***
На выходе из раздевалки его ждали. — Дядя Альфард? — удивился Регулус, с опаской поглядывая на широко раскинутые руки дядюшки. — Регулус, мальчик мой! — громыхнул тот, сгребая его в объятия против воли. Прижатый щекой к пахнущей тяжёлым парфюмом мантии дядюшки Регулус встретился взглядом с кисло на него глядящим братом. — Вот это полёт! Кто бы знал, что наш малыш — дракон! — Ну правда, откуда бы нам? — едко проговорил Сириус и отвернулся. У Регулуса не было сил злиться на него; вместо этого он с замиранием сердца спросил дядю Альфарда: — Ты в самом деле приехал специально ради меня? — Ваша матушка попросила меня поглядеть, как прошла твоя первая игра. — Правда?! — обрадовался Рег. Дядя Альфард засмеялся и потрепал его по кудрям. — Нет, конечно! Орион сокрушался, что беспросветно занят, а я решил съездить и досадить ему… — он подмигнул опешившему Регулусу и повернулся к Сириусу: — К слову, летом нам не дали толком пообщаться — ох уж эти коварства твоих родителей! — И не говори! — воодушевился Сириус, заполучив внимание любимого дядюшки. — Не буду вам мешать, — буркнул Регулус и поплёлся в сторону замка. Радость победы как рукой сняло. В Большой зал идти не хотелось: вся школа собралась там, слизеринский стол бесновался, а принимать здравицы Регулус был не в настроении. Поэтому он — с сумкой с формой в руке и метлой на плече — свернул на лестницу, ведущую в подземелья. В их тихой полутьме, по крайней мере, можно было даже не пытаться держать лицо. На что он, в самом деле, рассчитывал? На внимание? На интерес? На искренние поздравления? На то, что брат обнимет его и скажет, что никогда не сомневался в его успехе?.. — Регулус. Спокойный оклик заставил его вздрогнуть. Оглядевшись, Регулус увидел Майкла Холмса, затаившегося в одной из ниш и, казалось, ждавшего именно его. — Что? — Регулус попытался состроить вместо грустной мины усталую. Вышло, как он сам подозревал, не очень. Майкл смотрел на него, почти не мигая, неведомым образом заставляя раствориться в их зрительном контакте. А затем медленно, весомо произнёс: — Хорошая работа сегодня. И Регулус всхлипнул, как маленький.***
— Хорошо. Меня это вконец заебало, — торжественно объявил Дейдара, не обращаясь ни к кому конкретно. Матч давно закончился, даже дождь успел прекратиться, и парил Дейдара над пустым, тёмным и мокрым стадионом. В отдалении горел на скале громадой огней Хогвартс, но Дейдару туда не тянуло. Ему было в целом плевать на проигрыш — он почти и не заметил, как малыш Блэк сцапал снитч: слишком увлечён был очередной попыткой добраться до Лестрейнджа. Обе команды словно сговорились перед матчем не подпускать их друг к другу. Их откровенно блокировали свои же, стоило полететь не к шестам. Когда Рабастана сбило бладжером, Дейдара прифигел: обычно матёрые загонщики Крэбб и Гойл не допускали вреда своим. Под замком в подземельях сейчас посреди всеобщего веселья наверняка не весело Эшли. Где-то Лиам готовит к раздаче выигрыши на ставках. В гриффиндорской гостиной наверняка тоскливо-уныло, Джастин и Рокси пытаются подбодрить команду, обещают новые стратегии и непременную победу в турнире… Наверное, Дейдара должен был быть с ними, там. Вместо этого часами парил над пустым полем, чего не делал уже очень давно. У него была проблема: Рабастан Лестрейндж. А его проблемой — чем больше Дейдара наблюдал, тем больше убеждался — являлись инициированные кем-то беды с башкой. Дейдара не верил, что Рабастан так сильно изменился сам. Более того, за два месяца в коротких стычках, заменивших общение, прояснилась очень тревожная деталь: Лестрейндж банально не помнил многих моментов прошлого года. Не помнил уютных вечеров в убежище их компании; не помнил ржача над сюжетом порно-комикса и собственных предложений по его улучшению; не помнил совместных тренировок и того, что помог спасти принцессу, когда Розье её проклял. Впервые в жизни Дейдара жалел, что ничего не шарит в поправке менталочки. Справедливости ради, он попробовал заглянуть в книги; забросил их, впрочем, очень быстро, потому что не понимал половины концептов, а ту половину, которую понимал, в жизни б не смог применить на практике. Специфика у него другая. И эта специфика паскудным голосом предлагала Лестрейнджа перезагрузить: устроить ему амнезию. Клин клином, как говорится, вышибают. Чётенький удар куда надо ещё никому не вредил, а уж восстанавливать Басти, под