Миирэль / Не эльф?

      В здоровом теле — здоровый дух. Так говорила всегда мудрая нянька Нэн.       Миирэль во всей полноте поняла смысл её слов после проведения Церемонии. Утро, насыщенное знакомствами, подготовка к церемонии, прощание с душами близких — от обилия впечатлений под вечер она еле стояла на ногах. Ослабленное тело ныло, мышцы не слушались, ноги подгибались, а руки после долгого держания серебряного сосуда с родниковой водой болтались вдоль тела как две плети.       Когда эльфы начали расходиться от водопада и Миирэль поплелась за Леголасом, на мосту наступив нечаянно сама себе на носок, она чуть не упала вниз, и эльф подхватил её на руки, донес до покоев и бережно уложил в кровать.       Девушка тихо извинялась за свою вялость и неловкость. Ей никогда в жизни не было так стыдно. Для неё устроена была Церемония, а она еле дотянула до её окончания. Леголас сидел рядом с ней, держал в руке её ладошку и уверял, что недомогание естественно — слишком много пришлось пережить организму за последнее время.       Миирэль поймала себя на мысли, что рядом с сыном Владыки этим вечером ей очень спокойно. Впервые за последние несколько дней ощущала она такую теплоту на душе. Он гладил растрёпанные по подушке медные волосы, она наблюдала за его улыбкой, не заметив сама, как постепенно погрузилась в сон.       Ей снилось, что в городе всё ещё пели эльфы… Песнь эта казалась бесконечной, словно бездонный сияющий звёздами небосвод. Звуки чередовались, вплетаясь в гармонично сотканную мелодию, проникновенную как неизмеримая вселенская печаль, плавно удаляющуюся в высоту, за пределы людского слуха.

***

      Утро встретило Миирэль ломотой во всём теле. Она лежала в кровати в ночной сорочке, с трудом вспоминая, как Тинтур переодела её сонную, сняв с неё ночью серебристый наряд. Тут и пришли на ум девчушке слова старой няньки.       Здоровый человек и не задумывается обыкновенно о своем самочувствии, покуда не столкнется сам с немочью. А уж тем паче юный отрок, что шныряет от рассвета до заката по округе без устали, о состоянии своего тела думает в последнюю очередь.       Миирэль же сейчас явственно поняла, что, хоть она и поправилась, пережитое сказалось на организме не лучшим образом.       В голове сразу возникли образы усиленной подготовки прошедших через ранения воинов в дружине ярла, когда шедших уже на поправку мужей натаскивали в учебных боях, будто за время исцеления они и вовсе забыли, как мечи в руках держать.       Девушка вспоминала сейчас про воинские учения всё — чем интересовалась специально, или просто слышала или видела мимоходом, но не заостряла внимания, складывая воспоминания в единую слаженную картину.       Город Солнца военным никогда не был. Дружина отца была немногочисленна, состояла из взрослых воинов. В крепости же дяди Имрахиля при военных казармах всегда были большие отряды юношей, которые уже прошли посвящение в воины и обучались техникам владения оружием и ведения боя, силовой подготовке, да и созданию особого настроя, что закладывал в сознании мальчиков понимание, что они опора, защита здешних земель. Все они призваны оборонять города, общины, и, конечно, свои семьи. Вместе с учебными дисциплинами молодым воинам надлежало участвовать в познавательных игровых занятиях, развивающих координацию движений, ловкость и быстроту. Каждый мальчишка получал небоевое оружие — ножи, мечи, секиры, которыми учился управлять во время боевой подготовки, а также в устраиваемых состязаниях, приуроченных к праздникам, где показать свое искусство среди сверстников для каждого юнца было большой честью, а уж одержать победу немыслимым почетом.       Миирэль, переодев ночную рубашку, решительно распахнула окна настежь, устроила для себя прямо в покоях небольшую беговую разминку и выполнила несколько несложных упражнений для укрепления мышц рук, ног и спины. Вымотавшись настолько, что перед глазами начали виться хаотично сверкающие точки, на дрожащих ногах она еле дотянула от окна до кровати, плашмя упала лицом в подушку и долго не могла отдышаться, но была крайне довольна собой. Подобные упражнения девушка решила проводить каждый день — пока она гостит у эльфов, нужно приводить своё тело в порядок.       Тинтур, придя к ней с утра, в первую очередь повела Миирэль в купальни. Они ополоснулись вместе с ожидавшей их в гроте Линдисс. Эльфийки вымыли и досуха обтерли ей волосы. В проходной комнатке, где вчера они пили травяной отвар, для девушки была разложена чистая одежда: короткие хлопковые штанишки на завязках и платье с пышной юбкой в пол приглушённого зелёного цвета.       