Уроки любви и ярости от Старейшины Илина

— Что-то я утомился, Ханьгуан-цзюнь. Заберусь-ка я на Яблочко. — Мгм. — Не мог бы ты взять поводья? А то что-то руки вспотели. — Мгм. — Что за дивный город вдали! Мне, кажется, пришло время передохнуть, закупиться… — Как вам не стыдно, учитель Вэй?! Вэй Усянь обернулся с самым невинным выражением лица. — Что не так, глава ордена Цзинь? Цзинь Лин фыркнул, высокомерно запрокинул голову и тут же зажмурился. Солнце немилосердно жгло глаза. Он открыл было рот, но Вэй Усянь хитро прищурился, усмешка явственно засверкала в его глазах, и Цзинь Лин принял мудрое решение промолчать. Никому не победить учителя Вэя в словесной баталии. «Отступить — тоже мудрость», — вспомнил он наставление одного из своих многочисленных учителей. — «Особенно, если у вас горячая голова». — Что же вы затихли, уважаемый глава? — Ничего важного, — отмахнулся Цзинь Лин. — И всё же я настаиваю, — продолжал Вэй Усянь, явно развеселившись. — Не болит ли спина? Не истоптались ли сапоги? Достаточно ли зелена зелень? Цзинь Лин сжал губы, клацнул челюстью. Краем глаза он увидел сдержанную улыбку Лань Сычжуя. — Всё прекрасно, благодарю, — выплюнул Цзинь Лин мрачно, надеясь, что от него отстанут. К его ужасу, для Вэй Ина это прозвучало как вызов. Он развернулся к нему и теперь ехал на осле спиной вперед. В толпе адептов, что шли за ними, начали раздаваться смешки. Предвкушали представление. — Сдается мне, вы лукавите, господин Цзинь, — Вэй Усянь положил подбородок на руку. — Вас как будто что-то… раздражает. Или я не прав? Среди адептов опять захихикали. Враги были с двух сторон, один шутил — другие смеялись, и Цзинь Лин почувствовал одиночество. Раздражение достигло высшей точки, и он невольно выкрикнул. — Да хватит уже! Конечно меня это раздражает! — Что именно? — с ласковой улыбкой поинтересовался Вэй Усянь. — Вы… Вы ведете себя не так, как подобает учителю! — Не так, как подобает учителю? — притворно охнул Вэй Усянь и схватился за сердце. — Но ведь сейчас я давал вам один из важнейших жизненных уроков! Неужели он пропал впустую? Ох. Дети. И он разочарованно развернулся, сев на осле как положено. Какое-то время они шли по роще молча. Цзинь Лин прищурился, пытался унять раздражение, но раз получив выход, оно не хотело возвращаться в свои очерченные границы. Он повернулся к Лань Сычжую. — Нет, о каком уроке он говорит?! — возмущенно пропыхтел он. — О том, как лениться и скидывать всё на окружающих? Или как всех раздражать?! Лань Сычжуй улыбнулся, посмотрев на него. Невольно Цзинь Лин заметил, как похоже идут Ханьгуан-цзюнь и его воспитанник. В движениях изящная сдержанность и какая-то свойственная только тем, кто способен на высокие чувства, благородность. В улыбке его была кроткость и тонкая красота, отчего Цзинь Лин почувствовал странное замешательство души. — Я думаю, здесь есть что-то другое. Учитель Вэй, — обратился Лань Сычжуй. Тот повернул голову. — Боюсь, что мы в самом деле не поняли вашего урока в этот раз. Не могли бы вы дать подсказку? Цзинь Лин посмотрел на Лань Сычжуя со смесью восхищения и зависти. С тех пор как погиб дядя Гуанъяо, новому главе ордена приходилось ужом изворачиваться на дипломатических встречах дабы сохранить богатства ордена Цзинь. Почуяв слабость крупного хищника, тут же налетели падальщики — мелкие кланы, надеющиеся растащить на монетки и земли опозорившийся орден. Во время переговоров Цзинь Лин заглатывал всё, что хотел сказать по-настоящему, и извергал какие-то предположительно дипломатические или, если надо, угрожающие звуки. В то же время дипломатичность удавалась Лань Сычжую с невероятной легкостью. Это восхищало. Но злило. Наигранно обиженный учитель Вэй обернулся, лукаво смотря в их сторону. Толпа адептов разразилась подначивающими криками. — Хотите подсказку? — Да-да! — воскликнул Лань Цзинъи и даже подпрыгнул. И только теперь Цзинь Лин заметил, что тот подрос чуть ли не на голову с их последней встречи. — Мы очень сожалеем, что не слушали вас, — смиренно сказал Оуян Цзычжэнь, наклонив