чутким руководством Дейдары и Шелби-то, будет свою правильную личность, а не то агрессивное убожество, которое явило себя миру в этом учебном году. Изяществом в подходе даже не пахло. Гарантией успеха — тоже. Но Дейдара банально не знал, что ещё предпринять. Он не доверял настолько никому из преподов Хогвартса. Родителей не хотел грузить, тем более они не менталисты. Умница Эшли в данном конкретном случае бесполезен: проблема Рабастана была для него слишком личной; что Дейдара точно усвоил из просмотренных книжонок по ментальной магии, так это то, что соваться в голову к другому, когда сам в нестабильном состоянии, не стоит. Лиам за менталистику не шарил. Брайан — тоже. А больше у Дейдары никого и не было. За часы парения над тёмным стадионом разрозренные мысли оформились в подобие плана. Дейдара не собирался впутывать Лиама и Эшли — решил действовать сам. Подловить Рабастана во время похода в Хогсмид в следующие выходные, увести от глаз подальше да приложить как следует. Повторять до удовлетворения. Ну а если не поможет… — Поможет, мм! — заявил Дейдара черноте неба над собой. Небо не ответило. На подсознательном, родом из детства уровне Дейдара знал, что делать с товарищем, который окончательно сбился с пути.***
Первые выходные ноября выдались в Лондоне мерзкими, а в горах Шотландии солнечными и морозными. Брайан радовался возможности вырваться из дома: подальше от отдела, подальше от тяжёлых мыслей; радовался возможности провести время с друзьями. У Орсона было дежурство в Правопорядке, поэтому в Хогсмиде к Брайану, Изольде и Рафаэлю присоединились Гидеон и мисс Медоуз. Пруэтт умудрился прикатить на своём ужасном мотоцикле; пока ребята приветствовали друг друга, Гринграсс наколдовал табурет и устроился у чёрного борта монструозы. Достал серебряный стилус и молча принялся наносить новую защитную рунограмму — и выглядел при этом бесконечно умиротворённым. — Эх, дружище! — вздохнул Пруэтт. — Когда я вижу тебя колдующим над этой штуковиной, меня одолевает желание её тебе подарить… — Так подари! — воскликнул Брайан, не веря своему счастью: неужели наконец получится убедить Пруэтта избавиться от мотоцикла? Они с Вудом сражались с двухколёсным чудовищем уже два года без особого результата. — Не могу. Мотоцикл мне дорог, — пожал плечами Гидеон и улыбнулся мисс Медоуз. — Да и потом, Дори от него без ума! — По крайней мере, от той его части, которую можно разукрасить рунограммами, — откликнулась она и заглянула через плечо Рафаэлю. — Что творишь? Гринграсс показал на пальцах что-то вроде человечка и попадающего в него фейерверка. — Отвод молний? — предположил Брайан, друг кивнул и продолжил работу. — Быть может, пойдём внутрь? — с надеждой и лёгким нетерпением предложила Изольда, поглядывая на украшенные тыквами и кленовыми листьями окна небольшого кафе, примыкающего к пекарне в доме напротив. — Я бы выпила чаю… — Я принесу! — оживился Гидеон. — Все хотят? С молоком?.. С сахаром?.. С виски?.. Ха-ха, шучу я, Дори, не делай такое лицо! Пять кружек чая, бутыль молока, кило сахара, тортик… «Два», — на пальцах показал Гринграсс, не отрываясь от рунограммы. — Принято, исполняется! — отсалютовал Пруэтт и поскакал наводить хаос в кафе. Изольда поглядела ему вслед с сомнением. — Я, пожалуй, помогу ему, — она тоже скрылась в кафе. То ли Изольда так сильно хотела чая и выпечки, то ли всё-таки сдалась и привыкла быть частью их разношёрстной компании, где о ближних своих принято заботиться. Брайан, поглощённый мотоциклом Рафаэль и мисс Медоуз остались ждать друзей в проулке. В эту сонную часть Хогсмида ученики забредали редко: только если хотели пойти посмотреть на расположенную в стороне от деревни Визжащую хижину. Обычно все заинтересованные в ней как в историческим объекте удовлетворяли своё любопытство за один поход; желающие забраться внутрь и лично проверить, есть ли в хижине привидения, — за два. Брайан с друзьями на третьем курсе таки забрались и установили, что ничего страшнее Гринграсса в домишке нет: не призрак, но Рафаэль шуганул попытавшихся подобраться к ним исподтишка слизеринцев. Рудольфус Лестрейндж после того случая месяц спотыкался, куда бы ни шёл. Раздавшийся из кафе грохот возвестил, что Гидеон Тридцать-Три-Несчастья Пруэтт продолжает оправдывать своё прозвище. На грохот Брайан дёрнулся, сорвался было с места, но мисс Медоуз поймала его в полушаге и удержала