Миирэль спросила Тинтур, можно ли ей одежду как у Хини — кожаные штаны тонкой выделки и тунику, так ей было бы значительно удобнее, а в платье она запутается и рискует упасть с моста. Целительница задумалась и обещала поговорить об этом с Леголасом. Эльфа, к слову, долго ждать не пришлось. Солнце ещё не достигло зенита, как он пришёл пригласить гондорскую гостью на прогулку по городу. На вопрос об одежде он ответил, что Миирэль вольна одеваться так, как хочет, в кладовых много запасов повседневных и праздничных нарядов, гостья может выбрать всё, что ей по душе.       Леголас провёл её по городу. Как оказалось, выход из города эльфов находился в трёх местах — в конюшне, на центральном этаже поселения и наверху у самого водопада.       Кроме огромных ворот выхода из конюшни, что были вновь закрыты цепью с замками, имелась небольшая входная дверь у самого прохода в загоны. Однако, стены сплошь сделанные под деревенский сруб настолько мастерски сливались с ней, что Миирэль не удивилась тому, что не заметила её раньше.       Леголас показал, как отворять дверь и справиться с хитрой защёлкой. Они вышли на огромную поляну посреди леса, что застилал склоны горы, в которой располагался Город эльфов. Леголас пояснил, что здесь происходит выгул коней, эльфы проводят тренировки выездки, прыгучести и послушания командам — всё, чтобы развить физические данные лошадей и наладить контакт с этими удивительными животными. Зачастую участвующие в походах, тренированные лошади были незаменимыми союзниками, понимали с полуслова маневры эльфов, помогали выжить в бою.       Гостья кивала. Гондорцы не были так искусны в воспитании лошадей, как соседи, роханцы, однако конница Белого города была не слабее, чем инфантерия.       Они вместе прогулялись вверх по склону. Миирэль почтительно следовала за сыном Владыки, серьёзность его тона придавала официоза прогулке, девушка не прерывала его рассказа вопросами, шла рядом, аккуратно сложив ладони, как учил с детства держать их отец на официальных приемах, старалась прятать под внешней невозмутимостью переполняющие эмоции. Масштабность поселения эльфов столь искусно спрятанная в лесном ландшафте не могла не восхищать. Архитектурная продуманность, красота деталей, таких как филигранная выделка камня и редкой красоты резьба по дереву, и вовсе заставляли, застыв с раскрытым ртом, любоваться мастерством эльфов.       Огороженный природным камнем загон выглядел обычной опушкой в лесу, проросшей белым клевером. Ничто здесь не говорило о том, как тщательно эльфы ухаживали за этим местом, скашивая травку для удобства выгула животных. Вход же в город был умело скрыт от постороннего глаза несколькими невысокими тисами, произраставшими недалеко от ворот и закрывающими раскидистыми кронами огромные дубовые двери в конюшню.       Вернувшись обратно, Леголас показал девушке, как закрыть вход, щёлкая задвижкой, если она вдруг решит прогуляться самостоятельно. Миирэль в последнее мгновенье одернула себя, проглотив скептическое: «А мне можно?!». Однако, вовремя справилась с собой, хотя от Леголаса кажется не ускользнула её мысль, слишком красноречивым было выражение её лица.       Следующим пунктом их прогулки, на котором остановился Леголас, был центральный этаж города. Напоминал он скорее громадного размера парк, по центру которого стремились ввысь деревья-исполины. Сквозь раскидистые кроны невиданной высоты несмело пробивались полуденные солнечные лучи. Обходя по кругу деревья, Миирэль проводила кончиками пальцев по декоративным резным элементам, тянувшимся вверх вдоль стволов. Под ногами везде здесь была земля, покрытая естественным ковром изо мха. Однако, отойдя от деревьев вглубь поселения, поверхность сменялась на камень, умело обработанный эльфами до гладкости.       Они прошли вместе по огромных залам этого этажа, у стен в которых стояли одиноко огромные дубовые столы и стулья, выстроенные друг на дружке. Как объяснил эльф, комнаты были предназначены для торжеств, коих давно уже не было в городе.       Здесь обнаружились и центральные ворота в город. Они были так же, как и стены вокруг, отделаны витиеватыми символами языка синдарин, перемежающимися с растительным орнаментом. Ворота в город выглядели настолько массивными, что девушка невольно подумала — открыть их самостоятельно в день побега она бы точно не смогла.       Леголас снова будто услышал её мысль и объяснил, что центральный вход открывают лишь в исключительных случаях, при приезде Владыки со свитой или иноземных гостей. Открыть и закрыть его по силам двум-трём эльфам, в одиночку не справиться.       Далее по мосткам украшенным множеством эльфийских светильников, горящих зелёными и белыми огнями, они проследовали вверх к водопаду. Здесь располагался третий выход из города, также замаскированный под окружающий интерьер так, что распознать, что это калитка, а не часть стены, было весьма сложно.       Шумевший на этих этажах водный поток заглушал их голоса, и Леголас аккуратно взял гостью за локоть, подойдя вплотную, рассказывал ей о том, куда ведёт выход у водопада, прижимаясь губами к её ушку.       