Будильник зазвонил неожиданно. Неро нехотя завозился в постели, ощущая на себе (как обычно) вес рук и ног Данте. Пока он пытался героически высвободить себя из загребущих лап, надоедливый будильник замолк: Вергилий, этой ночью спавший с краю, выключил его и медленно потянулся. Не проснулся только Данте, который, за годы спокойной жизни с Неро и Джи, перестал просыпаться от любого шороха, будучи уверенным в своей абсолютной безопасности.
— Уф, — выдохнул Неро, всё-таки высвободившись из удушающе-горячих объятий и садясь на кровати.
Вергилий лежал на спине и лениво наблюдал за Неро полузакрытыми сонными глазами. Неро начал перелезать через него, но на половине пути, уже перекинув ногу, остановился, склонился, касаясь прохладного носа кончиком своего и шепча:
— Проводишь меня?
— Сам не справишься? — задал встречный вопрос Вергилий, обхватывая бёдра Неро и, приподняв свои на мгновение, сбросил мальчишку с кровати.
Неро почти мягко приземлился на прохладный пол и недовольно фыркнул, окинул тоскливым взглядом тёплое местечко между Данте и Вергилием, на котором лежал всего минуту назад, и вышел из комнаты в ещё более холодный коридор.
Немногим больше года прошло с тех пор, как они впервые уснули втроём. И хотя изначально этот акт не был тщательно спланирован (а существовал в голове Неро только в виде небольшой надежды, что Вергилий не станет его прогонять), больше с тех пор никто из них не оставался на ночь один. Первое время делили кровать в спальне Вергилия, но та оказалась слишком мала для троих мужчин, и с очередного крупного заказа в основную спальню приехала махина, занимающая почти всё пространство комнаты. Поскольку это помещение использовалось только для сна, жертва была оправдана комфортом.
Однако, несмотря на всевозрастающую близость и принятие друг друга в союзе, где больше не двое, к первому сексу втроём они пришли только спустя несколько месяцев после совместных ночёвок. Инициатором стал Данте. Неро и Вергилию хотелось бы сказать: «Первый раз был ужасным», но на самом деле ужасными были все их попытки на протяжении полугода. Не замечал этого только Данте (или, может, только делал вид).
Первое время Данте и Вергилий пытались научиться делиться не только друг другом, но и друг
с другом. В постели Неро часто перетягивали на себя, как одеяло, и вместо того, чтобы получать в два раза больше ласки и взаимности, каждый из них участвовал в игре без каких-либо правил и границ. И без того не сильно терпеливому Неро хватило выдержки на пару месяцев таких взаимоотношений. Ему быстро надоела роль буфера безопасности между братьями, и он поставил условие: либо Данте и Вергилий усмиряют свою непонятно почему возросшую ревность, либо Неро даёт им большой перерыв «на подумать», временно выходя из игры.
После ультиматума ушло ещё два месяца на то, чтобы отношения начали напоминать нормальные (с поправкой на инцест и демонскую кровь). Перспектива остаться вдвоём братьев пугала: они уже пробовали принадлежать только друг другу, и каждый раз это заканчивалось рукотворным пиздецом, автором которого выступал Вергилий, а жертвами — не всегда заслуживающие этого люди, попавшие под руку. Неро выступал эмульгирующим веществом, которому удавалось объединить две противоположности — лёд и огонь рядом с ним больше никого не выжигали; он помогал отцу и дяде нормально сосуществовать вместе. Только потому, что оба привыкли есть перчёное (искать повод для ссоры там, где его нет), Неро стал глотком остужающих сливок, белки которых нейтрализовали капсаицин.
…все окна в доме заиндевели. Зимний заснеженный пейзаж просматривался сквозь тонкую ледяную мембрану, расплывался и поблёскивал в скудном пасмурном свете утра. Неро понял, что слишком задумался, когда не заметил, как вниз спустился Вергилий и встал чуть позади него.
— И что ты там постоянно высматриваешь? — спросил Вергилий, несильно сжимая пальцы на горле Неро и слегка запрокидывая его голову назад, чтобы поцеловать открывшийся участок голой белой шеи. Пожалуй, цвет кожи — неоспоримое доказательство того, что Неро, невзирая на всю колоссальную схожесть с Данте, всё-таки его сын. Брат, вне зависимости от времени года, всегда оставался заметно более смуглым, чем Вергилий, через кожу которого по всему телу просвечивали голубовато-фиолетовые вены.
