riptides

      Дин не знал, что секс может быть таким. Не то чтобы у него в жизни было мало хорошего секса. Конечно, он трахался время от времени, но с Касом… это что-то. Дин оторваться от Каса не может с того момента, как впервые его встретил. Теперь Дин насквозь пропах благовониями и травкой Каса, но ему на это абсолютно похуй, потому что секс слишком хорош.       Кас открывает дверь, обнажённый по пояс, с косяком в руке, и приветствует Дина, целуя его в уголок рта. Он по-настоящему красив в своём собственном пространстве, заваленном беспорядочными стопками книг. Однажды Дин попытался сказать ему, описать, какую благодать Кас хранит в своём теле, но тот только рассмеялся в ответ и закатил глаза, так что с тех пор Дин больше не пытался. Это был один из тех раз, когда Кас уговорил Дина покурить с ним, так что, вероятно, это вообще была бессвязная путаница каких-то слогов.       — Здравствуй, Дин, — говорит Кас, как всегда.       — Привет, Кас, — говорит Дин, тоже как всегда.       — Я когда-нибудь говорил тебе своё настоящее имя? — спрашивает Кас.       Дин замирает, стянув куртку только наполовину.       — Кас — это не твоё настоящее имя?       — Настоящее, но не полное, — Кас делает затяжку, отворачивая голову, чтобы выдохнуть дым в сторону от Дина. — Кастиэль. Можешь поверить в это дерьмо? Моих братьев зовут Михаил и Габриэль, а меня — Кастиэль.       Дин обдумывает это, произнося его имя про себя, словно пробуя его на вкус.       — Мне нравится.       — Кроме того, мои братья названы в честь архангелов, а я — в честь Ангела Четверга.       — Ангелы, хм? Не ожидал, что ты религиозен.       — Они да. Я нет. Я в своей семье безбожный язычник, — хрипло смеётся Кас и делает ещё одну затяжку. Он докурит этот косяк быстрее, чем всегда.       Обычно это та часть, где Дин начинает раздеваться, но он замирает, сняв только куртку и фланелевую рубашку и отбросив их на спинку дивана.       — Всё в порядке, Кас?       — Ага, — говорит Кас, затушив косяк о пепельницу на кофейном столике. — Ты же теперь здесь.       Кас подходит к Дину, нежно прижимая ладони к его щекам, и говорит, затаив дыхание:       — Можно я тебя поцелую?       — Тебе правда не нужно спрашивать об этом, Кас, — говорит Дин, но прежде чем он успевает закончить, губы Каса уже прижимаются к его губам, язык проникает в его рот, ловя судорожный вдох.       Женщины никогда не целуют Дина так. Женщины никогда не затаскивают его в спальню и не швыряют на кровать. Женщины не могут предложить твёрдую линию члена, прижимающуюся к члену Дина через два слоя джинсовой ткани, и женщины не могут двигать своими бёдрами настолько правильно, чтобы заставить Дина говорить: «пожалуйста, пожалуйста» ещё до того, как он избавится от одежды (Ещё один факт: Дин вообще никогда ни о чём не умолял до встречи с Касом).       — Пожалуйста, что? — говорит Кас, почти рыча, от чего член Дина болезненно дёргается под молнией джинсов.       — Трахни меня, — тихо говорит Дин. Всё ещё трудно произносить вслух, что он очень, очень хочет, чтобы этот мужчина вжал его в матрас и трахнул, но они занимаются этим уже три месяца, поэтому он вроде как начинает привыкать.       — Нет, — говорит Кас, задирая футболку Дина и наклоняясь к его животу, чтобы прикусить нежную кожу, вызывая у Дина стон.       — Почему нет? — говорит Дин ещё тише. Кас может тянуть время, дразнить его до тех пор, пока Дин не начнёт извиваться от возбуждения и не будет готов сорваться в любой момент, но он никогда раньше не отказывал Дину ни в чём.       — Потому что я хочу попросить тебя ещё кое о чём, — говорит Кас. Он задирает футболку Дина ещё выше, чтобы взять в рот его сосок, он сосёт его и кусает до тех пор, пока Дин не выгибается ему навстречу, дрожа от желания.       — Это как та штука с удушением? — стонет Дин.       — Вроде того. Но кое-что для тебя.       — Да? — спрашивает Дин, приподнимаясь, чтобы Кас мог стянуть с него футболку.       Теперь Кас кусает и сосёт оголившееся плечо Дина, и Дин чувствует, что ещё до того, как они закончат, на этом месте расцветёт здоровенный синяк, и втайне он очень, очень этому рад. Он знает, что Касу это тоже нравится, потому что каждый раз, оставив свою метку, Кас возвращается с мокрыми поцелуями к этому месту в течение нескольких дней, пока она не исчезнет, и тогда он оставляет новую в другом месте (однажды Кас спросил, может ли он это делать, и не доставит ли это Дину проблем с другими людьми. И Дин не сказал ему, что с того момента, как он встретил Каса, он даже не думал о том, чтобы быть с кем-то другим).       