевернуть всё вверх дном, лишь бы осчастливить всех. Но это не более, чем безумные грёзы об идеальном мире, который, по правде говоря, никому не нужен.       — Он нужен тем, кто не желает валяться в ногах у своих хозяев, словно вещи, а таких тысячи.       — Хм, иди сюда, — они подходят к балкону с видом на город. — Что ты видишь?       — Людей, — ответил Чонгук, не раздумывая.       — А если их всех освободить и выгнать прочь, мол, иди куда хочешь, ты свободен, что будет?       — Они начнут работать и строить свой быт так, как им того хочется.       — То есть сменят одного барина на другого, ибо только у них можно заработать, а иначе на пропитание средств не добудешь, и тогда все эти твои свободные люди погибнут от голода. А их хозяева обеспечивают своих рабов всем: одежда, еда, крыша над головой, даже дают возможность жениться и заводить детей.       — Но они не свободны. То, о чём Вы говорите, хорошо, но есть и подводные камни.       — Например? — вскинул отец бровь.       — Многих рабов подвергают насилию, а в особенности сексуальному. К примеру, не думаю, что Вы бы хотели узнать, как Вашего сына-омегу, если бы у Вас такой был, насилует парочка друзей его хозяина, который за этим даже наблюдает и руководит процессом на потеху остальным. Как Вам такой расклад?       — Такое пресекается государственными структурами.       — Многие из них продажные.       — Именно поэтому ты должен сделать великие преобразования.       Король Тхэджо берёт сына за руку и ведёт к своему столу. Они садятся друг напротив друга, и старший альфа пододвигает к Чонгуку Кодекс Истинности.       — Знаешь, почему этот документ недоступен для простых людей?       — Нет, — Чонгук открывает книгу, перелистывая страницы одну за другой. Это оригинал кодекса. Именно в нём стоят подлинные печати и подписи членов Совета рыцарей-истинных, что создали его.       — Читай со статьи одиннадцатой.       Чонгук находит нужный абзац и начинает читать вслух:       — В случае, когда альфа или омега, находясь в браке с неистинным, встречает своего истинного омегу или альфу, он вправе расторгнуть брак с неистинным без его согласия и вступить в брак с истинным, если тот принял его. Если у неистинных есть дети, то они после развода остаются с одним из супругов по договорённости. Метка неистинного может быть перекрыта меткой истинного.       — Угу, дальше.       — Статья 12. Неистинные традиционные пары (альфа-омега), вступившие в брак, имеют средний социальный статус, они ниже по положению, чем истинные, ибо союз истинных считается священным. Статья 13. Брак между неистинными заключается в том же порядке, что и брак истинных (путём религиозного обряда и консумации), однако все остальные вопросы решаются в соответствии с другими законами государства. Статья 14. Половину расходов на проведение заключения брака покрывает казна королевства совместно с казной провинции, на территории которой заключается брак, на основании официального прошения альфы и омеги, желающих вступить в брак.       — Теперь понимаешь? — всматривается король в принца. — Люди, которые осознали свою истинность, зная наши законы, могут тут же побежать в органы правосудия и подать прошение о присвоении им титула и пожизненного содержания. Истинность редкий феномен, но даже на такую роскошь у казны не хватит средств. Истинные альфы и омеги, будучи рабами, могут резко взлететь вверх по социальной лестнице. Если таких случаев будет много, это нанесёт непоправимый ущерб экономике страны. Именно поэтому твой покойный прадед король Хэсо спрятал Кодекс Истинности от людей. Чтобы никто не знал, что у истинных есть привилегии, независимо от того, в каком социальном положении они были. Поэтому и ты должен нести это бремя дальше, когда станешь королём.       — Ясно, я понял, отец, — Чонгук отчасти согласен, ведь если подумать, что люди начнут узнавать о такой привилегии со стороны государства, то начнутся бунты, где люди будут требовать огромного содержания. Но и скрывать от народа правду жестоко. У Чонгука смешанные чувства, однако, он и сам понимает, что королю иногда нужно быть жёстким, дабы сохранить мир и покой. Молодой альфа листает страницы туда-сюда и натыкается на ещё одну статью. — Нетрадиционные пары истинных тоже существуют?       — Да.       Чон-младший пробегается глазами по строкам в кодексе: «Нетрадиционные пары истинных (альфа/альфа, омега/омега) могут существовать в мире, однако они не могут вступать в брак и их социальный статус значительно ниже союза истинных альфы и омеги, но выше, чем неистинные пары. Такие нетрадиционные пары истинных в силу физиологии организма не могут иметь детей, а взятые ими под опеку дети будут иметь такой же социальный статус, независимо от сущности».       — Я не знал, что и такие союзы возможны.       — Не беспокойся об этом. Последние двести лет они не встречаются.       После наставлений отца Чонгук выходит из кабинета и направляется в свою спальню, чтобы отдохнуть. Уже вечер, за окном стемнело.       Когда принц идёт по коридору, ведущему в покои королевской семьи, замечает столпившихся омег около двери в комнату Чимина, за которой доносились громогласные речи. Феликс.       Фрейлины расступаются, завидев наследного принца, и покорно склоняют головы. Чонгук приказывает страже расступиться и впустить его внутрь комнаты мужа. Как только он входит, то видит, как Чимин стоит с опущенной головой, а Феликс грозно смотрит на него, уперев руки в боки.       — Как ты посмел вообще?! Чимин, что за безответственность? Ты кем себя возомнил?! — орал Феликс, который поднял руку и намеревался ударить Чимина, но его хватает за руку Чонгук с рёвом:       — Не смей! Никто не имеет права бить Чимина, даже ты, папа.       Феликс вырывает свою руку из хватки сына и отходит на шаг:       — Ты хоть знаешь, что он сделал?       — Простите, я ничего плохого не хотел. Простите меня, — Чимин весь скукожился, вздрагивая от криков того, кому не мог ответить.       Чонгук немедленно встаёт между омегами и притягивает Чимина к себе. Обнимает мужа, позволяя уткнуться носиком в ворот его пиджака. У Чонгука отчего-то взволнованно билось сердце, его разрывало от желания защитить омегу, укутать его во что-то тёплое и безопасное.       — Сейчас же объясни, что здесь происходит, — обращается альфа к своему папе, раздражённо сверкнув глазами.       Феликс втягивает носом воздух, злясь на всех и вся:       — Этот негодник сбежал из замка. Это непозволительно. А если бы с ним что-нибудь случилось! Как он вообще посмел уйти, как он говорит, погулять среди людей без моего разрешения?!       — Потому что я разрешил! — рявкает в ответ Чонгук. Чимин в его руках перестаёт дрожать и поднимает на альфу удивлённый взгляд. — Папа, покинь покои немедленно.       — Ты не можешь мне приказывать.       — На правах мужа Чимина я могу перебить половину людей из этого дворца. Сейчас же уходи!       Феликс топает ногой и прежде, чем скрыться за дверью, тычет пальцем в сына:       — Я с тобой позже разберусь.       Все посторонние люди уходят, даже слуги Чимина выходят из комнаты вдоль стенки, боясь поднять на разъярённого наследного принца взгляд.       Чонгук усаживает Чимина на постель и садится с ним рядом. Касается пальцами его щеки и уже спокойнее спрашивает:       — Ты в порядке?       — Д-да, — мямлит омега, ощущая пальцы альфы на своей коже. От этого прикосновения внутри взрывались вулканы.       Брюнет встаёт, чтобы налить воды из графина, и возвращается к Чимину. Тот пьёт воду и через пару минут заметно успокаивается.       — Ты и вправду сбежал из замка?       — Да. Я хотел погулять.       — Тэхён знает об этом?       — Нет, — блондин вертит головой в стороны. — Никто не знал. Я просто хотел…       — Ты и впрямь поступил безответственно, Чимин. С тобой могло произойти всё, что угодно. Правила дворца не просто так существуют. Ты теперь муж наследного принца, у нашего государства куча врагов, которые непременно захотят воспользоваться и тобой. И мой папа правильно сделал тебе замечание.       — Тогда зачем ты защитил меня?       Чонгук поворачивает лицо к мужу и встречается с ним глазами:       — Потому что хочу, — небрежно кидает он.       Возникла пауза.       