Счастье

Как быстро идёт время… Уже прошло полгода, совсем скоро упадёт крона деревьев, перед этим раскрасится в разнообразные цвета. Красота множества красно-оранжевых деревьев и первый дождь, после знойного лета, не могут быть описаны. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, да? Но всё же один дом должен быть выделен из окружения. Он действительно огромен, можно назвать его особняком. Окружён забором, высотой примерно в метр и сам по себе белый, как и здание, будто кто-то потратил всю краску на множество растений возле него и не смог раскрасить стены. Внутри было очень уютно. Сразу при входе в резной раме висело фото, описание ей не требуется, ведь её невозможно забыть. Только могу добавить, что она размером больше человеческого роста. Во всех комнатах свежий ремонт в пастельных тонах и море света. Но вот мебель тёмная и убивала атмосферу воздушности, но это создавало какой-то свой необычный мир. Всё бы ничего, если на полу не было этих алых, как лепестки розы, капель крови и Дазая лежащего рядом, который тихо поскуливал от очередного удара в спину. Боль разносилась волной; из носа стекала эта вязкая жидкость; в ногах и руках совсем не было силы даже шелохнуться; все тело украшено гематомами, синяками и ссадинами. Каждая часть изможденной оболочки души разрывалась, а её хозяин не проронил и слова, ведь… Нельзя. Накахара стоял над ним. В лице читалась брезгливость, а голубые океаны горели омерзением, пока чуть окровавленные руки сжималась в кулаки. Он смотрел на лежащего без сил омегу, который пытался хоть как-то не потерять сознание, ибо в этом случае может произойти все что угодно, после прихода в себя. —«Когда это произошло? — мысленно говорил  с собой шатен, отдаляя принудительный сон — Всё было хорошо, мы любили друг друга. Я всё ещё люблю… Я снова всё испортил?.. Наверное, в тот день я должен был согласиться…» Черная мгла расстелилась в мутных, кофейных, полных слез, глазах, они медленно закрылись и сон укутал израненное тельце мягкими объятиями. «Тот день», да, наверное, это был первый звоночек, после которого надо было бежать куда подальше от рыжего альфы… /пять месяцев назад/ Прошёл месяц, как Осаму живёт с Чуей. Все было сказочно, возлюбленные засыпали и просыпались в объятиях друг друга, проводили все свободное, от работы, время вместе. Но вот что-то поменялось. Накахара стал более требовательным к сексу, он не желал слушать Дазая, который пытался донести свою усталость до голубоглазого, а просто выпытывал согласие поцелуеми по всему телу. Конечно, видя, как сильно это желает парень, брюнет не мог ему отказать: на третьем прикосновении губ к животу кротко кивал, в знак, что можно начинать и уже чувствовал в себе длинные пальцы. Так продолжалось до рокового дня. Осаму пришёл с работы глубокой ночью, из-за огромного склада накопившийся работы. Он еле плелся, переступив порог любимого дома, на лице появилась лёгкая улыбка, ведь в голове мелькнул образ мягкой кроватки, от которого уже тянуло в сон. Буквально десять минут понадобилось на принятие душа. Кареглазый вышел в чёрном, теплом халате, провожала его облако пара, что очень быстро вырвалась в открытую дверь. Холодный пол обжигал ноги, поэтому Осаму побежал на второй этаж максимально быстро, пытаясь как можно меньше касаться ледяной поверхности. Но вот почему-то в Дазае это вызывало детский восторг. У каждого, наверное, такое было, когда что-то будничное и каждодневное в какой-то момент становилось невероятно весёлым, вот и у омеги наступил этот миг. Он прибежал в спальню и прыгнул на кровать тихо смеясь. Но брюнет наконец-то понял, что в доме он один, Чуи до сих пор не было. Такое, конечно, происходило, но привыкнуть к этому сложно. Немного подумав, Осаму лёг