Мы друзья, верно?

Сколько бы Алексей не пытался, расшевелить Нурлана не удавалось. Сабуров продолжал прибывать в своих мыслях, отрешенно отщипывая клочки теста от рогалика, который заказал ему друг, потому что он сам вряд ли мог позаботиться о таких вещах в данный момент. — Тебя так сильно озадачили слова терапевта? — Леша в очередной раз пытается наладить контакт и добиться хоть каких-то объяснений, ему самому уже кусок в глотку не лез от тревоги, что сказанное Андреем Анатольевичем могло повлиять на их взаимоотношения. — Отчасти я даже удивлен, что ты жаловался на него, ведь у тебя достаточно компетентный и проницательный врач, — Нурлан выпрямляется, вскидывая тусклые глаза на друга и одаривая его слабой улыбкой. Честно говоря, весь его хваленый самоконтроль, на который он уповал последние недели, общаясь с Лешей, затрещал по швам, когда терапевт с легкостью раскусил его тайну. Черт, Нурлан совсем не готов сейчас к этому разговору, но у него не находится предлога, чтобы как-то сменить тему или отсрочить неминуемую казнь их отношений. Но Щербаков сам невольно приходит на выручку. — Давай не будем, пожалуйста. Я до сих пор не определился в своих чувствах к терапии, даже если она мне помогает. Иногда кажется, что методы, которые использует врач, вводят меня в еще большее заблуждение, — хмыкает Леша, ерзая на стуле, что в миг становится неудобным. — Могу тебя понять, — кивает в ответ ему товарищ. — Знаешь, я тут подумал, что нам было бы неплохо отвлечься, ты ничем не занят остаток дня? — Нет, раньше я проводил время с Рустамом, но в свете последних событий никто из нас не рад компании друг друга, поэтому я в твоем распоряжении. — Я продолжал думать о сессии, и у меня созрела идея. Может быть, у тебя есть какое-то желание, которое я могу осуществить или место, обязательное к посещению? — наверное, глупо пытаться подсластить пилюлю, но Нурлан иначе не может. Осознание ясностью бьется по черепной коробке, напоминая о скоротечности времени, и Нурланово уже на исходе. Прежде, чем попрощаться, он должен успеть закрыть этот сраный гештальт своей беспомощности, и помочь Леше реализовать хоть один замысел, каким бы глупым он не был. — Очень…неожиданно, — и действительно Алексей искренне удивлен таким порывом, который заставляет его призадуматься на добрые несколько минут. — Знаешь, кажется, есть одно желание, но оно несколько безумное. — Тем лучше, — улыбается Нурлан. — Наверное, мне стоит рассказать всё с самого начала, чтобы ты понимал причины, — Леша решает зайти издалека. — Мне необязательно их знать, если для тебя это слишком личное. — Рядом с тобой у моего «личного» стираются границы. Ладно, не буду затягивать интригу: не секрет, что после утраты воспоминаний, я по крупицам пытаюсь воссоздать свое прошлое, и мне мало кто в этом помогает. Когда я оклемался достаточно, чтобы задавать связные вопросы, я поинтересовался у друзей про отношения, но ничего вразумительного в ответ не получил. Как я понял, серьезных отношений у меня не было, потому что я не обладал достаточной серьезностью и эмоциональной зрелостью для них. Не знаю, насколько прошлый я тревожился этим упущением, но вот нынешний я очень сожалеет, что рядом нет никого близкого, кто мог бы пережить весь этот ужас с амнезией. Точнее говоря, не было, потому что сейчас, вроде как, есть, если я, конечно, не ошибаюсь. Внутри у Нурлана все паскудно ноет от слов Леши. Иногда ему чудится, что никакого несчастного случая не происходило, что они продолжают жить своим чередом, но одна — вот такая ремарка о прошлом и он зубы готов стереть в труху от боли и злости на себя. Чтобы сейчас не попросил Леша, он расшибется, но сделает. — Ты меня слушаешь? — Леша снова замечает его «выпад» из