рядом с собой. — Прекрати. Ты ему не нянька. — Я беспокоюсь за него, — возразил Брайан, который физически не мог оставаться на месте, когда друг потенциально был в беде. — Беспокойся здесь! — распорядилась мисс Медоуз. Лучше бы она позволила ему нестись спасать Гидеона, которому спасение, может, было и не очень-то нужно. Оно нужно было самому Брайану. Ему всё ещё было стыдно за тот свой срыв. Брайан не привык скулить и жаловаться: отец воспитал его хорошо, — и внезапный прорыв эмоций в момент, когда близким людям нужна была его поддержка и помощь, заставлял ощущать себя распоследним дерьмом. Что ещё хуже, и Рафаэль, и Изольда в пугающе единодушном порыве отказались в тот вечер говорить о себе: закрылись, спрятались в свою слизеринскую броню идеальных чистокровных и принялись пытать Брайана касательно его сложностей в жизни. Он тогда впервые пожалел, что в детстве мало внимания уделял наставлениям мамы: она бы научила его искусству красиво уходить от расспросов (Изольда владела им в совершенстве, а Рафаэль умел очень красноречиво молчать и блестеть глазами). В итоге, спасаясь от них, Брайан абсолютно неизящно перекинулся в собаку и забился под стол, спрятал в лапах морду. Его слизеринцы какое-то время сидели в молчании: Гринграсс катал в стакане бренди, Фоули рассматривала тяжёлые шторы, скрывавшие ночной Косой переулок. — Мне кажется, что ты пытаешься обратить Брайана себе на пользу, — буркнул Рафаэль с готовностью драться. Изольда парировала, всё так же глядя в сторону: — Мне кажется, ты используешь Брайана как опорную точку для отбеливания себя, что бы ты ни сотворил. — Мне кажется, вы оба слишком активно ищете подтекст, — заволновавшись, Брайан аж выбрался из-под стола и превратился обратно: чувствовал, что может потребоваться их разнимать. — Твой мир существует в двухмерной плоскости, так что молчи! — шикнула на него Изольда. — Да, — вдруг сказал как отрезал Рафаэль. — Да, — ответила ему Изольда. — И знаешь, почему? — Да. — Тогда у нас нет вопросов друг к другу? — Нет. — Я ничего не понял, — пробормотал Брайан, неожиданного для самого себя напуганный их откровенным общением. — Вот и продолжай поддерживающе молчать, — шутливо приказала ему Изольда. — И будь счастлив оттого, что близкие тебе люди нашли общий язык только благодаря тебе. — Мне большего и не надо! — спешно сказал Брайан. Изольда вздохнула с пронзительной грустью. — Пожалуйста, никогда не меняйся, — и посмотрела ему в глаза печально, и требовательно, и с мольбой. — Если в мире переведутся такие чуткие, светлые люди, как ты, Брайан Поттер, на свете станет совсем невыносимо жить. — Я такой далеко не единственный… — заспорил было Брайан, но Изольда перебила его: — Твоя порода столь редка, что почти исчезающая. Мы с Гринграссом, Пруэтт с бесконечными катастрофами, Вуд с его неуверенностью в себе присосались к тебе, как пиявки… И ты каждому отдаёшь часть себя. — Не вижу пути прекрасней. Если могу сделать лучше жизни близких, я счастлив. Разве жизнь не бессмысленна без сотворённого ради других? — Гриффиндорская — может быть, — слабо улыбнулась Изольда. — В каждом есть скрытый гриффиндорец, — проговорил Рафаэль, не поднимая глаз от стакана. — Я ищу своего. В тот момент Брайан с оглушающей ясностью ощутил, что живёт не напрасно. Тут же испугался, что Изольза засмеётся в обычной своей язвительной манере, круша трепетный момент… однако она не сделала этого. Она тихонечко заплакала. — Это ещё что такое? — оторвал его от мыслей вопрос. Из пекарни вышла и заметила их остановившуюся в переулке компанию миссис Мальсибер. Брайан насторожился, пытаясь понять, друг или враг перед ним: она не приняла извинений Рафаэля, но и, судя по всему, не рассказала о его срыве ни коллегам-профессорам, ни попечителям… — Мэм, — всё-таки поприветствовал её Брайан: манеры никто не отменял. Миссис Мальсибер ограничилась косым взглядом в его сторону и неожиданно обратилась к мисс Медоуз: — Что это за магловская дрянь? — Надо было на магловедение ходить, Бёрк, тогда бы знала, — бросила ей мисс Медоуз, и вычисления очень быстро заработали в голове удивившегося Брайана. Неужели они, вот эти две ведьмы?.. — Однокурсницы? — спросил Рафаэль в общем-то даже с интересом. — Год разницы, — гордо ответила мисс Медоуз. — И затяжная война за время профессора Флитвика. — Было дело, — миссис Мальсибер неожиданно подошла ближе: подкралась, как