Чимин всё никак не понимал, как избавиться от возникшей неловкости между ними. Омега вспоминал каждый вечер тот поцелуй в зеркальных покоях. У них не было возможности поговорить об этом, особенно, когда шла течка. Оба предпочли молчать. Чимин не до конца понимал свои чувства, точнее понимал, что начинает испытывать нечто большее к Чонгуку, но вот испытывает ли это всё сам альфа. Похоже, что нет, а иначе почему он без конца проводит ночи со своими наложниками.       — Больше не сбегай, никого не предупредив. Если хочешь погулять, предупреди меня или же Тэхёна и возьми пару десятков людей из охраны. Тогда гуляй по городу, сколько тебе влезет. Я подпишу официальное разрешение на это, отдашь его потом Феликсу.       — Спасибо, — шепчет Чимин, трогая обручальные кольца на своём безымянном пальце.       — Итак, раз я выручил тебя, то и ты помоги мне.       — И в чём же я могу помочь?       Чонгук встаёт на ноги и начинает шагать вдоль комнаты:       — Через неделю мы должны съездить в поместье одного из членов Королевского Совета. Господин Бан давно просил приехать в гости. Это необходимо, чтобы заручиться поддержкой знати на всякий случай.       — На всякий случай? — Чимин шмыгает носом.       — На границах неспокойно. Это всё, что тебе нужно знать.       — Эм… я не знаю, разрешит ли Тэхён, он…       — Чимин, мне надоело постоянно напоминать тебе, что в нашем союзе я главный. И если я так решил, значит, так и будет. Никто, кроме короля Тхэджо, не смеет мне перечить. Я ясно выражаюсь?       Омега поднимает на альфу глаза и несколько секунд смотрит на него:       — Да.       — Чудно. Так что прикажи своим слугам собираться.       — А мы надолго уезжаем?       — На пару дней. Поместье господина Бана находится на другом конце Ханъяна. Это очень далеко от дворца, поэтому мы там переночуем.       — Хорошо, я понял.       Чимин слышал холод в голосе альфы и не понимал, с чем это связано. Чонгук ведёт себя так, будто и не он так жарко целовал его несколько дней назад. Хочется расспросить о многом, но Чимин не решается. Он вообще во всём запутался.

***

      Тэхён был зол, когда Чонгук поставил его перед фактом, что забирает Чимина на пару дней из дворца. Альфа намеревался ехать в таком случае с ними, чувствуя неладное, но младший пресёк все его попытки, объяснив тем, что знать и так недолюбливает бастарда Тэхёна, не то что видеть его в своём доме. Своим появлением он только навредит. Уж извините, политика.       В итоге Тэхён взял с Чимина слово, что тот будет осторожен, всё-таки он выезжает из дворца, который как крепость не пропустит никого чужого своими высокими стенами и безупречной охраной. А тут его омежка будет в сотнях километров от замка в чужом поместье, где охраны явно меньше. Чонгук, конечно, взял с собой полсотни стражи и десяток слуг для помощи. А также наследный принц приказал вести с ними Винсента и Рикки, намереваясь позже прокатиться на них с Чимином.       Феликс и все омеги дворца проводили супругов в дальний путь и пожелали удачной дороги. Тэхён крепко поцеловал Чимина в губы у всех на глазах и попросил, чтобы они поскорее вернулись.       Ёнджун и Дэйн ехали с Чонгуком и Чимином в одной карете. Всю дорогу Чимин глядел в окошко и грустно смотрел на улицы, по которым он бегал в детстве с друзьями. Его вдруг настигли тёплые воспоминания, отчего он невольно улыбался. Чонгук украдкой наблюдал за ним, но старался не пялиться на него постоянно, поэтому втягивал Дэйна в разговор обо всём на свете.       Они ехали около шести часов и уже к обеду прибыли на место. Территория поместья господина Бана была огромна. Повсюду стояли белые статуи с изображениями воинов далёких времён. Пруд недалеко от сада уже замёрз, потому как уже начался холодный ноябрь. Приходящий понемногу мороз покрывал инеем упавшие на землю жёлтые листья.       Чимин, одетый в тёплое пальто из меха чернобурки, подаёт ручку Чонгуку, чтобы выйти из кареты. У входа их уже встречают хозяева поместья и вся прислуга.       — Добрый день, ваше высочество, — кланяется Бан Шихёк, а затем представляет стоящего рядом с собой омегу с огненно рыжими волосами. — Пожалуйста, познакомьтесь, господин Чимин, это мой муж Бан Туён.       — Приветствую вас, ваше высочество, — Туён делает присест перед Чонгуком и Чимином, придерживая края воротника своего пальто. — Ваше высочество, Вы очень красивы.       — Спасибо, Вы тоже, — улыбается в ответ Чимин.       Министр хлопает в ладоши:       — Что ж, проходите пожалуйста в дом. На улице холодно. А я пока распоряжусь, чтобы накормили лошадей и определили прислугу со стражей.       В большом трёхэтажном доме оказывается гораздо теплее. Принцам выделили самую лучшую гостевую комнату с видом на чудесный сад, который летом сказочно цветёт. Сейчас же там только опавшие замёрзшие листья, но вид это никак не портит. Чимин и Чонгук снимают с себя с помощью слуг верхнюю одежду, а потом их приглашают в гостиную, где накрыт стол и уже давно зажжён камин.       Чимин за время поездки жутко проголодался и теперь с удовольствием поедал запечённую утку со специями и варёный картофель. Чонгук и господин Бан за обедом вели разговоры о жизни.       — Ваше высочество, советую вам после обеда покататься на лошадях в лесу, что есть неподалёку. Даже можно поохотиться. Я слышал, Вы меткий стрелок из лука.       — Охота, это уже интересно, — Чонгук пьёт чай из кружки, а потом смотрит на своего супруга: — Дорогой, ты же составишь мне компанию?       — Конечно, — кивает Чимин, отлично играя роль образцового мужа. — Я бы с радостью подышал свежим хвойным воздухом.       Супруги Чон сталкиваются взглядами и только они понимают, что слова омеги прозвучали двусмысленно. Чонгук несколько секунд молча смотрит на мужа, полагая, что, возможно, Чимину снова не хватает его альфьего запаха. А что, Тэхён разве не утолил жажду? Чонгука до сих пор разрывало от злости на то, что Чимин провёл течку с Тэхёном. И непонятно, на кого он злился сильнее.       Туён с Чимином немного поболтали, а когда все хорошо покушали, утолив голод, гостям предложили присесть на диван, что стоял около камина. Слуги начали тихонько прибирать со стола.       Чимин, присев на диван, спросил:       — Господин Туён, я слышал, что у Вас родился сын. Как он?       — Всё хорошо, ваше высочество, Сону растёт не по дням, а по часам. Правда капризничает, когда его не берут на руки и не оказывают внимания.       — Можно на него взглянуть?       — Да, конечно, — рыжеволосый омега приказывает слуге принести сына.       И через пару минут Туён уже берёт на руки маленького альфочку в тёплом костюмчике. Чимин широко улыбается малышу с розовыми щёчками и говорит, какой он хорошенький.       — Да, он у нас крепыш. Хотите подержать, ваше высочество?       — Ой, а можно? — растерялся Чимин.       — Конечно, только придерживайте под попу, — омега начал передавать ребёнка гостю. — Вот так, здесь руку на спинку и всё.       Чимин взял на руки малыша и чуть прижал его к груди, придерживая в нужных местах. Сону глядел на него в оба глаза и выпячивал губки, пристально рассматривая незнакомца.       У Чимина было такое приятное щекочущее чувство, невероятный трепет внутри, когда он держал маленького ребёнка на руках и целовал его в лобик. Омега украдкой посмотрел на Чонгука, который всё это время наблюдал за ним. Они обменивались загадочными взглядами, пока Чимин укачивал дитя на руках.       — Скоро и вы порадуете Чосон наследниками, правда же, ваше высочество? — нарушил тишину Бан Шихёк.       — Всенепременно, — ответил Чонгук, не сводя с Чимина глаз, который выглядел восхитительно с малышом на руках. Чонгук вдруг поймал себя на мысли, что хочет видеть, как Чимин держит на руках его ребёнка.       Позже Туён уносит Сону в детскую, говоря, что альфочку пора кормить. А Чимин и Чонгук тем временем собирались прокатиться на лошадях по лесу.       *       Винсент и Рикки шли бок о бок и вели себя спокойно, так как везли на себе своих драгоценных хозяев. Иногда животные фыркают друг на друга, как бы соревнуясь в превосходстве, но не перегоняют друг друга и тихо идут по лесу.       