***
Время было раннее, едва ли пять утра, когда Итачи выбрался из замка. Всю ночь валил снег, и теперь не прекративший густого шквала, так что Итачи торопился поскорей оказаться под прикрытием деревьев на берегу Чёрного озера: самой близкой укромной локации для приватного разговора. Вокруг было непроглядно темно: луны не видно из-за туч, а окна в замке ещё не начали по-утреннему зажигаться, — однако на снегу Итачи различил уже щедро припорошённую цепочку следов. Значит, Дейдара прибыл на место первым; даже несмотря на то, что Итачи вышел заблаговременно. Паранойя тут же заметила: следует ожидать засаду, — и Итачи активировал Шаринган, готовый ко всему. По мере приближения к берегу стало заметно движение под деревцами. Впрочем, Дейдара не оправдал подозрений: не засаду готовил, но тренировался метать ножи. — Ты рано, — когда Итачи подошёл, заметил Дейдара, не отрывая взгляда от мишени, коей служил один из стволов. При более близком рассмотрении в нём обнаружилось несколько десятков кучно расположенных отметин попаданий клинка. — Ты тоже, — посомневавшись немного, Итачи погасил Шаринган и вступил под раскидистую крону, где мело поменьше. Примерившись, обошёл ствол и прислонился к нему плечом с той стороны, где не задувал холодный ветер. Несколько мгновений, это видно было, Дейдара боролся с искушением всё-таки метнуть нож, целясь близко к голове Итачи. Однако здравый смысл возобладал. — К делу? — К Блэкам, — кивнул Дейдара и приблизился, на ходу трансфигурировав нож обратно в камень и сунув в карман. — Сразу скажу, инфа пока не полная. Итачи молча кивнул: и не рассчитывал, что бывший подрывник сумеет за две недели собрать массу сведений. Если бы смог, его однозначно следовало убить: для спокойствия в будущем. Его немногословность и сосредоточенное внимание Дейдара не воспринял в штыки — и это однозначный прогресс в отношениях. Даже не хмыкнув, как часто делал прежде на любую фразу-жест Итачи, принялся повествовать: — Блэки — та ещё семейка. Если считать с жёнами и женщинами, выданными замуж в другие семьи, их сейчас восемнадцать, плюс трое живых выпертых из клана: сквиб и две дамочки, выскочившие не за тех. Судя по тому, что я уже узнал, там у каждого, если покопаться, обнаружится шкаф скелетов и средств для манипуляций и шантажа. Клан — это яма со змеями, где у каждого есть счёты к каждому. Вместе их держит только воля лорда Арктуруса, главы этой семейки. — Что он за человек? — Походу, чё-т среднее между Какузу и стариком Третьим… ну, который Третий Цучикаге. Только мания у него вместо денег — власть, а вместо мечты о величии Ивагакуре — величие клана Блэк. Он успешно рулит этим цирком уже лет двадцать, с тех пор, как его батя откинулся, но таланты начал проявлять ещё раньше, будучи у бати надёжной правой рукой. В войну с Гриндевальдом именно он отлавливал рвущихся принять горячее участие в сражениях родичей и усаживал пережидать бурю: в немалой степени его усилиями Блэки не потеряли в численности, когда бóльшая часть чистокровных родов серьёзно пострадала. А ещё бытует мнение, это Арктурус подставил со смертельным исходом своего дядьку Финеаса, — Итачи ничем не выдал повысившегося внимания: речь зашла о «его дедушке», отце «его отца» Сэмюэля Грейсона. — Тоже кадр был любопытный: боролся за права маглов, за что был отлучён от рода, женился на кузине и укатил в Европу искать «лучшего пути». Чё он там нашёл — хороший вопрос; точно известно только то, что их с женой люди Гриндевальда приморили за помощь маглам по анонимной наводке… автором которой, собственно, некоторые и считают Арктуруса. Другие, правда, говорят, что это всё слухи, созданные или самим Арктурусом, или его недоброжелателями. Так или иначе, остальные Блэки стараются против него лишний раз не рыпаться: чел доказал, что с предателями в клане будет разбираться даже жёстче, чем со врагами извне. «Это действенный способ держать клан в повиновении, — про себя отметил Итачи. — Но лишь пока глава силён». Дейдара тем временем продолжил: — Больше всего я разузнал про Поллукса Блэка, начальника Отдела транспорта Министерства: про него все охотно говорят, — в памяти Итачи мгновенно всплыло генеалогическое древо: Поллукс приходился кузеном нынешнему главе клана. — Чувак отличился ещё в школе. На втором курсе бойкий и не по годам развитый Поллукс умудрился присунуть пятикурснице, да так, что заделал ей детёнка, — тут Дейдара всё-таки ухмыльнулся, разрушая образ серьёзного поставщика информации, который до того относительно качественно на себя напускал. — Чтоб