In the cat's castle.

ноябрь. двадцать пятый день. парень аккуратно свою униформу в шкафчик складывает, достаёт оттуда рюкзак, закинув его себе на плечо, и закрывает дверцу на замок. взгляд невольно поднимается к настенным часам, чтобы уже в третий или четвёртый раз за последние несколько минут свериться со временем. одиннадцать часов десять минут. его сменщик задерживается, а из-за него со опаздывает на последний автобус. чанбин в который раз себя по карманам хлопает, чтобы проверить наличие телефона и связки ключей, осматривает лавочку рядом с собой (мало ли, что он мог на ней оставить) и переводит взгляд на миловидного парня по ту сторону раздевалки, который только что в помещение забежал и уже начал очень быстро вещи из личного шкафчика доставать и переодеваться. между чужими попытками отдышаться бин слышит извинения и оправдания. слышит их и не пропускает ни единого слова, потому что слушать мягкий голос парня приятно. хёк хороший человек — добросовестный и трудолюбивый, а ещё внешностью обладает симпатичной, располагающей к себе. он улыбается всегда, заразительно смеётся над чужими шутками и шутит свои, до абсурдности глупые, но от того смешные в двойной мере. чанбин просто не может злиться на это существо долго. вспомнив, что ему некогда дослушивать, очевидно, вескую (ведь такой порядочный человек не может опаздывать просто потому что) причину для опоздания, старший прощает его, хлопает пару раз по плечу, мол, забей, малыш хёкки, желает ему удачной смены и покидает раздевалку, направившись к выходу из здания «лунной дороги» через главный зал. отовсюду слышатся пьяные возгласы гостей, переживающих за, по всей видимости, плохо проходящий матч по волейболу, но парень не обращает на это никакого внимания, ни на секунду не задержав взгляд на экране телевизора. за годы работы он привык к подобному. зато разговор с солнечным хёком, как и всегда, на душе приятный осадок оставляет, заставляя на время позабыть о всякой бытовой всячине. чанбин улыбается неловко, дивясь тому, как сильно на него может повлиять чужое хорошее отношение к нему, взгляд смущённый опускает на ноги и обратно к уличной дали возвращает, шагать продолжает, игнорируя навязчивые усталость и боль в мышцах. в кармане пачка сигарет лежит, которую бин всей пятернёй обхватил и поглаживает одним пальцем. сегодня она, кажется, уже не понадобится, ведь с работы он возвращается в приподнятом настроении. завлекающие посетителей яркие вывески разных магазинчиков то тут, то там мелькают всеми цветами радуги, а парень ловит себя на мысли, что очень хотел бы остаться на этой улице подольше: походить по магазинам, в которых музыка приятная играет, обновить изношенные кроссовки, выпить что-нибудь покрепче в баре, похожем на «лунную», познакомиться там с кем-то непременно весёлым и оживляющим любую тусовку, не возвращаться домой всю следующую ночь и пропустить учёбу из-за похмелья. не возвращаться домой и сегодня, и завтра, и послезавтра, и прочие-прочие завтра, которые можно перечислять до бесконечности, а ещё сократить до лаконичного «никогда». парень на очередном светофоре останавливается, раздумывая о своём, наблюдает, как красные цифры отсчитывают девяносто секунд. подобно красному человечку на небольшом экране по ту сторону дороги, со на месте стоит, рассматривает уличную даль. по-прежнему яркие вывески и громкая музыка со всех сторон, только теперь они грусть вселенского масштаба вселяют, потому что ничто из того, что он себе придумал, не сбудется. чанбин уныло взгляд переводит на сменивший цвет свечения светофор, когда вокруг него люди начали ход, уткнувшись в свои смартфоны и игнорируя остановившиеся перед пешеходным переходом автомобили. зелёный свет почему-то не успокаивает, как это обычно приписывают этому цвету, а наоборот, в конец портит настроение, ведь нужно скорее переходить дорогу и прощаться с возникшими на этой улице мечтами. с особым нежеланием он делает первый шаг, за ним медленные второй и третий, и не ускоряется даже тогда, когда зелёный свет сменился на красный, хотя со всё ещё был на середине пути. по бокам сигналят недовольно, а бин вслушивается в этот трезвон, прикрыв глаза и радуясь, что громкие звуки заглушают напрочь поток бессвязных мыслей. кто-нибудь, просто убейте меня, а? ровно в тот момент, когда