riptides

      Кас почти не говорит с Дином уже несколько дней. Дин спит в его кровати и оставляет для него еду на столе, и иногда Кас даже съедает её, прежде чем всё успевает остыть, и Кас принимает поцелуи Дина, когда тот приходит и уходит, но игнорирует сообщения и звонки и не спит, и Дин думает, что он, должно быть, принимает больше наркотиков, чем обычно, и Дину одиноко. Не так, как было до Каса, но так, как никогда не было с тех пор, как они встретились.       Этим вечером Кас, наконец, выходит из своего тумана из дыма и слов, чтобы попытаться приготовить ужин, и Дин просто мешает ему, прижимаясь к его спине и целуя в шею, когда кто-то стучит в дверь. Дин отрывается от Каса, чтобы открыть, и видит маленькую женщину в тяжёлых ботинках, поднявшую руку, чтобы постучать ещё раз.       — Ну, привет, жеребец, — говорит она, приподнимая бровь. — Кастиэль здесь?       — Скажи ей, что я здесь больше не живу! — кричит Кас с кухни.       — А вот и он, — ухмыляется она, протискиваясь мимо Дина и уверенно проходя вглубь квартиры. Дин идёт за ней, не понимая, как реагировать на это.       На кухне она упирает руки в бёдра и бросает на Каса злой взгляд, от которого у Дина в голове всплывает фраза: «Фурия в аду ничто».       — Ты чёртов мудак, — говорит она. — Ты не звонишь, ты не пишешь. Под этим я подразумеваю, что ты игнорируешь мои грёбаные звонки, сообщения и письма, поэтому мне, блядь, пришлось тащиться сюда из чёртовой Талсы, чтобы убедиться, что ты не повесился в шкафу.       — Я был занят, — пожимает плечами Кас и смотрит на Дина. — Это Мэг.       Мэг поворачивается, чтобы окинуть тело Дина оценивающим взглядом.       — Ладно, признаю, это почти хорошее оправдание. Как тебя зовут, красавчик?       — Дин.       — Как насчёт того, чтобы поиграть голышом сегодня вечером?       — Нет, — говорит Кас. — Нас это не интересует.       — Раньше с тобой было весело.       — Раньше ты мне нравилась больше.       — У вас хотя бы есть еда?       — Какая-то странная вегетарианская штука, — говорит Дин.       — Ничего другого я и не ожидала, — отвечает Мэг. Она заглядывает в кастрюлю на плите, положив руку на поясницу Каса, как будто ей там самое место. — Выглядит съедобно.       — На самом деле, Дин очень хороший повар, — говорит Кас, одаривая Дина улыбкой.       Мэг переводит взгляд с одного на другого.       — Он часто для тебя готовит?       — Достаточно, — говорит Кас. — Мы отойдём на минутку.       Кас хватает Дина за руку и тянет его в коридор.       — Дин?       — В чём дело?       Кас нежно целует его и прижимает ближе, обнимая за талию.       — Она была моей лучшей подругой, пока я не встретил тебя, и мы часто трахались в колледже, но больше меня это не интересует. Она для меня… чересчур.       — Чересчур для тебя? — повторяет Дин. — Я даже представить не могу, что это может значить.       — Это значит, что я хочу тебя, а не её, — говорит Кас. — Но я почти уверен, что она останется ночевать на диване.       — Она не знает обо мне.       — Я не общался с ней тысячу лет. Моя голова была забита другим, например, тем, как бы мне раздевать моего горячего парня как можно чаще.       Дин принимает ещё один поцелуй, и они возвращаются на кухню, где Мэг помешивает соус на плите.       — Вам двоим повезло, что рядом есть женщина, которая может о вас позаботиться, — ухмыляется она.       — На случай, если ты не поняла, — говорит Кас, — Дин — мой парень.       Мэг удивлённо поднимает глаза, соус капает на пол с деревянной ложки.       — Парень, — повторяет она.       — Парень, — кивает Дин.       — Я всегда думала, что Кас аро, — говорит Мэг.       — Кас кто?       — Аромантик. Не испытывает романтического влечения.       Кас закатывает глаза.       — Меня влечёт к Дину самыми разными способами, в том числе и романтически.       — Интересно, — Мэг снова оглядывает Дина с головы до ног, но на этот раз словно как-то по-другому. — Давайте покурим перед ужином.       