***
Новая неделя затянула в трясину учёбы. Впрочем, в ней Итачи нравилось, и он с новообретённым запалом взялся за задачи по нумерологии и трансфигурации, рунические словари и отработку новых заклинаний. — Ты вновь кажешься увлечённым учёбой, — заметила Хината в среду на сдвоенном зельеварении. Они вместе трудились над Уменьшающим зельем: как раз завершили первый этап приготовления и оставили снадобье настаиваться — могли отвлечься на разговор вполголоса, пока профессор Слизнорт у первой парты восхищался работой Северуса и Лили. — Вновь? — повторил Итачи, вызывая на конфронтацию. Отступится или нет? Прежде бы отступила; однако с недавних пор Хината не избегала обострения тем: — Именно. На прошлой неделе ты казался… отсутствующим, — она ласково улыбнулась. — Хотела бы я знать, что помогло тебе справиться с апатией. «Что ей рассказал Рейнальд?» — подумал Итачи, украдкой косясь на Мальсибера. Тот за своим столом о чём-то спорил полушёпотом с Гекатой Паркинсон. — Гектор обратился ко всем слизеринцам с призывом стараться на уроках и вернуть потерянные факультетом баллы. — Вот как? — Хината расширила улыбку с мягким укором. — Не веришь? — Не знала, что факультетские баллы так много для тебя значат, брат. — Задание есть задание. — Ты принимаешь их от Гектора Паркинсона? — Указания вышестоящих рассматриваю как таковые. Субординацию никто не отменял. — Меня щас удар хватит от умиления, — едко прокомментировал подошедший от соседнего стола Дейдара. Итачи смерил его ледяным взглядом, но подрывник не смутился: — Дайте гусениц. — Вот, пожалуйста, — Хината щедро протянула ему коробочку. — Спасибо, принцесса, — шагнув к своему котлу, Дейдара не глядя зашвырнул пригоршню гусениц и вернулся к Итачи и Хинате, не слушая возмущённого оханья работавшей с ним в паре Мэри Макдональд. — Ну что, сегодня вечером свидание? Ты, я, депрессия, таблицы?.. — Прости, меня уже пригласили на чай, — сказала Хината. Дейдара разыграл возмущение: — Кто посмел?! Дуэль! — Профессор Мальсибер. И я бы не советовала тебе вызывать на дуэль её. — Теперь я хочу попробовать, — усмехнулся Дейдара, полностью игнорируя невербальные посылы Итачи вернуться к собственным соседке и котлу. — Но ты ж понимаешь, что собраться пора? — Разумеется. Прости, пожалуйста, — Хината заправила выбившийся из хвоста локон за ухо, слегка наклонила голову. — Мне правда очень неловко, что я затягиваю… — Да нормально всё, мм. К тому же так у меня есть время разобраться кой с чем. Хината кивнула так, словно была посвящена в его дела. Это Итачи совершенно не понравилось, но он промолчал. В душе, впрочем, опять поднялось тяжёлое облако беспокойства за благо сестры. У Итачи не было проблем с тем, чтобы Хината общалась с другими людьми — у него были проблемы с её общением конкретно с Дейдарой. Всё же он единственный из ближайшего окружения способен причинить Хинате реальный вред: лишь у него хватит сил, как и наглости. И то, что Дейдара в последнее время дружелюбен с ней практически до невежливой близости, ещё не говорит о том, что он для Хинаты безопасен. Итачи вновь рассмотрел свой план: вывести Дейдару на конфликт, умереть и тем самым убрать подрывника из школы и жизни Хинаты. Он был концептуально прост, однако с исполнением неожиданно возникли проблемы: всю прошлую неделю Дейдара бегал от конфликта, как нукенин от АНБУ. Поначалу Итачи удивлялся: с каких это пор взрывной бывший коллега отказывается от драки с ним, ненавистным Учихой Итачи? — а затем, последив за ним в один из вечеров, с кристальной ясностью осознал причину перемен. У Дейдары появилась жизнь, требовавшая его активного участия, и близкие люди, которыми он искренне дорожил. Даже у него. «Честно ли лишать Джеймса брата? — задумывался