поудобнее и закрыл глаза. Рыжий сам говорил: не ждать его, поэтому юноша засопел, словно малое дитя, спустя пять минуток, обнимая по привычке одеяло, закинув на него ногу. Сколько прошло времени понять невозможно, но глаза-виски видели за окном чистый чёрный цвет, а значит на улице ещё ночь. Так почему омега проснулся? В нос ударил резкий запах перегара и на коже почувствовались знакомые прикосновения губ, на известных только одному человеку сильно чувствительных ногах и шее. —Чуя, ты пьян? — прозвучал сонный голос Дазая, который сел на колени перед ним, не давая себя трогать дальше. —Совсем чуть-чуть. — томно произнёс альфа, вновь прильнув к чужой шее — Малыш, я хочу тебя. Раздвинь ножки. Его руки скользнули под халат и сразу на бедра, легко их касаясь кончиками пальцев. Накахара обнял «малыша» за талию и подтянул к себе: усадил на своё колено, немного им двигая и продолжая целовать омегу. Последний хоть и подавался на каждое движение партнёра, но упёрся руками в его грудь, отстраняя его подальше. —Чуя, давай, пожалуйста, не будем? — смотря в небесные глаза, выпрашивал младший — Я правда очень устал, прости. —Осаму, — тон партнёра стал гораздо холоднее и руки сжались на нежной плоти, от чего его обладатель дрогнул и у него на глазах сами собой собирались хрустальные капельки— ты сейчас мне отказываешь в сексе? —Д-да… Завтра!.. Завтра мы можем этим заняться. — в подтверждение своим словам он невесомо поцеловал губы альфы, пока он безразлично смотрел на брюнета — Я даже пораньше отпрашусь с работы, только давай ляжем и… Договорить не дала сильный удар ладонью, пришедший на щеку детектива. В доли секунды, ещё не успев понять, что, черт возьми, произошло, он стоял на коленях, головой на подушке. Из глаз рекой потекли крупные слезы, ведь эта блядская боль раздавались по всему телу. Мягкий халат лежал на полу, Осаму только успел увидеть, как он летит туда, как почувствовал в себе сухие пальцы, которые успели войти на половину. —Ч-чуя, мне больно! — крикнул брюнет и попытался отползти подальше от пальцев внутри его, но рука на голове, сжимавшая волосы, не давала двинуться даже на миллиметр — Пож-жалуйста, возьми смазку… И-или слюной… Ты можешь так порвать… Движение рукой было слишком сильным, Дазай даже не успел сжаться, как длинные пальцы полностью вошли в нутрь. Боль. Режущая боль прошлась сзади. С этим чувством раздался громкий крик боли, из-за которого шатен получил ещё один удар, куда он пришёлся было непонятно, ведь всё тело ужасно ныло, но, кажется, это был бок или вблизи него спина. Красные, от слез, глаза посмотрели через плечо на мафиозника, продолжая мочить щеки солёной водой. —Ч-чуя, сол-лнце, что с тобо-бой? — младший неуверенно улыбался, будто бы приводя в чувство любимого — Ты в-ведь просто неудачно п-пошутил, да? Мн-не правда о-очень больно, давай, хва-атит роз-зыгрывать мен-я. Тот вновь попытался неудачно уйти, омега дрожал, как от боли, так и от страха. Каждая мышца была в небывалом напряжении. В горле мешался непонятный ком, который, не то что говорить, вдохнуть мешал. Трясущаяся ладонь легла на руку возлюбленного, чуть её самая, на сколько это позволяло слабое от усталости тело. —Й-я почти пов-верил тебе, н-не думал п-пойти в ак-ктеры? Хватаясь за последнюю надежду, что Накахара всего лишь шутит и вот-вот весело рассмеется, Дазай оттянул руку, с пальцами внутри него, где-то на миллиметр, давая понять: «Пора заканчивать». Чуя наблюдал за ним пьяным взглядом. После последних действий он расплылся в улыбке. Но не той, которую надеялся увидеть младший. Она была… Кровожадной? Нет. Скорее садисткой. —Даже не надейся на это. — спокойно произнёс старший, заглядывая в место, где находятся его пальцы, начал их раздвигать, подобно ножницам — Я тебя трахну, потому что хочу, мне похуй нравиться тебе это или нет. Как только, по мнению мафиози, омега был достаточно растянут, первый расстегнул ширинку и вошёл в него, будто не замечая громких стонов точно не наслаждения… Дальнейшие часы были настоящим адом для Осамы. Слезы всё текли, точно так же как и кровь из мышечного кольца, пачкающая белую постель ярко-красной краской; множество ударов приняла когда-то нежная кожа. Шатен винил себя в своей глупости, ведь если бы он согласился на интим, в том случае все прошло бы, как обычно нежно и лаского… На утро, когда Чуя проснулся, он тысячу раз извинялся перед Дазаем, аккуратно обрабатывал раны и снова извинялся, обвиняя во всем алкаголь. Кареглазому было обидно, было больно, но он принял извинения и дальше жил с альфой, принимая всю его ласку. В агентстве парень взял больничный, никто не знал о произошедшем и почему на теле суицидника, который постепенно перестал быть таковым после начала отношений с голубоглазый альфой, опять появлялись бинты и новые ранения, тот отшучивался и старался не попадаться лишний раз на глаза Рампо. Так и продолжалось, Накахара бил, унижал и насиловал партнёра, на утро стоял на коленях, умолял простить его и клялся больше не пить. Младший прощал его и скрывал действия любимого, хотя понимал, что спиртного там даже близко не было. В конце концов всё это стало нормой и старший переставал извиняться, но действия становились грубее… /настоящее время/ Веки дрогнули, Осаму вновь почувствовал боль, значит это не сон. Мутные глаза поплыли по сторонам в поисках Чуи. К сожалению или счастью нашли его. Он сидел на кресле напротив кровати, читал книгу и курил. Запах сигаретного дыма давно поселился в этом доме. Дазай в испуге закрыл глаза, притворяясь спящим — в этом состоянии рыжий никогда не трогал его, разве что будил поцелуями. Но сделал он это слишком поздно. —Я тебя долго ждал, а ты решил ещё потянуть это время? — будто бы эхом со всех сторон, послышался голос Чуи. —Пр-прости… — прошептал шатен и сразу, через боль, сел. —Неважно, разворачивайся. Мафиозник расстегнул первые пуговицы рубашки и собирался встать к партнёру. Осаму дрогнул, а на глазах собрались слезы. У них давно не было и он только залечил в очередной раз порванное колечко, после гона альфы. Израненный сжал в кулачках одеяло и собрал всю оставшуюся смелость. —Ч-чуя… можно я… се-себя рястя-тяну, пожалуйста? — у него сбилось дыхание, сердце билось от страха и пальцы на ножках сжались сами по себе. Когда это началось? Когда Дазай начал бояться близости? При чем любой. Нежный и аккуратный интим также вызывал страх. В тихой комнате послышались всхлипы. Шляпник ухмыльнулся и сел обратно, взяв очередную никотиновую палочку. —Хорошо. — зажигая сигорету в зубах, процедил он. Шатен облегчённо улыбнулся и пошёл к выходу на ватных, трясущихся, ногах, шатаясь и придерживаясь за стену. Мягкие эмоции переполнют его, всё-таки «солнце» не забыло о любви и даже позволил такую наглость… Так печально, что он совсем ничего не понимает. —Куда пошёл? — со звоном бокала о стол, сказал Чуя — Я должен убедиться, что ты сделаешь всё правильно. Раздевайся и покажи, как будешь это делать во всех красках. Парень закинул ногу на ногу, подперев голову о кулак. О чём только он думает? Прочитать по этому ухмыляющемуся лицу невероятно тяжело. В прочем детектив даже не попытался, покорно снимая с себя длинную футболку и короткие шорты. Он полностью обнажился, а лицо окрасилось в красный и глаза от стыда снова увлажнились… Некоторые люди были бы в восторге от такого отношения к себе. И я их понимаю, у всех разные вкусы, иногда хочется чего-то подобного. Жаль, что это не БДСМ-игра, а реальная жизнь, без стоп слова и специальной подготовки.