избежать скандала, девчонку после СОВ забрали из школы, пока пуза не видно. Тогда же их с Поллуксом быстро и тайно поженили, а всем сказали, что только обручили. Девчонку следующие несколько лет держали под домашним арестом, чтоб никому не растрепала, что вместо учёбы мелких Блэков рожает. Выпустили её, только когда Поллукс закончил школу, а к тому моменту уже двоих пиздюков представили плодом неземной любви. Но какая у него с женой любовь, Поллукс показал очень быстро, начав трахать всё, что двигалось. Все старшие Блэки пытались его угомонить, но Поллукс только посылал всех нахер и сваливал из страны. Шикарный мужик, — Дейдара саркастично показал большой палец. Итачи остался к шутке глух, хотя Кисаме в его подсознании ответил смешком. — Н-да… Короче, выступал он до тех пор, пока не заебал всех вконец и по его душу не отправили всё того же Арктуруса. Моя… информатор не в курсе, чё конкретно он сделал, как кузена запугал, но, судя по её словам, Арктурус уже тогда был настолько лютый, что после его «уговоров» Поллукс остепенился, перестал бухать и трахать и принялся мчаться по пути исправления. У него, собственно, до сих пор образ человека, искупающего «благими делами» грешки буйной молодости. — Интересно, — Итачи отстранился от дерева и растёр затёкшее плечо. — С тех событий прошло несколько десятилетий… Неужели за все минувшие годы Поллукс не предпринял ни единой попытки вернуться к прежней жизни? — Я тоже удивился! Но, на первый взгляд, нет, не пытался. Видимо, Арктурус держит его за яйца очень интересным способом. — В каких они отношениях? — Яйца Поллукса? — Дейдара, — Итачи предупреждающе зыркнул на него, и бывший коллега пренебрежительно отмахнулся от претензии: — Поллукс ходит у лорда Арктуруса верной собачонкой; им же, собственно, и был продвинут в Министерстве. Он не очень умная, но при желании вполне эффективная тварь, отлично выполняющая команды сверху. — Интересно, — повторил Итачи, задумавшись. Если с юных лет Поллукс в самом деле был свободолюбивым и независимым настолько, как говорит Дейдара, в настоящий момент сценария два: либо Поллукс действительно был абсолютно подавлен кузеном и стал послушной его марионеткой; либо лишь притворялся оной, а его ненависть к Арктурусу, подстёгнутая гордыней, год за годом росла. — Как мне заметили, — сказал Дейдара, — пиздюки Поллукса переняли лучшие качества бати, да не просто переняли, а вывели на новый качественный уровень: старшенькая его, Вальбурга, — крайне эффективная тварь, Альфард — сорокалетний раздолбай, который только и знает, что бухать и блядствовать, а Сигнус — тупорылая марионетка, им вертят все, кому не лень. Для этого, правда, сперва приходится отбиться от его жены, Друэллы Розье… пока ты не спросил: твоему ебанутому приятелю Эвану она приходится родной тёткой, а Нарциссе и двум её сёстрам — мамкой. Судя по оговоркам, интересная она дамочка… но пока я в неё не углублялся. Надо? — Если она имеет влияние в клане. — Окей, — Дейдара стянул резинку и принялся вновь собирать растрёпанный ветром хвост. Снегопад начал стихать, и за поредевшей завесой стал различим дом лесничего, где уже загорелось окошко, из трубы пошёл дымок. — Тебе вообще насколько глубоко надо-то? — Насколько получится, — Итачи легко наклонил голову к плечу, оценивающе глядя на бывшего коллегу. Тот ответил не менее въедливым взглядом и спросил: — Что планируешь делать? Даже не попытался притвориться незаинтересованным. На его честность Итачи ответил собственной: — Пока не решил. Однако предпочитаю собрать информацию заблаговременно и при проработке плана действий ориентироваться на неё. — Это логично… но скучно, — протянул Дейдара с полуулыбкой. — Где восторг полёта фантазии, упоение молниеносными действиями? — Подобное меня не привлекает. — Значит, и для тебя искусство — стылая вечность? — Я ничего не понимаю в искусстве, Дейдара. — Ну и многое теряешь, — откликнулся Дейдара и заправил хвост за воротник свитера. — Уныла жизнь без восхищенья тем, что лучше, больше человека. Как расти, когда не видишь на горизонте идеала совершенства? Ввязываться в подобное обсуждение не очень-то хотелось, однако Итачи не нашёл вежливого способа его избежать — а быть резким с подрывником сейчас не стоило. Поэтому всё же сказал: — Я не считаю, что совершенство существует. И ориентируюсь всегда на конкретные цели. Явно не ожидавший, что он ответит, Дейдара встрепенулся, в его глазах загорелась искра искреннего любопытства. — Двигаться от цели к цели, как торговый корабль от порта к порту?.. Но