Итачи нередко в следующие дни, со стороны наблюдая за кипящей жизнью. — Честно ли лишать Эшли друга? Честно ли лишать Рабастана?..» И вот здесь его мысль затормозила, вцепилась в образ, приблизила и рассмотрела. Рабастан Лестрейндж. Шестой курс, Слизерин. Характер вспыльчивый — под стать Дейдаре в нукенинские годы. В конце зимы помог Дейдаре спасти Хинату от проклятия Эвана, позже принял участие в отмщении ему. С пасхальных каникул изменился не в лучшую сторону: сделался несдержаннее, часто задирался, атаковал людей вокруг. С начала учебного года его агрессивность только росла. Он становился крайне опасен. «Как вариант», — кивнул сам себе Итачи и стал наблюдать за Рабастаном внимательнее.***
Первая половина дня пятницы прошла без проблем. После обеда у них стояли только заклинания, после которых третьекурсники Слизерина и Когтеврана разбрелись до ужина каждый в свою сторону, сам Итачи — в библиотеку: он вновь окунулся в исследование мира ментальных чар. Пронаблюдав пару дней, Итачи пришёл к выводу: изменения в характере Рабастана произошли не сами. Слишком резкие, скачками изменения, и скачки — сразу после поездок домой, где с разумом юноши вполне могли поработать. Как человеку, использовавшему в прошлом гендзюцу, Итачи было любопытно в теории разобраться, что могло вызвать наблюдаемый эффект. Ведь не похоже, чтобы Рабастан попросту выполнял какой-то заложенный приказ — скорее часть его личности выжгли-переделали, привязанность к друзьям заменив презрением и желанием наказать окружающих чуть ли не за сам факт их существования. Если чары, способные на подобное, существуют, нужно обязательно их выявить и предоставить Хинате на случай, если кто-то попробует применить их к ней самой, или к Рейнальду, или к Регулусу… В пятничной библиотеке уютно: тихо, из посетителей — практически исключительно старшекурсники да редкие профессора. В секции ментальной магии Итачи столкнулся с профессором Гринграссом; увидев, какие книги Итачи взял, преподаватель защиты от Тёмных искусств вопросительно вскинул бледные брови. — Зачем? — Исследовательский интерес, сэр. — Ментальная магия слишком сложна для самостоятельного изучения. — Меня интересует лишь теория, — спокойно соврал Итачи. Тихо хмыкнув, профессор Гринграсс не продолжил допрос и ушёл, прихватив с собой томик о практике медитации. Больше Итачи до самого вечера никто не беспокоил — пока, спускаясь на ужин, он чуть ли не был сбит с ног взволнованной Лили. — Майкл! Вот ты где! — Что случилось? — потребовал Итачи, а сердце дрогнуло: «Только бы не Хината, только бы не Хината…» — Рей в больничном крыле! — Лили вцепилась в его руку, готовясь куда-то тянуть. — Мы с ним и Хлоей гуляли, а потом этот принялся задирать нас… ну, знаешь, мол, грязнокровки… Рей за нас заступился, и он его проклял! Уже на первом предложении её сбивчивого рассказа Итачи расслабился: с сестрой всё хорошо. Без особого интереса уточнил: — Кто «он», Лили? — Лестрейндж! А вот это уже стоило внимания. Итачи успокаивающе похлопал Лили по руке. — Иди на ужин и ни о чём не беспокойся… — Да что вы все со мной как с маленькой?! — Лили отшатнулась от него, раскрасневшаяся и злая настолько, что на секунду напомнила Кушину-сан в гневе: пожалуй, рыжими волосами, взметнувшимися при резком движении. — Я хочу и буду беспокоиться за своих друзей! — Этого я тебе не запрещал… — Ты вообще не можешь мне ничего запрещать, Майкл Холмс! — Эй, чё тут такое? — вывернувший из смежного коридора Джеймс набычился. — Холмс, пошёл по пути Розье, суёшься к нашим?! — Иди своей дорогой, в общем, — посоветовал Сириус. Питер из-за его плеча с любопытством смотрел на Итачи и Лили, а вот Марлин незамедлительно подскочила к подруге: — Что, что такое, Лил?! — Рей в