Кас садится на пятки, внимательно смотря на Дина.       — Я думаю, что тебе понравятся пощёчины. Думаю, тебе это очень понравится.       — Что? — выдыхает Дин.       — Ты звучал точно так же, когда я попросил тебя придушить меня, и что мы делали в прошлый вторник?       Дин пытается вспомнить, что произошло в тот день, потому что все его дни теперь превратились в размытое пятно грёбаного Каса во всех возможных смыслах, о которых только можно подумать, но да, во вторник Дин прижал Каса к стене за горло и дрочил ему грубо и быстро, пока Кас не кончил ему в кулак. А после Кас, чёртов мудак, начисто вылизал пальцы Дина, с ухмылкой смотря в его глаза.       — Но… ударить меня?       Кас наклоняет голову и начинает загибать пальцы.       — Я не думаю, что когда-либо встречал кого-то, кто любит, чтобы его трахали настолько жёстко, как любишь ты. Тебе нравится, когда тебя грубо дёргают за волосы. Тебе нравится, когда тебя сильно кусают. Тебе нравится, когда твои соски жёстко выкручивают. Тебе нравится, когда я царапаю твою спину до крови. Тебе даже нравится немного зубов, когда я сосу твой член. И поэтому я правда думаю, что тебе понравится, если я дам тебе пощёчину.       Дин слегка покраснел в тот момент, когда Кас начал бессвязно перечислять свой список, но к тому времени, когда всё закончилось, он стал просто максимально красным. Он не может заставить себя встретиться взглядом с Касом, когда говорит:       — А если мне не понравится?       Дин знает Каса настолько хорошо, что ему не обязательно смотреть на него, чтобы знать, что Кас закатывает глаза с лёгкой улыбкой.       — Тогда, очевидно, что мы больше не будем этого делать.       — Не слишком сильно?       — Не слишком сильно.       Кас снова нависает над Дином, и Дин ожидает немедленного удара, но вместо этого Кас просто целует его, пока его рука разбирается с ремнём Дина, пуговицей и молнией, а после скользит рукой в его боксеры, проводя большим пальцем по влажной головке.       — Я думаю, тебе очень нравится эта идея, — говорит Кас, и на его лице снова появляется эта чёртова самодовольная ухмылка.       — Ну? Ты собираешься это сделать?       Кас тянется к нему, и Дин вздрагивает, но это только ласковое прикосновение к щеке, пока Кас украдкой целует его ещё раз. И как только Дин расслабляется, Кас отстраняется и резко бьёт его по лицу.       Это не настолько сильно, чтобы голова Дина дёрнулась в сторону, но это больно, и эта боль отличается от всей другой, что он когда-либо испытывал, и Дин смотрит на Каса широко раскрытыми глазами. Дыхание Каса сбивается, словно это он сам получил пощёчину.       Дин облизывает губы и говорит:       — Да, ага.       — Ты хочешь сильнее, — это не вопрос, но Кас всё равно ждёт подтверждения.       — Да, — Дин отводит взгляд.       — Посмотри на меня.       Как только Дин снова поднимает на него взгляд, Кас ещё раз шлёпает его по лицу, намного сильнее, достаточно сильно, чтобы голова Дина откинулась в сторону.       — Ммм, — стонет Кас, поднимая другую руку и размазывая каплю предсемени по губам Дина. — Тебе определённо нравится.       Дин рефлекторно слизывает всё. Он чувствует, как его щека краснеет и горит, возможно, на ней остался отпечаток руки, и он не думает, что когда-либо за всю свою жизнь был настолько возбуждён.       — Ещё, — хрипло говорит Дин.       Кас улыбается, и это совершенно новая улыбка, хищная. Его рука оставляет член Дина и шлёпает по второй щеке, размазывая по ней предсемя.       — Пожалуйста, Кас… мне нужно… мне нужно, чтобы ты…       — Да? — говорит Кас, стаскивая джинсы и боксеры Дина с его бедер. Дин теперь носит более обтягивающие, те, которые нравятся Касу, те, которые демонстрируют его задницу и немного кривые ноги. — Скажи мне, что тебе нужно.       — Твой член во мне.       Кас наклоняется, грубо раздвигая бёдра Дина, и посасывает кожу, оставляя отметину на внутренней стороне одного, а затем и другого бедра. Дин будет чувствовать их завтра при каждом шаге, и завтра Кас будет нежно их целовать, и завтра, возможно, вся эта хрень с пощёчинами будет казаться лишь особенно ярким влажным сном, но прямо сейчас лицо Дина горит, и он задыхается, и он так жаждет быть наконец наполненным, и он не думает, что когда-нибудь снова сможет захотеть чего-то, кроме Каса. Нахуй пироги, чизбургеры, работу и всю оставшуюся жизнь, может быть, он просто сможет навсегда остаться в кровати Каса, с его руками на своих бёдрах, со следами, оставленными Касом по всему его телу. Дин чувствует себя принадлежащим ему. Дину это нравится.       