🌙
Ты как пламя зимой. Я хочу отогреть свои руки, но обжигаюсь каждый раз, когда подношу их слишком близко. Позволь мне обнять тебя, потому что ты нуждаешься в этом не меньше меня.
Четыре года назад
Белоснежный снег тихо хрустит под лапами, пока волк быстро трусит на окраину территории. Ему на спину с веток падает снег, который альфа стряхивает. Он несколько раз оглядывается и принюхивается к запахам. Как его учил старший брат — прислушивается к птицам. Вороны сидят на ветках тихо, греются друг о друга и не шумят. Пока птицы сидят спокойно — тревожиться не о чем. Сердце в груди волка с самого утра ведёт себя странно: от волнения оно быстро бьётся и сильно ударяет по грудной клетке. Хосок всегда прислушивался ко внутреннему голосу, потому что брат говорил, что шестое чувство не обманет. В стае всё тихо и спокойно, значит — дело в другом. Хосок пропустил завтрак, обратился в волка и незаметно ушёл в лес. Все его мысли были лишь о Юнги. Об его истинном. За почти два года общения их связь укрепилась настолько сильно, что они могли на расстоянии улавливать переживания, тревоги и настроения друг друга. Переживания о Юнги вынуждают ускорить шаг, а после — сорваться на бег. Их встречи тайные и опасные как для одного, так и для другого. Их маленький домик стоит на границе двух территорий. Хосок построил его самостоятельно после первой встречи с Юнги. Это их укрытие, их обитель, их маленький мир на двоих. В нём они могут спрятаться от внешних угроз и спокойно говорить, и касаться друг друга, не опасаясь чужого присутствия. Им запрещено быть вместе. О причине Хосок умалчивает, ведь Юнги незачем о ней знать: только лишние переживания. Если бы не чёрная кошка, пробежавшая между их стаями, то альфа давно бы забрал своего омегу в свою семью. Сейчас сделать это не представлялось возможным, Юнги — враг, опасность, его не примут. А родная стая омеги сочтёт его предателем. В окне домика не горит свет, но чуткий волчий нюх улавливает нотки земляники. Из-за резкости и яркости запаха на спине волка дыбом встаёт шерсть, а во рту скапливается слюна. С тихим рычанием Хосок врывается в дом и останавливается на входе. Юнги лежит на кровати, полностью укрывшись одеялом с головой. Его запах, кричавший о страхе, боли и тревоге, пропитал всю комнату, каждую вещь от потолка до пола. Альфа тихо рычит, подходит ближе и тычется носом в мелко дрожащего омегу. Юнги поднимает одеяло почти сразу и показывает своё лицо: розоватые щёки, красные от слёз глаза и искусанные до крови губы. Серый волк рокочет от резкого потока запаха омеги и зубами цепляется за край одеяла. Хосок требовательно рычит, пока тянет одеяло на себя, выпутывая Юнги из кокона. Не понимая, что от него хотят, омега слушается, отбрасывает одеяло и наблюдает, как волк его обнюхивает. Щёки алеют сильнее, потому что лежит он полностью обнажённый, а когда холодный нос альфы касается паховой зоны, то Юнги, вместо того, чтобы свести ноги вместе, позволяет Хосоку обнюхать себя всего и несколько раз лизнуть. Запах альфы остаётся на его теле вместе со слюной. — Я не понимаю, что со мной, — бормочет Юнги и укладывается набок, обхватывая руками прижатые к груди ноги. — Всё внутри кричит сделать что-то, но я не понимаю что. Становится легче только от твоего запаха: он меня окутывает и защищает. Это моя первая течка, я не понимаю… До Хосока быстро доходит. Острыми зубами волк мягко прикусывает бледную ногу омеги и выбегает из дома. Юнги не успевает и слова сказать, как дверь домика шумно захлопывается. Куда альфа сорвался и зачем — омега не знает. Это его первая течка. Родители погибли несколько лет назад, так что у него не было папы, который мог бы поведать Юнги как о всех прелестях предтечного состояния, так и о самой течке. Прежде Юнги ничего похожего не испытывал и не понимал, что с ним не так. Всё внутри горит, взгляд Юнги мечется по маленькой комнате, однако омега не замечает ничего, что могло бы вызвать то самое ощущение в его теле. Никакой реакции. Юнги тянется рукой к одеялу и поднимает его с пола, чтобы укрыться. На улице мороз, и снег валит, а огонь в камине омега разжечь не успел — сразу завалился на кровать. От кожи на ноге пахнет Хосоком, слюна давно высохла, но остался бледный след укуса. Юнги полной грудью вдыхает запах, закрывает глаза и пытается успокоить собственное сердце. Оно взволнованно колотится в груди, до боли требуя присутствия Хосока. Альфы не было в домике совсем немного, но для Юнги, думающем только о нём одном, словно прошла вечность. С глухим ударом о стену резко открывается входная дверь. В дом заходит серый волк, держа в пасти завязанный в узел плед. На его спине снова лежал снег, который Юнги хотел бы стряхнуть, чтобы мех альфы не намок, но у него не было сил встать с кровати. Под внимательным взглядом омеги Хосок обращается в человека и развязывает узел пледа. Взору Юнги открывается большое количество одежды альфы: кофты, майки, штаны, рубашки. Он взял из дома всё, что успел, пока его не хватились в поселении. Находиться далеко от Юнги, от своего омеги, которому плохо и больно, слишком тяжело для Хосока. Всё внутри него горело и требовало вернуться сейчас же, приласкать и успокоить. Помочь. — У тебя началось предтечное состояние, — объясняет Хосок и поднимает с пола несколько вещей. Он, не стесняясь собственной наготы, подходит к кровати и опускается на корточки около лица омеги. — Тебе нужно соорудить гнездо. В нём ты будешь чувствовать себя в безопасности и там же проведёшь течку. Хосок поднимает руку и проводит ею по влажным от пота волосам Юнги, успокаивая его мягкими поглаживаниями и позволяя дышать своим запахом. — Всё хорошо. Это твоя природа, так что ты должен прислушиваться к себе. Вставай, — Хосок