лисица бы подкралась к приманке в капкане. — Так что, ты вытянула достаточно ЖАБА, чтобы пойти прислуживать гоблинам в Гринготтс? — Лучше, — мисс Медоуз достала из кармана и продемонстрировала значок Управления мракоборцев. Брайан приковался к нему тяжёлым больным взглядом, на миг забывая, где и с кем находится. — Подержи, — вдруг пихнул его в бок Рафаэль и всучил какую-то снятую с мотоцикла деталь. Миссис Мальсибер вновь обратила взгляд на монструозу, но повторять вопрос не стала; вместо этого молча всмотрелась, нахмурившись, а затем сделала ещё пару осторожных шагов ближе. — Вы что этой рунограммой пытаетесь сделать, Гринграсс? — Отвод молний, — рефлекторно ответил за друга Брайан, за что получил колкий взгляд ведьмы и едкое: — Гринграсс ещё и чревовещатель? — Бёрк, отцепись от него, — потребовала мисс Медоуз. — Я Мальсибер теперь. Мисс Медоуз подавилась смешком. — Шутишь? — Нет. Гринграсс отнял стилус от чёрного бока мотоцикла и повернулся к ним. — Что не так? Миссис Мальсибер поморщилась — и за это ей должно быть стыдно! Потому что Рафаэль только что сделал нечто безумно для него нетипичное: прямо спросил совета. — Ничего. Если цель — поубивать окружающих. — Хм, — Гринграсс посмотрел на свою рунограмму, на миссис Мальсибер. Она закатила глаза и пояснила тоном, которым разговаривать пристало разве что с совсем скорбными умом: — Молнии отведутся — куда? — В пространство. — Ага. А рассеивающая группа у рунограммы — где? — понаблюдав за тем, как мрачнеет лицо Рафаэля, миссис Мальсибер хмыкнула: — Вот поэтому дилетанты и должны держаться подальше от древних наук. Тут уже Брайан не выдержал: — Простите, мэм, но ваше высокомерие не является поводом для других прекратить развиваться в интересующих областях! Миссис Мальсибер раздражённо дёрнула щекой. — Медоуз, предупреждаю, если Поттер не замолчит… — А вот и то-о-ортик! — на них обрушился Гидеон, радостно притащивший блюдо с титаническим, размером с два, тортом, сдобренным ведром крема и несколькими горстями шоколадной стружки. Следом за Пруэттом пришла Изольда, аккуратно левитируя перед собой поднос с кружками, который разумно не доверила хаотичному другу. — И чай, вот чай… Так, Дори, лови… Брайан, Рафаэль… О, здрасьте, — заметил он наконец миссис Мальсибер. — Вы кто будете? — Специалист по рунам, — сообщил Гринграсс, поверх кружки буравя коллегу-профессора непонятным взглядом. — Круто! — обрадовался Пруэтт и вручил растерявшейся миссис Мальсибер последнюю нетронутую кружку с подноса, себя самого оставляя с пустыми руками. — Скажите, а вы и в защитных рунах понимаете? А то Дори и Рафаэль на моём мотоцикле таких кроссвордов нагородили!.. — Я люблю Гидеона, — признался Брайан, наблюдая за тем, как Пруэтт решительно увлекает растерянно вцепившуюся в кружку миссис Мальсибер к не менее ошарашенному Гринграссу и колдует дополнительные табуреты, чтобы всем было удобно разместиться перед «кроссвордом». — Я тоже, — мягко улыбнулась мисс Медоуз. Изольда позади них тихо вздохнула; приблизившись, взяла Брайана за руку. — Как всё-таки прекрасна любовь.***
Сразу после завтрака школа опустела: курсы начиная с третьего практически полным составом убыли на прогулку в Хогсмид, и Регулуса это полностью устраивало. В одиночестве и тишине он расположился в Общей гостиной Слизерина и работал над сложным эссе по трансфигурации, ради которого уже который день не вылезал из учебников. За минувшую с квиддичного матча неделю злость и обида притупились, но не прошли. Чтобы отвлечься, Регулус пытался завалить себя учёбой, однако всё равно невольно думал порою: почему самое тёплое, искреннее и душевное поздравление он получил от скрытного нелюдимого мальчишки, с которым чуть было не подрался на дуэли?.. Регулус резким движением оттолкнул книгу, откинулся на спинку кресла и порывисто сложил руки на груди, насупившись. Ну вот что, что ему нужно сделать, чтобы перестать быть в глазах родни блеклой тенью брата?! Хорошо учиться? Не помогает. Не порочить имя Блэк? Регулус старается, в отличие от Сириуса! Не дружить с предателями крови?.. Со стороны коридора, ведущего в спальни, раздались лихорадочный заговорщицкий шёпот и смешки. Регулус чуть-чуть высунулся из-за высокой спинки кресла — в Общую гостиную вышли Крауч, Бёрк и Паркинсон. Первокурсники тихо спорили, на ходу толкались локтями и передавали друг другу какой-то предмет, завёрнутый в разворот «Пророка», — и выглядело это так, будто бы они что-то злоумышляли. Сразу вспомнилась жалкая горсточка отвоёванных упорным трудом слизеринцев изумрудов, заставив Регулуса задуматься: не вмешаться ли? Наверное, он дышал-сопел из-за кресла слишком уж громко: Бёрк вдруг обернулся и помахал ему рукой: — Привет, Блэк! — Чет, чего ты?! — тут же ткнул его локтем Крауч, поглядел на Регулуса с подозрением. Прижимавший завёрнутый в газету предмет к груди Паркинсон так и вовсе побледнел и круто развернулся, попытался было шмыгнуть обратно в спальни — приятели одновременно вцепились в его мантию и притянули обратно. Деваться было некуда, и Регулус поднялся из кресла. — Куда это вы собрались? — он постарался вложить в тон требовательную твёрдость. — Не твоё дело! — мгновенно встал в позу Крауч. Смерив его долгим взглядом — так дедушка Арктурус делал, когда хотел заставить собеседника почувствовать себя неуютно, — Регулус повернулся к Паркинсону и Бёрку. — Криспин, что это у тебя? — Ничего! — пискнул Паркинсон и попытался спрятать загадочный предмет в карман. Карман оказался слишком маленьким. — А это тогда что? — Регулус со всей решительностью промаршировал к первокурсникам и потянулся, чтобы отобрать предмет у Паркинсона. Крауч оказался быстрее: выхватил свёрток и спрятал за спиной. Когда Регулус наступил на него, Барти ловко перекинул предмет Честеру, тот поверх головы повернувшегося Регулуса бросил обратно Криспину. Тот явно этого не ожидал: ойкнул от удивления и едва не выпустил свёрток из рук — в последний момент подхватил, но газета развернулась, и миру себя явила упаковка навозных бомб. Немая сцена длилась полных десять секунд. — Ой, — выдавил Криспин, нарушая тишину. — Вы с ума сошли?! — воскликнул Регулус, воспылав праведным гневом. — Вам мало уже потерянных баллов?! — Мы же не просто так, а за правое дело! — пожал плечами простодушный, как садовый гном, Честер Бёрк, и оба приятеля зашипели на него: — Чет! Регулус достал палочку и указал на бедовую троицу. — Так. Вы сейчас же мне рассказываете, какое такое дело, или мы идём к Гектору! — Ты мне палочкой в лицо не тычь! — взвился Крауч, а Паркинсон одновременно с ним пролепетал: — Не надо к Гектору!.. — Мы хотели закинуть навозные бомбы в комнату студсовета, вот. — Чет! — Да чё вы на меня шипите, всё равно б рассказать пришлось!.. Регулус удивлённо моргнул. — А… зачем? — Чтобы насолить Рею, — пробубнил Паркинсон, глядя куда угодно, но только не на Регулуса. — Он достал уже! Важничает, как будто он взрослый, и постоянно командует! И Гектор на его стороне! — Криспин обиженно поджал губы. — Крис ему на Мальсибера пожаловался, а Гектор ему подзатыльник дал, — сообщил Бёрк с сочувствием. — Гектор может, — понимающе кивнул Регулус, сведший близкое знакомство с подзатыльниками старшего Паркинсона на квиддичных тренировках. — Только это всё равно не повод терять баллы, которые весь факультет зарабатывал с таким трудом. Паркинсон потупился и забормотал что-то себе под нос. Бёрк хлопал глазами и смотрел так, словно не совсем понимал, о чём речь. Крауч ткнул в Регулуса своей потихоньку вытащенной палочкой: — А ты нам лекции не читай! Сам не лучше! — Это ещё что значит?! — Ты такой же нарушитель правил, а притворяешься лучше нас!.. Именно в тот момент копившаяся злость вырвалась наружу, и Регулус попытался его проклясть. Но и Крауч что-то бросил в него — заклинания столкнулись на полпути и срикошетили, Паркинсон очень неловко поставил щит, Бёрк тоже влез… По результатам короткой битвы пришлось всем вместе идти в больничное крыло. Навозные бомбы были припрятаны до лучшего дня; и Регулус не собирался никому о них рассказывать.***
Миссис Мальсибер сбежала от них при первой же возможности, а после обеда Пруэтт и мисс Медоуз укатили любоваться видами Лох-Несса. Изольда отлучилась по своим делам, а Брайан и Рафаэль отправились бродить по Хогсмиду. Деревушка была полна радостных детей всех возрастов. Брайан прекрасно помнил, каково это: вырваться из школы, хоть ненадолго сменить обстановку. Кто-то бежал в «Сладкое королевство» за вкусностями или в «Три метлы» за сливочным пивом. Кто-то стремился в магазинчик приколов «Зонко» за навозными бомбами, взрыв-кусачками и мылом, от которого у использовавшего его синела кожа. Для кого-то это была возможность устроить романтическое свидание: когда они проходили мимо, Брайан заметил, что в уютном