Неро чуть повернул голову, ухмыльнулся:
— Ты же не собирался меня провожать?
Вергилий прикусил шею в опасной близости от кадыка и отстранился. Он бросил взгляд на окно, пытаясь увидеть фрагмент зимней картины глазами сына, но не видел ничего, кроме льдистых узоров и расплывающихся белых клякс. Не сказав больше ни слова, Вергилий ушёл на кухню.
Неро отвёл глаза от окна в приёмной. Он тоже не видел ничего, но если бы и смотрел — всё равно полученная информация едва ли добралась бы до мозга, потому что, иногда задерживаясь у окна, Неро не преследовал цели рассмотреть пейзаж или прикинуть температуру снаружи. Просто по какой-то причине одинокое дерево на заднем дворе чаще остального наталкивало его на какие-то размышления. Кажется, целую вечность назад они с Вергилием начинали искать путь друг к другу в парных тренировках у этого самого дерева, которому порой случайно доставалось от них. Теперь же тренировки (когда они случались) перестали быть поводом «легально» вызвериться или сблизиться, но каждое утро по-прежнему оставалось их временем. Тишиной и сонностью, которую не нарушал Данте, часами, которые можно было провести вместе, продолжая открываться другому с новых сторон.
Именно поэтому Вергилий, конечно, проводит его сегодня в рейд с Нико. Последний в этом году, потому что, поскольку в прошлый раз рождественское дежурство досталось Неро, Данте и Вергилию, заниматься этим в новом году выпало уже женской половине агентства. Сегодня, просто ради исключения, Неро вышел помочь Нико, потому что Леди и Триш выпросили себе один день выходного.
Неро, зевая, вошёл на кухню вслед за Вергилием — тот уже готовил кофе, в тостере поджаривался хлеб.
— Ты сам согласился сделать Леди и Триш одолжение, теперь не вздыхай, — сказал Вергилий Неро на очередной удручённый зевок. — Ты чрезмерно добрый.
Неро закатил глаза и полез в холодильник за ветчиной и сыром. Разговоры о доброте — излюбленная тема Вергилия, в которой они никогда не сойдутся, поэтому Неро не стал тратить силы ещё не проснувшегося организма на очередной спор и благоразумно промолчал. После быстрого завтрака и коротких сборов, Неро, набросив на себя плащ Вергилия (тот только недовольно цыкнул, но ничего не сказал), ответил на требовательный поцелуй и вышел на улицу, где уже вовсю сигналила подъехавшая на фургончике Нико (в дом она по-прежнему лишний раз не заходила).
Вергилий, допив остывший кофе, вернулся в постель, под тёплый бок Данте. Снова уснуть он бы уже не смог, поэтому взялся за книгу. Впереди его ждал целый день наедине с братом. А, зная, насколько тот обожает Рождество, им, к сожалению, наверняка придётся выбраться в магазин за покупками к праздничному столу. Но это всё позже, а пока, до пробуждения Данте, у него в запасе оставалось около двух-трёх часов и пять недочитанных глав книги Германа Броха «Смерть Вергилия» (весьма ироничный подарок от Неро). Страницы зашелестели под пальцами, и время постепенно начало растворяться вместе с лёгким утренним туманом.
Неро вернулся домой раньше, чем планировал. Нико довезла его до коттеджа и погрозилась в один из праздничных вечеров обязательно заглянуть к ним на огонёк. Поскольку они с Вергилием по-прежнему друг друга недолюбливали, Неро её идею активно поддержал. Вергилию будет полезно продолжать свой путь очеловечивания и привыкания к их с Данте друзьям. Получив сакраментальный поцелуй в щёку и удушающие женские объятия, Неро вошёл в дом. На звук копошения пришёл Данте, Вергилий остался сидеть на диване в приёмной, наблюдая за ними с небольшого расстояния.
— Как прошло? — спросил Данте, смотря на попытки Неро вылезти из тяжёлых ботинок, не развязывая шнурки.
— Спокойно, — ответил Неро, всё-таки избавляясь от обуви и выгибаясь.
Данте тут же прижал его всем телом к двери, запустил руки под расстёгнутый плащ Вергилия и принялся стягивать его с плеч. Неро, не ожидав такого напора, легко выскользнул из рукавов. Плащ остался в руках Данте, который, не будь это вещью Вергилия, оставил бы её на полу, но, поскольку его братец-педант мог легко откусить им двоим голову, рисковать не стал и повесил плащ на вешалку у двери.
