riptides

      — Я хочу, чтобы ты придушил меня, — повторяет Кас, беря руку Дина и прижимая её к своему горлу.       — Что? — спрашивает Дин. — Кас, я не… зачем мне… Я не хочу причинять тебе боль.       — Я знаю, что не хочешь. Ты добрый и нежный мужчина, Дин Винчестер, — говорит Кас, улыбаясь. — Но иногда я не хочу доброты и нежности.       Дин немного отстраняется, его рука оставляет красный отпечаток на шее Каса. Но Кас снова хватает его за запястье, целует кончики пальцев, начиная с мизинца и заканчивая указательным, а затем открывает рот, чтобы Дин мог скользнуть пальцами по его языку. Это дешёвый ход: зрачки Дина немедленно расширяются, и он облизывает губы, наблюдая за тем, как его пальцы исчезают в жарком рте Каса.       Но Дин никогда не упускает шанса усомниться в себе — возможно, потому, что, как Кас знает, Дин всё ещё не принял то, чем именно они занимаются почти каждую ночь в кроватях друг друга — и говорит:       — Тебе же не будет хорошо?       Кас выпускает пальцы Дина изо рта с непристойным влажным звуком, только чтобы рассмеяться:       — Не говори глупостей, — говорит он.       — Ты не сможешь сказать мне, когда остановиться, — говорит Дин.       Большой палец Дина поглаживает мягкую кожу на шее Каса, он чувствует его пульс и снова обхватывает горло ладонью, и Кас кладёт обе руки на предплечье Дина.       — Я сожму вот так, — говорит он, показывая.       — Но что, если ты не сможешь?       — Ты всё равно остановишься раньше, чем я того захочу. Или, если я вырублюсь, это будет хороший момент, чтобы остановиться.       — Иди нахуй, Кас!       — Я шучу. Этого не произойдёт.       — А раньше такое случалось? — голос Дина звучит чуть тише, чуть угрожающе, как будто он собрал бы целую армию, чтобы уничтожить любого, кто сделал Касу больно. Ну, больно больно, не так, как ему нравится.       Кас закатывает глаза.       — Нет, Дин, такого никогда не случалось.       Дин убирает руку и прижимается ближе, оставляя поцелуи там, где только что лежал его большой палец.       — Мне не нравится думать о том, что другие люди прикасаются к тебе.       Это не должно волновать Каса. Он не должен быть счастлив от того, что какой-то парень, с которым он познакомился в баре и трахался пару месяцев, хочет владеть им, но, Боже, как он любит слышать эти слова из уст Дина.       — Я знаю, — говорит Кас, чувствуя как что-то щекочет его внутри, словно пером.       — Когда? Когда мне сделать это?       — Когда я попрошу, — говорит Кас, ухмыляясь. — Прямо перед тем как я кончу. Ты поймёшь.       — Прямо сейчас?       — Я кончил только пять минут назад, Дин. Так что нет, не прямо сейчас.       — Я имею в виду, сегодня? Позже?       Кас улыбается и на минуту закрывает глаза, чтобы представить, как сильное прикосновение Дина лишает его кислорода, как оргазм охватывает его, подобно волне, и оставляет его разбитым на берегу, где нет воздуха, чтобы помочь ему пережить это. Хотя оргазмы, которые дарит ему Дин, всегда такие, поэтому он задавался вопросом, каково это будет, если Дин сожмёт его шею сильнее, с тех пор, как они впервые трахнулись.       — Это было бы замечательно.       Как всё пройдёт, зависит от того, кто «сверху». Дину нравится, когда его трахают жёстко и до синяков, чтобы он чувствовал это следующим утром, но когда он внутри Каса, это просто томное покачивание бёдер, разрывающее Каса на части бесконечное мгновение за бесконечным мгновением и много-много поцелуев. У Каса было много любовников, но ни один из них не относился к нему вот так, как к чему-то невероятно ценному, и он цепляется за это. Цепляется за Дина.       Дин всегда ждёт, пока Кас скажет: «пожалуйста, Дин» — он не умоляет так, как Дин, но может вежливо попросить — чтобы немного ускорить темп, одна его рука опускается на поясницу Каса, чтобы помочь ему выгнуться под тем углом, от которого ощущения становятся невероятными, а другая — на член Каса, уже влажный и ноющий к тому моменту.       