Чимин сидел верхом, будучи в своём меховом пальто с капюшоном, чтобы голова не мёрзла, и держал поводья руками в кожаных перчатках. Чонгук был одет в тёмно-синего цвета одежду с прошитым мехом норки. Его волосы были собраны в хвост, но альфа пока не собирался надевать капюшон.       Они ехали в полной тишине, следом за ними плелась стража и пара слуг на повозке. Ёнджун и Дэйн ехали верхом на двух лошадях следом за принцами на приличном расстоянии от них.       — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Чонгук, когда они заворачивают на очередную тропу.       — Вполне здорово, — отвечает Чимин, устремляя взор на дорогу. — А ты?       — Не так, как хотелось бы.       — И как это понимать?       — Я зол, — признаётся альфа, глянув в сторону мужа.       — Я тоже.       Чонгук отворачивается, а потом говорит:       — Мы зашли довольно далеко. Думаю, самое время поохотиться. Идём со мной.       Альфа спрыгивает с седла и подходит к Рикки, помогая Чимину слезть с лошади. Омега держится за плечи Чонгука, когда спрыгивает вниз прямо в его объятья. Оба судорожно втянули холодный воздух, оказавшись так близко друг к другу. Чонгук берёт Чимина за руку и уводит в чащу деревьев, где нет тропинки. Им приносят лук и стрелы Чонгука, которые ему подарил Тэхён на день рождения.       — Ты когда-нибудь охотился? — спрашивает альфа, вытаскивая из-за спины стрелу и натягивая тетиву.       — Один раз ездил с отцом на охоту.       — Попал в кого-нибудь?       — В кролика.       — Отлично. Пойдём искать добычу.       Они бродили по лесу в тишине, разбавляемой шелестением листьев и хрустом веток под ногами. Если в городе снег ещё не выпадал, то в лесу некоторые места уже были засыпаны белым снегом, отчего становилось холоднее. Белоснежная россыпь в сочетании с жёлтыми листьями придавала особую красоту природе даже в такое хмурое время года.       Вскоре Чонгук заметил недалеко от них хорька и тут же остановил Чимина рукой. Они притаились около широкого дерева.       — Стреляй в него, — Чонгук ставит Чимина спиной к себе, затем вручает ему свой лук.       Чимин натягивает стрелу и пытается целиться в зверька, но альфа рядом цокает.       — Неправильно держишь. Смотри, — Чонгук встаёт вплотную к парню, с головы которого уже спал капюшон, и обнимает его, придавая чужим рукам определённую позу. — Натягиваешь и целишься одним глазом.       От шёпота супруга около уха у Чимина колени дрожат, уши горят и сердце скачет. Он сейчас так близко к нему, что дыхание спёрло. Но Чимин отчаянно пытается не рассыпаться от этой близости и целится в хорька.       — И на выдохе отпускаешь стрелу, — продолжает альфа обдавать омежье ушко горячим дыханием.       Чимин делает всё, как говорит Чонгук, и пускает стрелу в полёт. Он метко попадает прямо в бок зверя, который падает на землю замертво.       — Ты метко стреляешь, — улыбается Чонгук, встречаясь с глазами младшего, когда тот поворачивается к нему лицом.       — Я всегда попадаю в цель, — уголок губ омеги вздёргивается вверх, когда он опускает руку с луком.       Брюнет склоняется к Чимину, притягивая его к себе за талию, и выдыхает в его губы:       — А зачем ты своими чарами целился в меня?       — Потому что ты мой альфа, — шепчет блондин и ахает, когда его губы накрывают страстным поцелуем.       Чонгук настойчиво целует его, проникая языком в сладкий ротик. Чимин роняет лук и теперь двумя ручками хватается за плечи альфы, отвечая ему взаимностью. При таком холоде объятья и поцелуи так согревают, что остановиться невозможно. Чимин стонет в чужой рот от удовольствия, а Чонгук упивается его податливостью, его стройной фигуркой в мягком пальто. Он сжимает крепко, тянет на себя, не прекращая целовать, а зверь внутри всё требует и требует, разжигая, заставляя гореть изнутри.       В Чонгуке сейчас круговорот чувств и эмоций. Он прекрасно понимает, что это омега его брата, но блять, Чимин и его омега тоже. Гук чувствует себя паршиво, что претендует на него, но сопротивляться своим чувствам уже не в силах. Они тоже истинные, чёрт возьми.       Запретный плод всегда чертовски сладок.       