Самый несносный в мире эльф

Когда Малфой предложил оплатить Гермионе новый учебник, она отказалась. Разумеется, было бы ниже ее достоинства принять его помощь. И все же в глубине души ожидала, что на пороге магазина он свое предложение повторит. По крайней мере, так, по ее мнению, должен был поступить настоящий мужчина. Малфой до мужчины не дотягивал. До настоящего — тем более. Нынешний день лишь сильнее укрепил Гермиону в понимании этого. Какой там оплатить учебник — едва ступили на Косую аллею, Малфоя как ветром сдуло. В Гринготтс пришлось идти самой. Одна же потом посетила Издательский дом «Обскурус», где обзавелась новехоньким томиком Трансфигурации, и «Чайный пакетик Розы Ли» — здесь, наконец, смогла утолить голод и почувствовала себя куда лучше. Добродушная хозяйка даже собрала для нее пирожков в дорогу совершенно бесплатно, как подарок от заведения. Гермиона пообещала себе по прибытии в Хогвартс сделать этой чайной небольшую рекламу. Обычно она была против маркетинга во всех его проявлениях, но милой хозяйке захотелось помочь с бизнесом. На все про все Малфой выделил час, а так как Гермиона управилась почти в два раза быстрее, то заглянула во «Всевозможные вредилки» — навестить старых друзей она была рада. Посетовала, что бестолковый день совершенно не принес плодов, на что близнецы Уизли сочувствующе закивали и в один голос предложили обращаться к ним за помощью. — Влияния в Министерстве мы не имеем, — начал Фред. — Но кое-что все же можем, — продолжил Джордж. Идея близнецов оказалась простой, но обещала возыметь отличный эффект: всех, поддержавших петицию, братья Уизли приглашали на бесплатную экскурсию по их лавке с возможностью поучаствовать в розыгрыше призов. — Не разоримся, — хором успокоили близнецы, стоило Гермионе высказать опасения. — Пусть приходят, вредилок на всех хватит. Гермиона благодарила, кивала и снова благодарила. Вышла из лавки Уизли она в лучшем расположении духа, и даже встреча с Малфоем не смогла это расположение пошатнуть. Они оба не теряли времени даром: судя по вспухшей сумке, Малфой прикупил не только мантию. Она-то как раз, обернутая в дорогую бумагу, занимала место у него в руках. Хотя на пресном лице, как и всегда, радости замечено не было. — Веди к своему такси, — прозвучало снисходительно. — Стемнеет скоро. Они и правда проторчали в Лондоне целый день, но лишь сейчас Гермиона ощутила, насколько устала. День был сложный. С одной стороны нервный, скучный, с другой же довольно вдохновляющий и, в принципе, в чем-то даже удачный. А часа через полтора она уже могла растянуться на постели и все переосмыслить. Всего совсем немного — и свобода. Наблюдая за сменяющимся за окнами такси пейзажем, она кожей ощущала грядущий покой. Ага, если бы… Место, где они оставили колесницу, было безлюдным. Абсолютно. На многие мили сплошь поля и подлесок, пыльная трасса далеко слева — за высокой травой и кустарниками углядеть место их привала было практически невозможно. И все же на Гермиону совершенно точно смотрели лишенные колес оси. Конечно, для двоих волшебников не было ничего непоправимого, но неожиданность произошедшего смутила. Их умудрились ограбить. Явно же, не упирайся фестралы, воришка увел бы и саму колесницу, но так как с места сдвинуть не смог, ограничился колесами. Теперь нытик Малфой должен был разразиться стонами, какой он бедный и несчастный, а Гермионе же предстояло вернуть колеснице возможность передвижения, попутно реабилитировав образ маглов. Вот со вторым было сложнее: оправдать поступок воришки было трудно — Гермиона просто не понимала, какая может быть вообще причина у кражи. А если не понимала — как могла объяснить? — Это… Я думаю, — пробормотала она и замолчала — раздавшийся за спиной смех спутал все планы. — Это весело, да? Обернувшись, удостоверилась, что Малфой в прекрасном расположении духа. Ныть он и не собирался. — Поразительно, — довольно промурлыкал он. — Маглы нравятся мне все больше. Вот же шельмы… Интересно, фестралы все на месте? Узнаем не раньше, чем вернемся в школу. Если кого не досчитаются, ответственность на тебе. — Он обошел колесницу, взглянул на нее с