— Что ты задумал? — тихо спросил Неро, ощущая поцелуи Данте под челюстью и его торопливые пальцы на теле, ловко расправляющиеся с ремешками, застёжками, клёпками и пуговицами. Руки быстро спустились вниз, с тихим звуком поддался язычок молнии на ширинке. Тёплый жар проник за пояс брюк, обволакивая через нижнее бельё пока ещё мягкий член.
Данте, поцеловав его в шею, медленно опустился на колени, и Неро, откинув голову назад, встретился взглядом с Вергилием. Тот, не проявляя ни малейших признаков удивления, продолжал сидеть на диване с намёком на довольство и удовлетворённость происходящим. На несколько секунд давление нижнего белья ослабло — по чувствительной коже пробежался лёгкий холодок. Уже через мгновение член Неро полностью погрузился в тёплый и влажный рот Данте. Тот, прижимая головку к нёбу самым кончиком языка, не торопился двигаться — сжимал ладони на бёдрах с полуспущенными брюками, ласкал пальцами кожу с тонкими тёмными волосками и, сжимая губы, ощущал пульсации возрастающего и крепнущего возбуждения Неро.
— Вы задумали, — поправил себя Неро, коротко промычав и запуская ещё не успевшие отогреться пальцы в волосы Данте, прижимая его голову ближе к паху. Данте не возражал. Он медленно и аккуратно поднял подбородок так высоко, насколько это позволял член во рту, и, смотря на Неро исподлобья, начал движение.
Вергилий бы никогда не встал в такую позу. Многие вещи из тех, что проделывали друг с другом Данте и Неро для него по-прежнему оставались чем-то оскорбительным и нарушающим гордость. В том числе преклонение колена или некоторые виды секса. Данте с Неро на него не давили — им хватало друг друга, но этим вечером всё было спланированно и подготовлено, очевидно, не одним Данте. Неро, подняв глаза на Вергилия, накололся на голодный жадный взгляд. Ему показалось: впервые за много месяцев, что он знал Вергилия, лёд воспламенился.
Данте делал всё идеально: он сосал, с удовольствием отмечая, как на особенно чувствительных местах пальцы Неро сильнее сжимались в его волосах, ловил тихие выдохи и, не удержавшись, сжимал себя через слои белья и домашней одежды. Он обожал это молодое крепкое тело перед собой, знал все его изъяны, и наслаждался ими, любил запах, вкус и его реакцию на себя. Знал, как ощущается, слышится и выглядит поступь оргазма, умел оттягивать и приближать этот момент; умел слышать желания и видеть просьбы. Неро был близок, и Данте хотел дать ему разрядку.
Они все открывали друг друга по-новому, и теперь Вергилий учился у Данте чувствовать чужое тело так, как чувствовал его Данте. Неро приближался к развязке, и это его не устраивало. Он мягко поднялся с дивана и неслышно подошёл к ним, не прерывая при этом зрительного контакта с расфокусированным взглядом Неро.
— Достаточно, — тихо сказал Вергилий, убирая руки Неро из волос Данте. Сжимая в ладони светлую прядь, с ощутимым нажимом потянул на себя, вынуждая Данте отстраниться от Неро. — Мы договаривались иначе. Я забываю, что у тебя рядом с мальчишкой едет крыша.
Данте поднял глаза на брата и прищурился. «Мальчишка» — уже давно мужчина — стоял с бьющимся о грудь сердцем и тяжёлым дыханием, с непониманием смотря на Вергилия. Тот снова потянул пряди на себя, и Данте поднялся, дыша не менее тяжело. Вергилий мягко поцеловал его, пробуя на вкус Неро. Что-то решив для себя (видимо, сочтя вкус сносным), передал поцелуй Неро. Тот охотно вылизал его рот, стискивая в подрагивающих пальцах лацкан домашнего костюма из гладкого тёмно-серого сатина.
— В душ и наверх, — после поцелуя приказал Вергилий. — И держи руки подальше от паха, — предупредил он прежде чем отступить на шаг, открывая дорогу.
Неро подтянул штаны с бельём обратно (неудобно и неприятно, но не смертельно) и двинулся наверх, чудом не получив от Данте шлепок по заднице (тот хотел, но убийственный взгляд Джи его остановил).
Данте всегда был вспыльчивым и несдержанным. Его ребяческая взрывоопасность, некоторая неуравновешенность и активность (когда дело принимало действительно интересный оборот) плавно перетекали в постель. Несмотря на хорошую физическую выносливость, ему не хватало, как Вергилию, сексуальной выдержки. Он умел контролировать подступление чужого оргазма, но никогда не хотел оттянуть свой, вместо этого предпочитая кончить несколько раз.