голову. Мельком Цзинь Лин заметил, что его одежда теперь выглядит богаче и солиднее. Неужели изменилось его положение в клане? Он тоже теперь глава? — Ваши уроки всегда были полезны! — крикнул адепт клана Яо. С этим Цзинь Лин, скрепя сердце, но согласился. — Пожалуйста, подсказку! — адепт сложил руки в молитвенном жесте. Цзинь Лин фыркнул, сложив руки, но любопытство проклюнулось и в нем. Он осторожно поглядывал на учителя, что довольно рассматривал взбудораженную им толпу. — А что вы скажете, господин Цзинь? Скрипнув челюстью, тот процедил: — Подсказку. Вэй Усянь насмешливо прищурился, наклонил голову, так, что волосы упали с плеча. Толпа заклинателей вышла из тени рощи на светлую дорогу к городу. Вэй Усянь выпрямился под солнцем и весь словно засветился. В груди странно защемило. Так бывает, когда после долгого пути встречаешь что-то родное. Наконец, впервые за эти дни совместной охоты Цзинь Лин почувствовал, что скучал по учителю Вэю. — Пожалуйста, — выдавил он. Тот фыркнул и преувеличенно радостно начал: — Ну как я откажу такому важному человеку в такой вежливой просьбе? — Цзинь Лин сжал кулаки, в толпе опять кто-то смеялся. — Значит, слушайте подсказку. Все тут же обратились в слух. — Три дня мы уже охотимся по деревням и городам. Сколько раз мы сражались с нечистью? — Два, — ответил Лань Сычжуй. — Вот, — кивнул учитель Вэй. — В этих преступлениях и находится отве… О! Почти приехали! Лань Чжань, давай поторопимся занять лучшую гостиницу! — Мгм. В толпе адептов началось активное обсуждение. — Так, давайте вспомним первый случай, — предложил Оуян, невольно перекрыв остальные голоса. От властности в его тоне Цзинь Лин вновь почувствовал тревогу. Неужто и в самом деле тоже главой стал? — Это была невеста, одержимая призраком. А второй случай? — Воскресший покойник, который поджигал дома, в поисках своей давно умершей жены, — ответил Лань Цзинъи. — Разные. Дело не в их видах. — Может, дело во времени или в месте битвы? — сказал адепт Лань. — Утро и пустынный холм. Ночь и русло реки. Нет. Место и время разное, — отозвался адепт клана Яо. — И убили мы их по-разному. Обсуждение шло полным ходом. Вэй Усянь не вмешивался, довольно напевая что-то знакомое. Они вошли в город шумной толпой. Цзинь Лин с интересом оглянулся. Крупный портовый город — дул ветер с моря. Людно, так что дышалось с трудом. Много высоких домов да ещё и ленты перетянуты между улочками. Праздник? — Мне кажется, всё проще, — вдруг высказался Лань Сычжуй, и все тут же к нему обернулись. Зависть и восхищение вновь подступили к горлу главы Цзинь. Воспитаннику Ханьгуан-цзюня не требовалось ни голоса повышать, как Оуяну, например, ни смотреть на людей, чтобы обратить на себя внимание и заставить слушать с уважением. — Так давай говори прямо! — вспылил Цзинъи. — А то тянешь, как учитель Вэй! Толпа его поддержала, и Лань Сычжуй тихо рассмеялся. — Я думаю, дело в мотиве. Зачем покойник сжигал дома? — Жена ему изменила, он хотел найти и убить её любой ценой, — начал рассуждать Оуян. — А в первом случае невеста удавилась, так как жених сбежал со свадьбы, — отозвался Цзинъи. — И что? Адепты запутались, принялись бурно обсуждать, но они никак не могли взять в толк, как это связано с охотой на нечисть. Краем глаза Цзинь Лин увидел, как Лань Сычжуй смотрит на него. Внезапная догадка озарила главу клана. — Свадьба. Брак. Нелюбовь, — выдавил он. Услышав его голос, адепты замолкли и удивленно повернулись к нему. — Что вы так смотрите?! Думаете, мне не интересно, что там сказал учитель Вэй?! Они переглянулись между собой, точно они и в самом деле так считали. — Я соглашусь, — согласился Лань Сычжуй. — Оба случая связаны с любовными разочарованиями. Так, учитель Вэй? К этому времени уже добрались до гостиницы. Вэй Усянь слез с осла. Довольно оглядел улицу, сделав козырёк из ладони, и ухмыльнулся. — Верно! В толпе раздались возгласы разной степени разочарования, возбуждения и удивления. — Так какой мудростью я пытался с вами поделиться? — он развел руками, приглашая к