реальности и тревожится не на шутку. Может, не стоит сейчас продолжать разговор? — Извини, продолжай. Ты говорил об отсутствии воспоминаний о личной жизни, тебя это тревожит? — губы Сабурова ломаются в улыбке с толикой грусти, которую сколько не маскируй радостью, уже ничем не скроешь. — В некотором роде. Мне до ужаса не хватает чего-то позитивного в жизни. Всё вокруг завязано на травме, терапии, осознанности и проживании. Я устал от вечной рефлексии и анализа окружающих, мне хочется какой-то радости, свиданий, может быть. Какой-нибудь глупый поход в кино, один попкорн на двоих, билеты на последний ряд. Не знаю, верну ли я прежние воспоминания, но доктор прав — надо двигаться дальше и создавать новые. Ты мне поможешь? — Черт, у меня даже нет времени все подготовить, но, думаю, есть одна вещь, которая понравится тебе больше кино, — волнение кислотой ползет по языку, а руки заметно потряхивает, поэтому пароль на смартфоне приходится вводить дважды. Нурлан тут же вбивает в приложении для вызова такси адрес, который раньше был хорошо знаком и Леше, но сейчас это запретная зона для Щербакова. И если бы не знание, что это стопроцентно порадует друга, Нурлан бы ни за что его туда не повез. — Что ты задумал? Куда мы поедем? — Леша задает закономерные вопросы, наблюдая, как Нур вытаскивает несколько купюр, которые покрывают стоимость заказанной ранее им еды. — На свидание, ты же сам хотел. Только это сюрприз, — Нурлан протягивает ладонь, чтобы помочь встать Лешке, и тот не отказывается, вкладывая свои пальцы в чужую руку. От волнения парень икает. — Прямо сейчас? С тобой? — тянет так неуверенно блондин. — Дефицит положительных эмоций надо срочным образом компенсировать. Ты ведь не против моей кандидатуры в качестве своей пары? — тревожность уступает место предвкушению, и Нурлан вдруг начинает ощущать себя вновь смелее, понимая, что Лешка волнуется за двоих. Пусть он и не терял воспоминаний о своем прошлом опыте, но может гарантировать, что это будет лучшим свиданием из всех. — Лучшего спутника мне и не найти, — щеки у Щербакова забавно пунцовеют от признания, но глаза искрятся радостью только от одной мысли, что такое важное событие он разделит именно с Нурланом, который уже приличное время назад пересек черту обычного друга в его подсознании. — Не хочу загадывать относительно того, с кем будут проходить твои последующие свидания, но знай, я задам очень высокую планку, — открыв дверь такси, Сабуров сначала пропускает внутрь салона Лешу, а потом усаживается сам. — Очень самодовольно, — фыркает Лешка. — Так и не скажешь, куда мы? — Нет, иначе это будет не сюрприз. Обиженный таким ответом Щербаков надувает щеки, как хомячок, продолжая что-то неразборчиво бубнить себе под нос, костеря Нурлана за интриги. Москва не маленький город, в котором Леша все еще плохо ориентируется, но даже его скудных географических познаний достаточно, чтобы сообразить, что такси покинуло МКАД, выезжая в пригородную зону. Становится немного тревожно. Не то чтобы он считал, что Нур способен причинить ему умышленный вред, или как-то неудачно разыграть, но дурацкая фантазия подкидывает самые отвратные сценарии развития событий. И пока Леша с ними борется, машина тормозит на стоянке возле небольшого кафе. Нурлан первым покидает салон, поблагодарив водителя, Щербаков вторит ему и спешит догнать мужчину, который успел отойти на несколько метров. — Только не говори, что мы приехали черт знает куда выпить кофе, — энтузиазм несколько поубавился, хотя само место нравится блондину. Несмотря на то, что до Нового года еще прилично, вся территория уже украшена к празднику. Входную дверь оплетают еловые ветви с игрушками, гирлянды мигают тысячами огоньков на разный манер, а