что, если шторм забросит в неизвестность? Что, если порт потерян? «Это вторжение в наше личное пространство», — параноидально заметил Сасори, и Итачи согласился. — Не думаю, что это твоё дело. — Ну да, ну да, в мою миссию не входит трепаться за жизнь с заказчиком, — Дейдара закатил глаза, ясно давая понять, что думает о таком распределении ролей. И Итачи поддел, проверяя, что за чувства притаились за внешним сарказмом: — А ты рассматриваешь меня в ином качестве? Дейдара крепко задумался, вглядываясь в чёрную громаду замка на холме, а когда наконец дал ответ, сделал это его же словами: — Пока не решил, — и открыто встретил взгляд Итачи. Это был даже не шаг, а скачок вперёд.***
Вернувшись с каникул, Хината и другие ребята из студсовета очень удивились, обнаружив массу входящей почты. — Вот это да! — присвистнул Джейк Аббот, когда Лиам вывалил на стол содержимое почтового ящика. Его, самый простой магловский, младший Шелби предложил закрепить возле класса сто восемь ещё осенью, чтобы всем желающим было удобно в анонимной или нет форме поделиться мыслями, предложениями и пожеланиями со студсоветом. Конечно же, какие-то юмористы повадились подбрасывать в ящик то червей, то кусачие лакричные конфеты, то навозные бомбы — Лиам воспринял это как личное оскорбление, поколдовал над ящиком, и теперь тот отказывался принимать в себя всё, что не бумага. Шутники не растерялись и в ответ начали забивать ящик записками с оскорблениями. — Даже с учётом того, что половина этой горы — пожелания нам дружно навернуться с Астрономической башни… писем по делу тоже должно быть много! — Давайте сортировать, — предложила Алиса и первая придвинула ближе стул. Лиам, Джейк, Римус и Хината присоединились к ней, остальные ещё не успели подтянуться. — О, здесь про бал! — заметил Джейк, помахав кусочком пергамента. — Аноним пишет, что было здорово, но хотелось бы поменьше, цитата: «классической уныли». — А мне, наоборот, попалась просьба добавить больше классики, — тихо сказал Римус, кладя перед остальными послание, написанное стройным почерком с завитушками. — Давайте вести статистику, — быстро сориентировалась Алиса, достала из сумки перо и чернила. — И кстати, почему бы нам не устраивать отдельно танцевальные вечера, а отдельно — дискотеки с магловской музыкой? — Потому что тогда, с большой долей вероятности, мы добьёмся лишь раскола, — сказала Хината, выбрасывая в урну неаккуратную карикатуру, на которой весь студсовет занимался чем-то непристойным. — А мы хотим, наоборот, свести вместе группы студентов, воспитанных в разных культурах. — Однако Алиса права насчёт необходимости вести статистику запросов: на её основе можно вывести соотношение, в котором стоит давать классическую и магловскую музыку, — поддержал коллегу-когтевранку Лиам. — Я хочу посмотреть на реакцию Дэвида, когда ты выдашь ему квоты на музыку, — улыбнулся вошедший Эшли. — Всем привет! Что я пропустил? — Гляди: кто-то сочинил сонет про вас с Лестрейнджем, — Джейк протянул Эшли карточку из плотной бумаги. Не меняясь в лице, Эшли принял и прочитал; после всё с той же лёгкой улыбкой сказал: — Недостаточно аллегорично на мой вкус. И рифма прихрамывает. — О! — поспешила привлечь к себе внимание Алиса. — Здесь интересно. «Большое спасибо за Рождественский бал, он был клёвый! Пожалуйста, сделайте бал-маскарад! На него же можно одеться как персонаж из «Звёздного пути»?» — Дайте угадаю: это Марлин МакКиннон, — хихикнул Эшли. — Подписи нет, — Алиса повертела записку. — «Звёздный путь» — это что-то из магловской культуры? — Спроси у Джеймса Поттера: он большой специалист, — посоветовал Эшли. Хината мельком улыбнулась, представив Марлин в костюме пришельца. А вместе с ней — и остальную команду, и охающую над этим безобразием Лили. — Хьёрдис Свенсен просит помощи в создании кружка ритуального пения, — сообщил Лиам. — Это ещё что такое? — Ничего себе, ты чего-то не знаешь? — по-доброму поддел его Джейк, а Алиса пояснила: — По сути это колдовство песней. Мне мама в детстве часто так пела, особенно когда я болела или не могла заснуть. Это очень старое искусство, требующее вкладывать в чары призыв или намерение через голос и слова песни. — Звучит как нечто, что нам организовать не позволят, — протянул Эшли задумчиво. — Разве только мы заручимся для кружка кураторством кого-то из профессоров… — Можем спросить у профессора Флитвика: он любит музыку, — предложила Алиса и наклонилась к Лиаму. — Хьёрдис упомянула, есть ли уже заинтересованные? — Как минимум её соседки по комнате и ещё несколько