Вдребезги чёртову слабость

Вечер. 22:47. — Юнги-я, подлить ещё соджу? — лепечет не слабо опьяневший альфа, наклоняясь через журнальный столик к вальяжно развалившемуся на диване светловолосому парню, тот отрицательно мотает головой и откидывается на мягкую спинку дивана.       Протяжный вздох срывается с захмелевших губ, а сознанием всё больше завладевает алкоголь. В просторной гостиной темно, лишь белый луч от луны позволяет разглядеть силуэты друг друга. В квартире тихо, слышно лишь неровное, тяжёлое дыхание. Альфы сидят здесь уже порядка нескольких часов, временами обмениваясь повседневными фразочками. За окном уже давно стемнело; в большинстве квартир выключен свет, а двое заядлых друзей в нём и не нуждаются. Пользуясь слабым огоньком от зажигалки, они закуривают дешёвые сигареты прямо в квартире, не открывая окон, с неким кайфом вдыхая табачный дым с оттенком марихуаны. И правда, они могут себе позволить, родители должны вернуться только завтра вечером. И целые сутки и их распоряжении. Юнги у себя дома, так что он не стесняется разбрасывать полупустые бутылки и тушить окурки прямо о прозрачный стеклянный столик. А Тэхён вообще не в том состоянии, чтобы думать о неловкости и неправильности всей ситуации в целом.       У Мина дома он бывал не часто, в основном дожидаясь друга на лестничной площадке перед парами. Их связывают довольно своеобразные отношения: они знакомы почти год, а доверяют друг другу фактически свою жизнь, когда один из них напивается до беспамятства где-то ночью и звонит другому, перед тем как отключится полностью, тот пренепременно приедет, чтобы забрать друга и помочь не натворить бед. Не сосчитать всех раз, что они вместе просыпались в одной постели, иногда даже не совсем одетые. Юнги в принципе такой человек, что ему пофиг на всё, даже очнувшись однажды полуголый, с засохшей спермой на губах, в объятиях Тэхёна, он не загонялся. Вообще. Просто молча встал, проблевался в туалете и вновь пошёл за новой партией низкокачественных таблеток «Экстази». Они друзья и ничего большего, определённо. Так они договорились сразу, ещё на третий день знакомства.       Ким — тот человек, что подсадил на наркотики почти всех своих знакомых, пользуясь безнаказанностью, из-за влиятельного отца. Матери у него не стало в девять лет, говорили — несчастный случай. Попала в аварию на электростанции, где всю жизнь проработала, а то, что это произошло, ровно через день, после случайно найденных в спальне нескольких больших пакетов белого порошка, никого не волновало. Тэхён уже давно вырос, даже раньше положенного срока, с четырнадцати лет он выживал в одиночку, пусть и в общем доме с отцом. Неважно. Сейчас уже всё равно. Правда. Раны на сердце уже давно затянулись, жаль только, что вокруг пустоты.       С Юнги они познакомились случайно, Мин тогда поздно вечером впервые покупал для себя наркоту за гаражами. Как и принято, Тэхён был в маске и с натянутым до бровей капюшоном. Всё проходило как нужно, по привычному плану, пока внезапный рывок ветра не скинул капюшон до плеч. Предприняв резкую попытку его натянуть, случайно порвалась чёрная маска, открывая взору очень молодое лицо, а встретившись взглядами с Мином, растерянно замер в ступоре, позволяя себя детально рассмотреть. Юнги вообще-то не планировал знакомиться, не рассчитывал показывать себя, а снять ярко красную кепку, заставила какая-то неизвестная сила.       Они оказались соседями, но до этого случая не сталкивались ни разу. Таким образом они стали, можно сказать, партнёрами по бизнесу, загоняя «Экс» местной молодёжи. Так и сдружились. Стали часто напиваться на вырученные деньги и даже не планировали останавливаться. Оба давно забили на детские мечты и мечты о счастливом будущем. Жизнь стала протекать под лозунгом «Только здесь и сейчас».       Юнги уже почти засыпал, закинув ноги на журнальный столик прямо рядом со свежими окурками. Тэхён не прекращал нести пьяный бред, который Мин слушал в пол уха. Перед глазами яркими пятнами мелькали различных цветов и форм незатейливые картинки, а так же знакомые лица, уже встречавшиеся в жизни. Привычное состояние не пугало, наоборот, доставляло незабвенный кайф, возбуждая. Бледная рука без ведома потянулась к ширинке, не спеша начиная разминать член под плотной тканью джинс. Тэхён не сразу обратил внимание, а заметив, едко ухмыльнулся, подползая ближе. — Что, секса хочется, да? — его тон на удивление спокойный, кажется из последних сил держится серьёзным, а последующее тяжёлое дыхание подтверждает замысел. Брюнет усаживается рядом на полу, облокачивается локтем о чужое колено и тянется... Тянется ладонью к вздыбленной ширинке, но, едва зацепив ногтями молнию, его перехватывают, крепко сжимая запястье. Юнги с придыханием коротко стонет и резко поднимается. — Только попробуй!       