улыбнулся уголком губ, выражая поддержку. Он опустил вещи рядом с омегой, чтобы тот мог изучить их запах. — Ты не уйдёшь? — осторожно спрашивает Юнги и садится на кровати, похолодевшими пальцами придерживая края одеяла, чтобы оно не спадало с плеч. — Я буду рядом. Разожгу пока камин, — тёплыми ладонями Хосок обхватывает лицо омеги и коротко целует в лоб, глубоко вдыхает сладкий запах и отстраняется. — Моя лесная прелесть. Юнги спускает ноги с кровати и хватается за вещи. От них так ярко пахнет мандаринами, что приходится бороться с желанием упасть на гору одежды и остаться лежать в ней. Он не знает, как нужно строить гнездо, как оно должно выглядеть, но прислушивается к инстинктам. Майки, кофты, штаны — Юнги всё беспорядочно и даже как-то хаотично собирает на кровати. Одеяло оказывается в углу кровати, а укрыться Юнги решает пледом, насквозь пропахнувшим Хосоком. — Я всё, — тихо отзывается омега и падает на кровать, заворачиваясь в плед. Тело расслабляется, и Юнги наконец-то чувствует облегчение. Запах Хосока сохраняется над головой, укрывает, как самое мягкое одеяло, но и защищает, как могущественная стена. Юнги трёт нос об уголок пледа и тихо пищит от удовольствия. Запах, такой яркий и насыщенный, проникает глубоко в его лёгкие и до приятной истомы утоляет его омежьи потребности. Горящими глазами он разглядывает вещи Хосока, окружающие его со всех сторон, пока по левую сторону от него теплится специально оставленное для его альфы место. — Я должен был предугадать это. Тебе ведь уже пятнадцать, как я мог забыть о том, что скоро начнётся твоя первая течка? Нужно было заранее принести сюда вещи, — огонь в камине приятно согревает лицо, когда Хосок встаёт с корточек и садится на стул в паре метрах от кровати. — Ты не ляжешь со мной? — Юнги переводит на альфу умоляющий взгляд. Источником света служит огонь в камине, языки пламени которого отражаются в глазах омеги. — Нет. Гнездо омеги неприкосновенно. Никто, даже я, не имеет права его трогать без твоего разрешения. Должно быть особое, сильное доверие, чтобы омега захотел пустить альфу в своё гнездо, — со знанием дела говорит Хосок и откидывается на спинку стула. Смотреть на омегу со стороны просто невыносимо, но Хосок стойко терпит. Насыщенный сладкий запах Юнги приятным покалыванием трогает его нос. Он связывает по рукам и ногам, невидимой силой притягивая альфу ближе к омеге. От Юнги, юного, но уверенного в собственных действиях и желаниях, невозможно оторвать взгляда. После пережитого им стресса из-за отсутствия вещей для гнезда, Юнги выглядит более серьёзным и пылким. Хосок так и не нашёл способа сопротивляться ему в таком состоянии. Собственный гон медленно подкрадывается, грозясь обрушиться жаром и желанием сцепиться с истинным в ближайшие дни. В обычное время, когда собственная природа не сковывает их, Хосок с лёгкостью приструнивает все выходки Юнги, стойко выдерживает все просящие взгляды и умоляющий шёпот. Но не сейчас. — Я доверяю тебе, — брови омеги образуют милую и серьёзную складку на лбу. Юнги решителен. Пока он в предтечном состоянии, можно заметить, как из милого омеги Юнги постепенно превращается в уверенного в себе и своих действиях парня. — У меня скоро гон, Юнги. Твоя течка может вызвать его раньше времени. Мы же истинные, наши организмы подстроятся друг под друга, — Хосоку самому хочется лечь рядом с Юнги, крепко его обнять и закрыть собой от опасностей внешнего мира, но это чревато серьёзными последствиями. Исход событий своих решений альфа осознаёт здраво. К чему может привести гон рядом с течным омегой, он прекрасно знает — ни к чему хорошему. У некоторых он заканчивается серьёзными травмами, укусами до крови и синяками, а у кого-то — скулящими и бегающими туда-сюда волчатами. Сдержать себя во время слияния двух тел, горящих в страсти, практически невозможно. — Иди ко мне, — омега тянет руку к Хосоку и с уверенностью в глазах смотрит на него. Он не отступит. Нужно будет — встанет и силой вСейчас
Входная деревянная дверь с глухим ударом захлопывается, нарушая крепкий сон омеги. От испуга Чонгук резко садится на кровати и сонно оглядывается, пытаясь сфокусировать взгляд хоть на чём-нибудь. Его волосы непослушными прядями торчат в разные стороны, на подбородке виднеется след засохшей слюны, а одеяло запуталось в ногах. Из окон льётся блёклый солнечный свет, добравшийся до домика сквозь густые ветви елей и сосен. На кухонном столе стоит большой белый чемодан, который Чонгук видел уже ранее. Глаза его загораются огоньком, потому что это аптечка Юнги. Омега ушёл вчера днём, но Чонгук успел затосковать, находясь в обществе Тэхёна. Родственная связь с волчатами позволяет ему чувствовать настроения молодняка. И они скучают по родителю. Омега дёргает ногами, чтобы скинуть прилипшее к потному телу тёплое одеяло. Лето на дворе. От жара собственной кожи Чонгук кривится. Он не помнит, как оказался на кровати, и почему был так плотно завёрнут в одеяло по самый подбородок. В домике душно, нечем дышать, от того и жарче. Нога перестала за ночь пульсировать от боли, но теперь тянет неприятно. Чонгук на пробу встаёт на неё и чувствует, что она начала неметь. Омега тихо шипит и поджимает губы, но упрямо идёт к окну, открывает ставни и наполняет лёгкие свежим запахом утреннего леса. Птицы красиво поют, позволяя в полной мере ощутить атмосферу лета. Озорной ветерок скользит по обнажённой коже, и Чонгук вспоминает, что стоит без одежды. Майка и штаны, которые он оставил аккуратно сложенными на стуле несколько дней назад, покрылись лёгким налётом пыли. Омега их тщательно встряхивает и быстро надевает. Дверь в дом вновь открывается, когда Чонгук поправляет подол майки. На пороге стоит Тэхён с