Кроме того, в постели с Неро Данте не умел быть достаточно грубым и требовательным. В случае с пацаном, он всегда заботился сначала о его комфорте, потом о своём, в то время как с Вергилием они могли исхлестать, искусать, иссечь, избить друг друга всласть, не заботясь о телесных повреждениях. Возможно, дело было в том, что Неро — демон лишь на четверть, и все повреждения заживали на нём в разы быстрее, чем на людях, но и в разы медленнее, чем на братьях. А, возможно (и это главная причина), Данте попросту не мог причинить, даже в контексте обоюдного согласия, боль этому человеку. Вергилий говорил, Данте слишком размяк, жизнь с Неро его избаловала, изнежила, свела к гедонизму. «Мальчишка сделал тебя зефиром». Приструнил. Научил всплески эмоций выводить не агрессией на окружающий мир или себя, а направлять на созидание и помощь. Спас. Приручил. Данте действительно, как послушный зверь, готов проводить вечера у ног хозяина хотя бы за то, что его выдернули из той черноты, в которую он неумолимо нёсся, не помня себя, уже отчаявшись вновь увидеть брата. Неро слишком многое сделал для него, и хотя облечь всю благодарность в слова Данте не умел и не мог, он проявлял это в действиях.
Поэтому каждый раз, когда Вергилий позволял себе грубость и жестокость по отношению к Неро, Данте замирал — физически и морально — от растерянности и потрясения. Но пацан никак не протестовал: он стонал от каждого укуса и удара шипастым хвостом, выгибался навстречу ласковой боли и притягивал Вергилия к себе. Вкус, запах и цвет крови его манил точно так же, как и близнецов, и он, не менее изнеженный Данте, получал удовольствие от новых ощущений, от дискомфорта, тесно спаянного с наслаждением. От вида
такого состояния Неро Данте расслаблялся и постепенно (с начала их первого секса втроём) привыкал, что Неро не только иногда готов на чуть большую жестокость, но и, при подходящем настроении, получает от неё удовольствие.
Выйдя из душа с более-менее поутихшим возбуждением (он честно не касался себя больше положенного, чтобы не нарушать негласные правила их маленькой игры), Неро тут же оказался прижатым к постели, и голодный Вергилий набросился на него с изящной остервенелой жадностью. В своих действиях он не проявлял торопливости и спешки — действовал последовательно, но неотступно. (Неро, вновь оказавшись в эпицентре сексуального напряжения, понял, что близнецы снова спланировали Большой Сексуальный Марафон, который происходил не то чтобы часто, но затягивался на часы, а то и сутки секса. Поскольку впереди их ждали длинные выходные, сейчас самое подходящее время для очередного такого Марафона до полного физического изнеможения. День в ожидании Неро лишь подогрел желание поскорее начать.)
Вергилий, ведя руками по влажной коже, медленно кусал внутреннюю сторону бёдер Неро — крепко и болезненно, места его ласк мгновенно наливались кровью. Неро, запрокинув голову, не сводил глаз с Данте, вытянувшись к нему в немом приглашении. Вергилий поднимался выше, подбираясь совсем близко ко вновь налившемуся кровью члену Неро, но коснулся его лишь гладкой щекой и продолжил укусы с новой силой уже на боках и животе — там, где кожа наиболее тонкая, и легко рвалась от острых полудемонских зубов. Красными полумесяцами выступала кровь. Её запах впитывался в рецепторы, подстёгивая возбуждение. Данте, отмирая, шагнул вперёд, оказываясь в двух крепких объятиях. Минута — и их тела, точно змеиный клубок, переплелись между собой быстро и без заминок, будто вернулись в своё природное состояние. Вергилий отпустил себя. На его нагом теле, внизу спины, замелькал пока ещё призрачный хвост, чтобы через несколько секунд приобрести физическую оболочку и пока что мягко обернуть собой член Данте.
Их долгий вечер начался.