достаточно реалистичная фигурка олененка вызывает желание пищать от восторга. — Не делай поспешных выводов, — Нурлан останавливается, когда замечает, с каким интересом Лешка глазеет на убранство кафе. А это он еще внутри не был. Кажется, это единственное место, которое украшают к Новому году еще в октябре, желая порадовать гостей, уставших от серости и затхлости московского быта. — Очень красиво, ты часто тут бываешь? — спрашивает Леша. — Да, и ты… — «тоже» оседает на языке, и Сабурову приходится имитировать кашель, чтобы оправдать собственную заминку на словах. — Ты тоже, уверен, станешь постоянным гостем. Пойдем. Внутри заведение оказывается совсем маленьким: там буквально пять круглых столиков, две витрины с десертами и барная стойка, служащая прилавком и отделяющая кухонную зону с кофейными аппаратами. Два взрослых мужчины смотрятся не совсем уместно в этом зале, едва протискиваясь так, чтобы не задеть всюду стоящие украшения. У Леши разбегаются глаза от обилия красивых фигурок, которые будто сошли прямиком со страниц книги сказок. Очарования добавляют запахи: выпечка, кофе и хвоя. Последний наверняка исходит от елки, стоящей в углу. Живое дерево, растущее в кадке, источает яркий аромат, что блондин аж жмурится, полной грудью вдыхая запах детства. Ему до странного хорошо, как будто он после долгого странствия вернулся в родной дом, где все такое родное и близкое. — Добрый день, молодые люди, что будете заказывать? — приветливая женщина лет сорока выходит из подсобного помещения, одаривая новых посетителей яркой улыбкой. Лёша невольно сравнивает ее с эльфийкой, но не в классическом понимании. Она совсем не похожа на изящную блондинку с аристократической бледностью, как в фильмах Питера Джексона про кольцо и хоббитов. Наоборот: она низенького роста, едва доходит Леше до груди, розовощёкая, с пышными рыжими кудряшками и яркими зелёными глазами. Наверное, это линзы, но общий вид сказочности перебивает желание узнать истинный цвет глаз хозяйки заведения. На ней надета белая блузка, а поверх костюм двойка: жилетка и пышная юбка изумрудного цвета, что очень выгодно подчёркивали глаза и медный оттенок волос. — Здравствуйте, Акулина, можно нам две пары коньков для начала, — Нурлан сияет улыбкой в ответ на приветствие женщины, а Лёша только кивает, растерянно хлопая глазами. Разве тут есть каток? — Конечно, проходите, пожалуйста, сюда, — хозяйка кивает на дверь, которая вела в подсобку, как думал Лешка, но оказывается, что нет. За деревянным полотном скрывается коридор, который ведёт в уборную, складское помещение и на улицу. Нурлан уверенно тащит его к третьей двери. — Если я окончательно сверну себе мозги, это будет на твоей совести, так и знай, — гундит Лешка, несколько напуганный идеей встать на коньки. — Я ни за что на свете не дам тебе упасть, — звучит уверенно как клятва. На улице, прям от самой двери, идёт деревянная дорожка, что заканчивается помостом, на котором стоит небольшая будка. Внутри сидит девушка, которая едва не вываливается через окошко, завидев клиентов, так усердно она машет им, приветствуя. — Привет, нам, пожалуйста, две пары коньков, сорокового и сорок третьего размера. Лёша только диву даётся, насколько верно Нурлан определил его размер ноги, будто знал наверняка. — Одну секунду. Вас давно тут не было, — прокатчица сгибается под прилавок, чтобы выудить нужные коньки, а когда вновь появляется, сияет пуще той нарядной елки в кафе. Лёша непроизвольно кривится, задетый такой яркой реакцией на своего спутника. Вообще-то Нурлан пришёл не один, даже за руку, вон, продолжает его держать, а эта пигалица едва из штанов не выпрыгивает, рассыпаясь в восторгах. Не то чтобы он имеет право ревновать, но все равно злость