Конец - это только Начало

Зачарованный лес. 16 лет назад.       Голд смотрел на спящего сына и бессильно сжимал кулаки. Величайший из тёмных, сильнейший в магическом мире и мудрейший из всех живущих, мог только молча наблюдать, как на шее его единственного живого сына медленно и верно затягивается петля. Да, для многих проклятье было расплывчатым. Ведь тёмный многолик, и какое из его неприглядных лиц перейдёт по наследству к сыну никто точно знать не мог. Но Румпельштильцхен не просто догадался, а по истине впервые в жизни впал в панику и как сумасшедший начал искать выход.       Плохой отец? Не факт, что Гидеон им вообще станет. Тёмный маг… Ну, это сложно назвать проклятьем. Патологический трус. Это скорее положительная черта, сделавшая Голда сильнейшим из сильнейших и тем ещё хитрецом. Нет… Всё это было поверхностно. Было в Румпеле то, чего он всегда стыдился больше всего, то с чем боролся, то что обожал, и, отчасти невольно, стремился к этому.       Изгой.       Румпельштильцхену было страшно представить каким бы он был, не повстречай в своё время он Белль. Он жил не просто затворником, а именно одиноким чудовищем. Люди — игрушки. Смерть — забава. Цель — оправдывает всё.       Когда он только зашёл в дом несчастного, а по сути жалкого короля, Румпель хотел попросить у него всю его библиотеку. Его жена была той ещё книжной молью и за свою жизнь собрала у себя кучу редких экземпляров. Включая магические талмуды, которые так интересовали тёмного. Но всё пошло куда интереснее.       Белль. Маленькая принцесса вся тряслась мелкой дрожью, как котёнок сжалась и отчаянно вжимала голову в плечи. Но её упрямый и решительный взгляд позабавили тёмного. Сломить её стало чем-то вроде игры. Он потом бы поменял уже неинтересную игрушку на интересные книги, так что Румпель согласился. Король закономерно начал возмущаться и маг открыл было рот, чтобы поглумиться, но девица его опередила. Резко выпрямилась, и голубые глаза упрямо вперились в отца. «Она была бы славной королевой, будь судьба к ней благосклоннее» — Подумал тогда Румпель, уводя к себе в казематы одну из красивейших женщин, которых он когда-либо видел.       История с Корой отучила вестись на внешность. Для себя тёмный тогда уяснил, что каждая женщина коварна. О-о-о, Кора. Её портрет висел в галерее замка, и когда маг думал о том, что он слишком одинок, он приходил к изображению женщины, которая разбила его сердце. Пухлые алые губы, удивительно высокомерный взгляд, волосы, что пахли солнцем и тело, что так и манило к нему прикоснуться. Роковая, страстная, целое поле залитых солнцем цветов не могло с ней сравниться, а летняя жара рядом с ней превращалась в лютую стужу. Румпель вспоминал это, и то как стоял на её свадьбе, а в груди тихонько ныло то, что казалось давно не бьётся.       Её дочери… Две королевы. Как и их мать, от тёмного они желали получить каждая своё. Зелина представлялась ему ураганом сметающим всё на своём пути. От матери она позаимствовала всё самое горячее, а вот младшая Реджина, виделась ему огнём. Она манила своим коварным покоем, а потом сжигала дотла. Ей от матери досталось всё самое размеренное и коварное. Обе девочки превзошли свою родительницу, а потому Румпель с нетерпением ждал их потомство, чтобы сравнить. Женщины этой семьи умели брать своё и сводить с ума любого. Может не встреть он Кору годами ранее, то повёлся бы на них, а так…       Белль же была удивительно другой. Её красота была такой спокойной и чистой, такой тихой и мирной, что первое время тёмный постоянно ею любовался. Он всё никак не мог разгадать эту загадку.       