Кас просит Дина заняться едой, чтобы забить бонг, и они раскуривают его перед ужином, а после еды Кас достаёт особые, завёрнутые в воск косяки, которые он привёз из Калифорнии. Касу не требуется много времени, чтобы накуриться сильнее, чем Дин когда-либо видел. Дин делает только одну затяжку, и этого ему хватает, чтобы размякнуть, прижавшись к Касу, как всегда, когда он под кайфом, целуя его в шею так, что это определённо выходит за рамки приличий в присутствии других людей.       Кас тоже расслабляется рядом с Дином, обнимая его одной рукой и засунув ладонь под его рубашку. Его взгляд становится тяжёлым, а улыбка ленивой, и что-то в том, как он сжимает пальцы на бедре Дина, напоминает тому, как сильно Касу нравится касаться его и чувствовать на себе его прикосновения, эти ощущения словно замедляются и рассыпаются искрами по их коже.       Дин старается слушать истории Каса и Мэг об их студенческих днях в Орал Робертс, о жизни в общежитии, которое они делили со студентами-художниками, о тонне секса и наркотиков, — Дин даже не знал, что Кас учился в колледже, тем более в религиозном, но он не удивлён, что в итоге Кас бросил учёбу, чтобы писать книги между оргиями и наркотическими приходами, — но Дин никак не может сосредоточиться, забывая начало предложения к тому времени, когда Кас или Мэг его заканчивают.       После последнего косяка наступает затишье, и Дин скользит рукой под футболку Каса, чтобы погладить его живот.       — Думаю, мне стоит уложить его в постель, — говорит Кас.       — Поверить не могу, что ты встречаешься с кем-то, кого так легко накурить, — ухмыляется Мэг.       — По крайней мере, он не скуривает всю мою травку, как кое-кто, с кем я жил раньше.       Кас встаёт и поднимает Дина на ноги.       — Ночи, — бормочет Дин и направляется в спальню, шаркая ногами, которые внезапно кажутся слишком тяжёлыми, Кас идёт за ним.       Они готовятся ко сну, и Кас помогает ему снять одежду, а потом кивает в сторону кровати и говорит:       — На живот.       Дин забирается в постель и довольно устраивается на подушках, пока Кас раздевается и выключает лампу. Матрас проминается, когда Кас опускается на него, а потом он прижимается к спине Дина, вдавливая его в простыни всем своим телом.       — У меня есть для тебя задание, — шепчет Кас ему на ухо.       — Какое?       — Я собираюсь так хорошо тебя трахнуть, а ты должен вести себя тихо, чтобы Мэг не услышала, — Кас целует Дина в затылок, зарываясь носом в его волосы. — Если ты не справишься с этим, лучше скажи сразу, потому что у тебя будут большие неприятности, если мы начнём, а ты будешь плохо себя вести.       Дин вздрагивает. Что-то в тоне голоса Каса пробирается под его кожу и заставляет член заинтересованно дёрнуться.       — Я справлюсь.       — Ты уверен в этом или просто очень сильно хочешь получить мой член?       Когда Кас говорит подобные вещи, Дина всё ещё иногда удивляет осознание того, что это правда, и тем более того, что он готов признать это. Даже после того, как он крепко подсел на Каса, ему потребовалось много времени, чтобы перестать убеждать себя, что это не так, что это ничем не отличается от секса с женщинами. Но ни одна женщина никогда не могла заставить его так отчаянно желать прикосновений, как это всегда бывает с Касом. Ни одна женщина никогда не заставляла его терять над собой контроль.       Именно поэтому он говорит: «Я уверен», хотя на самом деле он совсем не уверен.       — Хороший мальчик, — говорит Кас, ложась рядом с Дином и закидывая ногу на его бедро. Он тянется за смазкой и выдавливает немного на свои пальцы. — Раздвинь ноги, — командует он, и Дин послушно выполняет приказ, довольный тем, что Кас удовлетворённо хмыкает, как он делает всегда, когда Дин выполняет то, что он просит.       Обычно, если Кас так долго просто потирает его анус пальцем и так медленно проникает им внутрь, Дину не требуется много времени, чтобы начать буквально сгорать от нетерпения, но сейчас, когда он так накурен, он просто расслабляется, тихо выдыхая, когда Кас, наконец, толкается в него пальцем до упора, но не умоляя ни о чём, когда палец снова выходит и обводит его анус по кругу.       Второй палец проникает в него так же медленно. Дин подтягивает колено ещё выше, чтобы дать Касу лучший доступ, и он рад просто позволять Касу получить всё, что тот хочет, в таком темпе, который ему нравится.       