девочек из Когтеврана и Слизерина, — ответил Шелби, и Джейк тут же засомневался: — А мы точно хотим, чтобы слизеринские девочки научились зачаровывать голосом? — Поверь, самые опасные уже это умеют, — Эшли опустил руку на плечо брата — тот досадливо дёрнулся и отвернулся, да так и не заметил, с каким сочувствием на него посмотрела Алиса. Хината вздохнула и поспешила сказать, всех отвлекая: — А вот ребята хотят создать секцию тенниса! Дверь открылась: пришёл Рей, а следом за ним тянулся безрадостный Криспин Паркинсон. Но Рей не замечал унылости своего подопечного (Хината сомневалась, что игнорировал) и сам фонтанировал энтузиазмом. — Рад всех видеть! Ева занята в патруле и просила передать, что сегодня не придёт… Лиам, Алиса, отчёт по Рождественскому балу моему отцу понравился, он переслал его остальным попечителям. — Полную или сжатую версию? — педантично уточнил Лиам. — Обе, — ответил Рей; приманив стул, усадил надувшегося Криспина за стол с корреспонденцией, сам выхватил из груды несколько конвертов. Наблюдая за ним, Хината улыбнулась: как же всё-таки счастье идёт людям! А Рей был счастлив; судя по тому, что она знала, — впервые за очень долгое время. И Хината хотела, чтобы именно так всё и оставалось. — И — ни за что не угадаете! Попечители всерьёз обсуждают возможность в будущем месяце пригласить нас сделать доклад перед советом: о настроениях студентов, о нашей текущей работе, о планах на будущее. — Вау! — воскликнули одновременно Алиса и Джейк. Римус подался вперёд, восторженно распахивая глаза. Эшли и Лиам выразительно переглянулись. Сама Хината, притворяясь, что слышит об этом впервые, улыбнулась: — Это замечательно! — хотя на самом деле испытывала сомнения, так ли замечательна новость. Всё же мистер Мальсибер собрался в большую политику. Всё же образование и благо детей — богатая почва для агитации. Всё же Попечительский совет у Хогвартса сплошь чистокровный. — Кстати, раз такое дело… — начал было Джейк, однако оборвал себя: — Но где шатаются Поттер и Лестрейндж?! — и посмотрел на Эшли, как и все прочие. Тот развёл руками: — Я знаю только, что Рабастана вызвал к себе профессор Гринграсс. — Что-то случилось? — насторожился Рей. Эшли кивнул. — Да, на каникулах. — А?.. — Но, возможно, оно и не плохо, — добавил Эшли, порядком всех заинтриговав, однако дальнейших пояснений давать не стал. Рея это явно не обрадовало; продолжая подозрительно глядеть на нарочито расслабленного Эшли, он мимолётно поджал губы и пригладил волосы, после чего сказал: — В таком случае не уверен, стоит ли нам ждать Лестрейнджа и Поттера. Джейк, у тебя есть предложение? — Да, но мне нужны товарищи-квиддичисты! — объявил Аббот. Пока ждали опаздывающих, ребята перебрали все письма и обнаружили (из полезного) ещё несколько благодарностей за бал, надежд на скорый новый, массу вопросов про планируемые мероприятия ко Дню святого Валентина, а также идеи-запросы создать клубы футбола, рукоделия, магических шахмат, дискуссий, крикета, изучения рыцарской поэзии, танцев и дуэлей. — Какие, оказывается… разнообразные интересы у наших соучеников! — присвистнул Джейк. — Ходишь с людьми по одним коридорам пять лет и даже не догадываешься, что среди них, оказывается, есть поклонники чего-то под названием «теннис»! — Звучит как идеальный способ заставить чистокровных снобов учить магловедение: затащить их трудиться в наш студсовет, — заметил с порога Дейдара; позади него маячил Рабастан, выглядевший необычно задумчивым, почти растерянным. — Здорóво, команда! Смотрю, все пережили каникулы. — А, наконец-то вы изволили явиться, — вскинул голову Рей, сузив глаза на новоприбывших. — Мы вас ждём, между прочим. — Эх, Мальсибер, знал бы я, что ты меня ждёшь!.. Вообще б не пришёл, — сообщил Дейдара с издевательским придыханием. Пройдя мимо Рея, не забыв пихнуть плечом, он уселся на стол рядом с Хинатой, полубоком к ней. — Принцесса, а ты меня ждала? — Джейк хочет поделиться идеей, поэтому мы все ждали вас, — откликнулась Хината, не воспринимая его поведение всерьёз и Рея взглядом прося не заводиться. Друг нахмурился, но последовал немому совету и обратился к Джейку: — Теперь, когда все в сборе, я бы очень хотел услышать твоё предложение. Дейдара усмехнулся и легко пихнул стул Хинаты носком ботинка — она предпочла не реагировать, наблюдая за Рабастаном. Тот подошёл к беспокойно-требовательно на него смотревшему Эшли и, слегка наклонившись, что-то прошептал на ухо другу — Эшли разом расслабился, улыбнулся с нескрываемым облегчением. У Хинаты отлегло от