полным ведром речной воды. На альфе, как и всегда, нет верхней одежды, с волнистых волос капает на его грудь и плечи вода. Чонгук смотрит на него и на мгновение зависает, разглядывая своего истинного. О, у Вселенной нет чувства юмора, зато есть прекрасный вкус. Чонгук о своей внешности хорошего мнения, уродцем себя не считает, даже находит свою мордашку весьма красивой и привлекательной. Вселенная умеет ставить в пару к достойным достойных. Не зря же они оба — сыновья великих вожаков. Тэхён соответствует всем вкусам Чонгука, омега не может этого отрицать. Грудь, руки и спина изрисованы чернильными узорами, руки венистые, мускулистые. Плечи широкие, несколько шрамов разбросано по телу, волосы — отросшие и волнистые. Позже Чонгук возненавидит себя за то, что откровенно разглядывает того, кто вызывает в его груди ярое пламя злости и раздражения, но сейчас он не может не смотреть. Губы Тэхёна яркие, глаза тёмные и глубокие, запах насыщенный и идеально сочетающийся с ландышами Чонгука. — Пялишься, — беззлобно подмечает Тэхён и проходит в дом. От альфы не веет угрозой, и это ощущается не только по его голосу, но и по запаху. Чонгук подмечает, что Тэхён выглядит вымотанным, ведь его голова явно загружена другими проблемами. Замещать вожака не так уж и просто, особенно сейчас, когда по лесу бродят сумасшедшие охотники, а соседняя стая продолжает наносить удары исподтишка. Чонгук не станет его жалеть, но и показывать свой упрямый характер тоже больше не хочется. — Я не пялюсь. Ищу, куда можно нанести удар, — после вчерашнего он усвоил, что лучше держать язык за зубами и вовремя уметь заткнуться, но не тогда, когда альфа пытается потешить собственную самооценку. Следом за Тэхёном маленькими вихрями влетают волчата, разбрызгивая в разные стороны воду со своей мокрой шерсти. Они тихо скулят, пытаясь запрыгнуть Чонгуку на колени. Устоять перед их жалобными взглядами омега не может, поэтому поднимает с пола мокрого Юнсона и размещает его на коленях. — Омегам нужно уступать, — объясняет он маленькому альфе, оставшемуся на полу, и нежно чешет его между ушами. Тэхён молча ставит ведро с водой около стола и трёт ладонью заднюю часть шеи. Он смотрит сначала на волчат, а после — на вытянутую ногу Чонгука, которую украшает прилично испачканный в грязи бинт. — Юнги уехал в город, поэтому нам необходимо самостоятельно обработать ранения и сделать перевязку. Твоя нога выглядит ужасно, я даже чувствую запах нагноения, — с важным видом Тэхён проходится по дому и берёт с вешалки два маленьких кухонных полотенца. — Нам? — омега вскидывает брови, ладошкой поглаживая спину волчонка, удобно устроившегося на его коленях. — Я не смогу сделать перевязку правой руки самостоятельно. В поселении все заняты, — Тэхён вновь смотрит на Чонгука. В его голове не укладывается, как этот ещё юный омега может быть настолько бесстрашным, сильным и уверенным в себе. Чонгук в волчьем обличье готов любому голову оторвать, он без страха кинулся на сильнейшего альфу, не преклонив перед ним головы. А сейчас он выглядит милейшим омегой с потешными глазами и пушистыми волосами, которые из-за света за спиной выглядят как одуванчик. Тэхён не жалеет его, не сочувствует и не пытается завоевать его доверие. Для него связь с Чонгуком сейчас неуместна. Из-за собственной совести он не сможет нанести вред Чонгуку. За собственный поступок вчера он уже осудил себя, но не настолько, чтобы извиняться. Стая Чонгука приносит ему слишком много проблем. Тэхён не может смотреть на него как-то по-другому, кроме как на врага, вредителя и проблему. К Чонгуку он не испытывает ничего, кроме желания использовать его для окончания войны. Он мог бы отомстить враждебно настроенному вожаку — навредить Чонгуку, но грязные приёмы — не метод правления Тэхёна. Собственные слова, сказанные омеге вчера, вызывают у него мерзкое чувство отвращения и злобы на самого себя. Так с омегами он ещё не поступал никогда. Под обжигающим все внутренности взглядом омеги альфа опускает одно полотенце в воду и садится на корточки перед Чонгуком. Он тянет руку к ноге, но омега дёргает её на себя и прячет под стулом. — Что ты делаешь? Не смей прикасаться ко мне, — угрожающее рычание волка вырывается прямо из глотки. Хоть Чонгук его боится, он не растеряется, если ему потребуется атаковать. За себя он будет стоять до последнего. Тэхён вчера наговорил достаточно, чтобы омега вновь начал скалить зубы. — Чонгук, — резкий и строгий голос Тэхёна отражается от стен домика и оседает холодом на сердце омеги. — Твоя нога выглядит действительно плохо. Ты хочешь остаться без неё? — глубокие и пленяющие чернотой глаза альфы ударяют своим холодом по Чонгуку. Омега весь сжимается, но упрямо поджимает губы и хмурит брови, и смотрит в ответ не моргая. Взгляд альфы сводит его с ума. Если бы не та ситуация, если б не вражда и не тяга Чонгука к власти, то он давно бы подчинился, послушал бы омегу внутри себя и склонил голову перед Тэхёном. Но он должен быть сильным, потому что хочет всем доказать, что омеги не слабы, что они достойны править, что достаточно умны для этого. Что способны быть наравне с альфами. В памяти свеж голос Тэхёна со вчерашнего вечера. Чонгук слышит, как альфа рычит ему в лицо, чувствует, как сильно сжимает пальцами плед. До треска ниток. За каждое нападение твоей стаи будешь нести наказание именно ты. Чонгук не может не думать об этих словах. Что, если его стая вновь что-то сделала, и Тэхён пришёл отомстить? Как можно о таких громких угрозах забыть? — Я не собираюсь тебе вредить, Чонгук, — вздыхает Тэхён и вновь тянет руку к ноге омеги. — Я обработаю рану тебе, а ты — мне. Это взаимовыручка, не более. Из всего сказанного вчера я не собираюсь ничего