другой стороны, в который раз усмехнулся. — Эй, Грейнджер, — бросил через плечо, — тебе должно быть стыдно. Представляешь целый народ, но делаешь это просто отвратительно. Глядя на тебя, мухи дохнут. Серьезно. — Я польщена, — Гермиона сложила руки на груди и гордо вздернула подбородок. Всю жизнь она старалась все делать лучше всех, чтобы теперь какой-то там Малфой говорил, что она хуже воришек? Взмахнув палочкой, проговорила нужные слова — задерживаться еще хоть на секунду рядом с противным слизеринцем Гермиона не собиралась. К колеснице потянулись местные травы, всевозможные обломки палочек и обрывки лоз. Оплели оси, намертво скрепившись между собой, свернулись в идеальные круги, застыли. Конструкция вышла и приятной глазу, и достаточно надежной. Гермиона была уверена, что самодельные колеса дорогу переживут, и не без оснований гордилась собой. Малфой же, естественно, покривил губы и взобрался на сидение, даже не попытавшись добавить немного магии от себя. Хотя за это Гермиона была благодарна: его вмешательство вполне могло все только испортить. Почти весь обратный путь молчали. Стемнело, разглядеть что-то вокруг себя было практически невозможно. Читать тем более не выходило — это и днем-то оказалось не самым простым занятнием, а теперь требовалось еще и подсвечивать себе палочкой. Глаза слипались, но Гермиона запретила себе дремать — вероятность вывалиться из колесницы ее совершенно не прельщала. Кстати пришлись пирожки. Голода не ощущалось, но занять чем-то рот, создать видимость хоть каких-то действий казалось лучшей идеей, чем просто глохнуть от напряженной тишины — говорить с Малфоем было совершено не о чем. Конечно, они всегда могли бы обсудить учебу или преподавателей, но Гермиона сомневалась, что Малфоя заинтересует подобное. Да и навязываться не хотелось — в конце концов, они ведь не друзья, чтобы беззаботно о чем-то болтать. Они — никто. Даже проигранное пари было не в силах это изменить. И все же Гермиона предложила пирожок, Малфой отказался, настаивать не стала. По крайней мере, могла сказать, что попыталась. Тот факт, что отказ вызвал чувство облегчения, предпочла во внимание не принимать. — Зачем маглам колеса? — заговорил вдруг Малфой, когда Гермиона ожидала этого меньше всего. Тот короткий миг, когда луна вышла из-за туч, позволил разглядеть его отстраненное лицо. Не было похоже, чтобы вопрос на самом деле интересовал его, и все же Гермиона не могла не ответить. — Для хозяйства, для фермы, — неопределенно поведя плечом, ответила она. Понять мотивы все еще было довольно сложно, но Гермиона должна была попытаться. — Приделают к телеге, а может продадут. — Тема ей не нравилась, так что ничего лучше в голову не пришло, чем ее сменить. — За сегодняшний день, наверное, ты встретил больше маглов, чем за всю жизнь, верно? Драко повернул к ней лицо, лунный свет теперь светил ему в затылок, разглядеть выходило только глаза, пристально глядящие на нее. — Вер-но, — протянул он. — И впервые в жизни говорил с представителем их рода… — Он замолчал, но было видно, что хочет еще что-то добавить. Воздержался. Отвернулся и остаток пути просто глядел перед собой. Гермиона не решилась его беспокоить. Предоставленная сама себе, она размышляла. О том, что осталось висеть в воздухе. Драко смутило общение с мальчиком — Гермиона практически в этом не сомневалась. То, о чем он говорил так легко, на самом деле являлось чем-то большим и более правдивым: маглы более не казались Малфою чем-то ужасным. Кажется, глубоко внутри самого нетерпимого слизеринца зарождалось понимание, а может даже симпатия к немагическому роду. Ей, по крайней мере, очень хотелось думать именно так. Получасом позже, оказавшись, наконец, в мягкой постели, Гермиона продолжала прогонять перед глазами события прошедшего дня, и даже во сне ей снова и снова приходил Малфой, говорящий, что маглы ему понравились. Что и говорить: выспаться этой ночью она не смогла. *** Подробностей требовали все, вовлеченные в дела Г.А.В.Н.