сердца, и она сосредоточилась на Джейке. — Коро-оче, на каникулах у нас с Фрэнком, ну, Фрэнком Долгопупсом, зашёл разговор о школьном квиддиче. Собственно, на квиддичном поле Впадины, — он кивнул Дейдаре. — Мы взяли перерыв от игры и смотрели, как Джим Поттер летал наперегонки с братьями О’Шейнами… И Фрэнк мне сказал тогда: «Неудивительно, что чемпионаты, да и просто матчи, Пуффендуй почти всегда продувает: на всю команду только один предпоследний «Чистомёт», остальные мётлы — старьё или «Кометы»». И я подумал: и точно! А у того же Слизерина все на пятых-шестых «Чистомётах», вон теперь ещё и «Нимбус» затесался — благодаря ему последний матч против Гриффиндора Слизерин и выцарапал… — Эй, мы выигрываем, потому что охуенно играем, а не потому что у нас мётлы новые! — мгновенно ощетинился Рабастан. — Трибуна от твоей игры охуела точно, — бросил Дейдара. — Ты к чему ведёшь-то, Джейк? — К тому, собсна, что как-то нечестно выходит, — пожал плечами Аббот. — Вот нам в марте играть против Слизерина — а у нашего ловца метла старая, куда ей за блэковским «Нимбусом» угнаться? Не было ли б честней, если бы на школьных соревнованиях все летали на одинаковых мётлах? — Вашим барсукам это не поможет, — оскалился всё ещё задетый за живое Рабастан. — Но знаешь, Аббот, я даже готов махнуться с кем-нибудь из ваших мётлами на матч! Для чистоты эксперимента!.. — Подожди, — жестом осадил его Рей, глубоко задумавшийся. — На самом деле Джейк поднял весьма серьёзную… — Ого, а с каких это пор тебе есть дело до квиддича, Мальсибер? — До квиддича, Поттер, мне дела нет! В отличие от студенческого… — …счастья и любви? — издевательски протянул Дейдара, и Хината, не выдержав, под столом щёлкнула его по голени. Дейдара вновь пнул её стул и улыбнулся краем губ. Хината видела: Рей близок к тому, чтобы выхватить палочку. Каким-то чудом он себя сдержал и процедил: — Да. Они мне как президенту студсовета не безразличны. — Как же правильно мы в своё время проголосовали… — бесцветно протянул Криспин, всё собрание глядевший в сторону и притворявшийся, что его здесь вообще нет. Римус покосился на него с лёгким неодобрением, как и Алиса. — В самом деле, — вмешался Эшли. — И высказанное Джейком замечание тоже кажется мне важным, — он внимательно, требовательно поглядел на Дейдару; тот легко улыбнулся другу и придержал острый язык. Пользуясь этим, Рей вновь обратился напрямую к Абботу: — Итак, Джейк, что конкретно ты предлагаешь? — Мы с Фрэнком подумали, было бы клёво, если бы у всех были одинаковые мётлы, — охотно ответил тот. — Типа, свою личную можешь иметь любую, а вот на чемпионате выступай на школьной, которые все одинаковые. — Да, но школьные мётлы… — Алиса покачала головой. — Будем честны, они и для уроков полётов небезопасны. Не говоря уже об игре в квиддич! — Но я б посмотрел на финты Поттера на дохлой школьной «Комете», — оскалился Рабастан. Дейдара ответил ему незамысловатым жестом. — Да не, я ж не про то, чтоб летать на дохлых школьных «Кометах»! — возмутился Джейк. — Я про то, что если бы попечители дали денег… Вот кстати, мы можем и уроки полётов приплести! Там же реально небезопасно! У нас на курсе — Лиам, помнишь? — у Келли Уитби прямо в воздухе с метлы слетела подножка. — Про наши уроки полётов я даже не хочу вспоминать, — трагично прикрыл глаза Эшли. Рабастан заспорил: — Да ладно, весело же было! — Тебе. А вот Тэду Митчеллу было не смешно, когда лукотрус, которого ты подсадил ему на прутья метлы, при взлёте испугался и впился лапками… — Шутки шутками, но школьные мётлы действительно уже давно пора заменить, — перебил их Лиам. — Объединим идею Джейка с перечнем происшествий на уроках полётов и предоставим попечителям. По-моему, должно звучать солидно. Рей? — Хм, — Рей медленно провёл рукой по волосам. — Я думаю, может сработать. Прямо сейчас попечителям может оказаться… выгодно делать широкие жесты. Он не стал углубляться, однако Хината — и как минимум ещё братья Шелби, Криспин и Алиса — поняли: намекал Рей на большую политику.***