делать. Я сорвался, знаю, но извиняться мне не за что. Я думал, что ты знаешь о смерти Чонсона. Твоя стая на протяжении нескольких лет портит нам жизнь. Дай ногу, не зли меня. Страх — чувство, способное пробудить небывалую силу. — Ты держишь меня здесь против моей воли, — напоминает Чонгук. Он не сопротивляется, когда альфа обхватывает пальцами его ногу и вытягивает перед собой. — Зачем? — Ты же знаешь ответ, так зачем спрашиваешь? — Тэхён бросает короткий взгляд на Чонгука, чтобы посмотреть тому в глаза. Гляделки с омегой помогают выстроить дальнейший диалог для лучшего понимания друг друга. Взгляд Чонгука о многом говорит, и Тэхён понимает, что получить подчинение и признание от такого омеги — одна из самых сложных вещей в его жизни. Омега действительно не дурак. Чертовски умный и сообразительный, он умеет улавливать и усваивать всё, что ему говорят. Тэхён знаком с его братом Хосоком, но тот совершенно другой. Более податливый, скромный и мягкий. Его не интересует власть и сила, в то время как Чонгук стреляет искрами, желая получить своё признание. Чонгук — импульсивный парень, но только в тех случаях, когда дело касается его личной безопасности. Тэхён уверен, что теперь и за Юнги с волчатами он любому глотку перегрызёт, и это не может не вызывать в нём странные ощущения, которые противоречат его устоявшимся взглядам. — Это может развязать войну. Ты начнёшь давить на моего отца, чтобы он прекратил вам мешать спокойно жить, так как я здесь, и ты можешь причинить мне вред. Но он решит, что вы хотите убить второго сына вожака. Это нелогично, — качнув головой, Чонгук откинулся на спинку стула и стал разглядывать плечи и верхнюю часть спины альфы. — Если я отпущу тебя, то это тоже не решит проблему. Так что лучше не умничай, если тебя не просят, — больше на омегу Тэхён не смотрит, холодным тоном голоса завершая диалог. Альфа откладывает грязный бинт в сторону, убирает компресс из трав и кривит губы. Две рваные раны начали заживать, но на третьей разошлись швы, и появилось нагноение. Нога странно посинела и опухла. Тэхён обхватывает холодные пальцы ног омеги своими тёплыми и сжимает, ожидая реакции. Ему необходимо проверить чувствительность. — Что ты делаешь? Мне же больно, — шипит Чонгук и дёргает ногу на себя. — Если омега говорит что-то действительно правильное и умное, то не нужно злиться. У всех бывают промахи, даже у вожаков. Не ткнуть альфу носом в ошибку Чонгук не может. Он знает, что этим лишь злит Тэхёна, однако он ещё не дошёл до той стадии страха, чтобы вовремя спрятать язык за зубами. — Я не меньше твоего хочу закончить эту войну. Ты похитил меня, что является прямым объявлением войны. Мой отец устраивает маленькие нападения — тоже неверный ход. Альфы не такие уж и умные, какими хотят казаться. — Ты закроешь свой рот, или мне помочь? — альфа не кричит, не повышает тона голоса, он говорит чётко и ровно, холодно и без эмоций. Вчера он позволил себе сорваться и совершить ошибку, которую он усвоил и больше не повторит. — У тебя всё плохо с ногой. Я, конечно, закреплю новый компресс, перемотаю, но Юнги придётся вновь чистить от гноя рану и накладывать заново швы. Широкой ладонью Тэхён придерживает ногу Чонгука за икроножную мышцу и достаёт из ведра мокрое полотенце. Выжимает и проводит по коже несколько раз, смывая песчинки и запёкшуюся кровь от разорванных швов. Под всё такой же прожигающий взгляд Чонгука альфа накладывает на рану компресс из трав и обматывает ногу бинтом, крепко фиксируя её узлом. Омега даже звука не издал, стойко выдержав все процедуры. — Не мочи ногу. Если пойдёт заражение, будешь скакать на одной, — Тэхён отпускает ногу омеги и встаёт с корточек. — Или поедем в город. Чонгук молча опускает волчонка на пол и встаёт со стула, предлагая Тэхёну сесть. От одного слова «город» всё его тело покрывается мурашками. Чонгук был там в детстве, но после смерти брата родители ограничили его от любых опасностей. Делать перевязки Чонгук умеет: ещё давно этому он научился у Чимина. Поэтому без лишних слов он разматывает бинт, наносит кончиками пальцев вокруг швов странно пахнущую субстанцию из трав, предложенную Тэхёном, уверенно обматывает бинтом плечо альфы и аккуратно завязывает на нём узелок. Будь его воля, он бы уже давно надавил пальцами на швы, что успешно справлялись со своей работой. Но Тэхён действительно не сделал ничего плохого с его ногой, чтобы показывать свою враждебность сейчас. Мстить за вчерашнее Чонгук не станет: слишком умён для этого и благоразумен. Легко было догадаться, что именно альфа принёс его домой, не бросил под дождём и замотал в тёплое одеяло. Хоть Чонгук — юный и своевольный оборотень, но думать он умеет. — Ты спас мне жизнь. Ты забрал меня у охотника. Скажи моему отцу об этом, и он будет в долгу перед тобой за спасение не просто члена стаи — а своего сына. Всё же так элементарно, — тишина давит, а слова рвутся из груди наружу против воли омеги. Чонгук бы смолчал, потому что никто его слушать не станет. Он ведь омега, а мнение омег в делах политики — глупости и бредни. — Не суй свой нос в дела альф, — Тэхён несколькими словами ставит Чонгука на место и встаёт со стула. — Вы, омеги, видите всё не так, как мы. Вечно лезете с советами, о которых никто не просит. Будь любезен, сиди тихо и не нервируй меня. Меньше всего мне хочется вновь срываться на тебе и угрожать. Тэхён поднимает с пола бинты и выкидывает их в мусорное ведро. Воду выливает с порога дома на улицу и оставляет ведро на крыльце. Один из волчат, крепкий и игривый альфа, совершает нападение на ногу Тэхёна, пытаясь молочными зубами укусить посильнее горячую кожу. Альфа шумно вздыхает и одаряет Чонгука безучастным взглядом. Омега стоит перед ним с