Она плакала в темнице, но не от страха, а от печали по отцу. Тёмный переселил её в комнату, самую дальнюю. Там росли кровожадные лианы, которые он не так давно вывел. Они разрушили ту часть дворца и превратили то место в сущий кошмар. Румпель шёл, напевая песню и представлял, как сейчас девица в ужасе бросится на него и будет умолять вернуть её в темницу. Но вот он пришёл, а эта несносная гладит монструозный цветок, размером с лошадиную голову и рассказывает сказки.       — Т-ты что творишь? — Растерявшись на миг, маг всё же принял недовольный вид.       — Ты почему растения мучаешь? Им тут надо прорубить в крыше выход, чтобы свет был. И поливать, а то они бедные совсем оголодали. И им тут скучно. Посади ещё что-то. — Румпель в немом шоке наблюдал за девицей, а та продолжила поглаживая ластящийся к неё цветок. — Им бы ещё сюда насекомых побольше или живности мелкой. А то они меня чуть не съели, голодные… — Она так жалостливо посмотрела на тёмного, что у того чуть челюсть не отвисла. И так было абсолютно во всём.       Он дал ей наряд крестьянки, а она обрадовалась. Он заставлял её мыть и чистить, а она сыпала вопросами по поводу всего, что видела. Он заставлял видеть её свои зверства, а она над надколотой чашкой больше сокрушалась. Белль стала для него вечной загадкой и так странно вплелась в его быт, что он уже начинал волноваться и бродить по дому в её поисках, если она вдруг не приветствовала его, когда тот входил. Но со временем он выучил её излюбленные места. Кухня, библиотека и сад. Её глаза, смотрели открыто и будто делились теплом. Единственная, которую он так боялся и надеялся потерять. Его свет, его надежда, его тихая гавань. Новость о её смерти уничтожила любой проблеск тепла в нём.       Снова один. Снова изгой. Снова чудовище.       Румпель гладил по голове сына, который как и его мама, опять заснул с книжкой. Он надеялся, что его мальчик тоже встретит на своём пути кого-то такого же светлого, кого-то, кто также как и Белль не оставит и примет, изменит, полюбит и поверит.       — Дядя Румпель! — В комнату как маленький ураганчик влетела Розетта. Как обычно запрыгнув на любимого учителя.       — Тихо ты, цветочек. — Румпель обожал эту девчонку. Он вырастил уже два поколения ведьм этой семьи, но никто из них не был таким озорным и открытым.       — А я сегодня сожгла конюшню. Мама ругалась, но я быстро бегаю. И Рол меня защищал. Я же и правда не хотела. Они прыгнули, я испугалась и пух! — Девочка развела руки. — Я посчитала как ты учил до трёх и попыталась всё убрать, но в итоге пожар перекинулся на домик конюха. Он забавно бегал. Я ему попу подожгла случайно. Он так бегал, как петух, даже кукарекал. Всегда знала, что эта семейка курятник. И цыплята у них раздражают.       — Ну тише ты. — Румпель тащил девочку к столу с книгами и подальше от сына. Хотя, тот уже наверное проснулся. — Посмотрим, что ты там сделала. — Стабилизатор магии был сломан. У этого поколения слишком много излишков, и, что Роза, что Хоуп, вечно перебарщивали с силой. Приходилось их уже сейчас учить магии, а вернее, как её сдерживать.       — Опять ты. — Из малого кабинета вышел заспанный Гидеон. — Отец, что она опять тут забыла? — Румпель только хмыкнул. Сын младшую Локсли любил по-своему. Он шипел на малышку, ругал её, дразнил, но ещё не было случая, чтобы он не выполнял её хотелки или не защитил от любой угрозы. Хотя это было взаимно. Роза частенько издевалась над парнем и точила на нём свои змеиные клыки, пусть и очень маленькие. Гидеон с видом самого могучего из героев это терпел. Румпель с этой парочки просто умилялся и тихо посмеивался, чтобы сын не заметил. К слову, маленькая проныра Локсли всех так доставала, кроме, разве что, Хоуп. У девочек сложилась нежная дружба. Обе семейки выдохнули, и только тёмный знал, что ещё лет десять и родители будут волком выть, от выходок этой парочки.       — Гидео-о-ончик. — Ягоза спрыгнула со стола и закономерно упала. Четыре года только исполнилось, а уже заноза. Но Румпель ничего не успел сделать. Девчушка отряхнулась и побежала к Голду младшему, как к родному брату. — Гидео-о-ончии-и-ик. — Парень увидел блеск в глазах малышки и рванул со всех ног. Но с перепугу повернул не туда и маленькая вредина его догнала. — На ручки-и-и. На ручки-и-и! — Она прицепилась к брюкам парня и просто ныла. Румпель не вмешивался и просто наблюдал, забавляясь. Мелкая добилась своего и Гидеон страдальчески закатив глаза, отложил книгу и взял на руки мелкое безобразие. — Не так. — И она поползла на шею. Залезла и вцепилась в шевелюру бедолаги так, что тот тихонько взвыл.       — Отпусти нечисть! Больно же! — Но Роза только сильнее сжала и повелительно возвела пальчик.       — Но, мой верный пёс! — И, засмеявшись, дёрнула ногами. Видя, что транспорт не едет, она скуксилась. — Я сегодня случайно сожгла конюшню с домиком конюха. Ну и попу этого конюха заодно. Так что давай быстрее, пока я и тебя не сожгла.       Тихо проклиная мелкую заразу Гидеон потрусил в сторону библиотеки, где точно была Белль, которая его освободит. Румпель только тихо смеялся, видя в Розе свойственную её семейке любовь к шантажу.       Сделав новый артефакт для малышки, он снова погрузился в чертежи и схемы, как перед ним возник лист с до боли знакомым почерком.       «Милый Румпель, у меня мало сил и много того, что могу тебе сказать. Мои внучки в опасности, как и твой сын. Как и все дети. Вы не сможете их спасти, и никто из ныне живущих на то не в силах. Но молю тебя и чаю, что наша прежняя дружба всё ещё для тебя не пустой звук. Ты начал работать над укрытием, а так же над порталами в другой мир. Это всё хорошо и как запасной вариант может сработать, но есть и иное. Кристаллы.       Они растут на границе миров между феями и гномами. Если вырвать сердце проклятым, а на то место поставить кристалл, то он станет что-то вроде протеза. Дети будут чувствовать, жить, как если бы ничего не поменялось, а меж тем их сердца, поражённые проклятьем, будут жить отдельно, не влияя на них. Проклятье ослабнет с годами и его можно будет снять зельем. Рецепт ниже.       Это дело не одного дня или года. Ингредиенты, как видишь редкие до ужаса. И дитя должно прожить без сердца не менее пяти лет, а то может и больше. Но это должно сработать. Кристаллы будут гарантом того, что они не встанут на сторону зла. Это пока что всё, что я могу предложить.       P.S. Спасибо, что приглядываешь за моими девочками. Обещаю, что сделаю со своей стороны всё, чтобы они стали сильнее, чем кто-либо.                                           Твоя Кора»       А ниже шло приложение с рецептом и ингредиентами для очищения сердца. Румпель заторможено перечитывал письмо снова и снова не веря своим глазам. Быстро пробежавшись по списку ингредиентов он тихонько взвыл. Слёзы единорога, жемчуг русалок, пыльца фей и ещё множество других редкостей, но все они были с сильно концентрированной светлой магией, и при определённом раскладе… Маг улыбнулся так широко как только мог. Взяв шар, что служил всем, своего рода, магическим телефоном, он активировал связь.       — Кажется у нас появился шанс. Нужны вообще все. — Шар начал переливаться всевозможными цветами, Румпель довольно кивнул.       Уже через пару часов в его зале собрались абсолютно все. Короли, королевы, их отпрыски, гномы, феи и конечно близкие друзья готовые прийти на помощь. Тёмный фыркнул такому сборищу и поднял руку, привлекая внимание. Гомон утих.       — Я не буду ходить вокруг до около. И озвучу вам важное. — Продекламировав нужный отрывок письма наизусть, тёмный выразительно поднял брови. — В завершение, хочу сказать то, что возможно почувствовать мог только я. Вода меняется. Я чувствую неестественный прилив сил, а значит времени у нас не много.       — Мы не можем доверить тебе пыльцу фей. — Голубая парила буквально перед самым лицом Румпеля.       — Я не собираюсь использовать её для себя любимого. Вы феи должны оберегать детей, я лишь предлагаю вам возможность доказать это на деле. — Роза сидевшая у отца на коленях вдруг подала голос.       — У меня тринадцать крёстных фей. Если все они хоть немного дадут дяде Румпелю пыльцы, всё наладится? — Она смотрела на Голубую так выжидательно и пристально, что женщине оставалось только кивнуть.       — Да. Этого будет более чем достаточно. — Фея подлетела к девочке и коснулась её носика, который привычно скуксился. — Но мы не можем ему доверить пыльцу не из жадности и недоверия, а от того, что его магия уничтожит свет.       — И что, это никак нельзя предотвратить? — Реджина погладила дочку по голове и малышка тут же просияла и полезла уже к матери. — Если это так важно, то ритуал можем провести мы. У нас достаточно обладающих магией.       — Что ж… — Голубая задумалась. — Хорошо. Я поговорю с сёстрами. У вас будет более чем достаточно пыльцы.       Так потихоньку за год было собрано абсолютно всё для зелья, которое очистит сердца детей от проклятий. Даже тот самый кристалл был уже добыт. Но…       — Не успеем. — Голд в приступе ярости перевернул почти все стеллажи в библиотеке. — Ещё бы немного!       — Румпель… — Белль зашла тихо и аккуратно обняла мужа со спины. — Давай тогда просто сделаем как и хотели. Скажем, что этот план нереализуем из-за времени. И отправим детей в безопасное место.       — Я мог их спасти, если бы мне дали ещё хотя бы пару месяцев. — Маг сжал кулаки, а женщина горько улыбнулась.       — Сколько у нас? — Шепнула она как можно тише, лишь бы муж не услышал, как дрогнул её голос из-за комка в горле.       — Не более двух недель. Тёмная магия буквально витает в воздухе. — Румпельштильцхен был в ярости и лишь кроткие объятья жены спасали его от полнейшего безумия.       — Тогда сейчас надо всех предупредить. У Хоуп Джонс через три дня день рождение. Прикроемся праздником и отправим всех в мир без магии. Где проклятие не сработает. — Тёмный сжал зубы до скрежета.       — Но…       — Мы изначально думали так сделать. Мы готовились с ними проститься. — Всё же даже говоря шёпотом, голос предательски дрожал. — Надо всем сказать… — Белль положила лоб на напряжённую спину мужа. — Надо сказать. — Прошептала она в последний раз и отошла, оставив Румпеля в одиночестве.       — Снова потерять сына… — Злости больше не было. Маг дошёл до кресел и рухнул в одно из них. Над ним высился семейный портрет. Он и Гидеон стояли за спинкой стула, а Белль сидела, держа обоих за руки. Все улыбались. Но только сейчас Голд заметил, что его любимая, мудрая жена улыбается так светло, как она улыбалась только ему в его самый тяжёлые моменты, будто ободряя. — Этот портрет был не для библиотеки, а для него… — Голд положил голову на руки, закрыв глаза, и позволил себе заплакать. Всего минутная слабость. Но сын, его герой, его Гидеон, не должен знать, в каком отчаянии был его отец в тот момент.       День приближался неумолимо. За эти трое суток он успел приютить у себя стольких гостей, сколько этот замок не видел за все годы его существования. Маг успел передать сыну абсолютно все чертежи, схемы, наработки. Удостовериться в том, что тот всё понял.       — Отец. — Гидеон взял его за руку, чуть сжимая. — Я не подведу тебя и всех наших. Я справлюсь. Ты будешь гордиться мной, обещаю. — Парнишка говорил тихо, глаза на мокром месте, нос шмыгает, а глаза упрямо смотрят на родителя. И Голд вдруг увидел во всем его существе его мать. Она так же боялась, но так же упрямо смотрела в глаза.       — Конечно, родной. Ты взрослый совсем, а есть те, кто ещё совсем мал. Как Хоуп или Роза. За ними надо приглядеть в том мире. — Румпель сжал руку сына.       — Я пригляжу. Мы не бросим друг друга, чтобы не случилось. — Тёмный маг улыбнулся своему чаду и обнял, позволяя заплаканному мальчишечьему лицу уткнуться ему в плечо.       — Я знаю. Знаю. — Видя как народ собирается в большом зале, он хлопнул парня по спине. — Пора. — И уже в зал значительно усилив голос. — Через десять минут будет открыт портал в замок у озера. Оттуда в течении часа будет открыт портал в лес Сторибрука. Всем приготовиться! — Улыбнувшись сыну, Румпель активировал щит над землями замка, дабы никто не смог помешать. Затем был открыт портал.       Пара минут и отклика нет. С той стороны никто не торопился помочь. Кристалл, отданный королевой Межмирья начинал тянуть силы из самого мага, для поддержания прохода.       — Румпель! — Зелина пробилась к учителю. — Я пройду на ту сторону и помогу.       — Давай живее! — Миг и на той стороне наконец появился стабилизатор. — Ну! — Киллиан с дочкой Алисой как и было обговорено шмыгнули первыми, дабы встречать детей. Затем в проход прошла Робин и после этого начались серьёзные проблемы.       — А-а-а! — Звонкий девичий крик. — Папа! Мама!       — Нет!       — Не исчезай! — Портал держать становилось сложнее.       — Что там… — Голд не мог отвлекаться. Зелина на той стороне как могла помогала, но кажется у них тоже что-то случилось. Миг, и портал схлопнулся, а на кристалле пошли трещины.       — Они исчезают, отец. — Гидеон это прошептал едва шевелящимися губами. Маг тут же обернулся и заметил как Эллу и Шона окутала дымка, а через миг, их дочь Александра стоя на коленях рыдала взахлёб зовя родителей.       — Гидеон. — Белль бросилась к сыну. — Помни, чтобы ни случилось я и папа тебя любим больше жизни. Никогда этого не забывай. Ты не одинок, у тебя всегда были и будем мы. У тебя появятся друзья. Никогда не отталкивай их. Ты сильный. Чтобы кто не говорил, ты сильный и со всем справишься, потому что ты наш сын, и мы тебя любим. Ты герой, слышишь? Герой, а герои всегда самые сильные и умные. Просто не сдавайся. Никогда не сдавайся. Мы всегда ря… — Дымка окутала женщину и та пропала. Голд перевёл остекленевшие глаза на отца, который улыбался, исчезая в дымке, но Гидеон смог распознать последние слова родителя.       — Всегда есть лазейка…       То тут, то там появлялись дымки и пропадали родители. А кое-где и дети. Некоторые рыдали, кто-то кричал, были и те, что беззвучно плакали. А Голд просто стоял не желая верить в случившийся ужас. Землю начало трясти, поднялась паника. К нему подбежал Генри, что-то кричал, тряс. Наконец смог достучаться и молодой маг наконец расслышал, что от него хотят.       — Да твою ж маму! Гидеон! Очнись! Усиль мне голос! Срочно усиль голос! Голд!       — Да… Да. Усилить голос. Я сейчас. — В памяти всплывали нужный строчки и схемы. Надо только напитать их магией и приложить руку к горлу Генри. Но как…. — Минуту. Я сейчас. Как же это… Сейчас. — Хлёсткая пощёчина и руки друга встряхнули его снова.       — Очухался? Сейчас не время! У нас паника. Прошу. Ты единственный обученный маг. Давай! Соберись! — Ещё одна встряска, и Голд наконец осмысленно начал смотреть вокруг.       