царапает нутро, как кошка мягкий угол. — Эм, да, было много дел. Запишите нам пару часов, я потом продлю, если что. На счастье, Сабуров ведёт себя подчёркнуто вежливо, не разделяя радость встречи. — Давай, малыш, садись, я помогу с коньками, — и Лешка растекается лужицей, слыша ласковое обращение в свой адрес. Ребяческая часть его натуры побуждает его повернуться и показать язык противной администраторше, но разумом он понимает, что будет выглядеть глупо, поэтому смирно наблюдает, как Нурлан о нем заботится. Сабуров действительно берёт всё в свои руки: сначала стягивает его обувь, поправляет носочки и вдевает поочередно ступни в ботинки, поправляя шнуровку так, чтобы не было слишком туго. Он тысячи раз видел своими глазами, как Щербаков проделывал те же самые манипуляции собственноручно, и впервые он делает это вместо него. Свои он надевает буквально в считанные мгновения. — Дай мне секунду, я проверю лёд, а потом помогу тебе спуститься с помоста, — Лёша кивает, хотя сам продолжает нетерпеливо ерзать, наблюдая, как Нур открывает дверцу, ведущую на лёд. Ноги Сабурова разъезжаются, но он мгновенно возвращает себе контроль над телом. Отсутствие постоянных тренировок сказывается, но опыт, который взращивался два десятилетия, никуда не делся. Моментально обнаруживает неравномерную заточку лезвия, что не критично для любителей, но его, как профессионала, немного коробит. Пару раз оттолкнувшись, Нур начинает чувствовать, как лёд сам его держит, значит можно и Лешку выпускать. Главное, чтобы он все время был на виду. — Ты, что, фигурист в прошлом? — Щербакову только и остаётся, что изумленно хлопать ресницами, когда брюнет, явно красуясь, с дерзкой ухмылкой, выдаёт несколько пируэтов. Он крутится вокруг своей оси, подпрыгивает даже, а затем на сумасшедшей скорости объезжает каток по кругу. — Готов? Сейчас твоя очередь, — задорно подначивает парня Нур. — Ты меня удержишь? — первый шаг на лёд тут же превращается в падение, но крепкие руки моментально оказываются на талии, помогая вернуть равновесие. — Не бойся, мой хороший. Держись за руки, ноги поставь вот так, молодец, теперь чуть согни в коленях, и представь, что рисуешь елочку. Лёша послушно следует всем указаниям, крепко вцепившись в чужие мозолистые ладони. Так они делают первый круг — Нурлан спиной вперед, Лёша наоборот лицом к нему. После ёлочки следуют фонарики, и уже вскоре Щербаков вполне уверенно себя чувствует на коньках. Только вот любые увещевания в стиле «дальше я сам» или «не надо мне помогать» пропускаются Нуром мимо ушей. Он совсем не идиот, и осознаёт степень своей ответственности за парня, который уже получал травму по его вине, в этот раз он не допустит такой оплошности и будет следить коршуном за своим сокровищем. Мышечная память оказывается куда надёжнее обычной, потому что Щербаков схватывается всю информацию на лету, и будь его воля, он бы уже вспорол всю поверхность катка ледяными шрамами. От адреналина кровь бурлит, а в глазах пляшут черти озорства. Ему остаётся только поражаться проницательности Нурлана, который будто знал, что именно нужно Леше для раскрепощения. За катанием, смехом и баловством время проходит незаметно. Оба парня всей душой наслаждаются свободой и обществом друг друга без каких-либо условностей, переживаний, страхов и сомнений. Но всему хорошему свойственно заканчиваться, судя по тому, что наступают сумерки, уже почти вечер. Каток начинает заполняться людьми, коих немного, но вся романтическая атмосфера рассеивается. — Твои руки совсем замёрзли, пойдём внутрь, закажем кофе, — предлагает, Нурлан. Лёша начинает было отнекиваться, но понимает, что устал. Его тело отвыкло от длительных физических нагрузок, и теперь, кажется, каждая мышца