обсуждению. Все переглянулись. Первым начал сияющий, как начищенное серебро, Оуян. Цзинь Лин закатил глаза. Этот всегда был чрезвычайно чувствителен к романтике. — Вы хотели нам показать хороший образец брака! Цзинь Лин фыркнул, но в то же время сердце его почему-то застучало. — Можно и так сказать, — лицо учителя Вэя даже как будто посерьезнело. — Много нечисти из-за несчастной любви и брака появляется. Однажды немудрено будет даже разочароваться. И вступая в брак, вы будете думать прежде всего, а какую опасность этот человек представляет? Смогу ли я его усмирить? Смогу ли управиться с ним и сделать покладистым? Точно ли выгода перевешивает? А если человек перед вами хороший, вы же ему и шанса не дадите и вконец его измучаете. Адепты слушали его, затаив дыхание. К ужасу своему, Цзинь Лин понял, что какие-то вопросы он и в самом деле себе бы задал. Он ведь глава клана. Жену ему выбирать себе придется очень осторожно. А с учетом любвеобильности его мертвого дедушки, даже более чем осторожно. — Вот я и хотел на своем прекрасном и самом лучшем на свете примере показать, — он обхватил руку Лань Ванцзи, прислонился к его плечу головой, — что может быть и по-другому. И чтоб в будущем вы смотрели и думали: «хочу как у учителя Вэя и Ханьгуан-цзюня»! Чтобы верили, что и хорошо может быть. Таков урок любви от Старейшины Илин! Лань Ванцзи ничего не сказал. Только посмотрел на Вэй Усяня. И было в его строгом взгляде что-то тонкое. Красивое, едва уловимое, но очень сильное. Адепты стояли, смотрели на них по большей части завороженные заботой учителя и его необычайно нежным выражением лица. — И вы это показываете тем, что капризничаете и скидываете на него работу? — фыркнул Цзинь Лин, сложив руки. — Это всё, что ты увидел? Капризы и лень? — поинтересовался насмешливо Вэй Ин. — Ну что ж, проблема — в глазах смотрящего. Громко фыркнул глава ордена Цзинь. В ответ, Вэй Усянь очень педагогично и солидно показал ему язык. — Веди себя прилично, — сказал Лань Ванцзи, но в тоне ноткой прозвучала томящая мягкость. Вэй Усянь ухмыльнулся и потянул нефрита в гостиницу за собой. — Мы займем комнату на втором этаже и, во имя вашей же души, советую вам занять другой этаж. — Поняли, учитель Вэй! Адепты тут же ввалились в гостиницу, дабы как можно скорее занять комнаты. Первого этажа на всех не хватило, и кому-то пришлось занять на втором. Поддержать несчастливца решили небольшим вечерним застольем. До вечера же у них ещё было время пройтись по деревне и отдохнуть. «Урок любви, значит», — подумал Цзинь Лин, располагая вещи в комнате, которую он согласно устоявшейся традиции, разделил с Лань Сычжуем и Лань Цзинъи. Адепты ордена Гусу переговаривались о чем-то между собой. Глава Цзинь мельком заметил в окне, как их толпа мелкими компаниями расходились кто куда. Цзинь Лин раздраженно бросил пожитки на кровать. — Что-то не так, глава ордена Цзинь? — осторожно поинтересовался Лань Сычжуй. «Не называй меня так!» — хотел было рявкнуть Цзинь Лин, когда быстро развернулся к нему, но прикусил язык не то устыдившись, не то успокоившись. Так действовало учтивое лицо Лань Сычжуя, отстраненное, вежливо-благожелательное, с внимательным и добрым взглядом, которое он обращает на всех, будь то крестьянин или глава ордена. Лань Цзинъи сложил руки и смотрел раздраженно, будто Цзинь Лин им мешает. А ведь когда-то они все втроем… — Да, почему я должен делить комнату с вами?! Да и вообще с кем-либо?! Я ведь «глава ордена Цзинь»! — сказал он, будто передразнивая Сычжуя. Лица двух его бывших друзей удивлённо вытянулись, и смесь удовлетворения и омерзения к себе смешались в Цзинь Лине. — Пф, ещё две комнаты на втором этаже! Располагайтесь там, великий господин! — ядовито сказал Цзинъи, наигранно поклонившись. Цзинь Лин тут же нахохлился, выпятив грудь и подняв голову. — Да, я глава ордена! Да, мне всего пятнадцать! И что, думаешь, ты можешь не уважать меня только поэтому?! — слова вырвались раньше, чем он мог их удержать. — Ты мне кланяться должен, что удостоен чести говорить с кем-то с