Официальность беседы тут же испарилась неизвестно куда, дыхание Леголаса отзывалось по телу волнующим жаром, и отодвинуться от него не было никакой возможности, даже так Миирэль еле слышала его слова. В голове её шумело, и отнюдь не по причине громыхавших поблизости потоков воды, а сердце стучало где-то в горле.       Подталкиваемая эльфом, она брела, с трудом передвигая ноги. Было настолько некомфортно, что в какой-то момент Миирэль взяла злость саму на себя.       Да что это такое со мной происходит?!       Она всё детство провела рядом с мальчишками, они носились бок о бок с самого рассвета. Держась за руки, лазали по внешнему забору города, сидя впритирку друг к другу, ели сворованные Миирэль на кухне походные пайки. Бывало летом они вместе заваливались спать днём на траве, уставшие от жары и вымотанные полуденным купанием в речке.       Почему прикосновения эльфа вызывали сладкую дрожь по телу? Словно оглушая мешком по голове, порождали ощущение смятения, и было не ясно, чего ей хочется сейчас больше — оттолкнуть его, недовольно поведя плечом, или прижаться спиной ближе, ощущая кожей его теплоту.       Тем временем они отошли от воды, эльф отодвинулся, и она смогла, наконец, привести в порядок свои мысли и ощущения.       Леголас продолжал что-то рассказывать, и в какой-то момент она даже стала улавливать, что именно.       — Как и большинство эльфийских поселений город был построен у водопада, — закончил Леголас какое-то своё рассуждение.       — Почему эльфийские города строятся у водопадов? — осторожно уточнила она.       — Мы слишком чувствительны. Мой слух позволил услышать биение твоего сердца, как только я вошёл в Солнечный город. Представь, что каждый житель здесь слышит всё, что говорят и делают остальные. Это не всегда этично, — продолжил он со вздохом, — И, поверь мне, очень утомительно.       Слышит даже сердцебиение?       Леголас остановился, повернувшись лицом к гостье, которая выглядела весьма растеряно от услышанного.       — Вода же позволяет эльфам настроиться внутренне на её шум, отсекая прочие звуки, потому гул водопада или горной реки вблизи поселений позволяют делать это более эффективно. Тем самым мы оставляем друг другу личное пространство, — закончил эльф.       Миирэль представила на миг как бы ощущала она себя, если бы слышала всех жителей Города Солнца. Голоса взрослых, детей, звучавших точно рой огромного улья, шум кузниц, бойкие выкрики торговцев. Голова, казалось, начала болеть от одного лишь представления.       — Но как быть, если кто-то нападёт на город? — озвучила она внезапно возникшую идею, — Вы могли бы услышать о приближении противника заранее.       Леголас улыбнулся.       — Для этого вокруг города всегда есть пара дозорных, — ответил он.       Девчушка лишь кивнула, удовлетворенная ответом. Для себя же отметила, что рядом с городом есть дозорные воины, на случай, если ей вновь придёт в голову сбежать.       Она оглянулась вокруг — за разговорами они незаметно подошли и остановились у небольшой дубовой двери.       — Это конечный пункт нашей сегодняшней прогулки, — указал Леголас на дверь, — Я хотел показать твоё новое жилище.       — А та комната, в которой я жила до сих пор? — несмело спросила Миирэль.       — Это покои Владыки, — проговорил в ответ aranen и, наклонив голову, смотрел, как округляются от удивления зелёные глаза девчушки.       Это меня, «простую девчонку», поселили раненную в опочивальню Владыки Трандуила?       Кажется она проговорила это вслух, потому что эльф весело рассмеялся и озорно глянул на неё, точно на маленькую. Ей подумалось даже, что он потреплет сейчас ладонью волосы у неё на макушке, как делал бывало Дядь кузнец. Но эльф, по-доброму улыбаясь, лишь взял её за руку, развернув внутренней стороной, приблизил к лицу, поцеловал легонько кончики её пальцев, вновь вызывая волну, побежавшую сладко по всему телу.       — Это комнаты советников отца, — сказал он сквозь улыбку, — Там много пространства и свежего воздуха, и Тинтур было удобнее ухаживать за тобой.       — Я понимаю, — пролепетала Миирэль, пытаясь скрыть нахлынувшее смущение от детской несдержанности, но понимая, что краснеет всё сильнее, аккуратно высвободила пальцы, на кончиках которых всё ещё ощущались прикосновения его губ.       Лицо эльфа посерьёзнело, он, развернувшись, распахнул перед ней дверь и пригласил войти.       Покои, в которых жила Миирэль, была простой в своей строгости, но впечатляющей в своем монументальном величии. Высокие своды, колонны, полированный до блеска каменный пол и огромные окна просто не могли не восхищать. Взгляд из окна не упирался в кроны деревьев, уходил далеко вдоль зелёных склонов и на рассвете выходящую на восток комнату пронизывали лучи солнца, окрашивая предметы обстановки и многочисленные узоры каменных стен в золото и пурпур.       