Э. и не очень. Кто-то действительно пытался выяснить, что можно сделать для эльфов, чтобы приблизить их свободу, других же интересовало, как двое таких разных и ненавидящих друг друга волшебников не поубивали друг друга, оставшись один на один. На вопросы первого типа Гермиона отвечала охотно, вторых же не менее успешно игнорировала. Отвечать она устала. Больше всего хотелось заняться, наконец, сбором одежды и прочими полезными вещами, но до того еще нужно было пережить Травологию и ЗоТИ. Выполняла задания она по инерции, благо, настолько хорошо знала текущие темы, что могла не напрягаться. Отвлекалась жутко — осаждая любопытных сокурсников, пытающихся выведать подробности прямо на уроке, выслушивая насмешки слизеринцев, которым Малфой наверняка наплел небылиц, выставляющих ее в худшем свете, но больше всего — борясь с самой собой. Взгляд то и дело притягивался лишь в одном направлении: отыскивал светлую макушку, отороченную зеленым мантию; слух умудрялся из гомона многих выловить только один, такой раздражающий, но в то же время странным образом волнующий ее голос. — Я не должна пытаться его понять. Не должна пытаться оправдать… — А? Что ты сказала? — Гарри, силящийся усадить в горшок разбушевавшуюся прыгающую поганку, повернул в ее сторону голову. — Я не совсем понял. Гермиона закусила губу. Привычка озвучивать мысли не раз играла злую шутку. — Гриб, — буркнула она, не зная, как еще выкрутиться. — Чтобы справиться с заданием, я не должна пытаться его понять. Просто проявить твердость, так? — Я в любом случае даже не стану пытаться, — со своей стороны отозвался Рон. — Не хватало мне еще грибы начать понимать. Стукнуть по шапке, да и дело с концом. Сопроводив свои слова характерным движением, Рон тотчас пожалел о содеянном — растревоженная поганка принялась вырываться с удвоенной силой. Следующие минут пять оба товарища были не столь увлечены, сколь озадачены. Хорошо — о Гермионе и ее словах больше не вспоминали. Травология с горем пополам подошла к концу, Малфой со товарищи, о чем-то оживленно беседуя, ушел в числе первых, задышалось легче. — Нужно было взять меня с собой, — заговорил Рон, стоило слизеринской четверке скрыться из поля зрения. — Будь я там, никто и не подумал бы отказать тебе. Гермиона кивнула. Объяснять Рону что-либо не было просто моральных сил. Да и, чего уж там, не хотелось признавать несовершенство системы. — Ничего, — твердо заявила она, — сегодня же начнем воплощать все планы в жизнь. И без министров справимся. Верила ли в собственные слова? Теперь уже не так сильно, как прежде. Но понимала, что надежда — главный двигатель любого начинания. Именно за надежду Гермиона планировала держаться и руками, и зубами, чтобы однажды порадоваться успеху. Пусть медленно, но верно она намеревалась дойти до намеченной цели. *** Количество двоечников или просто лентяев превысило все ожидания. Гермиона язык сломала, объясняя всем и каждому, что, нет, ни за кого домашнее задание она делать не собирается. Да, поможет усвоить материал. Да, проверит и укажет на ошибки. Да, только это. Не больше. На этом интерес к их предприятию заканчивался. Малфой столь принципиален не был. Со своего угла он щедро обещал поделиться конспектами. То, что кто-то просто спишет решения всех задач с его тетрадки, явно не вызывало в нем угрызений совести. Одна пожертвованная вещь — один конспект. С разрешения Дамблдора устроились в Большом зале, за когтевранским столом. Здесь тоже пришлось поспорить — Драко настаивал на слизеринском, Гермиона — гриффиндорском, и так как уступать ни один не собирался, пришла Луна и просто выставила корзины для пожертвований на стол своего факультета. Несмотря на изначально большое количество желающих, час спустя в корзине Гермионы оказалось всего три вещи, у Малфоя — по числу предметов — девять. Большинство, узнав, что все равно над домашним заданием придется покорпеть, ретировалось сразу же, особо ушлые дождались, пока Малфой раздал конспекты, и отправились списывать, не внеся в благое дело никакого вклада. — Просто замечательно, — фыркнула Гермиона, когда очередной пуффендуец ушел, так и не оставив ничего из вещей. — Зачем им что-то жертвовать, когда конспекты отличника гуляют по школе?! Вредительствовать ты мастак. Малфой не отреагировал. Бросил