больничном крыле!.. Оставив гриффиндорцев самозабвенно распространять информацию и панику, Итачи без спешки направился в лазарет: рассудил, что проверить состояние Рейнальда будет не лишним. Заодно — обзавестись более подробной информацией о произошедшем. В вотчине мадам Томсон царил образцовый порядок и было всего лишь двое постояльцев: в дальнем конце помещения лежал кто-то маленький, с головой укрывшись подрагивающим одеялом, а ближе ко входу кровать занимал Рейнальд. На первый взгляд, ничего серьёзного: не лежит в беспамятстве, а сидит, опёршись на подушку, немного бледен, растрёпан, отчётливо недоволен, но не имеет никаких явных повреждений. На стуле рядом с его кроватью сидела Хината; на звук открытия дверей лазарета подняла голову. — Лили тебя нашла? — прозвучало с толикой извинения, неодобрения порывистости подруги. — Да, — приблизившись, Итачи опустился на соседнюю кровать так, чтобы видеть и вход, и второго пациента, скрывавшегося под одеялом. — Что случилось? — Ничего такого, — досадливо отмахнулся Рейнальд. — Рабастан решил прокомментировать моё и Лили происхождение, — сказала Хината. — Ничего необычного. Однако затем он высказал несколько предположений… — Он намекал на омерзительные вещи! — вспыхнул Рейнальд. — И пускай. Эти самые предположения характеризуют его, а не нас. — Я что, должен был молчать, по-твоему?! — Игнорирование — лучшая стратегия в подобных ситуациях. — Если игнорировать Лестрейнджа, он начинает бросаться проклятиями. — И отвечать на них следует щитом. Ничем более. — Это всё равно, что промолчать на хамство! Я так делать не намерен! — Кажется, Гектор просил тебя присмотреть за его младшим братом, а не терять факультетские баллы, — как бы между прочим заметил Итачи. Рейнальд поглядел на него, как на предателя. — Я лично ничего не потерял! Все претензии к Лестрейнджу! — Почему ты в больничном крыле? — перевёл тему Итачи, утомлённый попыткой доказать взвинченному потасовкой подростку, что поступил он неумно: бесполезная затея. — Поэтому, — Рейнальд откинул одеяло и продемонстрировал левую ногу; голень фиксировал гипс. — Теперь я хочу даже не вызвать его на дуэль, а дать ему в морду! — Ох, Рей… — покачала головой Хината и ласково сжала его руку. А Итачи прикидывал про себя риски. По всем параметрам выходило, что наиболее опасным элементом окружения Хинаты на данный момент являлся Рабастан Лестрейндж. Более того, этот самый элемент пребывал в состоянии перманентной готовности к сражению с перспективой серьёзных увечий противнику. Очень удобно… «Ты опять? Только же всё нормально стало!» Итачи запнулся об эту мысль. Что — нормально? Что — опять? Что важнее и как поступить?.. «Но ведь решение уже принято». «Ригидность планов — ключ к их краху». «Так ведь изменение было внесено: потенциальный исполнитель приговора назначен другой». «А почему бы не поменять план глобально?» «Регулус ведь интересен…» «Ментальная магия интересна…» «Дейдара наверняка задумал как-то использовать Хинату…» «Но подожди, она ведь сама справляется!» «И разве стоит погружаться в ментальную магию без сведущего учителя? Это может быть опасно для разума». «Опасно для разума… Что за чары — и чары ли — применили к Рабастану Лестрейнджу? Интересно…» «И Регулус ждёт «другого раза». Неужели опять его не будет?.. Это ведь жестоко, а этот мальчик жестокости не заслужил…» «А разве Саске заслужил?» «Саске это было нужно — но не Регулусу…» «А что нужно мне самому?» Судорожно вздохнув, Итачи с нажимом помассировал глаза через веки. Уснуть никак не получалось: уже больше часа он лежал, отгородившись от Северуса пологом, и пытался расслабиться, перестать слышать собственные мысли так отчётливо, словно разные люди шептали их на ухо. Слишком много сумбурных мыслей — потому что никакой ясности в жизни. Никакой ясности — потому что никакой цели. «Цель… Бывает ли жизнь самоцелью?» Итачи слабо усмехнулся и ответил самому себе: «Бывает. Только не у истинного шиноби».***