кафе мадам Паддифут полно флиртующих и даже откровенно целующихся парочек. Кто-то же вовсе хотел воспользоваться социальной безответственностью старого бармена «Кабаньей головы» и купить стаканчик огневиски. У бара Брайан и Рафаэль наткнулись на группу старшекурсников: раскрасневшихся, заливисто хохочущих, болтающих без умолку, перебивая друг друга. Среди них Брайан узнал Роксану, сестрёнку Вуда, и погрозил пальцем — Роксана хихикнула и чмокнула его в щёку: — Орсону чур ни слова! — Роксана! — возмутился Брайан, отодвигая девушку от себя под улыбочки её компании. — Ты же староста школы — веди себя соответствующе! — Только я? — беспечно засмеялась она. — А Паркинсону, значит, можно хулиганить? — И Паркинсону нельзя, — в его выпускной год нынешние семикурсники были на третьем, и Брайан слабо их помнил — только тех, кто играл в квиддич. Слизеринского охотника Гектора Паркинсона Брайан узнал не сразу: тот заметно вырос, окреп и явно делал попытки отрастить то, что Вуд именовал «брутальной небритостью». На локте Паркинсона висела улыбающаяся сестрица Флинта; остальные девчонки в компании без зазрения совести строили Брайану глазки, что он пытался игнорировать. — Ну, Поттер, ты не преподаватель! — пробасил Паркинсон и весело повернулся к Рафаэлю: — Профессор? Гринграсс безразлично передёрнул плечами, на что семикурсники ответили одобрительным свистом. «Мы были не лучше», — говорил направленный на друга взгляд Рафаэля. «Нет, — мысленно согласился с ним Брайан. — Мы были гораздо хуже». Налетевший ветер отвлёк его слабым запахом знакомых духов. — Шухер! — рефлекторно предупредил Брайан, и семикурсников как ветром сдуло. Минутой позже на улочку, где располагалась «Кабанья голова», свернула декан Гриффиндора. — Мистер Поттер! — ему она обрадовалась, это видно было. — Здравствуйте, профессор, — сердечно улыбнулся Брайан. Строгая и требовательная Минерва МакГонагалл была, без шуток, его любимым учителем. Во многом именно благодаря ей Брайан заинтересовался трансфигурацией: профессор умела увлечь не ленивого предметом. А ещё она, несмотря на собственную загруженность как учителя, декана и заместителя директора школы, на протяжении почти четырёх лет занималась с ним отдельно и помогла стать анимагом. Нельзя сказать, что Брайан прощал ей предвзятое отношение к Рафаэлю, но это была, пожалуй, единственная негативная сторона в их общении. Рядом с ним Рафаэль попытался натянуть вежливый оскал, но вышла не самая приятная гримаса. Это было уже практически через край: верхом его дружелюбия с не близкими людьми являлась вооружённая нейтральность. Профессор МакГонагалл смерила их обоих ностальгическим взглядом. — Я всё гадала, когда увижу вас здесь, Брайан. — Я настолько предсказуем? — неловко засмеялся он, запуская пальцы во взъерошенные волосы. — В некоторых вещах, — ответила ему улыбкой декан и указала на паб. — Не хотите выпить? — Извините, мэм, в другой раз, — Брайан бросил быстрый взгляд на друга, оскал которого делался всё более нервным. — Разумеется, — профессор МакГонагалл поняла его без слов. — Загляните как-нибудь на чай в Хогвартс. — С удовольствием! — согласился Брайан, и они расстались. С шумных улочек Брайан и Рафаэль неспешно убрались за границу деревни, где начиналась каменистая местность, переходившая в горные отроги. Здесь и сейчас было так хорошо, что Брайан не отказал себе в удовольствии остановиться, закрыть глаза и несколько минут просто дышать, наслаждаясь свежестью и морозцем, запахом жизни деревни и дикой суровой местности за её пределами. Усевшись на ближайший валун, Рафаэль вытащил из кармана шоколадку из «Сладкого королевства» и принялся быстро жевать. Брайан осторожно спросил у него: — Ни в коем случае не подумай, что я осуждаю, даже наоборот… Я заметил, ты очень обходителен с профессором Мальсибер. Почему? Всё же она, э-э… не слишком мила в общении. — Она — специалист в своём деле, — откликнулся Рафаэль, выпотрошив остатки шоколадки из фольги. «Она смогла отразить моё проклятие», — напоминало затаённое восхищение в его голосе. Знать, как она это сделала, другу, вне всяких сомнений, хотелось. Однако… — Не только ведь поэтому, — продолжил допытываться Брайан. Всё-таки знания можно почерпнуть и из книг; так дольше, но морально проще, и обычно Гринграсс избирал именно этот путь. Поначалу Брайану показалось, что друг отвечать не станет. Но затем тот хмыкнул