Ким на это ядовито смеётся и, не прекращая сумасшедше улыбаться, ведёт взглядом от паха до самых глаз, облизывает губы и шумно усмехается: — Где же ты сейчас шлюху найдёшь?       Мин запрокидывает голову вверх и прикрывает глаза. Наркотики действуют не так как обычно, почему-то снова на смену обычному кайфу и забвению пришло сильное возбуждение. Да, такое бывало парочку раз и раньше, но Тэхён сразу же предлагал свою помощь, быстро справляясь с нахлынувшим чувством, удовлетворяя его, но сейчас... Что-то пошло не так. — Что за запах? — хмуриться Ким, осматривая помещение, в поисках источника.       Юнги глубоко вдыхает, задерживая воздух, а затем громко выдыхает и принюхивается. И правда, квартиру медленно наполняет незнакомый запах цветущей ванили и возбуждение начинает давить с удвоенной силой. — Неужели это мой непутёвый братец? — альфа переводит взгляд на белую дверь, украшенную яркими наклейками в виде мультяшных героев, и усмехается, убеждаясь в своем предположении, услышав еле слышный стон, исходящий из чиминовой спальни. — Сладкий… — облизывается Тэхён, следуя чужому взгляду. — Может быть…? — Что? — Мин кажется абсолютно тупит, но только снаружи. В мыслях всё совершенно иначе: яркие, жаркие, будоражащие сцены друг за другом выстраиваются, отдаваясь зудящей болью куда-то в пах. Чимин всегда казался таким непримечательным, тихим, о нём альфа действительно забыл, приглашая в гости своего друга. Юнги раньше и не догадывался, каким аромат ванили может быть возбуждающим. — Ну, может, поможем малышу с течкой? — Ким невинно поднимает брови, а на губах затейливая улыбка. Нечего хорошего она ещё никогда не предвещала. Даже интересно, что будет дальше. Мин молчит, смотрит, думает. Такое манящие преступление, сложно отказаться. Тем более под сильным действием наркотиков, подумать завтрашнем дне не кажется реальным. В голове только одно. Желание. Мигающие красным пламенем, неоновой вывеской, которое невозможно подавить. Член под брюками давит с особой силой, выбивая остатки здравого ума. Юнги хочет. Значит должен получить. Таков его девиз. Брюнет послушно ждёт, не смея ступить и шагу без разрешения. Он о Чимине наслышан, но не знаком лично. Видел его пару раз на фотографиях, как и сейчас. На стене напротив как раз его портрет, в полный рост, позволяющий разглядеть все прелести омежьего, молодого тела. Пак Чимин прекрасен. С идеально выточенной танцами фигурой, с невинной улыбкой, показывающей ровные зубы. Пухлыми, манящими губами, и представляется восхитительными голосовыми связками, судя по сдержанным стонам, по закрытую дверь. —Давай. — шумно выдыхает светловолосый альфа, махая рукой в пригласительном жесте. Тэхён только ярче улыбается, и облизывает губы, первым оказываясь возле двери столь привлекательной комнаты. Юнги в последний раз забирается в мысли, прикрыв глаза, вновь обдумывает решение, и не найдя в фантазиях другого развития событий, без стука дёргает ручку двери, сразу же открывая её на себя. На удивление без звучно, хотя даже походка не получалась ровной. Альфы буквально вваливаются в спальню, чуть не споткнувшись об друг друга. Всё же желание растёт стремительно быстро, вытесняя рассудок, превращая человека в животное которое только и служит инстинктам. Чимин лежал посреди кровати, с плотно прикрытыми глазами, и тихо постанывал лаская свои соски сквозь ночную рубашку. Он даже не сразу заметил вошедших, борясь с неопознанными ощущениями, непреодолимыми постыдными желаниями, и будораживающим чувством пустоты в себе. Он закусывает губу, сдерживая непристойные стоны, а внезапно открыв глаза от назойливого взгляда, видит перед собой Юнги и незнакомого парня. Они завороженно наблюдают за омегой, замерев в пару шагов от двухспальной кровати. Пак дёргается от неожиданности, и резко прекращает свои действия, в спешке натягивая на себе одеяло. —Хён, выйди пожалуйста… — наивно проговаривает омега, стыдливо пряча взгляд. Юнги стоит на месте, также как и Тэхён, не шевелится. А после, словно по щелчку, приближаются. —Хён, что ты хочешь? — с придыханием спрашивает Чимин, подбирая под себя коленки. Мин не отвечает, лишь смотрит, медленно