На дне океана

— Давным-давно, — рассказывала бабушка Танджиро, когда он был маленьким, — после того, как боги отогнали тьму и демонов, которые обитали в ней, чтобы люди могли населять землю без страха, Ойаката-сама начал распределять задачи между ними. У него не было особых проблем с назначением тех, кто будет присматривать за горами и лесами и даже за аспектом самой любви, но когда дело дошло до того, кто будет присматривать за мертвыми, он не смог найти никого, кто был бы готов это сделать. Она стояла с внуком на краю пруда у их деревни. Это был один из тех, с которыми Танджиро был знаком; он и его братья и сестры приходили туда, когда погода была теплой, чтобы поплавать и поиграть. Но их всегда предупреждали, чтобы они не заплывали слишком далеко, когда дно пруда внезапно опускалось в глубокую яму. — Наконец, один бог выступил вперед и вызвался добровольно. Ибо он был самым отвратительным и ненавистным среди других богов, и поэтому он чувствовал, что никто не будет скучать по его присутствию на Небесах. Тем не менее, Ойаката-сама поблагодарил его за то, что он взял на себя эту важную обязанность, и убедился, что у него будет все, что ему может понадобиться в Подземном Мире. И, несмотря на свою прежнюю нерешительность, к этой работе он относится серьезно. Независимо от того, сколько душ спускается туда, он следит за тем, чтобы каждая из них была оценена должным образом. — А ему там не одиноко? — спросил ее Танджиро, когда она закончила. Быть там в полном одиночестве… должно быть, это ужасно. Бабушка грустно улыбнулась ему и провела рукой по его волосам. — Без сомнения, здесь очень одиноко, — сказала она. — Но мертвые не могут общаться с живыми, даже с богом. А живые не допускаются в Подземный Мир, хотя некоторые из них были либо достаточно храбры, либо достаточно глупы, чтобы попытаться. — Есть способ спуститься туда? — Есть, — улыбка его бабушки погасла, и она посмотрела на пруд. Вода была неподвижна, как стекло, с осенним морозом, собравшимся у края. — Вся вода течет в Подземный Мир, даже в таких тихих прудах, как этот. Если бы вы нырнули в самую глубокую часть ночью и проплыли достаточно далеко, вы наверняка оказались бы там. Вот почему вы должны избегать здесь глубоких вод, иначе вас так или иначе заберут туда. Она притянула Танджиро ближе к себе, как будто боялась, что пруд каким-то образом засосет его с края, если она отпустит. — Обещай мне, что никогда не будешь заплывать так далеко, Танджиро. И ты должен убедиться, что твои братья и сестры не сделают тоже самое. Танджиро схватил бабушку за руку и сжал ее, глядя на нее с поджатым ртом. — Обещаю, что не буду.

***

Это обещание он сдержал на протяжении многих лет, даже после того, как умерла его бабушка. Даже когда это воспоминание исчезло в его сознании. Потому что в Подземном мире или нет, люди, которые были неосторожны, утонули в пруду, их тела никогда не были найдены. Некоторые люди шептались, что в яме на дне пруда хранились кости всех жертв, слишком глубокие, чтобы кто-либо мог их извлечь. Или, как рассказывали истории, они просто оказались в Подземном мире и никогда не могли оттуда вернуться. Независимо от того, вела эта дыра в Подземный мир или нет, Танджиро наблюдал за малышами, когда они подходили к пруду, и звал их обратно, если они заплывали слишком далеко. Он будет защищать своих младших братьев и сестер до последнего вздоха. Но когда однажды зимней ночью Танджиро, уже не мальчик, а молодой человек, садится в лодку и гребет к самой глубокой части пруда, освещенной только луной, он вспоминает слова своей бабушки из того дня. — Вся вода течет в Подземный Мир, даже в таких прудах, как этот. Если бы вы нырнули в самую глубокую часть ночью и проплыли достаточно далеко, вы наверняка оказались бы там. Он ждет, пока лодка успокоится, и медленно встает, глядя поверх нее туда, где находится отверстие в пруду. Он не уверен, сможет ли он войти в Подземный мир, как говорила его бабушка, но он должен попытаться. «Незуко… Жди меня.» Он делает глубокий вдох, прежде чем нырнуть с лодки в пруд и поплыть к темной дыре на дне. — Клянусь, твой старший брат вернет тебя обратно!