Комната, в которую она попала сейчас, была скорее похожа на избушку. Небольшой домик, стены, пол и потолки которого были сплошь деревянными, отчего атмосферу его наполнял еле уловимый аромат летнего леса. Небольшие окна с рамами из морёного дуба выходили здесь на юг, отчего домик наполнял яркий свет, нагревая стены и делая запах дерева более слышимым.       С восхищением осматриваясь вокруг Миирэль ловила себя на мысли, что всё здесь было воплощением домашнего уюта. Окрашенные в бледно-коралловый оттенок меха с длинным ворсом на гладко полированном добротном дощатом полу. Небольшой круглый стол и несколько стульев с резными спинками. Испещренные орнаментом с лесными мотивами потолки. Витые железные подсвечники на стенах выглядели скорее как полочки, в них лежали потухшие при свете дня эльфийские светочи.       Дальняя от входа стена была частично отделана природным камнем, как и пол в самом углу комнаты, в котором располагался настоящий очаг для костра, уходящий вверх широким дымоходом с каменной кладкой.       Пройдя через невысокую арку, Миирэль, зачарованная обстановкой, оказалась в просторной, залитой солнечными лучами спальне, с большой кроватью покрытой бежевым покрывалом из неизвестной девушке мягкой ткани. По бокам от кровати здесь также лежали крашенные шкуры, девчушка представила с интересом, каким будет это ощущение, просыпаясь утром, спустить ноги с постели и утонуть голыми ступнями в мягком ворсе.       Миирэль обернулась к следовавшему за ней эльфу и ошеломленно спросила:       — Я буду жить здесь?       Леголас кивнул в ответ.       — Да. Если тебе здесь нравится.       Миирэль довольно зажмурилась, еле сдерживаясь, чтобы не захлопать в ладоши.       — Да. Мне очень нравится!       Наблюдая её восторженную реакцию, непосредственную и открытую, Леголас тихонько выдохнул, чувствуя, как разливается внутри тепло от осознания того, что ему удалось порадовать свою прекрасную гостью, сгладив немного впечатление от прогулки, в ходе которой гондорская девушка была сначала напряжена, а затем и вовсе разозлилась, как видно, ощущая себя закрытой в четырех стенах пленницей эльфов. И как не акцентировал он внимание на ее свободном статусе и возможности открытого передвижения по городу и за его пределами, девушка лишь еще больше впадала в раздражение.       — Хочу еще раз сказать, что ты не пленница здесь, Мэои, — твердо проговорил эльф, глядя ей в глаза, — Я желаю лишь, чтобы ты оправилась достаточно от ранения, прежде чем решишь, куда двигаться дальше, — добавил он мягче.       — Я понимаю это, — девчушка кивнула в ответ.       Леголас улыбнулся ей.       — Я рад, что понимаешь. Ни у кого здесь нет мыслей навредить тебе. Я говорю чистую правду, — он шагнул к Миирэль навстречу, примирительно разводя руки.       Миирэль с улыбкой потянулась к Леголасу, давая обнять себя, положила голову ему на плечи.       — Рад, что тебе понравилось здесь, — тихо проговорил эльф, — Вижу ты успокоилась, увидев свое новое жилище, я уж думал твое маленькое сердечко разорвется на части от переживаний.       Миирэль застыла рядом с ним.       Он ведь понял, что она нервничает, ощутил это. Но неправильно истолковал причину ее нервозности.       Не догадался…       Она прижалась к нему теснее, без опаски быть раскрытой повеселела немного, разрешая себе тихо насладиться его теплом, вдохнуть легкий запах молодой листвы с одежд эльфа и аромат травяного отвара с его белокурых волос.       Они стояли так молча. Aranen гладил ее медные волосы, расправляя кудряшки длинными изящными пальцами.       Она поняла вдруг, что глупая улыбка не сходит с ее лица, умиротворение растекалось волной по телу от близости эльфа, а мысль, что ему не ясны причины ее смятения, озорно проходила щекоткой по венам, отправляя от плеч по спине мелкие мурашки.       Она словно крала внимание и чуточку невинной ласки этого мужчины, это было странно и бесстыдно, но бодрые мурашки сбегая по телу к самым пяткам, поднимались обратно к затылку новой волной.       Такие необычные ощущения.       — Если хочешь изменить что-то в этих комнатах — шкуры, покрывала, другие стулья — Тинтур проводит тебя в хранилище на нижних этажах, — объяснил Леголас, выводя Миирэль из захлестнувших ее эмоций.       Девушка отодвинулась от него и согласно кивнула.       В домик заглянула Тинтур, и эльф тут же отступил на шаг от Миирэль, откланявшись, он сказал, что вверяет девушку заботам эльфийки и вынужден удалиться по делам.       Леголас вышел за дверь.       Тут Миирэль и дала волю своим эмоциям, прыгая и бегая с довольными возгласами вокруг врачевательницы.       Сын Владыки, не успевший сделать и пары шагов от двери, должно быть слышал восторженные вопли девчушки, учитывая его безупречный слух, но ей было до этого решительно все равно.       