Kissing Bottle

— Никогда бы не подумал, что увижу тебя пьяной, Грейнджер. Напугавший её голос Драко раздался из алькова, в котором пыталась скрыться Гермиона. Она надеялась, что ей удастся избежать участия в глупых играх на организованной в гостиной Слизерина вечеринке, впрочем, кажется, в последнее время она не могла сбежать от одного слизеринца в особенности. Восьмой год начался весьма интересно. Гермиона, возможно, сказала бы, что он был самым интересным за всё время обучения, несмотря на всю суматоху семи прошлых лет в этой школе. Он стал таким благодаря её образовавшейся дружбе с Драко Малфоем. Лишь немногие решили вернуться на повторный год, и большинством из них оказались слизеринцы, и Гермиона не была настроена на дружбу с ними. Однако её мнение изменилось, когда её и Драко поставили вместе работать над семестровым проектом по астрономии. Долгие часы исследований в библиотеке; несколько ночей на астрономической башне, проведённых в изучении звёздного неба; споры по поводу находок, которые в конечном счёте оборачивались тем, что они признавали, что оба могут быть правы; моменты, когда их взгляды задерживались друг на друге дольше, чем полагается; или их руки, что практически соприкасались, когда они оба тянулись за одной книгой. Всё это привело к тому, что Гермиона стала задумываться о Драко Малфое в новом свете. Она не могла точно сказать, что это было, или, возможно, просто не хотела признавать этого. Но она поймала себя на том, что думает о Малфое вне их совместной работы. Она смотрела на него через Большой зал будто зачарованная, пока Луна не спрашивала, что та рассматривала с таким интересом. Гермиона также предпочитала игнорировать то, как покалывала её кожа при его случайных прикосновениях из раза в раз. Она точно не чувствовала трепета внизу живота, когда видела его идущим по коридору или заходящим в класс. Не включалась в разговор при любом упоминании его имени. Без интереса слушала то, как его мелодичный голос обволакивал каждое слово, и смотрела, как его губы изгибались и сжимались, когда он говорил. Она также не замечала, как он облизывал их, будучи сконцентрированным на какой-то мысли. Она никогда не обращала внимания ни на одну из этих вещей. Ни разу. — Я не пьяная, — слова невнятно вывалились из её рта. — О, ещё как, Грейнджер, — ей даже не требовалось смотреть на него, чтобы понять, что ухмылка уже расплылась на его лице. — Почему ты здесь? — Я не хочу играть в следующую игру. — Во что они решили играть дальше? — В бутылочку поцелуев. Драко удивлённо посмотрел на неё, после чего черты его лица исказились в попытке сдержать смех. Он был несколько растрёпан и расслаблен, но всё ещё выглядел очаровательно. Его волосы, обычно уложенные на одну сторону, были в беспорядке, как будто он пробегался по ним пальцами всю ночь. Она также заметила несколько белокурых кудряшек, образовавшихся из-за повышенной влажности в комнате общежития, которая теперь была очень заметна из-за жара всех тел и пота. Если бы Гермиона не знала, как его причёска выглядела обычно, она бы даже сказала, что его растрёпанные волосы были специально уложены таким образом. Но она знала, что это не так. Она видела, как на протяжении всего вечера его рука теребила непослушные прядки. И видела то, как Тео подошёл к нему сзади, обняв за шею одной рукой, а другой намеренно пригладил его волосы, заслужив в ответ искренний смех Драко. Гермионе нравился его смех этой ночью. Он звучал по-мальчишески живо и уютно. Она могла с уверенностью сказать, что его друзья добавили ему некий уровень комфорта, который он никогда не проявлял на протяжении их совместной учёбы. — Грейнджер, ты, вероятно, даже пьянее, чем я думал. Что за, ради Салазара, бутылочка поцелуев? Думаю, ты хотела сказать бутылочка, милая. И опять это слово. Милая. Драко начал называть её так недавно. И всякий