надвигаясь к сжатому омеге. Брюнет не отстаёт, ставит острое колено на постель, забираясь почти полностью, опираясь на руках, подтягивается выше, почти нависая сверху, но его опережает Юнги, что перехватив тонкую талию, укладывает спиной на кровать, сразу же впиваясь в губы, буквально разгрызая их в кровь. Пак срывно плачет, упираясь ладошками в чужую грудь, пока его запястья не задирают над головой, вдавливая в матрас. Он мотает головой, яростно сопротивляясь, несвязно кричит, что получается с трудом, под напором жадный поцелуев, цепких пальцев что удерживают обе руки. Чимин морщится. Ему противно. Он не готов. Так нельзя. —Я могу присоединиться? — вкрадчиво слышится сзади. Юнги поворачивается, кивает, а после, пара крепких рук перехватывает лодыжки, Тэхён раздвигает стройные ноги вдоль кровати, плетётся поцелуями до бедра, всасывает кожу на внутренней стороне, и руки ползут выше, под резинку боксёров. Чимин плачет громче, напрягает тело, выкручиваясь из стальной хватки. Мин наконец отстраняется, принимаясь расстёгивать пуговицы на нежно голубой рубашке. —Отпустите! Пожалуйста, отпустите меня… — хнычет Пак. —Тшш. — альфа зажимает ладонью рот, нежно оглаживая рёбра, спускается ниже, встречаясь с чужими смугловатыми руками, что ласкают слабо возбуждённый член. Боксёры спущенны до колен, миновы пальцы без церемонно сжимают ягодицу, и так же быстро проникают в девственный анус, толкаясь как можно глубже, растягивая тугие стенки. Юнги не в себе. Это видно сразу. Это пугает ещё больше. Чимину больно. Ему страшно. Противно. Их двое. В два раза больнее. Тонкие запястья связаны над головой кожаным ремнём. Не сразу понятно когда он успел, но факт. Кожа перетирается, оставляя красные отметины. В него грубо толкаются уже три пальца, временами шлёпая по ягодицам, причитая о том что тот слишком узкий. Низкий голос приказывает расслабиться, темноволосый альфа устраивается удобней, между разведённых ног, мельком встречается взглядом с омегой. Чимин замечает в них туман сразу, без разборок понятно, что обычный алкоголь так не действует. Эта дымка кажется незнакомой, но устрашает не меньше. Если он под наркотой, то его уж точно ничто не остановит. Он не устанет после первого раза. Остаётся только надеяться, что он отключится раньше, чем кончит. Когда тело пробивает острой болью, рот уже закрыт какой-то тканью. Пак выгибается в спине, его едва не подбрасывает, но две пары рук укладывают хрупкое тело обратно, с силой вдавливая в матрас. Он зажмурил глаза ещё минут двадцать назад, когда казалось невыносимым терпеть проникновения пальцев, и с тех пор он их не открывал. На губах чувствуется влажное прикосновения, солоноватый вкус вводит в ужас, и вызывают рвотный рефлекс одновременно. Чимин ведь знает, даже не открывая глаз, видит Юнги. Он нагло ухмыляется, пытаясь разомкнуть пухлые губы. Омега понимает, что его не спрашивают, не просят, а заставляют. Ему сдавливают горло, перекрывая кислород. Он задыхается. Теряет связь с реальностью, а желание жить резко пропадает. Хочется исчезнуть. Скрыться от грязный рук. Он ведь теперь тоже грязный, и навряд ли отмоется. Он обессиленно расслабляется, не ведома приоткрыв губы. Ему казалось что темнота настигает, что он наконец отключается, что прекратится боль, но манящая иллюзия разбивается осколками, когда непроизвольно он приоткрывает глаза. Сон развеивается, слишком резко, не давая опомниться, когда его тело подхватывают в воздухе, меняют позицию, и опускают на колом стоящий член, его усаживают на крепкие бёдра, наклоняют, надавливая в спину, опуская грудью на чужую, более накаченную, с выраженными мышцами. Его лицо буквально в нескольких сантиметров от чужого. Незнакомого. Безумно красивого. Пак не скрываемо пялится, вызывая не добрую ухмылку, и падает, сталкиваясь лбами, когда ослабленно чувствует в себе что-то ещё. К одному члену, поочерёдно добавляются пальцы, с завидной стремительностью заполняя собой до безумия уставшее тело. С рук снимают ремень, видимо за ненадобностью, ведь на сопротивление у него точно не хватит сил. Запястье утягивают назад, заставляя прогнуться, до хруста костей, выпячивая округлый зад, чужая ладонь сжимает поясницу, не позволяя расслабиться, в него толкается твёрдый стояк, максимально натягивая до упора сразу на два члена. Чимин бы сейчас закричал, звонко, срывая тонкий голос к чертям, вот только не получается, он не слышит себя, лишь оглушающий звон заполняющий сознание, и шлепки слияния тел.