riptides

      В детстве Анна и Кас были близки, по крайней мере, до тех пор, пока Анна всерьёз не ударилась в религию. Гейбу не всё равно, но только время от времени, и, вероятно, в какой-то степени его забота связана с чувством вины. Майкл был слишком идеален, чтобы возиться с Касом, и их отец поставил на нём крест в тот момент, когда стало ясно, что сам Кас никогда не станет достаточно идеальным, и его мать последовала примеру мужа. Мэг нашла Каса удобным, а Кас нашёл удобной её, и каким-то образом, совершенно случайно, они стали друзьями, хотя сейчас они далеко друг от друга.       Кас был странным ребёнком, читал слишком много книг и писал слишком много историй, и другие дети не хотели с ним общаться. Поэтому он начал много трахаться, употреблять много наркотиков и перестал заботиться о других людях или ожидать, что другие люди будут заботиться о нём. В целом, это работало.       Всегда был только Кас, который заботился о себе. Был сам по себе. Не заботясь ни о ком.       А потом Дин вошёл в бар.              Кас показывает Дину второй черновик «Гиганта», и Дин поглощает его за два дня, сидя на диване, прижавшись к Касу и положив ноги на журнальный столик. И Кас миллион раз открывает рот, чтобы спросить, что думает Дин.       Уже достаточно поздно, и Кас уже начинает зевать, когда Дин откладывает телефон в сторону.       — Закончил.       Кас надеется, что Дин не заметит, как учащается его сердцебиение.       — И как тебе? Пожалуйста, будь честен.       Дин прикусывает губу, и Кас, несмотря на волнение, не может отвести глаз от его рта.       — Итак, я люблю все твои книги. Типа, очень сильно, — говорит Дин. — Но эта… Боже. Ты правда мой парень? Мой парень гений? Ты невероятен. И ведь я был здесь, когда ты написал это.       — Я не смог бы написать её без тебя.       Дин ухмыляется.       — Глупо говорить, что я горжусь тобой?       Кас краснеет и опускает глаза.       — И твоему редактору и всем остальным она тоже понравится. Обещаю. Ты станешь богатым.       — Это кажется маловероятным, — отвечает Кас, закатывая глаза.       — По всем твоим книгам снимут фильмы. Мы купим особняк и парочку лошадей.       — Лошадей? А как же крутые тачки?       — Я позволю тебе купить мне и то, и другое.       Кас фыркает, и Дин притягивает его к себе для поцелуя. Когда Дин отстраняется, он улыбается и говорит:       — Пойдём в кровать.       — Да, у меня есть отличная идея как раз в этом духе.       Кас толкает Дина на кровать и медленно стягивает с него штаны. Дин наблюдает за ним, всё ещё улыбаясь. Кас любит, как ощущается Дин, любит его вкус. Ему нравятся судорожные вдохи Дина, которые он получает, впиваясь зубами в его шею. Ему нравится, как Дин беспокойно ёрзает и стонет, когда Кас вылизывает и кусает его соски. Ему нравится, как легко завести Дина, каким твёрдым становится его член, прижимающийся к животу.       Дин дёргает Каса за волосы, когда тот в первый раз заглатывает его полностью, и Кас позволяет ему это с довольным стоном.       — Боже, — шепчет Дин.       Бёдра Дина непроизвольно дёргаются, и Кас принимает всё, что Дин ему даёт. Дин отпускает его волосы, чтобы схватить его за руку, и это то, что Кас любит больше всего, когда отсасывает Дину, то, как крепко пальцы Дина сжимают его руку.       — Можно мне кончить? — спрашивает Дин, и Кас резко поднимает взгляд, удивлённый этим, но сжимает руку Дина, давая разрешение.       Спина Дина выгибается дугой, и он стонет: «ооо, блядь, Кас», когда кончает, и Кас жадно проглатывает всё.              Дин: день отстой       Кас: Что случилось?       Дин: хз все какие-то злые. Ушёл на работу в отличном настроении, а теперь на меня срываются каждые 5 минут       Кас отправляет Дину их фотографию, которую сделала Чарли на последнем вечере игр. Кас не осознавал, что их могли видеть из гостиной, когда прижимал Дина к кухонной стойке, целовал его и шептал ему о том, какими способами собирается причинить ему боль, когда они вернутся домой.       Кас: Смотри, какой ты хорошенький, когда я угрожаю тебе. Помнишь, что я сделал с тобой той ночью?       