…всё тело — одна большая рана. Неро, полуприкрыв глаза, тяжело дышал — Данте продолжал чёткие, быстрые толчки, уткнувшись носом ему в шею. Вены на руках вздулись от нагрузки, волосы прилипли к вискам, щекам и подбородку, испарина проступила на лбу и вокруг губ. Неро сжал руки на плечах Данте, вместе с толчками ощущая крепкую хватку холодных пальцев Вергилия на своём члене. Тот сидел на постели рядом, внимательно наблюдая за ними. Его хвост скользил по влажному от пота, спермы и крови телу Неро, перепрыгивал с мышцы на мышцу, царапал, оставляя после себя неглубокие борозды, переходя с одного тела на другое в местах их соединения. Неро уже не чувствовал боли — только толчки Данте, немое удовольствие, выходящее из пересохшего горла наждачкой, тихий, немного безумный, восторг. Тугое кольцо пальцев Вергилия на члене не давало ему кончить.
Всходило солнце. Ярко-багровые зимние лучи пробивались сквозь клубящиеся облака к земле, окрашивая их в тёплый яркий цвет. Огибая препятствия в световые миллионы лет, лучи полосовали спину Вергилия, ложась, вместе с тенями от оконной рамы, тонким ровным слоем раннего снежного утра.
Данте, тихо и низко прорычав, кончил в очередной раз. Его тело скупо содрогнулось, выплёскиваясь остатками жидкости, и он упал рядом с Неро, продолжая вжиматься лбом и носом в его мускусную влажность между плечом и шеей.
Вергилий лениво поднялся и занял место между ног Неро. Хвост заменил его ладонь на члене Неро, пока он, в который раз за последние чёрт-знает-сколько часов входил в растянутые влажные мышцы. Его движения — медленные, как мысли Неро. Единый поток: «Пожалуйстадайтемнекончитьвпоследнийраз». Вергилий не торопился облегчить эту пытку. Он с удовлетворением рассматривал ещё не затянувшиеся раны везде, где он только мог их оставить. Каждая, как драгоценное украшение, как статус его, Вергилия, признательности и верности (он никому в жизни, кроме Данте и Неро, не оставлял в постели своих меток). Гематомы и ссадины, раны, засосы, укусы, оголённая плоть, запёкшаяся, а местами ещё продолжающая течь кровь, пот, подсохшие и не очень подтёки семени. Данте опустошён. Неро на грани, отпусти Вергилий хвост, и Неро тут же кончит, забывая о пространстве, времени и своей личности. Но Вергилий продолжал фрикции, покусывая лицо и шею Неро, растягивал финал, хотя и понимал, что долго не продержится.
…три, четыре, пять — Неро прикрыл глаза, тяжело дыша ртом…
…двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять — Неро зажмурился, сглатывая комок сухости, сжался вокруг Вергилия сильнее, Данте повернул его голову к себе и прижался губами к потрескавшимся губам…
…сто, сто один, сто два — Неро напряжён, икры дрожат, грудная клетка в бесконечном спазме. Данте держал его крепко. Что-то шептал — Вергилий не вслушивался…
…триста семь — Вергилий сжал хвост сильнее, шипы вонзились в оголённую нежность, к Неро вернулись чувства, и он болезненно застонал Данте в рот. Вергилий ослабил хвост, и Неро кончил, почти сухо, дрожа всем телом, приподнявшись на лопатках и ступнях. Вергилий, поддерживая его под ягодицы, сделал ещё с десяток фрикций и тоже пришёл к разрядке.
Неро едва дышал. Обессиленный, он обмяк и расслабился, ощущая боль в каждом своём сантиметре, в каждой клеточке изнутри и снаружи. Данте ласково целовал его за ухом, обнимая, прижимая к себе несмотря на всю грязь. Вергилий лежал слева, также прижимая к себе, и его хвост, гибкий и злой, смиренно лежал, свернувшись кольцом, внизу живота Неро, точно отобедавшая сытая змея. Вергилий держал Неро за руку, вторую положив чуть выше хвоста, продолжая ловить периодические посторгазменные судороги, сокращающие мышцы живота. Данте накрыл его ладонь своей, сжал прохладные пальцы, согревая их (ненадолго).
Перед тем, как совсем отключиться между двух любовников, Неро подумал: «Это Данте пахнет Вергилием или они просто, как близнецы, имеют одинаковый запах? Хотя, кажется, теперь мы все пахнем одним и тем же: сексом, кровью и кое-чем, чему до сих пор не придумали имя, но что в итоге привело нас троих друг к другу».
Конец
Бонусы: не вошедшее и оставшееся за кадром
Бонус 1. Интервью «Пара слов про первый секс втроём». Неро
Интервьюер: Расскажите про ваш первый секс втроём. Как это было?
Неро: О, ну (смущается)… Это было ужасно. Отвратительно, на самом деле. Данте и Вергилий как будто сошли с ума: пытались то ли меня пополам разорвать, то ли друг друга. Сами себя перепидорасили. Вроде два взрослых мужика, а такие ебла… кхе… идиоты.