Хаос. Все кричали, куда-то бежали. Толкучка у выхода. Пас рукой, все окна и двери были заперты, а ковры притянули уже убежавших. Ещё пас рукой и защита, что наложил Румпельштильцхен была обновлена. Легкое заклинание успокоения, чтобы предотвратить ухудшение состояния до откровенной неконтролируемой паники и истерии. И только теперь усилить голос Генри, чтобы его не только слышали, но и слушали. Оставить как есть и попытаться починить кристалл, чтобы забрать тех, кто уже успел пройти.       Генри стоял на столе и говорил так, как его учил дед. Уверенно, с душой и пониманием, чтобы достучаться до каждого и вселить веру в сердца. Он только что видел, как его бабушка и дедушка исчезли в дыму и не податься панике ему помог только Нил. Который вцепился в него и широко открытыми глазами полными страха смотрел на него, боясь, что ещё немного и Генри его тоже покинет. Только необходимость успокоить родного человека не дала ему впасть всеобщую панику. Сейчас он здесь самый старший, а значит и ответственность за детей легла на него. Кто-то тут был лишь на год младше его, кто-то был ровесником его младших сестёр. Но именно он был сказочником, он был сыном спасительницы и оставить всё так он не мог.       — Ребята! — Руки потели, в глазах бегали мошки. — Наши родители желали нас отправить в мир, где будет безопасно, где мы можем спастись. Но судьба решила иначе, лишь отчасти прислушавшись к ним. Мы остались одни, но не одиноки. Сегодня каждый из нас может понять другого как никогда раньше. Теперь мы семья друг для друга. Мы опора и защита друг для друга. Я в ближайшее время постараюсь что-нибудь придумать. Сейчас мы под куполом, который ставил мой дед, а это значит, что в ближайшее время это — самое безопасное место. Прошу вас остаться здесь и никуда не уходить. Найдите здесь место для себя и попробуйте отдохнуть и прийти в себя. Всё скоро разрешится.       Генри спрыгнул с своеобразного постамента и только хотел было подойти к Гидеону, как его за руку схватил Роланд.       — Брат Тук пропал со всеми, но есть и те, кто почему-то остались. Мы можем помочь. — Руки как и у Генри влажные, глаза красные, мелкая дрожь, но в глазах решимость и уверенность. — Если буду сидеть на месте, то как и все тут могу тронуться рассудком.       — Хорошо Рол. Твои оставшиеся взрослые? — Это было первоочерёдное.       — Я бы не сказал, что прям взрослые. Новенькие в банде. Наши ровесники. — Генри задумался.       — Значит не так уж и много у нас силы. — И уже нечаянному союзнику. — Собери всех кто старше шестнадцати и адекватен. Будем устраивать мозговой штурм и решать, что да как. Дед говорил у него есть тут что-то вроде убежища, Гидеон должен знать.       — Понял. Куда вести? — Роланд явно нервничал, но всячески это подавлял.       — Видишь Голда? — Дождавшись кивка, парень продолжил. — Вот туда и веди.       Гидеон пытался починит камень, но толку было мало. Трещины не зарастали, а казалось только увеличивались. Это очень злило молодого мага. Его злил кристалл, и отец, который не смотря на все его титулы и заслуги не справился, его злила мать, которая так мало уделяла ему время, явно зная, что его немного осталось, зато на прочих деток она его тратила в достатке. Его злила эта вопящая толпа за спиной. Его злил Генри и то, что за каким-то чёртом он главный и командует в доме его отца. Его злили те, что ушли и за которыми теперь надо идти. Его злило даже то, что он не мог совладать с собой, и как последняя девчонка сидел и рыдал. На его плечо опустилась рука Генри.       — Это нормально. — Парень сел рядом и устало вздохнул. — Как бы я хотел быть менее принципиальным и просто воспользоваться своим преимуществом.       — Точно! — Осенило Голда. — Ты же сказочник! Просто напиши, что всё стало хорошо! Это же не зло! Это в благо!       — Благими намерениями устлана дорога в ад. В твоём возрасте я там был. Хреновое место. — Миллс улыбнулся. — Я так всё только испорчу. Поверь мне.       — Ты мог б нас спасти! И их тоже!       — Не мог. — Генри был спокоен, как удав. И только ему одному было известно, сколько сил на это нужно. — Любая власть — это прежде всего ответственность. И она не всегда ложится только на твои плечи. Этот груз ты можешь возложить на того, кто положит жизнь на расплату за твоё геройство.       — Ты же о тёте Эмме, да? — Гидеон сник.       — Я не хочу, чтобы за мой выбор кто-то расплачивался. Мы справимся, потому что мы сильные и есть друг у друга. Так Белоснежка всегда говорила. — Парень улыбнулся. Очень скоро около них собралось человек десять во главе с Роландом.       — Большинство мои, ещё Грейс из Страны Чудес и Нил. — Генри в удивлении поднял бровь. Мальчишку трясло, он закусывал губы и глубоко дышал.       — Ты чего? Может лучше со всеми отдохнёшь?       — Нет! — Парнишка упрямо вздёрнул подбородок. — Видишь ли я… Короче… Ну…. — Вдох-выдох и он кажется собрался всё же с мыслями. — Я там с девочкой одной говорил, она громко плакала. Я поговорил с ней и она очень быстро успокоилась. Я пригожусь. У меня проклятье такое, чтобы я всем нравился. Оно очень… полезное.       — Я бы сказал выгодное. — Хмуро отозвался Гидеон.       — Хорошо. Эм… Грейс, я думал вы с Джефферсоном уже….       — Папа исчез, я не знала что делать. Мы с тобой ещё с первого проклятья знакомы. Вместе в школу ходили. Я не знаю что ещё мне делать, так что если я буду полезна, буду рада. — Красные опухшие глаза, дрожащие руки.       — Ладно. Тогда ты обойди замок и посмотри, какие вещи для обустройства здесь есть. Рол, возьми парочку своих, пусть обойдут замок на предмет чего опасного осмотрят. Запишешь что как, потом Гидеону покажешь, он сориентирует. Остальные пусть вместе с Нилом успокаивают. Гидеон, наша задача найти и осмотреть бункер деда. При случае, туда отправим самых младших. После ты займёшься им, а я переписью, надо понять кто тут у нас. Освободившиеся, присоединяйтесь, но сначала ко мне.       Осмотр бункера дал неутешительные результаты. Почти не пригоден для жизни. А в заявке было слишком много опасного и даже Гидеоном непознанного, купол то и дело кто-то атаковал, но пробиться не мог. Еда заканчивалась. Что-то делать надо было срочно. Таким макаром прошло около месяца.       — Я проанализировал данные, которые были от отца и кажется понял, как улучшить подземное убежище. Но нужно время и ещё расчёты. — Генри кивнул.       — Чем мы можем помочь? — Все успокоились и даже пообвыкли к новой жизни. Хотя ночью, гуляя меж комнат, казалось что плачут не дети, а сам замок.       — Мне нужна на анализ почва и вода. Остальное я сам. Там нужен именно маг. — Генри снова кивнул. — Нил?       — Я ходил в ближайшую деревню. Мне еду дали, но поставлять постоянно вряд ли будут. Но в следующий раз со мной лучше кому-то пойти, чтобы унести больше. Моё проклятье на людей работает безотказно. — Он печально улыбнулся. — Обещаю, я не подведу.       — Я верю тебе. — Генри потрепал Нолана по макушке. — Роланд?       — Мои ребята ходили до границы Сторибрука. Там появилась река — быстрая, но мы пройти смогли. Вся граница в плотном тумане. Один из моих зашёл. Мы ждали два дня. Не вышел. — Генри сжал кулаки.       — Я был в замке. — Повисла тишина. — Замок у озера, мамы и Крюка…. Там руины. Ни одной живой души.       — Ты пробовал… — Грейс тихо подала голос. На стол упали листы. На них изображение падающих в портал девочек и Реджины, что закрывая их спиной было пронизана копьём насквозь и последняя строчка гласила. «Они сгинули в портале вчетвером. Четыре великие ведьмы, четыре шанса на победу, сгинули и никто их больше не видал».       — Они живы? — Роланд осипшим голосом смотрел на изображение сестры.       — Я не знаю. Я не смог больше написать, сколько бы не старался. Да и чернила…. Закончились. — В комнате повисла гробовая тишина. — Я написал им письмо, сёстрам…. Но…       — Я отправлю, дай мне. — Гидеон забрал письмо и ушёл с мыслями о том, что не смог позаботиться, что подвёл отца.       Родители, что в миг лишились своих тел и были вынуждены просто смотреть на то, как их дети ничего не понимая, просто впадают в панику и истерию, сейчас стояли в той комнате. Эмма кричала так, что стены могли бы пасть. Реджина просто ушла. Она блуждала по Сторибруку и билась в стену на границе.       — Выпустите меня! Выпустите! Там моя дочь! Пустите!       — Мы бессильны. — Робин стоял и слёзы просто катились по его щекам. — Но они живы. Они… Они справятся там.       — Она не одна, сестрица. — Зелина, не скрывая горя, тоже плакала. — С ними Роб. Она позаботится. Они выживут и всё будет хорошо.       Но Реджина не была в этом так уверена. Она боялась сказать, что вырвала дочери сердце. Только сейчас подумала о том, что в этом мире, в мире не созданном проклятьем, а просто жившим без магии, её дитя может сразу умереть. Она встала на колени пред стеной, и слёзы не прекращающие катиться из глаз, всё лились и лились, а женщина, никогда ни о чём не просящая, молила богов.       — Пустите меня к моей дочери…       Зелина села рядом с сестрой и в надежде утешить хотела коснуться плеча, но рука прошла сквозь. Потому женщины просто сидели у границы и тихо плакали. И только Крюк вмиг оказался у Готаль. В нём теплилась надежда, что его очередная любовница и несостоявшаяся мать их дочери хоть что-то сделает ряди собственного дитя. Но та стояла посреди мёртвого сада и как-то странно улыбалась.       — Ты….       — О. Так ты нашёл меня… — Глаза были белые, будто слепые.       — Что это с тобой. Ты… погоди, ты видишь и слышишь меня? — Успевший свыкнуться со своей бесплотностью пират неожиданно обрёл надежду. Хоть не большую, что эта древняя зараза захочет им хоть как-то помочь.       — Феям первой силы нет преград. Будь ты хоть сотню раз пират, увидеть больше нашего не сможешь… — Она была странной, будто другой.       — Ты… Ты не Готаль, верно? — Крюк насторожился куда больше и даже отступил на шаг. Поляну окатил звонкий смех и мёртвый сад неожиданно ожил.       — И да, и нет, вот мой ответ. — Она засмеялась.       — Ты можешь сказать, дети, что пересекли границу миров и оказались на той стороне, они…. Они живы? — Последнее слово далось ему особенно сложно.       — Живее нас с тобой, милок.             У них для жизни свой дан срок.             Пройдут года и даст им бог,             Нога их станет на порог.             Вернутся, как одна сюда,             Ведь на то его воля им дана.             Его ослушаться не сможешь даже ты,             Он сам плетёт нити каждой здесь судьбы             Его жизни и сущности его             Угроза нынче больше твоего             Коли он исчезнет вдруг             И весь сей мир покинет жизни круг             Тебя меня не станет вот так вот             Какая польза будет от сирот       — Послушай, я не понимаю всего этого бреда. Я пират, не стихоплёт. Скажи дочь и прочие девочки живы? Да или нет? — Киллиан сжал кулаки. Ему эта новая Готаль не нравилась и пугала куда больше, чем её прошлая версия. Женина кивнула. — А про что ты тут пела? Все эти стихи… Но в ожившем саду раздался только звонкий девичий смех и ведьма когда-то бывшая феей исчезла.