и изобразил короткую пантомиму с посылом «Будь её воля, она бы меня придушила». — Могу общаться с ней, с Фоули — могу с любым, — добавил он словами и достал следующую шоколадку. Уровень гордости и умиления, испытанных Брайаном в тот момент, невозможно было передать. — Рафаэль… — он так и не нашёл слов, а потому подошёл и присел на валун рядом с другом, прижался к нему плечом, немо выражая поддержку. «По-собачьи», — часто комментировал Лестрейндж в школе, но Брайан не видел в этом проблемы. У него в самом деле было много привычек, роднивших с собственной анимагической формой. Лохматый, тактильный и очень преданный Брайан однозначно считал, что лучше быть собакой, чем злобным бесчувственным упырём. Вдруг периферийным зрением Брайан зацепил в отдалении знакомую светлую шевелюру. Пригляделся — и точно: Дэвид целенаправленно брёл в сторону скал, за которыми легко скрыться от наблюдения из Хогсмида. За кузеном следовал высокий темноволосый парень, показавшийся Брайану смутно знакомым. — Куда это Дэвид собрался? — пробормотал он, нехорошее предчувствие поднимались в груди. — И кто это с ним?.. — Рабастан Лестрейндж. — Тогда ладно. Дэвид говорил, что дружит с ним — ты можешь себе представить? Рафаэль настолько выразительно помотал головой, что Брайан прочно засомневался в собственных сведениях. Поглядел вслед парням ещё раз — те как раз скрылись из виду за скалой. Брайан снялся с места. — Пойдём-ка проверим, чем они заняты. Накинув дезиллюминационные чары, друзья осторожно покрались следом за школьниками. Смешно, конечно, и, скорее всего, без надобности, но Брайан попросту не мог не убедиться, что кузен в безопасности. Всё-таки Дэвид — Поттер до мозга костей и вечно попадает в передряги; с учётом масштаба их с Джимом последней, летней, Брайан предпочитал перестраховаться. К тому же, с ним был Лестрейндж. Брайан очень хотел верить, что Рабастан не похож на Рудольфуса, но мрачная неприязнь, с которой Рафаэль произносил имя мальчишки, душила надежду. Скорее всего, Дэвид вёл Лестрейнджа на дуэль; серьёзную, раз действовал за пределами школы, подальше от глаз старост и профессоров. Брайан невольно ускорил шаг, но, как ни вслушивался, не слышал звуков боя, не видел искр заклинаний. И кто из двоих так хорош, интересно, в щитах и чарах сокрытия?.. Затаившись за скалой, Брайан осторожно выглянул на поле предполагаемого боя, держа наготове волшебную палочку. На небольшом пятачке чахлой травы, зажатом между россыпью валунов и когтями скал, Дэвид стоял над телом Лестрейнджа. В руке у него был окроплённый кровью камень. — Дэвид! — Брайан выскочил из укрытия, скидывая маскировку. Кузен направил на него палочку раньше, чем подумал; затем, увидев, кто перед ним, так же быстро опустил оружие. — Привет. Подбежав к ним, Брайан упал на колени рядом с Лестрейнджем, проверил дыхание, пульс. Мальчишка был жив, просто в отключке; наложив заживляющие чары, Брайан обрушился на кузена: — Ты что творишь?! Таким ударом ты мог его убить! — Мог бы. Но не хочу, — мрачно отозвался Дэвид, глядя мимо Брайана в сторону, где остался скрытый чарами Гринграсс. — Кто с тобой? — Вопросы тут задаю я! — прикрикнул Брайан. По тому, как мальчишка изменился в лице, догадался, что Рафаэль за его спиной тоже снял дезиллюминационное; впрочем, никак иначе не вмешивался, и это хорошо. Брайан поднялся, возвышаясь над кузеном, упёр руки в бока. — Что такого вы с Лестрейнджем не поделили? Дэвид максимально независимо вскинул подбородок. — Не твоё дело, мм. А под слоем упрямой гордости скрывалось смятение, бессильная злоба. Уловив их ядовитое веяние, Брайан потерял всё желание отчитывать кузена. Его стало жалко — и очень захотелось понять. — Очень даже моё, — Брайан подступил к нему — Дэвид отшатнулся было, но Брайан всё равно крепко сжал его плечо. — Пожалуйста, расскажи мне, что случилось. Я могу помочь. Он знал: Джим бы выложил всё без утайки. Но Дэвид совсем не такой: слишком взрослый, слишком скрытный, слишком… Брайан не знал, как назвать эту его яркую черту на стыке решимости и упрямства, независимости и гордости, силы духа и готовности идти по головам ради достижения своих целей. Тот же самый коктейль, что сейчас, Брайан чувствовал в кузене после гибели магловской девочки от случайно вызванного Джимом демона. В тот раз Дэвид, казалось, готов был на всё, только бы не позволить случившемуся испортить жизнь брату. Но что могло им двигать теперь?.. Дэвид молчал, но не просто так: думал. Прикидывал, достоин ли кузен доверия — Брайан хорошо знал этот взгляд. Точно таким же его весь первый курс сканировал подозрительный, боящийся ошибиться Рафаэль. — Твой друг шарит в менталистике? «Немного», — показал Рафаэль пальцами, разведёнными на дюйм. Дейдара посмотрел на него с серьёзной оценкой; затем — на Брайана, вздохнул и кивнул сам себе. — Ладно. Слушайте.***