Кас, не глядя, хватает презерватив и смазку с тумбочки, его рот теперь занят сосками Дина, он дразнит их языком и зубами, а затем в Дина проникают два пальца, немного больно, как он любит, и Дин стонет: «блядь, Кас, блядь», и его глаза закрываются, так что он оказывается совсем не готов к следующей пощёчине.       Дин так близок к тому, чтобы кончить, что думает, что если Кас хотя бы просто посмотрит на его член, то всё будет кончено в этот момент.       Кас добавляет третий палец, а затем, каким-то невозможным образом, четвёртый, его большой палец потирает нежную кожу сразу за яичками Дина.       — Кас… Я сейчас… Кас… — шепчет Дин, прерывисто всхлипывая.       — Нет, не сейчас, — говорит Кас и вытаскивает пальцы, оставляя Дина пустым и раскрытым.       Кас наваливается на него сверху и одним резким толчком входит до конца. Дину особо не с чем сравнивать, но ему всегда кажется, что внутри него он чертовски большой, как будто больше Дин бы и не смог принять.       Это глупо, но Дин не может не обхватить плечи Каса, чтобы прижать его ближе, пока они не окажутся кожа к коже, и Кас проникает в него глубоко и грязно.       — Ты должен отпустить меня, если хочешь, чтобы я тебя трахнул, милый, — говорит Кас.       Дин хнычет, прижимаясь губами к щеке Каса, пока тот не поворачивает голову, и тогда их губы наконец соприкасаются. Кас кусает нижнюю губу Дина сильно, почти до крови, и Дин ослабляет свою хватку, позволяя Касу приподняться, чтобы опереться руками о матрас и начать трахать его глубоко и жёстко.       Дин смотрит на него, на яркий блеск его глаз, резкую линию его челюсти, его рот, влажный и распухший от поцелуев, волосы, растрёпанные нетерпеливыми руками, и Дин теряется в агонии своих ощущений, всё его тело горит и нуждается.       Кас грубо хватает Дина за подбородок.       — Ещё раз?       — Да, да, пожалуйста, — стонет Дин, его голос срывается.       Этот удар самый сильный, и Дин вскрикивает, насаживаясь на член Каса и кончая горячо и сильно, пачкая спермой их животы. Кажется, что это длится вечность, особенно когда Кас бьёт его ещё раз, не переставая трахать, его бедра врезаются в свежие синяки на внутренней стороне бёдер Дина. Оргазм настолько потрясающий, что у Дина кружится голова, чёрные пятна пляшут перед глазами, а кровь приливает повсюду, кроме головы.       — Блядь, ты прекрасен, — стонет Кас, тоже кончая.       Кас до смешного силён, поэтому его руки даже не дрожат, когда он продолжает нависать над Дином в течение нескольких минут, их лбы соприкасаются, пока они пытаются отдышаться.       — Ты понимаешь, — говорит Кас между вздохами. — Что только что кончил без прикосновений к своему члену?       Дин отводит взгляд.       — Ага, — говорит он.       Кас отстраняется и падает рядом с ним, его грудь всё ещё тяжело вздымается, и когда Дин оглядывается на него, Кас открыто улыбается, готовый встретиться с ним взглядом.       Кас хватает несколько салфеток, чтобы вытереть их, а затем ложится на бок рядом с Дином, всё ещё лежащим на спине. Как обычно, Дин не инициирует никаких прикосновений, но Кас придвигается ближе, прижимаясь к руке Дина и перекидывая свою руку через его живот. Сегодня Дину неловко даже от этого, он не может заставить себя посмотреть на Каса, хотя тот внимательно изучает его своими невероятными голубыми глазами.       Чёрт, его приятель по сексу только что избил его, и Дин наслаждался каждой секундой.       После долгого, невыносимого молчания Кас говорит:       — Тебе стыдно.       — Нет, я… в порядке. Всё в порядке.       — Ты и так стыдишься меня, а теперь стыдишься и того, что тебе это понравилось.       — Я не стыжусь тебя, — настаивает Дин, поворачиваясь к нему.       Кас протягивает руку, чтобы коснуться его лица, всё ещё воспалённого и горящего.       — Всё в порядке, Дин. Я понимаю. Религиозная семья, помнишь? Я был на твоём месте.       — Я таким не занимаюсь. Мне не нравятся парни, — говорит Дин. — Только ты.       — И это тоже нормально, — отвечает Кас. — Я буду для тебя одним из четырёх миллиардов.       Дин улыбается. Кас улыбается ему в ответ и целует его в плечо, рядом с меткой, оставленной его зубами.       — Пожалуйста, не стыдись, — говорит Кас. — Тебя здесь никто не осудит. Здесь только я. Только мы.       Дин переводит взгляд на потолок, не в силах справиться с искренностью в глазах Каса.       — Хорошо, Кас, — говорит он. — Хорошо.