Сегодня Дин ждёт дольше, чем обычно, чтобы дать Касу то, что тот хочет, нервничая из-за этой просьбы, которую он должен осуществить, когда Кас будет близок к оргазму. Кас улыбается ему, и Дин улыбается в ответ, и Кас думает, что эта та улыбка, которую никто больше не увидит.       — Я не хочу причинять тебе боль, — шепчет Дин.       — Не причинишь, — шепчет Кас в ответ.       Прикусив губу, Дин почти полностью выходит из него, а затем скользит внутрь до конца. И Кас откидывает голову назад и кричит: «Дин!», а затем рука Дина ложится на его шею, ещё не сжимая, но Кас почти кончает прямо в этот момент от обещания, что это произойдёт.       — Я так хорошо о тебе позабочусь, детка, — говорит Дин, слегка сжимая пальцы.       — Сейчас, — говорит Кас, снова насаживаясь на член Дина, двигаясь навстречу ему жёстко и непреклонно. И как запоздалая мысль, — пожалуйста.       — Всегда такой вежливый.       Пальцы Дина медленно сжимаются, позволяя Касу сделать несколько неглубоких вдохов, прежде чем горячее давление сильной руки перекроет его дыхательные пути. Кас хочет смотреть на него, смотреть на лицо Дина, когда он открывает для себя это новое удовольствие — Дин всегда в восторге от всего нового, что они открывают вместе — но жёсткое движение бёдер Дина в сочетании с давлением его пальцев настолько потрясающе, что Кас закрывает глаза.       Дин останавливается — и бёдра, и рука — немедленно.       — Нет, нет, — говорит Кас, распахивая глаза. — Я в норме. Это очень хорошо, Дин. Очень, очень хорошо.       — Не переставай смотреть на меня, — говорит Дин.       — Не перестану.       Дин наклоняется, чтобы поцеловать Каса, когда снова входит в него, медленно начиная наращивать прежний жёсткий темп, подталкивая Каса всё ближе и ближе к оргазму. В этот раз Касу не нужно просить, потому что Дин знает, когда он близок, и сжимает свои пальцы, пока Кас не задыхается.       Обычно это та часть, где Кас немного сопротивляется. Он хочет этого. Он хочет чувствовать себя придавленным силой Дина, немного беспомощным под ним, но он не двигается, только покачивает бёдрами навстречу двигающемуся в нём члену.       Кас точно знает, в какой момент на его лице появляется блаженство, потому что Дин выглядит действительно благоговейно, его губы приоткрываются и с них слетает тихий стон.       Лёгкие Каса горят. Он чувствует, как учащается его собственный пульс, так что самое время попросить Дина остановиться, и именно в этот момент его настигает прилив, который выдёргивает его и закручивает настолько сильно и быстро, что он задыхался бы даже без руки на шее. Прикосновение Дина ослабевает, когда член Каса всё ещё пульсирует между их животами.       Ещё до того, как пальцы исчезают, Дин прижимается к шее Каса губами, целуя её влажно и сладко.       — Кас, — бормочет он, а затем глубже, — Каас, — когда кончает.       У Каса кружится голова, и он издаёт тихий смешок куда-то в щёку Дина.       — Спасибо, — говорит Кас. — Это было невероятно.       — Тебе не нужно меня благодарить, — говорит Дин, как всегда, когда он не слишком устал, чтобы говорить. Этот ритуал заставляет Каса улыбнуться, и он не может отвести глаз от Дина, когда тот стягивает презерватив, бросает его в мусорную корзину и ложится на бок лицом к Касу, очень близко, но не касаясь его.       Это ещё один ритуал: после секса Дин никогда не прикасается к нему, пока Кас не втягивает его в объятия, а он всегда это делает, хватая Дина за руку или бедро и притягивая ближе, пока они не оказываются прижаты друг к другу. Затем Дин тихо вздыхает и целует его, приоткрывая губы, но без языка, пока один из них не решает, что пора уходить.