организма горит адским пламенем. В конце концов он сдаётся и поворачивается к выходу, но в этот момент ноги путаются, лезвие кренится, и парень едва не падает, но руки Нурлана в очередной раз предотвращают катастрофу. Сабуров сам едва удерживается на ногах — так сильно вцепился в него блондин, по инерции утягивая следом на лёд. Спасает только хорошо развитая мускулатура. Так они оказываются лицом к лицу. Почти вплотную друг к другу, до дыхания, что смешивается в одно и влажным паром оседает на губах. Пошевелиться в данной ситуации кажется просто невозможным. Нурлановы руки будто бы приросли к чужой талии, и, по правде говоря, он не хочет их разжимать. Лёша в свою очередь тоже сполна наслаждается неожиданной близостью, которая возникла по воле случая, но подтолкнула два нерешительных сердца друг к другу. Щербаков подаётся ещё немного вперёд, но Нурлан смущенно отстраняется. Момент упущен. Переобувшись и вернув коньки, парочка снова возвращается в кофейню. Они садятся за столик у елки, что находится в небольшом отдалении от остальных. Приятное тепло окутывает со всех сторон, а оголенные участки кожи покалывает от разницы температур в помещении и на улице. — Удивительно, что это место не слишком популярно. За все время, что мы тут, посетителей было около двух десятков, будь кафе где-нибудь в пределах Москвы, очередь образовалась бы моментально, — принимаемся рассуждать Лёша. — Да, я тоже сначала удивлялся, что такое необычное заведение находится за городом и о нем почти никто не знает, но потом быстро раскусил всю прелесть этой особенности. Мало людей, свободный каток, а летом на его месте организовывают ипподром с лошадьми, которых можно брать так же в прокат. Это же райский уголок для интровертов, — пожимает плечами брюнет, которого ничуть не расстраивает малоизвестность придорожного кафе. — За счёт чего они тогда содержат все? — Полагаю, за счёт проезжающих машин и местных. В пяти километрах отсюда есть несколько посёлков, где проживают не самые бедные люди, некоторые из них тут частые гости. — Здорово как. Дальнейший диалог прерывает хозяйка заведения, которая опускает поднос с угощением на столик. — Раф с кокосовым сиропом и корзиночка с малиновым джемом — это вам, — кружка, блюдце с десертом и приборы опускаются перед Лешей. — Шоколадный моккочино и ванильный бисквит для вашего спутника. Теперь уже обслуживают Нурлана. — Приятного аппетита, мальчики, — Акулина улыбается в ответ на благодарности и спешит удалиться, чтобы не мешать уединению гостей. Лёша блаженственно стонет, когда делает первый глоток напитка. — Так вкусно, черт, это лучшее, что я когда-либо пил, — продолжая причмокивать, восторгается парень. Нурлан не перестаёт улыбаться от этой картины. Конечно, он бы с легкостью поспорил, потому что раньше друг предпочитал покупать тыквенно-пряный латте, который менее сладкий, чем раф, но нельзя. Да и не хочется вспоминать прошлое. Ему хорошо вот так: сидеть в кафе с Лешкой, соприкасаясь коленками под столиком. В местах соприкосновения расползается тепло, как от пламени костра. В этот момент даже забывается фиктивность свидания. Хотя, может, оно самое взаправдашнее из всех, что когда-либо были и будут у парочки. Сабуров переключает своё внимание на еду, а Лёша, подперев рукой щеку, предаётся мечтаниям. Он знает, что по окончанию дня ему придётся вернуться в квартиру с давящей атмосферой, но воображение подкидывает совершено иные варианты, куда более приятные. Щербакову не надо прикладывать какие-то усилия, чтобы представить, как они вместе с Нурланом усядутся в такси, чтобы вернуться в их общую квартиру, где их встретит пушистый, мурчащий кот. Нурлан включит музыку на проигрывателе, а Лёша наберёт им горячую ванну с