И Чимин стал для него этим плодом, таким красивым и сочным, что слюни текут, что возбуждение от его вида в каждой клетке. И ради бушующих чувств стоит рискнуть, наплевав на все обещания.       Запах груши не покидал лёгкие, будоража все инстинкты. Омега заставлял желать его каждым движением, каждым жестом, каждым взмахом ресниц. Чонгук не раз уже заглядывается на него, злится и пялится, как мальчишка. И если, держа дистанцию во дворце, Чон мог себя контролировать, то сейчас… Самообладание альфы держалось на соплях.       Омега чувствует, как увлажнилось между ягодицами, как жарко становится, несмотря на мороз лесной чащи. Он охает, когда Чонгук прерывает поцелуй, а изо рта обоих идёт пар от холодного воздуха.       — Ты провёл течку с ним, — тяжело дышит брюнет.       — Ах, так вот, на что ты злишься, — догадывается Чимин, продолжая обнимать альфу в ответ. — Тэхён мой альфа, он может проводить со мной течки.       — А я не могу? — вглядывается Чонгук своими чёрными глазами в омежку.       — Ты никогда не говорил, что хочешь.       — Хочу! И в течку. И в обычные дни. Я всего тебя хочу.       Наследный принц склоняет голову в бок и начинает посасывать мочку покрасневшего ушка. Чимин упирается лопатками в дерево, дабы не рухнуть на месте от откровенных действий супруга. В меховом пальто становится так жарко.       Сомнения по поводу правильности происходящего затапливают организм. Одна сторона души шепчет, что Чимин предаёт Тэхёна, нежась в руках другого альфы. Другая же кричит о том, что быть со вторым истинным альфой он имеет полное право.       — Ты каждый божий день меня искушаешь, — вдруг признаётся Чонгук. — Меня безумно тянет к тебе.       — Меня тоже к тебе тянет, Чонгук, — хнычет парень от удовольствия близости. — Но… ты проводишь ночи с другими омегами. Ты любишь делать мне больно? — Чимин отчаянно подавляет в себе всхлип.       — Нет. Я… я пытался так забыть тебя, но не получалось. В каждом омеге я вижу только тебя.       Снова поцелуи в губы и крепкие объятья. Сейчас запаха посторонних омег на Чонгуке нет. Он чист. И это очень радует.       Чимин вспоминает ещё кое-что важное, что хочет сказать:       — Я всегда буду с Тэхёном. Буду любить его, буду спать с ним. Ты, помнится, говорил мне, что спишь только с чистыми омегами. Даже если ты не чувствуешь на мне запаха Тэ, знай, что я принадлежу ему.       — Ты принадлежишь мне, — альфа продолжает прижимать к себе омежку, ощущая твёрдый член у себя в штанах.       — Я принял вас обоих. Поймите же наконец!       Чонгук вновь поцеловал напористо и агрессивно, поглаживая его по бёдрам и опуская руку на пах, пробравшись через дебри тёплой ткани. Чимин шумно выдохнул и выгнулся навстречу, толкнулся в ладонь. Мозги с трудом соображали, воспламенялись инстинкты, которые требовали отдаться, позволить альфе взять его, доказать свою покорность, принадлежность.       — Я не до конца понимаю, что происходит. Значит, я схожу с ума, раз изменяю своим принципам, нарушая данные обещания. Стоит только взглянуть на тебя, дотронуться, и мысли путаются, я перестаю соображать и дышу только твоим запахом, — посыпались от Чонгука откровения. — Меня это раздражает. Но я не могу отпустить тебя. Ни за что!       — Так не отпускай, — молит Чимин и снова получает порцию поцелуев в губы.       Они уже давно не замечают людей дворца, что стоят недалеко от них, тактично отвернувшись.       Обоим супругам плевать сейчас на весь мир, есть только жаркие поцелуи и тёплые объятья.       Вскоре совсем осмелев, Чимин бросает исправленную фразу, сказанную когда-то Чонгуком:       — Ха-х, запомни, я трахаюсь только с теми, кто не воняет посторонними омегами.       Альфа скалится на такое заявление:       — Мой дикий волчонок показывает зубки… Я приручу тебя, — и прикусывает зубами нижнюю губу омежки так, отчего последний жалобно скулит от удовольствия.       *       Они возвращаются в поместье господина Бана к ужину. Им снова накрывают в гостиной, стол ломился от вкусностей: жареное мясо с пряной капустой, пирожки только из печи, а на десерт торт с трёхслойной начинкой, облитый шоколадом. Вдоволь наевшись и наговорившись с хозяевами поместья, молодые супруги Чон отправляются в спальню, которую им выделили.       