Кас добавляет третий палец, и Дин тихо хнычет, но быстро вспоминает о «задании» и замолкает.       — Хороший мальчик, — снова шепчет Кас. — Ты готов?       Дин кивает и слышит, как Кас смазывает свой член, а потом резко выдыхает, когда он надавливает головкой на его анус. Кас толкается внутрь, сразу проникая в него до конца, прижимая Дина к кровати, и Дин думает, что никогда не сможет забыть, каково это — чувствовать Каса внутри себя.       — Только посмотри на это, — говорит Кас. — Ты так хорошо принимаешь меня.       Дин ёрзает, чтобы Кас мог проникнуть в него ещё немного глубже, и Кас запускает руку в его волосы, удерживая на месте. Он мучительно медленно выходит, оставляя внутри только головку, а затем снова резко толкается внутрь, заставляя Дина тихо ахнуть.       Кас замирает.       — Ты хочешь что-то сказать?       — Прости, прости, — шепчет Дин. — Я буду тихим.       Дин зажмуривает глаза и старается не прокусить губу до крови в попытке заглушить свои стоны, когда Кас трахает его так сильно, насколько это возможно без звука соприкосновения кожи с кожей, который может услышать Мэг. А потом Кас меняет угол проникновения, и он должен был знать, что это заставит Дина застонать, как бы тот ни пытался сдерживаться. Кас снова замирает.       — Очевидно, это не работает.       Дин краснеет и хватает его за бедро.       — Я буду тихим.       — Если ты не можешь быть тихим сейчас, то ты тем более не сможешь сделать это, когда будешь кончать, — говорит Кас. — А это значит, что сегодня ты не кончишь. Перевернись.       Дин перекатывается на спину. Его член твёрдый и сочится предсеменем, а губы распухли от попыток сдержать стоны. Кас перебирается на его плечи, и Дин открывает рот ещё до того, как член оказывается у его губ.       — Вот так, милый, — говорит Кас, толкаясь в его рот.       Дину нравится вкус Каса, то, что его член на вкус такой же, как и его кожа везде, но ощущается немного ярче, темнее, нравится абсурдная сладость его оргазма, но есть одна вещь, которая ему определённо не нравится, — это неприятный привкус смазки, перебивающий всё остальное. Он всё равно расслабляется, позволяя Касу брать его так, как он хочет, и, должно быть, это работает, потому что Кас шепчет: «Хороший мальчик», прежде чем начать глубоко толкаться в его горло.       Обычно это тоже заставляет Дина стонать и хныкать, но ему удаётся сохранять тишину, поэтому в комнате нет ничего, кроме хриплого дыхания Каса, очертаний фигуры Каса в темноте, Каса.       — Смотри на меня, — говорит он и зажимает Дину нос, продолжая вбиваться в его горло.       Дин может делать короткие вдохи каждые несколько толчков, но в основном он просто обмякает и задыхается под хваткой Каса, пока тот не кончает ему на язык.       Кас медленно отстраняется, проводя головкой по губам Дина, а потом ложится рядом с ним и благодарно целует.       — Спасибо.       — Не за что, — хрипло отвечает Дин.       Кас снова целует его, а затем немного ёрзает, устраивая их поудобнее, и натягивает на них одеяло.       — Ты серьёзно не дашь мне кончить? — спрашивает Дин, когда дыхание и сердцебиение Каса начинают успокаиваться.       — Да, серьёзно.       Дин закрывает глаза и немного поворачивает голову, чтобы почувствовать дыхание Каса на своей щеке. Через несколько минут Дин говорит:       — Знаешь, смазка и правда отвратительна на вкус.       Кас тихо смеётся и целует Дина в щёку.       — Прости за это.       — Я понимаю, что это было необходимо, но давай... в будущем, ну, постараемся избегать подобного, насколько это будет возможно.       — Это было необходимо, да?       — Ну, да, то есть… Я не сделал то, что ты сказал.       — Ты так стараешься ради меня, — говорит Кас, на этот раз целуя его в лоб. — Я люблю тебя.       — А я тебя, — отвечает Дин, поворачиваясь так, чтобы обнять Каса.              Кас, каким-то чудом, всё ещё в постели, когда Дин просыпается после восхода солнца, но, как только Мэг уходит, он снова возвращается к бесконечной череде перекуров на балконе и мрачному молчанию за компьютером.