бомбочками, чтобы отогреться и понежиться после активного дня на свежем воздухе. И им вместе так хорошо, особенно Леше, когда руки Нурлана помогают избавиться ему от одежды и погрузиться в горячую воду, а потом мужчина обязательно присоединится к нему, обняв со спины. — У тебя нет температуры? — Нур тянется через столик, чтобы ощупать чужой лоб, но тот не горит. — А? С чего ты взял? — Лёша мысленно даёт себе оплеуху за непотребство в мыслях, которое, очевидно, и послужило причиной его красных щёк, принятые Нурланом за признаки лихорадки. — Показалось, ты весь покраснел, — два прищуренных глаза продолжают с подозрением следить за Лешей, но тот набивает рот едой, стараясь отвлечься от собственных фантазий. Неловкая тишина повисает между ними, как старый просевший гамак. Кофе допивается в молчании, а Нурлан торопливо платит по счету, снова вызывая такси. Лёша понуро без какого-либо энтузиазма плетётся к выходу, на прощание впитывая в себя все мелочи интерьера, чтобы потом снова и снова прокручивать в памяти это свидание. Непонятная тревога овладевает блондином, когда они садятся в автомобиль. Кажется, что вот сейчас они разойдутся и больше не встретятся никогда. Нурлан не спешит завести разговор, но, чтобы отвлечь Лёшу от грустных мыслей, всю дорогу держит его за руку, мягко поглаживая тыльную сторону ладони большим пальцем. Обратный путь занимает времени в разы меньше, поэтому вскоре авто паркуется возле арки, ведущей во двор, где живет Лёша. Тот порывается попрощаться в машине, но Нурлан опережает его: просит водителя подождать пару минут, а сам выходит в след за Щербаковым, тот и не противится. Молодые люди скрываются в темноте арки, и Лёша откровенно не поднимет, чего ещё хочет Нурлан, который зачем-то остался с ним. — Не хотел впопыхах прощаться, да ещё и при посторонних, — спешит объясниться мужчина. — Все в порядке. — Нет, у нас было свидание, и оно должно закончиться подобающе. Спасибо за этот чудесный день, за сеанс у врача, за твоё доверие, за яркую улыбку, что греет мое сердце. Я совсем не хочу тебя отпускать, но так нужно. — Это похоже на прощание навсегда, — наконец, озвучивает свой страх Лёша, хмурясь. — Надеюсь, что нет. Тебе пора, малыш, — Нурлан сокращает расстояние между ними в одну секунду, слыша, как у Леши в этот момент перехватывает дыхание, кажется, даже сердце пропускает удар, как и его собственное. Они стоят близко друг к другу, даже ближе, чем ранее на катке. В темноте почти невозможно разглядеть выражение лица, но Нурлан знает, что щеки у Щербакова снова залило карминовым румянцем, делая его похожим на маков цвет. Он ждёт, когда Нурлан его поцелует, даже сам тянется навстречу, но прохладные сухие губы аккуратно касаются щеки. — Не торопись, — в противовес своим словам Сабуров нежно трется кончиком носа о чужой, такой же холодный. Как бы не хотелось большего, Лёша лишь сдавливает в объятиях мужчину, чтобы потом покорно отступить, ранясь о чужую жестокость. Наверное, в глубине души он понимает, почему Нурлан не зашёл дальше, но сердцу не прикажешь, оно рвётся к ласке и теплу, которым в последний момент его обделили. — Спокойной ночи, Леш, — едва слышно шепчет брюнет. Лёша только кивает и отворачивается, уходя вглубь двора. У него нет никаких сил смотреть, как Нурлан садится в машину, а та, в свою очередь, отъезжает от двора, увозя прочь мужчину. Это не последняя их встреча, не финал, но легче никому не становится. Особенно Сабурову, который волком готов выть от тоски и противоречий своих чувств. Ему предстоит сделать самый сложный выбор, и страх стальной иглой втискивается под кожу, множа боль и тревогу. Сорвать этот пластырь, увы, легко не получится. Вот-вот собственноручно Нурлан вскроет самую болючую рану.