в ее сторону короткий взгляд и вернулся к записям. Что он там столь вдохновенно строчил, Гермиона не знала и не особо стремилась узнавать. Добби сегодня не было — на том спасибо. Директор великодушно позволил обойтись без надзирателя. Впрочем, миссис Норрис шныряла туда-обратно: совсем без надзора их не оставили. — Как успехи, юная леди? — поинтересовался прогуливающийся по залу Почти Безголовый Ник. — Домашние эльфы, я вижу, в надежных руках. «Если бы, — хотелось ответить Гермионе. — Только Малфой все портит». Нечто похожее она, в принципе, уже собиралась сказать, как вдруг в Большом зале показался разгневанный когтевранец. Шел, размахивая конспектом, с явным намерением начать спор. Малфой, опустив голову к столу, прыснул со смеху. — Что это?! — рявкнул когтевранец, с шумом опуская тетрадку рядом с ним на стол. — Конспект, — не поднимая головы, ответил Малфой и внес в свои записи какие-то правки. — Издеваешься?! — когтевранец раскрыл тетрадь на первой попавшейся странице и ткнул ее Гермионе под нос. — Это похоже на конспект?! — О, — заинтересовался Почти Безголовый Ник, взглянув на тест, — Зельеварение. При жизни это был мой любимый предмет. Так вы сейчас лекарство против драконьей оспы изучаете? Когтевранец моргнул. Дважды. — Что за шутки?! — рявкнул на Малфоя. — Дурацкий розыгрыш, еще почтенное привидение в него втянули! — Прошу меня простить, — прочистил горло Почти Безголовый Ник, — но позвольте узнать, в какой такой розыгрыш почтенного меня втянули? И главное: почему мне об этом ничего не известно? Гермиона начинала понимать, и с пониманием этого проникалась к Малфою все большим уважением. — Это вовсе не розыгрыш, — ответила она серьезно, и когтевранец гневно зыркнул в ее направлении. — Если я правильно поняла, на конспект наложены антисписывающие чары. Тот, кто нечист в своих намерениях, не может понять смысла написанного. Умно. Как это она сама не догадалась зачаровать подобным образом собственные записи? — Ты меня обманул! — напустился на Малфоя когтевранец. — Разве? — с насмешкой переспросил тот, вытягивая под столом ноги. — У меня все записано: Дэнни Остроумус предложил дырявые брюки за конспект по Зельеварению, — зачитал он. — Дэнни Остроумус — присутствует. Брюки дырявые, одна штука — имеются. Конспект — в наличии. Все точно, — не скрывая насмешки, Малфой развел руками и кивнул в сторону Гермионы. — Нужна помощь в выполнении домашнего задания — это к ней. Если конспект больше не нужен, оставь на краю стола. Когтевранец, обведенный вокруг пальца, явно не хотел просто так уходить, но и спорить не мог — с точки зрения договора Малфой его выполнил полностью. — Приноси свою тетрадку, Дэнни, — остановила Гермиона назревающий конфликт. — Я помогу тебе разобраться. — Обойдусь, — буркнул Остроумус и, насупившись, устремился прочь из зала. — Теперь разнесет по всей школе, что мы обманщики, — неодобрительно качнула головой Гермиона. — С одной стороны чудесно, что не позволил им списывать, а с другой проблема эльфов не должна ассоциироваться с нашей недобросовестностью... — Именно поэтому в договор включалось заклинание о неразглашении, — ухмыльнулся Малфой. — И захочет — не расскажет. Я умный, Грейнджер, признай. Признавать Гермиона ничего не стала, но в ближайший час к ним действительно пришли еще семеро — трое за конспектом ЗоТИ, четверо — за Трансфигурацией. С недовольными Малфой разбирался сам — Гермиона из принципа в его штучки больше не вмешивалась. Почти Безголовый Ник передумал прогуливаться и пристроился на ближайшей люстре — наблюдать. Время от времени подбадривал, хвалил за стремительно заполняющуюся корзинку. Гермиона также не осталась без внимания: отчаявшиеся получить помощь Малфоя семикурсники дружной гурьбой ринулись к ней. Усадив всех здесь же, за столом пуффендуя, она взялась за привычную для себя роль наставника. Объясняла, исправляла, советовала. Сбор вещей оказался действительно более быстрым и эффективным методом, чем вязание носков. К концу дня по предварительным подсчетам двадцать с лишним эльфов могли рассчитывать на освобождение. Оставалась самая малость: договориться об этом с их хозяевами.