Дин: Да       Дин: Какой же ты мудак. Теперь у меня встал на работе       Кас: Интересно.       Он присылает Дину одну из своих любимых фотографий, насколько это возможно без их лиц: Дин в розовом кружеве, его твёрдый член едва прикрыт, Кас нависает над ним, размазывая сперму по ткани.       Дин: Пошёл ты нахуй       Кас: Я тоже тебя люблю.              Кас: Не могу дождаться, когда поцелую тебя снова.              Кас: Хотел бы я быть рядом.              Кас: Наконец-то приземлился. Надеюсь, ты спишь, но я скоро буду дома.       Кас никогда не хотел быть среди других людей меньше. Даже пустая болтовня водителя такси заставляет его дрожать от желания врезать ему, зажать уши руками, стиснуть зубы. Он добирается до квартиры, умудряясь ни с кем не столкнуться на лестнице, а потом раздевается и залезает в постель к Дину.       Кас никогда не хотел быть среди других людей меньше, но почему-то Дин не в счёт; Дин настолько стал частью его самого, что прижиматься к нему так же успокаивающе, как если бы Кас был в кровати один.       — Скучал по тебе, — бормочет Дин, притягивая руку Каса, обнимающую его, ближе.       — Я тоже скучал по тебе, — говорит Кас в его волосы. — Даже по твоему запаху.       Дин сонно смеётся.       — Это странно. Ты хочешь меня завести?       — Нет. Спи.       Даже утром Кас не может вынести мысли, что ему нужно проверить почту, не говоря уже о том, чтобы ответить, поэтому он ставит телефон на беззвучный режим для всех, кроме Дина. Ему отправляют голосовые сообщения, приходят электронные письма, но всё, что видит Кас, — это сообщение от Дина: «Думаю только о том, как увижу тебя сегодня».       Кас допивает кофе и начинает писать, когда Дин возвращается домой. Он прижимает Дина к стене и долго целует, прежде чем Дин добирается до душа, а когда он выходит, Кас кормит его ужином.       Кас опустошён, и его телефон всё ещё на беззвучном, но он позволяет Дину прижаться к нему на диване, целуя его шею и не прося ничего, кроме тепла и бьющегося сердца. Кас любит его за это, за то, что Дин не расспрашивает его о поездке, за то, что он позволяет Касу восстановить душевное спокойствие в относительной тишине.       Дин глубоко и спокойно дышит во сне, уткнувшись лицом в плечо Каса, когда Кас наконец выключает компьютер.       — Пора спать, детка, — говорит он, легонько подталкивая Дина локтем.       — Хочу остаться с тобой.       — Я тоже иду.       Дин целует плечо Каса через футболку.       — Прости, если обслюнявил тебя.       — Ты уже прощён.       Дин улыбается, и он поразительно красив, особенно с сонными глазами и кожей, сияющей в жёлтом свете лампы.       — Я рад, что ты дома.       — Я игнорировал тебя.       — Нет. Ты просто восстанавливаешься. Или… ты не хотел, чтобы я прикасался к тебе?       — Мне нравится, когда ты прикасаешься ко мне, — говорит Кас, улыбаясь, и Дин снова улыбается ему в ответ. — Идём.       Когда следующим утром у Дина звенит будильник, Кас доводит его пальцами до сонного оргазма, а затем моет его волосы в душе и позволяет Дину приготовить для них завтрак.              Раньше Кас никогда не хотел заботиться о ком-то, и он никогда не хотел, чтобы кто-то заботился о нём. Но каким-то образом, даже когда они ссорятся из-за таких глупых вещей, как посуда, или важных вещей, как никчёмность Джосса Уидона, Кас прекрасно осознаёт, что они делают всё возможное друг для друга. Он замечает, когда Дин пишет ему глупости, чтобы рассмешить в трудные дни. Он замечает каждый раз, когда Дин вручает ему ошейник. Он замечает, когда Дин готовит его любимую еду, и он замечает, что Дин никогда не спрашивает, когда они снова потрахаются по-настоящему, и он замечает, что друзья Дина действительно стали и его друзьями тоже, если судить по почти ежедневным сообщениям от Чарли. И когда его издатель спрашивает, хочет ли он сделать страницу с посвящением, он отправляет то, что, вероятно, кажется очень глупым, но он даже представить не может, что когда-нибудь пожалеет об этом.