За завтраком на следующее утро Рейнальд присоединился к нему в Большом зале: его перелом уже срастили, и целительницы не стали его держать. Впрочем, радостным Рейнальд не выглядел — скорее взволнованным. Он словно бы хотел что-то сказать, но за столом Слизерина так и не решился; зато после завтрака позвал Итачи на улицу прогуляться с собакой. — Как самочувствие? — нарушил молчание Итачи, когда от прогулки пошла четверть часа, а Рейнальд так и не созрел на разговор. Бигль без устали наматывал вокруг них круги и гонялся за падающими листьями, не выказывая ни тени желания возвращаться в замок. — Всё в порядке, — Мальсибер пригладил волосы и воровато огляделся по сторонам. Без особой нужды, ведь Итачи и так уже проверил, прежде чем заговорить, что поблизости нет никого. — И знаешь… волноваться стоит вовсе не мне. — А кому же? — Тебе, Майкл, — Рейнальд остановился, и Итачи вместе с ним. Запустив руку в карман, Мальсибер извлёк аккуратно сложенный лист плотной бумаги. — Вчера со мной в больничном крыле была Лис, Лисанна Розье. После отбоя мы разговорились. И погляди, что я обнаружил у неё, — он развернул лист и подал Итачи, а затем вновь осмотрелся, выискивая любопытных гуляющих. Однако их не было; самостоятельно удостоверившись в этом, Итачи опустил взгляд — и потерял дар речи. С альбомного листа на него смотрел Шаринган. — Это похоже на твои глаза. Думаешь, ты мог случайно?.. — Я уверен, что девочка не могла их видеть, — отрезал Итачи, буквально не в состоянии отвести взгляд от рисунка. Тот был выполнен цветным карандашом, и мастерски, пусть без большого количества деталей. Весь фокус рисунка занимали два широко распахнутых глаза — Шаринган, родной, так знакомо алеющий Шаринган с единственным томоэ… «Нет, Лисанна Розье не могла видеть мой. Мы ни разу не находились даже близко, тем более наедине. Я ни разу не потерял контроль здесь, в школе… — мысли метались, нужно было строить теории, но внимание неизменно впивалось в запечатлённое на рисунке. — Разрез глаз не мой. Похож на Саске, но не взгляд… И лишь один томоэ… И что это за дымка или очертания вокруг глаз?..» — Майкл? — Хм? — Итачи встрепенулся, тут же спросил: — Лисанна говорила тебе ещё о чём-то подобном? — Да она и про это-то мне не говорила — я просто попросил посмотреть альбом, она дала, — Рейнальд наблюдал за ним с тревогой, но в тот момент для Итачи это не играло роли. — Там ещё было штук пятьдесят рисунков воронов… — Воронов? — Да. Чёрных и больших: на скалах, на башнях Хогвартса, в лесу, поодиночке и стаями… — Вот как, — Итачи прикусил изнутри щёку, возвращая себя полноценно в реальность. Сложил листок, автоматически убрал в карман. — Любопытно. — Ага… — от его ли тона Рейнальд поёжился? — У Лис странный дар… куда сильнее, чем у Эвана. — Дар? — зацепился Итачи, развернулся к нему. — Предвидение. Их матушка была способна заглянуть на несколько лет в будущее. Эван, насколько я знаю, тоже иногда видит образы того, что будет, а вот Лисанна… — Рейнальд вновь передёрнул плечами. — Я понятия не имею, куда она смотрит. Но взгляд у неё вчера во время разговора был как у человека, который очень, очень далеко. Итачи медленно кивнул, принимая к сведению. — Благодарю за информацию, Рейнальд. — На то мы и товарищи, верно? — натянуто улыбнулся Мальсибер и отвернулся, принялся звать пса. Итачи же осознал, что во тьме отчаяния без надежды вновь обрести цель он всё-таки обнаружил её путеводный луч. Ему необходимо узнать, чей это Шаринган и что именно видит Лисанна Розье.