Домик был волшебным, уже до того, как начать танцевать возле мудрой целительницы, Миирэль представила полностью всю картину: жить в собственном жилище, в утопающих в солнечных лучах комнатах, по утрам убегать через выход у водопада на ежедневные тренировки, готовить себе на очаге, и греться рядом с ним под покрывалом прохладными вечерами.       Девушка хорошо осознавала, гостеприимство эльфов является временным. Она не понимала пока до конца, в чем кроются причины их доброго отношения, но даже предложи они девчушке поселиться здесь навсегда, в Городе эльфов она не останется.       В планы ее входило сейчас как можно быстрее поправить здоровье, набрать приемлемую физическую форму, чтобы осилить поездку в Гондор.       Еще не решено было, куда именно, в выжженный Город Солнца, в столицу к братцу Фарамиру, либо в Дол-Амрот, порт дяди Имрахиля.       Однако, казалось чем-то сказочным, прожить это время не в пафосных хоромах, с потолками в четыре человеческих роста, а в этой уютной избушке, наполненной светом, теплотой и ароматом нагретой древесины.       Едва успокоив гостью, Тинтур повела ее в кладовые, выбирать по размеру мужской костюм, как и просила утром Миирэль.       Покопавшись в сундуках, они выискали пару мягких кожаных брючек маленького размера, короткие туники из хлопковой ткани. Тинтур также прихватила из глубин сундука длинный мужской сюркот с узкими рукавами насыщенного нефритового оттенка.       Коли гостья желает одеваться в мужское платье, пусть выглядит подобающе!       Проходя мимо многочисленных тюков Миирэль зацепила взглядом ткани в огромной раскрытом льняном мешке. Прозрачный тонкий материал напоминал отдаленно тюли на окнах замка в Солнечном городе, но пестрил всеми красками, от алого точно летний закат, до лазурного цвета, насыщенного морской синевой, как волны залива Белфалас.       — Что это? — спросила Миирэль с придыханием, указывая на разноцветные отрезы.       Тинтур пожала плечами, будто показанное девушкой не представляло особой ценности.       — Эти ткани прислали в подарок Владыке приезжие гонцы харадримов, — эльфийка, подойдя к мешку, вынула из него материю, — Не на что не сгодились, для одежды чересчур прозрачны и не дышат, а для интерьера излишне яркие, — Тинтур развернулась, с интересом заметив вспыхнувшие восторгом глаза Миирэль, — Как бы ты хотела использовать это, дитя?       Девчушка поджала губы, размышляя, не переступит ли она черту предложенного гостеприимства, но раз эльфам не нужно, почему бы не отдать в пользование Миирэль.       — Я хотела бы повесить полоски тканей на потолочные балки в качестве тюли, — неуверенно проговорила девчушка, испытывая неловкость под пристальным взглядом Тинтур.       — Повесить столь яркие тюли на окна? — воскликнула эльфийка удивленно.       Но Миирэль будто воочию видела как красиво будет переливаться занавес в лучах солнца в ее новом домике.       Девушка закивала.       Тинтур выглядела недоуменно, но согласилась, видя, с каким азартом блестели зеленые глаза Мэои.       Они перенесли одежду и материю в избушку. Разложили туники и брючки по сундукам. Ткань нарезали острым ножом на длинные лоскуты шириной в один эль* и закрепили на потолочной балке над окном.       Когда закончили, устало опустились на стулья с высокими спинками. Миирэль заворожено разглядывала обновку, точно радужный след над рекой в жаркий день после дождя, комнату наполняли разноцветные блики, окрашенные прозрачной вуалью.       Благодаря яркости, и сами ткани прекрасно дополняли интерьер светлых оттенков. Тинтур в итоге тоже понравилось, как все получилось, эльфийка похвалила вкус гондорской гости и потащила девушку за нитками и иглами, дабы подшить кромку тюлей. Миирэль, имевшая как дочь лорда базовые навыки шитья, но не любившая это занятие с самого детства, пыталась возразить мудрой целительнице, сказав, что лишние нитки на полу под окнами ее ничуть не смущают.       Девчушка уверяла ее, что в подшивке нет никакой нужды, махровые края занавеси никак не задевают ее эстетических чувств. Но Тинтур осталась непреклонна, было понятно, эльфийка не отступиться, пока не доведет вид комнат до идеала. И девчушка нехотя побрела в след за ней за инвентарем.       Процесс не оказался столь уж ужасным, каким виделся девушке в детстве, подшивать ткань оказалось легко, и особо приятно грела мысль, какую красоту она создает в собственном жилище.       Незаметно для себя Миирэль расслабилась, увлеченная делом, и тихо замурлыкала себе под нос.             Позову тебя я сегодня с собой             В переплет из сказочных снов с мечтой,             Оттолкнись тихонько ступней от земли             И над облаками со мной воспари.             Бааю — баааю — бай.             