чанбин переступил бордюр, сигналы автомобилей заглохли, а в целом мире будто бы стало чуточку тише, мысль эта стала слишком оглушающей и резкой. вдруг он произнёс это вслух? тогда кто-то обязательно обратит на него своё внимание, может быть, участливо спросит, мол, что случилось? или бранными словами скажет, что это просто попытка привлечь внимание. бин оборачивается боязливо, но ничего не происходит. поворот, длинная улица, пешеходный переход, поворот, ещё одна длинная улица. красивый и шумный район сменяется на тихий и серый жилой. здесь нет неоновых вывесок и музыки, только припаркованные у обочины чёрные и серые легковушки, дорожные знаки, запрещающие ездить со скоростью выше, чем двадцать километров в час, редкие круглосуточные семейные магазинчики. мне не хватает храбрости покончить с собой, поэтому я жду, когда кто-нибудь убьёт меня. мысль о том, что его жизнь — тотальная ошибка, вот уже несколько месяцев прочно сидит в голове, не желая её покидать. так или иначе, практически каждый день она проскакивает в самых разных формулировках и контекстах, и справиться с ней ненадолго помогает разве что общение с солнечными людьми, типа хёка или уёни, которые не смогут заставить улыбаться только мёртвого. «у тебя бывает такое, что настроение было хорошим, а потом резко ухудшилось, хотя прошло всего две минуты и ничего не случилось?» бин останавливается на пару секунд, чтобы своему лучшему другу сообщение отправить, текст которого в голову пришёл совершенно спонтанно. пальцы по разбитому экрану скользят, набирая очередное сообщение, глаза мечутся между собственными словами и статусом «был в сети три часа назад», а следующее сообщение как-то само отправляется: «не бери в голову, просто так спросил. как вы там? ты говорил, что скоро будет камбэк? не забудь оставить мне автограф на альбоме, и остальных попроси» своё нежелание возвращаться в стены, казалось бы, собственного дома чанбин игнорирует старательно и вместе с телефоном прячет в задний карман джинс, ускоряя свой ход, потому что время близится к полночи, а далее, как известно, свет уличных фонарей гаснет, позволяя ночной мгле проглотить всё пространство. более того, чем скорее парень окажется дома и уснёт, тем быстрее закончится этот день и начнётся новый, чуть менее унылый утром и такой же отвратительный вечером, как и этот. в конце концов мучительно долгий путь до дома кончается. раз, два, три… на десятом по счёту шаге кроссовок во что-то мягкое и подвижное упирается, из-за чего его обладатель, испугавшись и знатно выругавшись, отскакивает на несколько шагов в сторону, лихорадочно по карманам телефон выискивает и, включив фонарик, начинает в его свете осматривать какую-то чёрную массу, расположившуюся рядом с входной дверью. масса эта, получив случайный удар в, как позже выяснится, бедро, болезненный стон издаёт, чем ещё больше пугает бина, и принимает попытку сжаться до маленьких размеров, лишь бы её больше не трогали. это человек. разум бина с ним в игры стрёмные играет, за пару секунд подкинув в поток мыслей десятки разнообразных ужасающих сюжетов, каждый из которых заканчивается его неминуемой смертью при различных, совершенно необъяснимых научно сверхъестественных обстоятельствах. кожа мурашками покрывается в мгновение ока, и непонятно, от холода или всё-таки от всепоглощающего испуга. это всего лишь человек. от него дурно пахнет алкоголем, из-за чего бин всякое желание помогать бедолаге теряет окончательно, а ещё какими-то цветами, типа полыни, которые чуть тронь, сразу жалеешь об этом необдуманном действии. сам неизвестный выглядит как-то жалко: весь в пыли и каких-то веточках и листьях, подрагивает, потому что, наверное, замёрз лежать на земле в конце ноября, изредка матерится на какого-то «ублюдка лино» и «что я тебе, блять, сделал, джисон» и угрожает пожаловаться чан-хёну на обоих. следом бин узнает, что лино «каминный чертила», а какой-то хан «просто помешанный». оказывается, слушать чужие пьяные бредни забавно и даже весело. чанбин ещё несколько минут незнакомца слушает, на корточки рядом с ним опустившись, чтобы было лучше слышно, а позже, когда затёкшие ноги ныть начали и в голову ударила мысль, что спать осталось жалких шесть часов, пожелал несчастному лёгкого пробуждения и покинул крыльцо, закрыв перед