И.: Раз уж мы подошли к этой теме… Как обстоят дела с ревностью в таких нестандартных отношениях, как у вас?
Н. (нервный смешок): Поначалу не очень. Ушло немало времени на то, чтобы братья перестали в принципе её испытывать. Особенно с этим возникли проблемы у Вергилия. Он немного поехавший (ещё один нервный смешок) на контроле и власти над всем. Ну понимаете,
власти (загадочно шепчет).
Голос Вергилия, случайно (?) подслушавшего разговор:
Вергилий: Какого дьявола ты обсуждаешь подобные темы с посторонними
людьми? (кривится на последнем слове).
(интервью внезапно прерывается)
Интервью «Пара слов про первый секс втроём». Вергилий
Интервьюер: Итак, ваш первый секс вместе с Данте и Неро.
Вергилий: (презрительно молчит).
И.: Попробуйте для начала описать его в двух-трёх словах.
В.: Попробую послать вас в утробу дьявола, там не будет времени на глупые приставания с не менее глупыми вопросами.
Интервью «Пара слов про первый секс втроём». Данте
Интервьюер (уже немного боязно): Ваш первый раз, когда вы переспали с Неро и Вергилием?..
Данте (довольно улыбаясь): Это было охуенно.
И.: (молчит в ожидании продолжения).
Д. (непонимающе): Какие-то ещё вопросы?
Бонус 2. Плащ
Плащ Данте
Неро выбежал из дома, на ходу всовывая руку в тёмно-красный плащ. Тот, звеня пряжками и фурнитурой, приятной знакомой тяжестью лёг на плечи. Запрыгнув в кабину фургончика на водительское сидение, Неро выдохнул и откинулся на потрёпанную спинку: бешеное утро. Он впервые проспал патрулирование, недовольный взгляд Нико вместо приветственных обнимашек нагонял жути по больше той, которую испытывали неподготовленные гражданские, впервые увидевшие демона.
Очень медленно поддерживающий ледниковый период взгляд Нико сменялся на лукавую усмешку.
— Не большевата ноша? — хмыкнула она, тыкая пальцем в лацкан плаща Неро.
Неро проследил за лицом подруги, повернул голову и рассмотрел свои руки в рукавах плаща Данте. В спешке схватил первое, что попалось под руку. И хотя Неро частенько воровал плащ Данте, когда был уверен, что вещь не понадобится владельцу, сегодня он сделал это ненамеренно.
— Сладкая парочка, — пропела Нико, резко газуя с места (Неро вдавило в спинку сидения). — Трусиками тоже обмениваетесь?
Неро закатил глаза и бахнул ладонью по магнитоле, включая мгновенно заоравшую музыку. Нико весело фыркнула.
Плащ Вергилия
Плащ сидел настолько идеально, что даже обычно внимательная ко всем деталям Нико не сразу заметила подвох. Очередное патрулирование уже подходило к концу, на улицы с уставшим шипением опускался вечер, волоча за собой по дорогам сумку с рассыпающимися сумеречными сгустками полупрозрачной темноты. Сегодня тишь да гладь: ни демонов, ни каких-либо других нарушителей. Обед почти по расписанию в закусочной миссис Бэйтс, пустая болтовня, перемежающаяся подъёбами друг друга, спокойно приветствующие их жители города — настоящая прогулка, спонсируемая, к тому же, городской казной. На страже порядка. В такие безмятежные дни это звучит чрезвычайно смешно.
— Пора расходиться. Вряд ли сегодня будет хоть какой-то улов, — предложила Нико, ища в карманах шорт ключи от фургончика.
Неро согласно промычал, потягиваясь и зевая.
— Неро.
— М-м-м?
— Это что, плащ Вергилия? — Нико сощурилась и, в точности, как в прошлый раз, ткнула пальцем в лацкан тёмно-синего плаща.
— А, да, — кивнул Неро. — Мой в химчистке после того задания в Уайтшипе. Вергилий разрешил взять его.
— Парень… — Нико внимательно посмотрела в глаза друга и нахмурилась. — Скажи мне правду: нам с Данте уже стоит заказывать тебе пышные похороны или обойдёмся скромными поминками?
Неро снова закатил глаза. Расплата за день ношения плаща, к счастью, не смерть, а кое-что поприятнее, но Неро не уверен, что Нико уже готова к этой правде. Пожалуй, с такой шокирующей информацией стоит ещё немного подождать.