Сидя в одиночестве в своей спальне в слизеринском общежитии (Рейнальд был на собрании студсовета, а Северус вместе с Лили Эванс пропадал на дополнительных у профессора Слизнорта), Итачи механически листал учебник по травологии и думал: в последнее время ему одна за одной предоставлялись возможности обзавестись ценными союзниками. Сперва Хината, затем Рейнальд, его родители, теперь Дейдара… Отряд был разношёрстным, но при правильном применении каждый его член имел огромный потенциал оказаться крайне полезным. Осталось лишь придумать, как их применить. «Начни с укрепления связей внутри отряда», — посоветовал Шисуи. «С каких пор Итачи-сан в этом хорош?» — подивился Кисаме в ответ. «Этой работой уже занята Хината, — перебил их обоих Сасори. — Вот и пускай приносит пользу. Нам же лучше сосредоточиться на глобальной картине». «А вы чё про глобальное-то знаете, Сасори-но-Данна?» — закатил глаза Дейдара. «Я сам решу, кому поручить какое задание», — отрезал Итачи, пока его призраки не поцапались между собой. Шисуи неожиданно просиял и поддел: «И однажды, быть может, собрания для обсуждения планов на жизнь будут происходить в реальности, а не у тебя в голове?..» Быстро вошедший в комнату Рейнальд избавил от необходимости отвечать. — Прости, задержался: собрание студсовета затянулось, — он скинул мантию и налил себе воды, сделал жадный глоток. Бигль заметался вокруг него с приветственным лаем, и Рейнальд, присев на корточки, принялся гладить пса, не прекращая говорить: — Ты не поверишь, сколько на нас обрушилось вопросов и предложений от учеников! Большинство, конечно, интересуют балы и программа на День святого Валентина… но есть и весьма дельные идеи! — Рейнальд развернулся к Итачи, и восторг его померк. — Тебе не интересно? — уточнил он с оттенком обиды. — Не слишком, — согласился Итачи и, отложив книгу, поднялся с кровати. Передёрнув плечами, Рейнальд прихватил из чемодана простой деревянный ларец, и товарищи двинулись к выходу из общежития. В первый же вечер после возвращения в школу, чуть поскитавшись по подземельям, они обнаружили удобное полупустое помещение на одном уровне с кладовыми Слизнорта и облюбовали его под свои нужды. Комната была интересной: вполне просторной и без даже следов стеллажей и шкафов — точно не хранилище; без парт и стульев, что ютились у стен во многих закрытых помещениях замка, — не учебная аудитория; в ней имелась мебель: четыре кафедры на высоких кованных ножках, прямоугольный стол и несколько скамей — всё это было сдвинуто к стенам, оставляя бóльшую часть каменного пола свободной. Как и во всех подземных помещениях, исключая слизеринское общежитие, окна отсутствовали, свет давала лишь магия. Поселив под потолком рой желтоватых огоньков, Рейнальд устроил ларец на одной из кафедр. На свет явились тренировочные гладиусы. За пару недель Итачи притерпелся к ним, но продолжал считать катану более удобным оружием (возможно, сказывалась привычка). В обширной оружейной Мальсиберов Итачи приметил пару катан и рассчитывал по прошествии времени присвоить одну. В конце концов, с чего бы Реджинальду отказаться выдать оружие своему официальному воспитаннику? Пока, однако, приходилось довольствоваться гладиусом. Определённо, этот тип меча не для кендзюцу, а для банального выполнения задачи. Коей, как объяснил Реджинальд на тренировках во время каникул, полноценное фехтование не являлось. Клинок-артефакт специально создан таким образом, чтобы проводить магию подобно волшебной палочке. Им возможно даже колдовать, хотя именно колдовство было последним, для чего использовали артефакты-клинки (разве что в случае, когда волшебник во время боя лишался палочки). В былые века волшебники действительно сражались холодным оружием: против тварей и магических рас. Нынче их применяли преимущественно для разрушения магических барьеров — и именно этому в конечном итоге Реджинальд собирался обучить Итачи и сына. Однако сперва от них требовалось научиться чувствовать оружие, направлять магию в него: именно такую задачу Реджинальд поставил на ближайшие месяцы, до пасхальных каникул. Рейнальд занимался дольше: с детства, как сам рассказал Итачи, предпринимал попытки сродниться с семейным оружием, но постоянно опускал руки — теперь, однако, был намерен довести дело до конца. Так или иначе, перед Итачи у него была фора и в практике, и в теории. На стороне же Итачи имелись выдающиеся способности к обучению, опыт прошлой жизни: владение мечом Тоцука, а также годы соседства с Самехадой, великим Клинком Тумана, и периодические обсуждения с Кисаме отдельных секретов мастерства. Товарищи начали занятие с медитации: наколдовав большие подушки, устроились на полу, на колени опустив мечи, и сосредоточились каждый на своём. Сознание шиноби подталкивало влить в клинок чакру, как прежде её доводилось вливать в фуины, — Итачи сознательно давил порыв, старался действовать магией. Однако что есть она, эта магия? Чистый Интон? Иная, отдельная от чакры энергия?.. Меч на коленях Рейнальда вдруг завибрировал, по клинку растёкся бледный свет. — Откликается!.. — заворожённо прошептал Рейнальд — и тут же потерял контроль. Цыкнул раздражённо, но вновь прикрыл глаза, сосредотачиваясь. «Ну чё, Итачи-сан, вырастим из него мечника?» — практически серьёзно предложил Кисаме. «Можем попробовать», — мысленно кивнул Итачи и принял решение со следующей тренировки ввести в практику отработку ката.***