таким титулом! Лицо Лань Сычжуя вытянулось. — Кто тебя уважать будет, если всё, чем ты можешь похвастаться — это статус и крики про статус?! — Лань Цзинъи выступил вперед, нахохлившись. — Ребята, — осторожно начал Лань Сычжуй. При мысли, что он сейчас применит свои качества лидера и посмеет управлять Цзинь Лином, тот вспыхнул от раздражения ещё ярче. — А ты чего? Надеешься главой стать? — он ядовито выплюнул. — Но приемыша никто к власти не допустит, будь ты хоть трижды Сунь-цзы! — Что ты вякнул?! Да он тебе ни слова дурного не сказал! Возмущение и тоска наполнили тело такой силой, что кулаки рванулись в бой. Лань Цзинъи будто этого и ждал. Они кубарем покатились по комнате, заливая друг друга ударами как в их первую встречу. Подсвечник упал Цзинь Лину на голову, и он схватил его чтобы оглушить Лань Цзинъи, но тот отпихнул его с невиданной силой в руках. Они перестали замечать, кто и кого сколько бьет. Дверь открылась, и Лань Цзинъи, нависший над главой Цзинь, замер с кулаком в воздухе. Заглянул учитель Вэй. Он оглядел немую сцену и спросил: — Всё хорошо? — Они дерутся! — выдал наблюдательно Лань Сычжуй. Ещё раз внимательно вглядевшись в дерущихся, Вэй Ин вдруг улыбнулся и сказал: — Ага, всё хорошо. И ушел. По ту сторону двери раздался спокойный голос Лань Ванцзи. — Там драка. — Да всё хорошо. Как я и сказал. Стало тихо. Запал драться пропал. Лань Цзинъи поднялся, отряхиваясь, будто и не случилось ничего значительного. Цзинь Лин и сам не мог сказать, что на него нашло. Он чувствовал приятное опустошение… и как наливается тело синяками. — Наказание отбудешь, — тихо сказал Лань Сычжуй. — Знаю, — буркнул Лань Цзинъи и больно ойкнул, когда понял, что при отряхивании слишком надавил на синяк. Цзинь Лин удивленно перевел взгляд на адепта. Так он что, намеренно драться хотел? Заметив его взгляд, Цзинъи усмехнулся. — Что, думаешь, у меня совсем мозгов нет, и я просто так с главой клана подрался бы? — А зачем напал?! — Ты же сам напрашивался! На секунду Цзинь Лин опять почувствовал, как кровь закипает. Это он? Напрашивался? Да какой смысл в драке?.. — Господин Вэй очень о вас волновался, — тут же сбил его воинственный настрой Лань Сычжуй. Глава удивленно заморгал. Волновался? Как это вообще проявлялось? — Почему? — спросил он. — Вы были тревожны, напряжены и неразговорчивы в эти дни. А сейчас впервые открылись. Цзинь Лин хрустнул запястьем, нахмурился, но отрицать не стал. Это да. Он был постоянно напряжен. Нужно следить за речами, походкой, делами, спиной, друзьями, врагами… Быть главой клана — очень тревожное дело. Такая простая ребяческая драка и в самом деле хорошо прочистила ему мозги. — А вам-то какое дело? Члены клана Лань тут же посмотрели на него укоризненно, так что он почувствовал себя виновато. Вот же. Этот, несмотря на грядущее наказание, всё равно в драку полез. Придурок! Но когда они улыбнулись, Цзинь Лин подумал, что их дружбу ещё можно спасти. И, самое главное, ему ещё хочется её спасать. — Когда мы въезжали, я заметил, что на площади народ собирался. А ещё там сцена стоит. Может, сходим и посмотрим? — предложил Лань Сычжуй. «Вместе?» — хотел спросил Цзинь Лин, но вдруг понял, как глупо это спрашивать. — Ага, я ещё слышал, что там пьеса про войну с Вэнями будет, — ухмыльнулся Цзинъи. Что-то промелькнуло на лице Лань Сычжуя, но ему удалось вернуть спокойную улыбку. — Может, и про нашего старейшину что-то будет? — Должно быть, — отозвался Лань Сычжуй. — Пойдем, Цзинь Лин? Такое простое обращение отчего-то пришлось по сердцу. — Ты что! — притворно воскликнул Цзинъи. — Это же Глава Клана! Как же не добавить, что это Светлейший и Величайший Господин, Прославленного и Громаднейшего Ордена Поднебесной? Кровь прилила к щекам Цзинь Лина. — Перестань! — замахнулся он. — А не то будем проходить мимо Ланьлинь, и я прикажу бросить тебя в темницу! Она у меня пустая и сырая! — А ты поймай сначала! — и выбежал за дверь. Поддавшись откровенно детской провокации, Цзинь Лин выбежал за ним. Краем уха он услышал, как вздохнул Лань Сычжуй.