опущенными руками, но смотрит в ответ хмуро, губу нижнюю кусает и прищуривается. Точно не собирается от своих взглядов и мыслей отказываться. — Сходи в поселение за молоком для волчат. Юнги не будет до самого вечера, вероятно, останется там на несколько дней. Их нужно покормить, — альфа закрывает аптечку и берёт её за ручку, чтобы вернуть в дом Юнги. — Я больше не буду ночевать здесь. Моё ранение почти пришло в норму, а мой дом уже достроен. — Мне можно подойти к поселению? Не боишься, что я задам там кому-нибудь трёпку? — Чонгук ничего не задаст, но пощекотать нервы Тэхёну своими словами хочется. Чонгук не смеет себе в этом отказать. Напоминает, на что он способен, какую силу и бесстрашие имеет. — Омеги знают, что ты придёшь. Да и ты не сделаешь ничего плохого. Кажется, мы пришли ко взаимопониманию. Ты не устраиваешь дебош, я — не рычу и не грублю, — альфа устало трёт переносицу. Он выжат как лимон. Меньше всего ему хочется приструнивать волевой характер Чонгука, рычать на него и требовать подчинения. — Думаешь, я не способен напасть на кого-либо? — Нет. Просто ты не настолько глуп, как твоя стая, — смотря в глаза Чонгука, кратко говорит Тэхён и уходит, скрываясь за юбками елей и кустарниками. Чонгук стоит на одном месте, смотрит туда, куда ушёл Тэхён несколько минут назад, а после выходит на крыльцо и замечает на перилах свешенную майку альфы. Зачем-то хватает её, подносит к лицу, чтобы глубоко вдохнуть оставшийся на ней запах, и уносит в дом. Прячет под подушкой и садится на кровати, свесив ноги и сгорбив спину. Тэхён только что признал его ум? Безусловно, омега всё ещё хочет вцепиться в глотку Тэхёна своими клыками. Но уже чуточку меньше. Самую малость.🌙
В поселении тихо, омеги не снуют туда-сюда, альфы закончили с постройкой новых домов, только со стороны реки слышен шум воды. Молодняк отвели поплавать, пока вожак решает вопросы, требующие тишины и покоя. Тэхён хмурится, его руки спрятаны в карманы штанов, а взгляд направлен на омегу, стоящего перед ним с опущенным взглядом. Альфы не охраняют его, стоят за спиной вожака на случай, если парень решит попытать удачу и совершить побег. Тэхён не тиран: вопросы он предпочитает решать словами, а не насилием. Чонгук — единственный, с кем сделать этого пока не получилось. Но они идут к соглашению маленькими шагами. Омегу из соседнего поселения доставили к ним только что, он послушно обратился в человека и принял предложенную одежду. Быть на чужой территории в обличье человека куда безопаснее, ведь никто не станет кусаться и хватать за шкуру. На лице и руках парня несколько ссадин, полученных после попыток спастись от преследователей. Тэхён за это извиняться не станет, так как враждебная стая принесла ему куда больше проблем. — Не надо так дрожать, — на выдохе говорит Тэхён и делает несколько шагов в сторону сжавшегося чужака. — Ты же из стаи Чонгука, верно? — Д-да, Господин, — омега говорит сдавленно и смотрит на траву под ногами. Он головы не поднимает, зная, кто стоит перед ним, и в какой стае его угораздило оказаться. Себе дороже лишний раз открывать рот. — Ты, вероятно, задаёшься вопросом, почему мы привели тебя сюда? — Тэхён чуть смягчает тон голоса, беспокоясь, что омега от страха потеряет сознание. — Есть предположения? — Вы собираетесь убить меня? — выдвигает он самое ужасное предположение, которое потенциально может произойти. — Господин, у меня дома волчата. Отпустите, пожалуйста. У омеги дрожит нижняя губа, пальцы рук нервно теребят подол свободной майки, а нос стремительно краснеет. Вести диалог с омегами всегда сложнее, они слишком эмоциональны, боятся всего подряд, начинают плакать. Тэхён терпеть не может такие всплески эмоций, ручьи слёз, крики и сопливые носы. Он предпочитает получать чёткие ответы на поставленные вопросы. Не в его правилах внушать страх омегам до такой степени, чтобы они плакали. Чонгук — исключение из всех правил. Слишком крепкий и стойкий у него характер, чтобы плакать от повышенного голоса и угроз. — Мы ничего тебе не сделаем, и ты вернёшься домой сегодня же. Но я хочу получить ответ на свой вопрос, — у альфы расслабленный внешний вид, волки за его спиной спокойно сидят на траве и наблюдают. Стая знает, что Тэхён ничего плохого омеге не сделает, не причинит вреда, не станет даже кричать. Просто выведает информацию. Волки лениво наблюдают за омегами у реки и своими волчатами, с высунутыми от жары языками ожидая, когда им позволят разойтись по семьям. — Что Вы хотите знать? — Капкан на границе — дело рук вашей стаи? — надежда на то, что омега может знать хоть что-то, ничтожно мала, Тэхён это прекрасно понимает. В их стае главенство у альф. Но раз Чонгук — настырный проныра, знающий достаточно много для своего статуса, то где-то могут быть и другие такие же, как он. Правда, таких «других», подобных Чонгуку, Тэхён ещё никогда не встречал. — Простите, но я не знаю. Мне известно только то, что нам запрещено приближаться к вашей стае и контактировать с вами, не более. Простите, пожалуйста, — на свой страх и риск омега поднимает взгляд и сталкивается со взглядом Тэхёна. К своему удивлению, он не видит в глазах альфы никакой злости, агрессии и той жестокости, о которой говорят у них в стае. Альфа смотрит на него спокойно, без угрозы и желания запугать. Получив отрицательный ответ, не требует чёткого «да». Тэхён смотрит какое-то время на омегу и шумно вздыхает. Вчера он ещё готов был пойманного члена стаи разорвать в попытках получить ответ. Сегодня, успокоившись и приведя мысли в порядок, понял, что слепая злость ни к чему хорошему не приведёт. Давить на омегу он не станет — просто отпустит домой, но получит от этого другую выгоду. К поселению идёт Чонгук, пробираясь между елями