Противники нанесли удар, когда Мора расслабилась. В четверг после обеда, отведя последний на день урок (у продвинутого шестого курса; Мора без предупреждения заставила детей делать пятиминутные доклады на тему, исследованную каждым в качестве домашнего задания во время каникул, и пусть поначалу шестикурсники испугались-растерялись, по итогу большая часть сумела облечь плоды трудов в устную форму), Мора спустилась в библиотеку, чтобы поискать архивы учебных планов. Те хранились в секции ограниченного доступа, куда поступали начиная со становления директором Элизабет Бёрк в конце шестнадцатого века. То было время очередной войны с гоблинами и участившихся стычек со всякой полу-разумной дрянью, на тот момент в значительных количествах населявшей Шотландию и Уэльс. В те годы маги ещё не впадали в истерику от необходимости давать лекцию перед соучениками (как некоторые ныне живущие измельчавшие их потомки), а браво шли в бой. В том числе и учителя Хогвартса. И в какой-то момент директор Бёрк обнаружила, что больше половины профессорского состава либо воюет, либо убита — а готовой смены им нет; и готовых программ предметов, которые можно было бы вручить новонабранным преподавателям и поскорее выпустить их к детям, тоже нет. Поэтому было принято решение заставлять профессоров как минимум записывать темы уроков и списки литературы для каждого курса и в обязательном порядке сдавать на хранение. В настоящее время обязанностью МакГонагалл как замдиректора было мантикорой виться вокруг коллег, пока те не предоставят ей триместровые планы — или хотя бы нечто, их напоминающее. После бумажной волокиты в Колдовстворце над уровнем хогвартской бюрократии Мора посмеивалась. В былые столетия магию преподавали глубже; пусть на тот момент магическая наука ещё не совершила многих открытий, акцент делался именно на базисе, которого нынешней системе преподавания в Хогвартсе однозначно не хватало. Это в начале восемнадцатого века, с появлением Министерства, лордов и задела на обострение про-чистокровной идеологии образование стало частью политики — прежде к нему относились с бóльшим трепетом, рождённым из понимания, что когда в глухом лесу, куда пошёл за целебными травами, ты столкнёшься со спригганом, только знание магии сможет тебя спасти. Но в последние декады волшебники всё реже сами собирали для себя травы, варили зелья, даже ходили в лес… — Добрый вечер, Мора, — вдруг прозвучало за спиной, и Мора дёрнулась, подняла голову от ветхих пергаментов: так погрузилась в чтение и мысли, что совсем перестала следить за окружением. — Добрый вечер, Минерва, — откликнулась Мора с настороженностью: лицо заместительницы директора не выражало ни грамма удовольствия. — Если я помню правильно, я сдала вам программу на триместр. — Да, одной из первых. Благодарю, документ составлен безукоризненно. Сегодня я искала вас по другому вопросу. — По какому же? — По поводу вашего конфликта с мистером Яксли, — деликатно сказала МакГонагалл. — Я полностью согласна с вами в том, что мистер Яксли перешёл черту. Его вызывающее поведение крайне… удручает и, уверена, доставляет немалый дискомфорт. — Именно так, — кивнула Мора, воодушевлённая. И почему она сразу не подумала искать союзника в строгой, радеющей за дисциплину замдиректора?!.. — Однако я не считаю, что вам, профессору, следует опускаться до уровня подростка и устраивать мистеру Яксли вендетту. — О какой ещё вендетте вы говорите? МакГонагалл отвела глаза, словно ей было неловко обсуждать такие темы. — Разумеется, поступок мистера Яксли по отношению к вам во время Рождественского бала не остался без внимания… Я сама не так давно была молодым профессором и понимаю ваше негодование. При этом не могу поддержать метод, которым вы решили уладить ситуацию. — Постойте, — процедила Мора, закипая, — вы считаете, что я наказываю Яксли за попытку пригласить меня на танец?! — Повторюсь, я понимаю… — Ничего вы не понимаете! Яксли наказан за череду безобразных стычек с маглокровками и собственное невежество! — Пожалуйста, сбавьте тон, — МакГонагалл сверкнула очками и подобралась, как кошка перед броском, однако Мору это не впечатлило. — Яксли сам вам наплёл этот бред