Нежность мою не отвергай.       Тинтур слушала песню, посматривая на гондорскую девушку.       — Где ты слышала эту мелодию, девочка моя? — с интересом спросила она.       — Бабуля пела ее, когда вышивала, — застигнутая вопросом врасплох, быстро ответила Миирэль, чуть не ляпнув, что пела ее нянька Нэн.       Вот удивления было бы у эльфийки, откуда у дочери кузнеца имелась собственная няня!       Тинтур отвела от девушки нечитаемый взгляд, занимаясь собственным шитьем, однако издав скептическое:       — Хм… занятно…       Девчушка не поняла толком, о чем она, и что находит занятным, но переспрашивать не стала, а вскоре за другими разговорами вопрос и вовсе позабылся.       Они закончили уже на закате, прервавшись пару раз на перекусы.       Тинтур ушла, забирая нити и иглы.       Удовлетворенная Миирэль только сейчас осознала, как сильно устала.       Довольная опустилась она на кровать, любуясь цветными переливами, что играли на стенах комнат в закатных лучах, и не заметила сама, как провалилась в сон.       Через пару дней Леголас объявил ей, что вынужден уехать в город отца, так как Владыка с месяц как отбыл с визитом, и за Северным городом необходимо присматривать.       Дни Миирэль проводила обыкновенно в компании Хини, который читал и переводил для нее книги из списка, рекомендованного мальчику Нимрхоллом. Наставник юного эльфа скептически выгибал бровь всякий раз, когда заставал юношу за переводом литературы гондорской девушке, которая порой поправляла того правильными словами по тексту. Однако, Миирэль по-прежнему не раскрывала, что знает эльфийский, а Тилтил, излишне увлекаясь описаниями сражений и доблестных подвигов предков, не обращал внимания на ее правки.       Порой живописные описания битв минувших дней заканчивались шуточными погромами в покоях Миирэль, битвами подушек, беготней по столам и стульям, целью которых было воспроизведения того или иного боя, в котором девушка была обыкновенно предводителем орков.       К слову сказать, недели через две ежедневных тренировок Миирэль чувствовала себя значительно увереннее. Ноги не дрожали так сильно от нагрузок, руки уже с легкостью держали Лепесток, позволяя ей проецировать движения во время боя.       Миирэль вскоре поняла, что размеры покоев серьезно ограничивали пространство для упражнений и стала потихоньку от всех выходить на рассвете на лужайку рядом с конюшнями.       За все время своих предрассветных прогулок никто в городе не попадался ей на пути.       Как всегда, этим утром она вышла на поляну, одев самую просторную тунику зеленовато-песочного оттенка, скинув с ног сапожки, начала свой обычный тренировочный ритуал с кувырков и выпадов.       Леголас устал слушать постоянные жалобы Нимрхолла на малыша Хини.       Эльфу не нравилось решительно все.       Ребенок был излишне подвижный, слишком дерзкий, чересчур громко смеялся, особенно оставаясь на пару с гондорской девушкой, с которой к слову проводил большую часть времени. Хини неправильно ухаживал за лошадьми, не так стирал свое белье и небрежно заправлял постель.       После возвращения из Северного города, сутки бесконечного ворчания и причитаний эльфа, привели наследника к пониманию, почему Линдисс не торопилась заводить своих детей. Он корил себя за эти мысли, считая их практически греховными, но слушая брюзжание сварливого эльфа, никак не мог от них отделаться.       Скорее бы возвратился Наставник. Леголас как ни старался не мог втолковать Нимрхоллу, что ребенку не нужно все время указывать на его ошибки, его нужно учить делать правильно и желательно делать это с любовью.       Леголас решил самолично заниматься мальчиком, предоставив эльфу небольшой отдых.       Эльфенок разбудил его сам на рассвете, поторапливая на запланированное на утро занятие по развитию боевых навыков.       Выйдя на поляну из нижних ворот города, Леголас застыл от увиденного.       На скошенной траве по краю лужайки «танцевала» босая Миирэль.       Аккуратно прижимая к руке Лепесток, она сделала два кувырка вперед, следом, вскакивая на ноги, выпады в одну, и в другую сторону, точно уклонялась от воображаемого нападения.       Вновь два кувырка, резкий выпад в атакующем тычковом ударе.       Два кувырка, после застыв в стойке, он быстро двигала клинком, секущими ударами со свистом рассекая воздух по бокам от себя.       Она делала это столь искусно, запястья и локти ее двигались с филигранной точностью, руки легко перебрасывали орудие из правой в левую.       Мгновенно спрятав кинжал у рукава с внутренней стороны предплечья, вновь делала она два кувырка вперед.       С кошачьей грацией девушка скользила по краю поляны, дыхание ее чуть сбилось, забранные с замысловатый пучок волосы выбилась прядями из прически и в лучах рассветного солнца казались яркими, словно рыжие кораллы в водах Великого моря у берегов Валинора.       