Рассказывая кузену и его лучшему другу в разумных подробностях о ситуации с Лестрейнджем, Дейдара ощущал, как камень на сердце становится легче и легче. Сам удивлялся: он ведь никогда не зависел от других, всегда решал свои проблемы сам!.. И всё равно так по-тупому обнадёживался от одной только перспективы помощи человека, которому доверял. По ходу его истории Брайан всё больше мрачнел, рычал сквозь зубы, и понятно по взгляду было: расшибётся в лепёшку, но поможет. Дейдара ценил его за это. Профессор Гринграсс склонил голову к плечу, рассматривая даже не Дейдару, а Рабастана через стёкла зачарованных очков. О чём думал он, Дейдара понятия не имел, но готов был положиться на кузена, доверявшего этому странному чуваку. Всё-таки Брайан крупно подставился, отказался от собственной мечты стать мракоборцем ради благополучия Джима. Для Дейдары в этом мире не существовало более высокого свидетельства надёжности. — Как-то так, — закончил монолог Дейдара и выжидательно уставился на слушателей. Те переглянулись. — Официально мы можем… — начал Брайан, но Гринграсс его перебил: — Не должны, — и указал на Лестрейнджа. — Ты знаешь их отца. — Знаю, — поморщился Брайан, а Дейдара сжал кулаки: — Я его тоже разок видал. По роже сразу видно: ублюдок. — Дэвид! — одёрнул его Брайан. — Вообще, Рафаэль прав. Если будем действовать официально: через школу, Мунго или Министерство, без разницы, мистер Лестрейндж узнает. Проблемы будут и у нас, и у парня, — Брайан спохватился и заботливо наложил на уложенного на стылой земле Рабастана согревающие чары. Задумчиво почесал висок. — Разве что профессор Дамблдор… — Никакого Дамблдора! — отрезал Дейдара. — Он может использовать мальчишку, — согласился Гринграсс. Брайан посмотрел на него с надеждой и сомнением, от которого самому ему было явно неуютно. — Ты думаешь?.. — Нет, — слишком резко мотнул головой Гринграсс, тут же заправил за уши белёсые волосы и поправил очки. — Не стану. — Не станете — что? — потребовал Дейдара, не понимавший немногословного препода настолько хорошо, как Брайан, который тут же перевёл на человеческий язык: — Пробовать проверить, что у мальчика в голове, самостоятельно. У Рафаэля лучше с окклюменцией, она ему нужнее. Кроме того… — У нас с его старшим братом проблемы, — отчеканил Гринграсс. — Да… — Брайан замялся, вновь уставился на друга непонятным Дейдаре взглядом. Подумав немного, Гринграсс скривился и бросил: — Зови Фоули. — Думаешь? — Если доверяешь. — Стоп, — встрял Дейдара, насупившись. — Я против посторонних. — Изольда не посторонняя, — возразил Брайан, его щёки полыхнули румянцем. Дейдаре тут же вспомнились давние жалобы кузена на противную однокурсницу Изи Фоули, следом пришёл на ум образ хорошенькой белокурой соседки по Годриковой Впадине — и Дейдара присвистнул, ненадолго отвлекаясь от проблемы тела у своих ног: — О-о! Так вот, стало быть, кто виноват в твоих мечтательных лыбах в последние месяцы!.. — Вот это уж точно не твоё дело! — вспыхнул Брайан до корней волос. Гринграсс возвёл глаза к небу и состроил бесконечно красноречивую мину, дававшую понять всё, что он думал о ситуации. Ладно, пожалуй, он начинал Дейдаре нравиться. Брайан за цепочку выудил из кармана старые круглые часы и открыл. Чуть сместившись, Дейдара разглядел на внутренней стороне крышки светящиеся надписи: «Отец — дом», «Мать — дом», «Рафаэль Гринграсс — Хогсмид», «Изольда Фоули — Хогсмид». — Она ещё здесь, — пробормотал Брайан; возвращая часы в карман, едва их не выронил. Бросил взгляд на друга, на Лестрейнджа и взлохматил волосы, решаясь. — Я… пойду найду её, наверное. И приведу. — Давай, только в темпе, — напутствовал его Дейдара. — А то, если Лестрейндж очухается и обзовёт меня грязнокровой швалью, я опять его камнем ёбну. — Не вздумай! — Брайан посмотрел на Гринграсса со значением. Тот передёрнул плечами, а когда Брайан убежал обратно в деревню, заговорщицки шепнул Дейдаре: — Действуй. Ему не скажу.