и кустарниками. Альфа ухмыляется и вновь смотрит на пойманного омегу. — Хорошо, тогда у меня к тебе будет просьба. Вожак вашей стаи переходит все границы дозволенного. Хочу, чтобы ты передал ему то, что увидишь, — в один шаг он оказывается ближе к омеге, обхватывает пальцами его подбородок и поворачивает голову в сторону разгуливающего по поселению Чонгука. — Пропавший сын вожака теперь живёт здесь, со мной. Он выбрал мою стаю. Так и передай. — Как здесь? — шокировано шепчет омега и большими глазами смотрит на потерянного Чонгука, которого все обыскались. — Но ведь… Но ведь тогда он — предатель родной стаи! — Передай вожаку, что если он посмеет выкинуть что-то подобное, как было с капканом, то сына получит переломанным всеми возможными капканами, которые я только найду, — тихий голос альфы, словно песня, проникает в уши омеги, достигает мозга и заставляет поверить. Делать он ничего с Чонгуком не станет, особенно вредить так жестоко. Просто омега — удобный способ надавить на вожака, чтобы тот прекратил нападки. — Мы не убивали Чонсона. Нашли его уже мёртвым. — Я всё понял. Можно мне домой, пожалуйста? Тэхён поджимает губы, смотрит на омегу несколько долгих секунд, а после качает головой и поворачивается к своим волкам. — Отведите его к кому-нибудь, чтобы обработали ссадины, а после проводите до границы, — смерив альф хмурым взглядом, Тэхён направился к своему дому. — Простите? — окликает его омега. Тэхён не может не повернуться. Он внимательно относится к каждому волку, особенно к омегам, которые в несколько раз слабее альф. Исключением стал Чонгук, набросившийся на него как дикарь. — Что-то ещё? — правая бровь альфы поднимается вверх, когда Тэхён поворачивает голову к омеге и вопросительно смотрит в его глаза. Замечает, как тот смущается от его взгляда, но глаз не отводит. — А Чонгук правда больше никогда не вернётся в стаю? — Он этого не хочет, — пожимает плечами Тэхён и уходит. Наживку он бросил — осталось дождаться, когда вожак её проглотит. К этому времени Тэхён намерен узнать хоть что-то о Чонсоне, бесследно исчезнувшем несколько лет назад с их территории спустя сутки после обнаружения. Сколько бы он ни думал о делах стаи, о проблемах, о своих обязанностях и действиях, в голове постоянно всплывает голос Чонгука. Омега слишком умён и хитёр, умеет видеть дальше своего носа, внимателен к мелочам. Идти к нему за советом Тэхён не станет, но разъяснить ему ситуацию с таинственной смертью Чонсона необходимо. Тэхён обязан это сделать, чтобы Чонгук перестал обвинять их, и тогда, возможно, они смогут стать одной командой и завершить войну. Чонгуку не нужна победа: он хочет, чтобы его мнение услышали. Отрицать того, что омега говорит действительно дельные и умные вещи, Тэхён не станет. Чонгук перестал его бояться так сильно, как при первой встрече: он больше не скалит зубы, не рычит и не пытается укусить как можно больнее. Ведёт себя довольно тихо, словно в его голове зреет какой-то план. Несмотря на то, что омега был сегодня утром предельно спокоен, Тэхён знает, что после вчерашнего добиться понимания со стороны Чонгука будет сложнее. Тот факт, что омега не стал мстить за импульсивность альфы, проглотил обвинения и угрозы, поступил умно и мудро, Тэхён подметил и принял к сведению. Для него такие омеги — сверхсоздания. Один маленький Чонгук, сбежавший из родного дома, может перевернуть всю политику, которую несколько десятков лет выстраивали альфы. Ни один здравомыслящий омега не покинет родные безопасные края, зная, что на чужих территориях его могут поджидать неизвестность и опасность. Чонгук же прыгнул в эту свободу, попался к людям, потом к охотнику и не сломался. Всё выдержал. Не каждый альфа с таким справится. Чонгук кинулся на самого сильного, желая показать свою непреклонность и бесстрашие. Это Тэхёна как злит, так и восхищает. Упорству омеги можно только позавидовать.🌙
Идти в поселение волнительно, особенно если учесть, что Чонгук жил отдельно, как отшельник и изгой, довольно продолжительное время. Встретиться и выдержать многочисленные взгляды членов чужой стаи ему не страшно — омега готов к этому. Он знает, кто он здесь, и как к нему относятся. Чонгук не пошёл бы, забил на это, потому что ему там никто рад не будет. Но нога неприятно ноет и словно в разы тяжелее стала. Ему бы обратиться в волка, чтобы стало легче и безопаснее, но молоко он с собой так не унесёт. Понятия не имеет, во что оно налито будет. Выходит из леса он только ради волчат, которые сидят в домике и ждут, когда Чонгук вернётся их покормить. Омега бы не зашёл в поселение, но это вынужденная мера, пока нет Юнги. За волчат, за свою семью, Чонгук будет стоять горой до последнего. Стая Тэхёна встречает его тишиной. Омега идёт под открытым небом и вновь, как в первый раз, восхищается живописной местностью и её красотой. Волчата резвятся в речке, которая блестит под тёплыми солнечными лучами, омеги рядом с ними отдыхают на песке. Чонгук замечает группу из нескольких альф и Тэхёна, стоящего к нему спиной, но не придаёт этому значения. Подходить к нему он не станет, привлекать внимание — тем более. Однако засматривается невольно, потому что на солнце видны рельефы мышц, красиво украшенные татуировками. Кожа кажется гладкой; мягкая и горячая, она словно целованная летними днями. Находясь ближе к домам, чем это было раньше, Чонгук в полной мере может разглядеть постройки. Некоторые дома в несколько этажей — не более трёх. Есть территория с парниками, на перекладинах которых висят шкуры оленей, зайцев и, кажется, овец. Откуда здесь взялись овечьи шкуры, остаётся загадкой. Дома деревянные, но очень аккуратные, от них приятно пахнет древесиной и уютом. — Чонгук! — окликает омегу парень