или подослал Слизнорта? А Паркинсон прибегал к вам ныть про квиддич?.. Какого Крампуса, Минерва?! Я думала, вы умнее! — Теперь черту переходите вы, Мора! — повысила голос МакГонагалл; её губы сжались в тонкую линию, крылья носа трепетали. — Значит, с разметкой в Хогвартсе так же плохо, как с преподаванием! — припечатала Мора и, резким жестом свернув работу, промаршировала мимо опешившей МакГонагалл. На выходе из секции она чуть не столкнулась с Гринграссом: тот шагнул откуда-то из-за полок, Мора едва успела от него увернуться и рявкнула: — А вам чего?! Подслушивали?! Гринграсс смерил её взглядом, в котором тухла надежда и зарождалось желание ответить грубостью — те же чувства Мора испытала буквально пару минут назад, поэтому уловила переход. Однако прежде, чем Мора полностью осознала это, Гринграсс скривился и вновь скрылся между стеллажами.***
Пятница начиналась недобро. За ночь поостыв и тщательно проанализировав ситуацию, Мора пришла к неутешительному выводу: её, взрослую состоявшуюся ведьму, обхитрил пятикурсник. Возможно, конечно, не без помощи Слизнорта — но Яксли хватило соображения не по-мальчишески воевать против неё в одиночку, а заручиться поддержкой декана. Этим настоящие слизеринцы и опасны: пусть сами индивидуалисты, прекрасно знают, когда стоит усмирить гордыню и обзавестись союзниками. Теперь о плане с участием Яксли можно забыть: своей глупой вспышкой накануне Мора настроила резко против себя МакГонагалл, которая при другом раскладе могла стать соратником, стоило только продемонстрировать ей, что действия Моры направлены на улучшение дисциплины в школе. Но нет, после вчерашнего МакГонагалл из списка союзников можно смело вычёркивать. Слизнорт в нём никогда и не был — а бодаться одновременно с двумя деканами (один из которых является к тому же замдиректора) у Моры не хватит ни выдержки, ни репутации среди коллег. Так что Яксли мог спокойно отказываться от доклада, уверенный, что альтернативное наказание будет не таким жёстким, как грозилась Мора. Ей просто не дадут его применить. Проживать часы в ожидании урока у пятикурсников было сродни пытке: от одного представления самодовольного лица Яксли делалось противно. Мора злилась, но уговаривала себя не горячиться… снова. Проиграть мальчишке — полбеды; куда страшней — проиграть два раза за неделю. Пятый курс пришёл к ней через урок после обеда: радостный, на подъёме в предвкушении выходных. И лишь Яксли занял место с крайне постной миной. Мора насторожилась, но попыталась не подать вида и отвела урок, как обычно. Украдкой, впрочем, наблюдала за источником своих проблем: ожидала хотя бы злорадных усмешек, но видела лишь опущенный в книгу взгляд и ожесточение в давлении пером на пергамент. Удивление и любопытство росли. Уже после удара колокола, дождавшись, когда однокурсники разойдутся, Яксли подошёл к учительскому столу. Мора посмотрела на него вопросительно, старясь игнорировать участившееся сердцебиение. — Мой доклад в следующую пятницу… на какое время он запланирован? — преувеличенно безразлично спросил Яксли. Удивление достигло апогея. — За час до ужина, — ответила Мора, подозрительно глядя на парня. Тот кивнул: пытался изобразить сдачу с достоинством, — и, коротко простившись, ушёл, оставив Мору в полнейшем замешательстве. Которое, впрочем, разрешилось вечером, когда в окно покоев Моры постучалась ухоженная ушастая сова. Вручив конверт, сова сразу же улетела, давая понять, что отправитель не рассчитывал на ответ. Дорогая Мора, Надеюсь, моё письмо застанет тебя в добром здравии. В преддверии больших объявлений следующих месяцев немало достойных людей слегло от нервного напряжения… а ты, как мне довелось узнать, также находишься в непростой морально ситуации. Из великой любви к Реджинальду и вашей семье я взял на себя труд предпринять определённые действия, посему не испытывай удивления, если воинственный настрой мистера Яксли-младшего внезапно пропадёт. Смею предположить, что время, которое прежде у тебя отнимали интриги этого юноши, ты с бóльшим удовольствием употребишь на познание: мира и самой себя.С наилучшими пожеланиями, Эдвард Паркинсон
С каждой строчкой Мора краснела всё гуще — на подписи и вовсе швырнула письмо на стол и скрыла в ладонях пылающее лицо. Её душу сжигал стыд такой яростный, что хотелось немедля сбежать, скрыться и никогда больше не появляться на острове!.. Но это было бы даже хуже, чем проиграть в интригах ребёнку. Поэтому придётся проглотить подачку дружка мужа вместе с издевательским намёком поработать над собой.