чужим носом дверь. по сути, это не его проблема, разве нет? прислонившись спиной к входной двери, взгляд к потолку подымает, на мгновение прикрыв глаза, почему-то тяжко вздыхает, произносит неуверенное «не моя» и проходит вглубь квартиры, не удосужившись снять обувь. после недолгих раздумий решает поставить греться чайник, чтобы лапшу быстрого приготовления заварить и попить чай, свет в комнате включает, боясь в темноте споткнуться о лежащий на полу мусор, быстренько переодевается в домашнюю одежду и возвращается на кухню. там он заранее подготавливает лапшу, за стол садится и залипает в пустоту, улавливая в ночной тишине тихое и ленивое постукивание в дверь. — ну что ему неймётся? лежал же спокойно до этого. со раздражение испытывает и, чтобы более не слышать чужие попытки обратить на себя внимание, пальцами по столу постукивает в ритм недавно пришедшей в голову мелодии. он бы хотел и текст на неё положить, да в мыслях только незнакомец за дверью, мешающий творческому процессу. что, если странный паренёк не оставит дверь в покое? он, вроде как, безобидный и забавный, не вселяет доверия, но и подозрительным его назвать нельзя, в усталом от скуки разуме возбуждает интерес своим внезапным появлением и, несомненно, кучу вопросов вызывает своими грубыми высказываниями. впускать в дом пьяного непонятного чела? какое безрассудство. чанбин непреднамеренно представляет все свои пожитки: дорогой сердцу и по ценнику микрофон, подаренный уёном на двадцатый день рождения, который стоит без дела уже год, подаренная им же чашка, несколько подписанных альбомов, опять же, группы уёна. все важные вещи чанбина так или иначе появились у него только благодаря единственному близкому другу, любящему дарить памятные подарки. печально всё это. парень ладонь опускает на дверную ручку, с нажимом поворачивает её и уверенно тянет дверь на себя, тем самым открывая её. к большому удивлению бина, помогать незнакомцу вставать не пришлось, ведь тот уже стоял на ногах, пошатываясь, а когда дверь открылась, с запоздалым «ой» валится вперёд, потеряв единственную точку опоры. в нос ударяет уже знакомая адская смесь запахов, из-за чего бин морщится недовольно и пытается задержать дыхание. он чужую руку перехватывает и закидывает себе через плечо, второй рукой подхватывает незнакомца под бок и с силой тянет за собой, хлопком закрыв дверь. шаг за шагом, долговязый паренёк оживляется и начинает активно бормотать что-то о себе, а чанбин внемлет, и слова не пропуская, и запоминает различную информацию о, как выяснилось, хван хёнджине, молодом и перспективном (на этом моменте чанбин невольно рассмеялся) маге. — я и не замечал, что здесь столько мусора, — парень опускает хвана на двуспальный матрас с той стороны, на которую обычно сам ложится, потому что на ней крошек меньше, следом смущённо отряхивает вторую половину, скидывая на пол всё, что не должно находиться на спальном месте. — тут всегда так, — хёнджин улыбается широко, прикрыв глаза, а чанбин, кажется, даже покраснел от такого замечания. — не всегда. — всегда, — в голосе его непонятная чанбину гордость, — мы ведь маги, а не уборщики, у нас и дела соответствующие. нам не до уборки. ну точно бредит. бин оставляет хёнджина засыпать, а сам идёт на кухню, чтобы закипевший чайник убрать с газовой плиты и свет выключить, возвращается и ложится рядом, перетягивая на себя большую часть одеяла. хёнджин от такого напора невольно разворачивается и, почувствовав сбоку тепло чужого тела, руками его обвивает, чтобы согреться. — имей совесть, — бин не малые усилия прилагает, чтобы от себя нарушителя личного пространства отодвинуть и спихнуть его с матраса вовсе, рассудив, что, раз он такой бесстыжий, пусть спит на полу. из кармана домашних спортивок доносится уведомление. парень вспоминает, что спать лёг с телефоном в кармане, лениво тянется за ним, чтобы посмотреть, кто о нём вспомнил среди ночи, ответить и положить под подушку. «бинни? ты в последнее время часто тревожащие меня сообщения пишешь. что-то случилось? ты ведь знаешь, я в любой момент готов отменить расписание и приехать к тебе на пару дней. только не молчи». «не нужно, уён, у тебя важные выступления на носу. всё в порядке, у меня ничего не случилось» — отправляет, режим полёта включает и убирает телефон с глаз долой.