из небольшого домика, высунувшийся в окно по пояс и махавший рукой для привлечения внимания. — Ты же за молоком, да? — Здравствуйте, да, — сохраняет вежливый тон он, однако его губ даже не трогает приветливая улыбка: Чонгук не знает здешних омег и их намерений. — Тогда проходи в дом, — предлагает шустро омега и исчезает за белоснежным тюлем. Чонгук переминается с ноги на ногу и толкает дверь, проходя в тёплый дом. Голову он держит высоко, спину прямо, а ухо — востро. Всем своим видом показывает, что не боится, что в любой момент может дать отпор. В доме на удивление оказываются ещё два незнакомых омеги, которых Чонгук приветствует кивком головы. Он стоит на пороге в ожидании молока и возможности поскорее смыться. Заводить дружбу с чужаками нет никакого желания. Юнги был единственным, кто с первого дня не испугался его и отнёсся с пониманием. — Не одиноко находиться вдали от нашего поселения? — спрашивает один из омег, окидывая Чонгука оценивающим взглядом. Не то чтобы Чонгук выглядел отстойно. Его внешний вид был далёк от понятия привлекательного: старая растянутая майка, свободные шорты до колен, перебинтованная нога и куча ссадин. Волосы неаккуратно торчали, в них даже застряло несколько еловых иголок, которых Чонгук даже не заметил. Пока омеги оценивающе его разглядывают, Чонгук стоит безучастно и смотрит на парнишку, который разливает по стеклянным бутылкам тёплое молоко. Чонгук не относится к той категории омег, которые стараются выглядеть как можно более нежно и холёно. Чонгук предпочитает комфорт и вещи, которые не жалко порвать при обращении. Ему нет дела до того, насколько мягкая и нежная у него кожа, нет дела до осторожности. На руках и лице его рассыпаны мелкие ссадины и несколько маленьких синяков. Чонгук не боится жёсткой трёпки, не страшится ранений и опасности. Он пойдёт напролом. — Нашёл что спрашивать, — второй омега толкает друга локтем в бок. — Он же пленник! По законам там ему самое место. Ты посмотри на его одежду. Чонгук на омег не смотрит, игнорирует насмешливые высказывания. Опускаться до их уровня он не станет: не в его принципах отвечать нападкам омег, не способным видеть дальше своего носа. Чонгук дал себе слово, что молоко он заберёт тихо, без пререканий и драк. Вызывать гнев Тэхёна не хочется. Чонгуку вчерашних угроз хватило, и он нисколько не сомневается, что Тэхён действительно может причинить ему вред. Что бы альфа сейчас ни сказал, Чонгук будет верить только вчерашним угрозам. — Вам лишь бы найти повод почесать языками. Вы пришли сюда помочь с ужином, ну так работайте, — парнишка возвращается к Чонгуку с двумя стеклянными бутылками молока. — Омеги должны быть полезны стае, иначе зачем они здесь? — вопрос слетает с языка сам, Чонгук даже не успевает понять, как сказал это вслух. — От пленника, наверное, куда больше пользы, да? — один из омег реагирует сразу же, но затыкается, когда получает в ответ хмурый взгляд парнишки с бутылками молока в руках. — Сону, будем знакомы, — представляется парнишка и протягивает молоко Чонгуку с лёгкой улыбкой на губах. — Могу заверить, что я здесь куда значимее обычного омеги. И с каких это пор пленникам дозволено бродить по поселению без конвоя? Подумай об этом, пока будешь чистить картошку, а я пойду решать с вожаком куда более значимые вопросы, — пожав плечами, Чонгук выходит из дома, сильно сжимая пальцами тёплые бутылки. Вывести его из себя сейчас непросто, но осадить омег с высоким самомнением требовало всё внутри. Чонгук не оскорблял их, а просто поставил на место, чтобы те, кто действительно занимали ранг ниже его, знали своё место. Пусть Чонгук сто раз пленник и враг, он — истинный будущего вожака. Это поднимает его на вершину пирамиды иерархии. По величию и значимости в этой стае он стоит на одной ступени с Тэхёном, но только в том случае, если сам альфа это примет. Чонгук без него и их истинности сможет добиться уважения к себе. — Дикарь вышел из леса покрасоваться и напомнить о себе? — за спиной Чонгука вырастают две крупные фигуры альф. В одном из них Чонгук узнаёт того самого постового с кучей шрамов, который не пускал Чонгука к Юнги домой. — А тебе какое дело? — замедлив шаг, омега угрожающе прищуривается и сжимает пальцами бутылочки. Нахальные альфы — единственные создания, способные довести его до белого каления. — Да интересно просто, почему ты ещё здесь. Живой, целый и невредимый. Твоя стая продолжает досаждать нам, а Тэхён не делает ничего, чтобы они пожалели об этом. Что происходит в том доме? — альфа суёт руки в карманы штанов и подходит непозволительно близко к Чонгуку. — Тебя это уж точно никак не касается. Ты — никто мне, чтобы я отвечал на твои вопросы, — с нарастающей агрессией в груди выплёвывает в ответ Чонгук. Он сдерживает тон голоса, старается не повышать его и не грубить. Но альфа подходит слишком близко, отчего Чонгук невольно паникует. — Смотрите, какой язык острый отрастил, — альфа делает ещё один шаг, нарушая личное пространство. — Отойди от меня, иначе пожалеешь, — предупреждает омега спокойно, не позволяет себе даже рявкнуть. — Тэхён никак тебя не использует. Чем же таким особенным ты заслуживаешь высшего места в волчьей иерархии? Подставляешь задницу, куда же без этого. Тэхён бы не упустил такую возможность. И следи за языком, ты куда ниже меня по авторитету и влиянию, — альфы мерзко гогочут, заставляя Чонгука сильнее сжать бутылки с молоком. — Чтобы занимать место выше твоего, мне вовсе не обязательно подставлять кому-либо свою задницу. А вот тебе нужно носом землю рыть, чтобы заполучить одобрение вожака. Ты не знаешь того, что знаю я. Так что это тебе я бы порекомендовал следить за языком, — держать себя в руках всё сложнее; Чонгук борется с