Бонус 3. Родственные связи
Сирикс был одним из тех городков, про которые говорили
«жопа мира» «богом забытое место». Окружённый с трёх сторон лесом, а с четвёртой — океаном, городок стал излюбленным местом для пропажи как местного населения, так и бедолаг из соседних городов, которые нередко держали свой путь через Сирикс к большому торговому порту. Та часть леса, которую люди не подстроили под себя, развивалась и эволюционировала достаточно долго, чтобы стать отличным прикрытием мелких бесов, охотящихся по одиночке на заблудившихся детей и нерасторопных беззащитных взрослых.
Путь до Сирикса занял два с половиной дня, день из которых ушёл на пересечение небольшим паромом залива — другой дороги к Сириксу из Рэд Грэйва не было. Несколько гнёзд Данте, Неро и Вергилий, отправившиеся на это задание, зачистили за пару недель. Ещё на неделю остались в городе, чтобы понять: затаилась ли нечисть в страхе или люди действительно перестали пропадать. Паром ходил один раз в день: ранним утром. В день перед отбытием заказчик, мэр города Томми Сэнкс, позвонил в приёмную крохотной одноэтажной гостиницы на пять номеров, в которой остановились Данте, Неро и Вергилий, чтобы предупредить о том, что вечером придёт его помощник со второй частью заработанных ими денег.
Последний вечер перед отплытием Данте решил провести в единственном на весь город пабе — ему сильно понравилась местная выпивка. Неро и Вергилий остались в номере одни: следовало упаковать немногочисленные вещи и отдохнуть перед долгой дорогой.
В десятом часу вещи, разложенные по трём дорожным сумкам (в одной из которых оружие), лежали у окна. Неро и Вергилий уже готовились ко сну — так и не дождавшись помощника мэра, они решили, что тот перехватил Данте в пабе и застрял там вместе с ним. Однако вскоре после обоюдного решения никого не дожидаться Неро ушёл в душ. Спустя несколько минут в дверь номера постучали. Отложив книгу на прикроватную тумбочку, Вергилий накинул поверх пижамы халат и пошёл открывать дверь.
На пороге стоял юноша лет восемнадцати с рыжими, торчащими во все стороны, будто наэлектризованными, волосами, с бесчисленным числом коленей и локтей на конечностях, весь состоящий их углов и костей, с худым веснушчатым лицом и в представительном тёмно-графитовом костюме. Юноша держал в руках небольшой кожаный портфель, начищенный, как и его тёмно-коричневые туфли, до блеска.
— Добрый вечер, — проговорил юноша, изучая взглядом лицо Вергилия, мучительно пытаясь вспомнить слова отца (мэра города) о том, кто из близнецов Вергилий, а кто Данте. Кажется, один из них с короткой стрижкой, а второй любитель шума и пошлых шуточек. Открывший ему человек на любителя вообще чего-либо не походил. Мортимер (а именно так звали ночного визитёра) неловко улыбнулся и спросил: — Вы Данте?
Вергилий недобро прищурился. Больше всего на свете (и в подземном мире) он ненавидел демонов. На втором месте — моменты, когда его путали с братом.
— Кто вы? — холодно поинтересовался Вергилий. Его взгляд был способен поддерживать минусовую температуру в Северном и Южном полюсах одновременно.
— Э-э… Отец, то есть, мэр города, сказал, что я должен передать Данте деньги за работу.
Дверь в душевую комнату открылась. Из неё, с обмотанным вокруг бёдер полотенцем и объятый клубами пара, вышел Неро. Остановился, смотря на изменившуюся обстановку в номере. Спросил:
— Что такое?
— Этот мистер ищет моего брата, чтобы отдать ему деньги за нашу работу, — пояснил Вергилий, складывая руки на груди.
— О, ты хотел сказать, этот мистер ищет Данте,
отец? — ухмыльнулся Неро, вставая позади Вергилия и кладя подбородок на его плечо. — Поскольку
наш любовник сейчас отсутствует, вы можете отдать деньги нам.
Мортимер, воспитанный в семье хорошо образованного, вежливого и сдержанного человека, только нервно кашлянул и потёр лоб рукой.
— Да. Да. Пожалуй, я могу отдать эти деньги вам. Кажется, отец… э-э-э… мэр… упоминал об этом… Вот, одну минуту. Пожалуйста.
Красный, как охотничья колбаска, Мортимер извлёк из портфеля пухлый сероватый конверт и вручил его Вергилию в руки.