Леголас смотрел на нее ослепленный, лишь тихий возглас Хини в какой-то момент вывел его из оцепенения.       — Разве в гондорских дружинах служат девчонки?       Леголас, оторвав взгляд от девушки, повернулся к мальчику и потрепал его по светлым волосам.       — Если только такие особенные, как Миирэль.       Девчушка, увидев их, прекратила упражнения, подошла ближе, пряча Лепесток в ножны и обтирая рукавом влажный лоб.       — Давно ты тренируешься здесь? — склонив голову на бок, с интересом спросил Леголас.       — Дней десять, — неопределенно пожав плечами, ответила она, — Кажется с тех пор, как вы уехали в Северный город.       — У тебя здорово получается, — одобрительно положив руку на плечо Миирэль, восторженно воскликнул Хини.       — Дать тебе пару уроков, Тилтил? — спросила девчушка с лукавой улыбкой.       Хини хмыкнул, недовольно отстраняясь, буркнув что-то вроде: «Вот еще!»       — Это, кстати, хорошая мысль, — задумчиво проговорил Леголас, оба собеседника которого приподняли удивленно брови, — Мы будем упражняться с Хини каждое утро, можешь присоединиться к нам, Мэои, для вас обоих подобные тренировки будут полезны.       Миирэль ненадолго задумалась. О боевых навыках бессмертного народа ходили легенды. Получить несколько уроков от сына самого Владыки было невероятно почетно, такой опыт для любого воина был бы бесценным.       Потому она с почтением склонив голову, так как делал это обычно сам Леголас, ответила, что почла бы за честь заниматься вместе с ними.       Хини поразмыслив тоже признал удачной эту мысль, порадовавшись больше, что они и на тренировках будут вместе с Миирэль, даром, что они и так проводили вдвоем дни напролет.       Хини, не смотря на детский (по меркам эльфов) возраст, оказался искуснее Миирэль, но опуская природные возможности, которыми он еще не совсем хорошо владел, по силам мальчик был примерно соизмерим с гондорской девушкой. Серьезного превосходства в бою с ним девчушка не ощущала.       Сама же она с каждой тренировкой становилась более выносливой, тело ее крепло, а дыхание уже не сбивалось после учебных схваток на деревянных мечах, на которые Леголас решительно поменял Лепесток на занятиях.       Невероятно удивительным опытом было единоборство ее с aranen, которое они провели, когда эльф решил объяснить Хини несколько приемов на самой Миирэль.       Девушка всегда понимала, что Хини сильнее ее, искуснее использует в бою подсказки наставника, но сила юноши была вполне осязаема и объяснима. Если мальчишка клал ее в рукопашной на лопатки, Миирэль явственно ощущала на себе весь его вес.       Когда же на ее плечо опустилась ладонь Леголаса, она невольно вздрогнула. Ощущение было весьма необычным, рука эльфа не была ни легкой, ни тяжелой, она не ощущалась в момент объяснения приема вообще, как будто ее там не было и вовсе, просто нечто пригвоздило девчушку к земле, лишая способности пошевелиться.       Находясь в совершенном недоумении, она упустила тот момент, когда слегка вывернув ей руку, эльф уронил ее на траву, сковывая запястья, сам оказался сверху. Чувство, что ее придавило каменной плитой, которая при этом не имеет веса, совершенно выбивало из колеи. Психологически она была в таком смятении, что Леголас, аккуратно подняв ее, усадив на траву, поинтересовался, все ли с ней в порядке.       — Я не понимаю природу твоих ударов, — честно призналась она, — Что делает тебя таким сильным, если твое тело совсем не имеет веса? — Миирэль сбивчиво пыталась сформулировать свою мысль, жестикулируя руками, — Когда со мной борется Хини, я ощущаю его, а ты будто не существуешь.       Леголас уселся рядом ней, скрестив ноги. Эльфенок тоже сел рядышком, повторяя его позу.       — Я просто умею контролировать свой вес, мне дано это природой, — признался он, — И, забегая вперед, в ходе наших занятий Хини тоже будет учиться делать это.       — Ты можешь пройтись по воздуху? — с придыханием спросила Миирэль.       Леголас громко рассмеялся, морщинки скользнули лучиками в уголках его глаз.       — По воздуху ходить не могу, — весело сказал он в ответ, — Могу пройти по снегу, или встать, к примеру, на цветок, — он неопределенно повел рукой вокруг поляны.       Миирэль скептически прищурилась, оценивая правдивость его слов.       Эльф, поднявшись на ноги, кивнул им обоим головой следовать за ним.       Он подошел к одному из камней, что ограждали лужайку, около того россыпью цвел эланор, яркие крупные лепестки которого напоминали по цвету утиный желток.       Поднявшись на камень, Леголас наступил носочком на цветок, стебель которого даже не прогнулся под его весом. Эльф оттолкнулся от камня, и стоял на одной ноге на цветке, слегка согнув вторую.       — Хини под силу научиться стоять также как я прямо сегодня, — он постучал по виску пальцем, — Главное сосредоточить внимание.       — Это легко говорить, — пробормотал неуверенно эльфенок, — У меня еще ни разу не получалось ничего подобного.       — Ты можешь также и не тренируешь свои навыки? — Миирэль хлопнула его по плечу, — Да я бы наизнанку вывернулась, но освоила это, — она взволнованно перевела дыхание, — Это же потрясающе! Мы приступаем к тренировке прямо сейчас!       Леголас спрыгнул с цветка на траву, предоставляя Хини пространство для действий.       Юноша придавил подошвами с полутора дюжин цветов, после десятого каждый раз изрыгая яростное шипение в адрес Миирэль, которая заявила сразу, что не уйдет с поляны, пока Тилтил не встанет на растение.       Наконец, девушка, выслушав очередные стенания о неуклюжести юноши и дрянного характера гондорских девиц, подошла к соседнему камню и легла головой между двумя цветками.       — Хини, тебе не достает мотивации! — решительно произнесла она, — Сейчас ты залезешь на камень и шагнешь с него левой ногой на этот цветок, — она ткнула пальцем на растение слева от своего уха, — Правой на этот!       Леголас, спокойно наблюдавший до этого на всплески эмоций эльфенка и решительные возгласы девушки, с тревогой посмотрел на Миирэль, собираясь уже возразить ей.       — Действуй! — категорически произнесла упрямая гостья, эльф закрыл рот, а Хини тут же влез на камень.       Леголас слышал, как бешено стучит сердце мальчика, подошел как можно ближе, чтобы в случае неудачи, поймать его на лету.       — Я не смогу, — тихо проговорил Хини, — Я упаду и сломаю тебе нос.       — Я верю в тебя! — решительно проговорила Миирэль.       Юноша обтер со лба блестящие капли пота, резко выдохнул и шагнул, встав на россыпь желтых лепестков. Нежно-зеленый стебель не прогнулся от его веса. Хини сделал еще шаг и встал второй ногой на другой цветок у лица Миирэль.       — Я ведь говорила, все у тебя получится, — довольно протянула девчушка, глядя на сжатые кулаки и полупопия мальчишки в обтянутых брючках, что маячили у нее перед лицом, — Ты молодец, Тилтил.       Мальчик аккуратно повернул голову к наставнику.       — У меня получилось, — проговорил он с придыханием, — Я понял, как надо!       Лицо Леголаса расплылось в улыбке.       — Отличная работа! Миирэль права, ты молодец!       Хини легко спрыгнул на траву, взволновано затараторил, что должен непременно рассказать об успехах наставнику. Сумбурно испросив у Леголаса дозволения закончить занятие, мальчишка стремглав побежал искать Нимрхолла.       Леголас внимательно смотрел вслед удаляющейся фигурке, когда та скрылась в воротах, он облегченно вздохнул и внезапно упал на траву рядом с Миирэль. Девчушка от неожиданности вздрогнула, а после захохотала над его выходкой.       Эльф улегся рядом на бок, облокотив голову на руку, разглядывал ее, словно видел сейчас первый раз.       — Если бы у него не получилось, он упал бы тебе ногами на лицо, — сказал aranen с легкой укоризной, однако, лукавый прищур сильно контрастировал с его поучительным тоном.       Девчушка фыркнула в ответ.       — Ты обязательно поймал бы его, не дав упасть, — возразила она.       — Коварная рыжая Мэои! Вот что ты имела ввиду, когда говорила: «Я верю в тебя!» — Леголас пощекотал ее, проводя пальцами по ребрам, отчего Миирэль снова захохотала, ворочаясь в попытках отстраниться от него.       Эльф поймал пальцами ее ладонь, которой та пыталась отодвинуть его, и переплетая с ней пальцы опустил их руки между ними.       Они одновременно повернулись на спины, поглядев друг на друга, засмеялись своей синхронности.       Миирэль сорвала цветок эланора, повертев в правой руке, приподняла над собой, закрывая широкими лепестками слепящий глаза солнечный диск. Эльф отзеркалил ее жест, сжимая сорванный цветок в левой руке.       Они лежали так молча, и Леголас осторожно сжимал, поглаживая, ее тонкие пальчики в своих, пытаясь справиться с нахлынувшим на него ощущением тихого уютного счастья.       Миирэль, обернувшись, медленно скользила взором по лицу Леголаса. В его голубых глазах лучился игривый огонек. Обратив лицо вверх, эльф беспечно приподнимал и опускал цветок эланора, отчего на глаза его каждый раз падала неровная тень. Улыбка озаряла его лицо. Солнце путалось в волосах, искрящееся золотыми всполохами локоны сверкали.       Она прошла взглядом по его гладким щекам и подбородку, губам, и, затаив дыхание, снова остановилась на глазах.       Леголас был прекрасен.       Обернувшись лицом к небу, она осознала, что все еще сжимает стебелек в подрагивающих пальцах, цветок же сместился чуть вниз, и тень сошла с лица Миирэль, позволяя светилу ослепить ей глаза ярким пронзительным сиянием. ______________ * — эль, старинная английская мера длины, равная длине руки, расстояние от вытянутого среднего пальца до верхней точки плеча.