желанием двинуть альфе по самодовольной роже и заткнуть его. — Не смеши меня. Ты не лучше Юнги. Что он подростком кому-то задницу подставил и заделал волчат, которых здесь быть не должно, что ты — обычный омега, которого не помешало бы воспитать нормально, но Тэхён всё нянчится с тобой. Видимо, уж больно хорошо ты принимаешь… Чонгук грозно рявкает и замахивается. Бутылка с молоком разбивается альфе об голову, осколки оставляют полосы на ладони, а само молоко разбрызгивается в разные стороны. — Ещё раз ты посмеешь сказать что-то подобное в адрес меня или Юнги, и я собственными руками вырву твои глаза. Я доходчиво изъясняюсь?! Ты живёшь не в первобытном обществе, чтобы считать омег второсортным товаром, способным только раздвигать ноги и кормить таких ублюдков, как ты. Я не побоялся кинуться на вожака, а уж порвать тебя — плёвое дело, — ровным голосом выплёскивает всё Чонгук, пока альфа корчится от боли на траве и скулит побитым щенком. — Слабак. — Что происходит? Омега мысленно закатывает глаза, когда слышит голос Тэхёна. Ну конечно, куда же без псевдовожака, который всё всегда видит. Чонгук в его сторону не смотрит, крепко сжимает целую бутылку с молоком, пока со второй ладони на траву капает кровь. — Я спросил, что здесь происходит?! — повторяет альфа и берёт Чонгука за руку, серьёзным взглядом разглядывая порезы, а после обращает внимание на осколки от бутылки. — Вы двое, — обращается к альфам. — Убрать здесь всё. Поговорим позже. Перехватив омегу за запястье, Тэхён повёл его в сторону своего дома, не желая сейчас разбираться с альфами. Чонгук не дурак, чтобы просто так кидаться на члена чужой стаи. На половине пути Чонгук резко остановился и попытался вырвать руку из крепкой хватки. — Я только вытащу осколки, чтобы ты ещё и без руки не остался, — вздыхает Тэхён и вновь берёт Чонгука за запястье, чему тот не сопротивляется и идёт следом. — Что они сказали? — Как будто ты поверишь мне. Не смеши, — парирует Чонгук и заходит за альфой в новый дом. Внутри всё аккуратно обставлено, пахнет свежей краской и древесиной. Уютно, но в меру строго. — Если я спрашиваю, значит, мне нужен ответ, — альфа оставляет Чонгука около дивана, а сам находит аптечку. — Будет немного щипать, но нужно достать все осколки, если они застряли. — Я не ябеда — жаловаться не стану. И вообще сам за себя постоять могу, — омега послушно протягивает ладонь, когда Тэхён того требует, и стойко терпит, пока альфа разглядывает порезы и обеззараживает раны. — Кажется, я ясно дал понять, что мне необходим ответ, Чонгук. Хватит строить из себя героя, я не собираюсь заступаться за тебя, если ты так волнуешься. Я должен поддерживать порядок в стае, не допуская таких стычек, — отчитывает он, но без наставнического тона, которого Чонгук терпеть не мог. Альфа предельно спокоен, но в его запахе Чонгук чувствует злость и раздражение. На что Тэхён злится? На Чонгука за шумную и излишне дерзкую сцену в поселении или на альф, посмевших пристать к омеге? Чонгук не знает, но и спрашивать не станет, всем своим нутром чувствуя, что если слово поперёк вставит, то альфа взорвётся. Чонгуку сильно бы польстило, если бы Тэхён наказал альф за их грязные и унизительные слова по отношению к нему. Даже, возможно, был бы благодарен. Он хоть и позиционирует себя как сильного и независимого от крепкого мужского плеча омегу, однако он — всё ещё омега, которому приятна любая защита. — Я здесь чужак и враг — это единственная проблема, Тэхён, — коротко и ясно объясняет он. Распинаться перед альфой не станет, даже по имени альфу называет, чтобы показать всю серьёзность слов. — Они думали, что я должен был давно быть мёртв. Откуда-то же появились такие мысли. Уважающие себя волки не убивают, да? Тогда откуда такие мысли у членов твоей стаи? — Осколков нет, порезы несильно глубокие, так что наклею пластыри, и можешь идти, — Тэхён достаёт из аптечки два небольших пластыря и аккуратно наклеивает их на ладонь Чонгука. Альфа как всегда игнорирует слова омеги, оставляя их без ответа, даже не стремится объяснить всё. — Я схожу за новым молоком и принесу его сам, так что иди в дом и не мельтеши здесь больше. — Как скажете, Ваше Величество, — язвит Чонгук и встаёт с дивана. Пока Тэхён уносит аптечку и уходит мыть руки, омега оглядывает дом и незаметно для альфы стягивает с подлокотника дивана ещё одну майку. Зачем она ему — понятия не имеет, но всё внутри требует её втихую забрать. Чонгук прячет майку под резинкой штанов и выходит на улицу. Благо дом Тэхёна стоит на окраине поселения, поэтому омега быстро скрывается в лесу. Тэхён не выглядел растерянным, скорее, разъярённым. Чонгук отвечать отказался, но Тэхён и не настоял, что удивительно. Будет выпытывать из альф? Тогда Чонгук станет козлом отпущения, но ему не привыкать. Слова альфы об удивлении, что Чонгук всё ещё жив, прочно засели в голове. Член стаи допустил мысль о том, что омегу могли убить, и что стая допускала мысль о смерти для мести. Чонгук всё больше становится уверен в том, что Чонсона убила именно эта стая. Что бы Тэхён теперь ни сказал, Чонгук не поверит ни единому его слову. В груди зреют обида и разочарование, потому что истинный, дарованный судьбой волк, может оказаться причастным к убийству. Тэхён должен его защищать и оберегать, но их будущее скрыто густым туманом. Если бы не война, если бы не таинственная смерть Чонсона, Чонгук давно нашёл бы с Тэхёном общий язык. Сейчас же глаза его застелила злость, не позволяя видеть правду. Тэхён не стремится ему навредить. У них двоих одна цель — положить конец войне. Чонгук — единственный, кто может стать связующим звеном между двумя стаями. Они оба это понимают, поэтому без лишних слов согласны спрятать когти и клыки.🌙