Слуги помогли им принять водные процедуры, переодеться в ночную пижаму, а после оставили одних. Чонгук дует на свечу, стоящую на столике, и та гаснет. Осталось ещё три, но в этом приглушённом свете хорошо видна стройная фигура Чимина, стоящего у окна. Его плавные изгибы были видны сквозь тонкую материю светлой рубахи и штанов. Омега уже снял все украшения, он казался таким невинным и таким сладким, что Чонгук сглатывает вязкую слюну от этого прекрасного вида и тихо подходит к мужу. Касается омежьего плеча и медленно тянет ткань в сторону, открывая вид на чёрные ветви меток. Альфа обдаёт жарким дыханием участок кожи и мягко касается губами.       — Ты это планировал? — тихо шепчет Чимин, позволяя обнять себя сзади. Он поворачивает голову в бок, но всё ещё не видит чужого лица. — Нас могли поселить и в разные комнаты.       Омега мелко вздрагивает, когда Чонгук задирает его рубашку и начинает водить пальцами по плоскому животу. Чимин ластится к нему словно котёнок.       — Не буду лгать. Я сделал это специально.       — Зачем?       — Хотел провести с тобой время. Особенно ночь.       — И здесь… чтобы Тэхён не видел, — сразу догадывается Чимин и усмехается.       Чонгук ведёт носом по светлой коже и шепчет на ушко:       — Не хочу сейчас говорить о нём. Давай на время забудем обо всём!       Чимин нервно выдохнул, чувствуя ускользающий разум. Больше не хотелось ни о чём думать, хотелось вот так стоять и нежиться, забыв обо всём на свете.       Альфа мягко разворачивает омегу к себе лицом и вовлекает в сладкий поцелуй, отчего последний не может отказаться. Чимин прикрывает глаза, позволяя себе оказаться ещё сильней укутанным невероятным запахом истинного альфы. Он со всех сторон окружён теплом, которое сейчас источает горячее тело Чонгука. Его руки, сильные, увитые венами, лежат на его талии, держащие крепко, уверенно. А ещё Чимин чувствует спокойное биение сердца альфы. Размеренное, чёткое, вибрацией отдающееся в его собственное тело.       Чонгук останавливает поцелуй, но лишь для того, чтобы подхватить на руки своего блондинистого супруга и отнести на кровать, покрытую мягкой постелью. Они раздевают друг друга, не торопясь, смотрят друг другу в глаза и часто дышат, чувствуя прилив возбуждения. Жар, исходящий от голого тела Чонгука, растапливал сдержанность Чимина. И когда Чонгук поцеловал его, он потерял себя. Он никогда не сможет победить Чон Чонгука, который теперь держит его крошечное сердце в своих руках.       — Ты мой, — шепчет Чонгук между поцелуями, нависая над нежным телом.       Альфа губами прочерчивает узоры на шее, легонько посасывая и покусывая, и Чимину остаётся надеяться, что следов не будет, потому что останавливать старшего нет ни малейшего желания. Чонгук облизывает один сосок, тут же принимаясь растирать его пальцами, а второй накрывает губами, и это буквально подбрасывает Чимина, вырывая из него одобрительное мычание.       Чонгук спускается ещё ниже, принимаясь покусывать живот, засасывая кожу, не сдерживаясь и не боясь оставить метки на участке тела, сокрытым от посторонних глаз. Хотя одни глаза кое-кого конкретного всё же могут на такое наткнуться. Но сейчас Чонгук об этом не думает. В его голове лишь мысли о том, в каком он сейчас восторге. Он столько месяцев хотел Чимина, мечтал вкусить его, испить до дна и впасть пьяным от его запаха, от его нежной кожи, от его сладких стонов, которые вырываются из него, когда альфа прикасается к ягодицам.       Чонгук садится на постели, аккуратно раздвигает длинные ножки в стороны, разводит мягкие половинки, касается пальцем пульсирующей дырочки, которая от возбуждения выделяла естественную смазку. Смазав палец насыщенно пахнущей грушами жидкостью, альфа вводит его в тугое отверстие, отчего Чимин жмурится и несдержанно вскрикивает.       — Всё хорошо? Тебе не больно? — волнуется Чонгук, глядя на распластанного на постели омежку.       — Чонгук… — по его мимике видно, что ему нравится. Но Чимину этого мало. Слишком мало. Он выгибается струной, закидывая ноги на бёдра альфы. Когда Чонгук двигает пальцем внутри него, омега стонет, громко, не стесняясь: — Хочу тебя внутри.       — Правда? — довольно улыбается Чонгук. Он вынимает палец, отчего его омежка хнычет, изнемогая от чувства пустоты и возбуждения.       — Хочу твой узел внутри себя… Хочу, чтобы ты заполнил меня…       Чонгук в ответ на это сжимает сильней его бёдра, а после, резко подтянув истинного к себе, жёстко покусывает его кожу на мочке уха, но это приносит омеге не боль, а рой мурашек и очередную волну возбуждения.       — Не играй с огнём, Чимин-и!       Чонгук целует его, мокро, грязно, ловя дыхание и горячим языком запечатывая готовые вновь вырваться из груди высокие стоны. Чимин отвечает со всей своей пылкостью, яростью, желанием, прижимаясь к Чону всем телом и сгорая от ощущения его большого сильного тела на своём миниатюрном и хрупком.       Альфа уже на грани, он больше не в силах растягивать столь сладостное удовольствие, поэтому дёргает ноги омежки в стороны, кладёт подушку под упругую омежью попу, пристраивает свой твёрдый член ко входу и проникает в эту розовую пульсирующую дырочку.       — Чонгук… — скулит Чимин, когда альфа набирает темп, проникая всё глубже.       Чонгук обводит взглядом идеальное тело, красивое личико, на котором отображается море чувств. Он всё ещё сдерживается, не срываясь на быстрый темп, потом покидает влажные стенки, на что получает протестующее мычание. Чонгук переворачивает Чимина на живот, подкладывая под него подушку, и снова заполняет собой, ложась сверху и покрывая кожу лопаток лёгкими поцелуями. Он изо всех сил сопротивляется своим природным инстинктам сильнее вжаться в омегу и трахать его до умопомрачения, пока тот не понесёт их «волчат».       — Мхм-м… альфа… — стонет омега, выгибаясь в пояснице и желая почувствовать Чонгука ещё ближе, ещё глубже. Он просит, молит его быть быстрей, не сдерживаться. Он так долго ждал этого, что сил терпеть больше нет. — Чонгук… ещё…       И Чонгук выполняет его просьбу без промедления. В очередной раз он толкается глубже, выбивая из груди омеги весь воздух, заставляя его мышцы сжаться. С каждым разом он входит всё смелее, всё глубже, доставая до тех точек внутри Чимина, о которых он даже и не подозревал.       Руки Чонгука вжимают его в простыни, заставляя распластаться под собой, а затем альфа начинает вбиваться так быстро в его тело, как только может. Член безжалостно раздвигает мягкие стенки, отчего внутри Чимина всё переворачивается. Удовольствие с каждым толчком становится всё более невыносимым, настолько, что хочется вечность провести вот так с Чонгуком, ощущая всё его желание, страсть.       Омегу затапливает волна жара, а сам он уже окончательно падает на простыни, не в силах выносить бесконечное удовольствие, которое приносит ему близость с Чонгуком. Он чувствует, как истинный замедляется, а после, окончательно, в последний раз толкаясь в Чимина, проталкивает внутрь узел, до невозможного сильно растягивая пространство внутри. Уплотнение вжимается прямо в чувствительную точку омеги, и он, выкрикивая имя Чонгука, чувствует, как оргазм настигает его одновременно с тем, как громко стонет альфа у него над ухом. Тот продолжает толкаться теперь уже с пульсирующим узлом внутри него, заполняя омегу своей горячей спермой.       Через пару минут истинные успокаиваются, выравнивают дыхание. Они лежат в сцепке на постели боком, Чонгук обнимает Чимина сзади и гладит по животу одной рукой.       — Я впервые занимался любовью, — признаётся Чонгук, выдыхая слова в затылок омежки.       — В каком смысле?       — До этого был просто секс. Я ещё никогда не ощущал себя так, как сейчас.       — Это как? — улыбается Чимин, внутренне радуясь, что альфе всё понравилось.       — Не знаю, будто мы трахались на облаках.       Они оба хихикают, лежат так ещё несколько минут, после Чимин от бессилия проваливается в крепкий сон. Чонгук терпеливо ждёт, когда узел спадёт, а пока он гладит своего истинного, обнимая, и внюхивается в светлые волосы омежки, подпитываясь его насыщенным запахом, лучше которого на свете нет.