— Всего хорошего, господа. Э-э… счастливой дороги… да…
Вергилий захлопнул за юношей дверь и обернулся к Неро. Секунду они изучали лица друг друга, а затем невидимый мыльный пузырь самообладания лопнул и они оба рассмеялись. Неро — от всей души, покраснев не хуже несчастного парнишки, Вергилий — сдержанного и тихо, едва поднимая уголки губ и щуря глаза.
— Фух-х-х, — отсмеявшись, выдохнул Неро, валясь на кровать и закрывая глаза. Низ живота приятно болел. — Никогда не надоест.
— Да, — согласился Вергилий. — Однако нам стоит быть осторожнее с такими «шутками». Рано или поздно об агентстве поплывут слухи. Дела до того, что говорят люди, мне нет, но это может существенно сказаться на объёме нашей работы.
— Не бери в голову, — приоткрыв один глаз, посоветовал Неро. — Мы лучшие в своём деле, люди будут краснеть-пыхтеть, но всё равно смерть близких в итоге окажется сильнее их попыток остаться высокоморальными личностями.
— Мой мальчик вырос, — гордым голосом пророкотал Вергилий, оглаживая довольным взглядом почти обнажённое тело Неро. — Ты быстро учишься.
— Данте убьёт нас, если узнает о наших шутках.
— Это всего лишь правда, Нер-ро. Ничего больше или меньше этого.
Так Неро, прожив с Вергилием несколько лет, перенял у отца не только философский подход к жизни и окружающим людям, но и своеобразный юмор. То, что их с отцом веселило, нагоняло на людей ужас. И даже этот факт сам по себе невероятно забавлял.
∞ ◆ ∞
Мистер Айт:
— Знаешь, Бен, у меня такое чувство, будто с моей женой что-то не так… Вчера ночью я встал попить воды и застал её на кухне возле холодильника. «Дорогая, — спросил я, — что ты делаешь в такой поздний час в столовой? А как же твоя диета из пророщенных ростков пшеницы и обезжиренного творога?». И тут Джу поворачивается ко мне, а в руках у неё кусок мяса — барашек, которого Хосты зарезали пару дней назад, лежал у нас в морозилке на сохранении. Она хрустнула льдом и улыбнулась. Клянусь, весь рот и зубы в крови, глаза безумные, хрипит. А наутро просыпаюсь — она лежит рядом, будто ночью ничего и не было. Но я-то, Бен, я-то знаю, что видел. Знаю, что я ещё не совсем сошёл с ума.
Бен:
— Я слышал про похожий случай… Говорят, это может быть дело рук демона, и твою жену ещё можно спасти. Тебе нужно спросить у Тейта контакты одного агентства… Только знаешь…
— Что?
— Ходят слухи, что в агентстве работают первоклассные специалисты, лучшие в своём деле, только они немного… извращенцы…
— Ходят в церковь по субботам?
— Лучше бы, если так…
Бонус 4. Волосы
Вергилий, с самого детства желающий внешне сепарироваться от брата, часто подшучивал над Данте из-за его чуть более длинных, чем положено «настоящему мужчине» волос. Впрочем, мама всегда говорила, что длина волос никак не сказывается на поведении человека и его принадлежности к тому или иному полу. Повзрослев, Вергилий полюбил волосы Данте: их удобно стискивать пальцами во время секса; ухватившись за них, можно направить голову брата в ту сторону, где в данный момент его рот был нужнее всего: к примеру, к своим губам или к паху.
Неро любил волосы Данте иначе. Он и сам порой отращивал вихры едва ли не до плеч (когда ленился сходить в салон). Но Данте, в отличие от него, всегда оставлял одну и ту же длину, и Неро нравилось по вечерам подловить удачный момент, когда Данте пребывал в хорошем настроении. Тогда, выходя из душа с влажными волосами, тот позволял Неро вытереть свою голову полотенцем, а после, мягко и бережно, прядь за прядью, расчесать все волосы. Ещё большее удовольствие Неро получал от того, что знал: никто не имел права касаться этих волос, кроме него и Вергилия. Перед сном или по утрам, когда просыпался раньше, Неро с нежностью перебирал в пальцах рассыпающийся шёлк, находя в этом особое неспешное удовольствие и успокоение.
Вергилий всегда скептически смотрел на эту трогательную любовь Неро к волосам Данте, хотя и Данте, и тот же Неро прекрасно знали, что Вергилий тоже по-своему неравнодушен к ним.