раз, когда он говорил это, сердце Гермионы сжималось. Она слышала, как он называл так Пэнси несколько раз, порой даже Асторию. Она знала, что таким образом он проявлял дружелюбие, но именно это волновало Гермиону. Она не была уверена, в какой именно момент всё изменилось, что теперь она стала достаточно близким другом Драко Малфоя, и вместо грязнокровки он называет её милой. — Бутылочка. Я так и сказала. — Нет, ты сказала бутылочка поцелуев. — Ну, независимо от того, как она называется, играть я не собираюсь. — И почему же? — Просто мне не кажется чем-то забавным целовать случайных людей, только потому что глупая бутылка заставляет тебя. Драко посмотрел на неё, покусывая внутреннюю сторону щеки. — А что, если бы она указала на меня? Я не случайный человек. Я бы даже сказал, что мы неплохо друг друга знаем. Шокированная, она уставилась на него в ответ. Он говорил серьёзно? — Что ж, вероятность того, что бутылочка указала бы на тебя, была бы крайне мала. Кроме того, я бы всё равно не стала целовать тебя из-за бутылочки. — Почему нет? — Потому, Малфой, что мы… друзья, — последнее слово неприятно ощущалось на её языке. — Вот что: если ты пообещаешь сыграть, то я поделюсь с тобой следующей партией конфет, которую пришлёт мне мама. Гермиона обожала те шоколадные конфеты, которые миссис Малфой присылала своему сыну. — Хорошо, но я не собираюсь ни с кем целоваться. — Ещё посмотрим, Грейнджер. Последовав за Драко, она подошла к большому кругу студентов, расположившихся на полу вокруг пустой бутылки эльфийского вина, лежавшей на боку. Драко двинулся к небольшому пространству между Тео и Пэнси, когда та энергично похлопала по месту рядом с собой, и сел, подтянув одно колено к груди. Гермиона же выбрала место напротив него, протиснувшись между Асторией Гринграсс, шестикурсницей, и Блейзом. — Отлично, все же знают правила, да? Крутите чёртову бутылку и целуйте того, на кого она укажет, — прокричал Тео с глупой улыбкой на лице. — И это также не может быть простым быстрым чмоком, — добавила Пэнси, — десять секунд с языком! Гриффиндорка сразу же пожалела о своем обещании, данном Малфою. Не то чтобы она нервничала из-за поцелуя с кем-то. Она и до этого много с кем целовалась. Но этой ночью что-то было не так; она оглядела возможных претендентов на поцелуй, но только лишь один интересовал её. Тео не терпелось поскорее начать, и он потянулся к бутылке и раскрутил её. Ребята наблюдали за ней, пока она не замедлилась, остановившись на Луне. Несколько человек присвистнули: все знали, что эти двое «тайно» встречались с начала учебного года. Тео и Луна, переместившись ближе к центру круга, нагнулись над бутылкой, и их губы слились в одно целое. Все начали вести обратный отсчёт с десяти, и их голоса становились всё громче, приближаясь к единице. Тео обхватил одной рукой шею Луны, лаская её и большим пальцем поглаживая за ухом. Гермиона перевела взгляд с парочки на Малфоя, на лице которого расцвела гордая улыбка за друга детства. Ей нравилось то, как он выглядел сейчас, будучи таким беззаботным: улыбка стёрла ту привычную задумчивую хмурость с его лица. Пэнси что-то прошептала ему на ухо, и его взгляд встретился с шоколадными глазами Гермионы. Его улыбка переросла в ухмылку, когда они посмотрели друг на друга. Девушка почувствовала, как участился её пульс, подскакивающий всякий раз, когда она смотрела в его графитовые глаза. Она ненавидела то, как он влиял на неё в последнее время. Впрочем, Малфой всегда на неё влиял. Сейчас же это было более явно. Теперь она могла спокойно признать, что Драко Малфой всегда был привлекательным; что его холодные серые глаза всегда пронизывали её насквозь, словно сосульки, прямо в самое сердце. Драко скользнул ледяным взглядом по её лицу, впитывая в себя каждую его деталь: её покрытые румянцем щёки, растрёпанные из-за влажности кудри, слегка потёкшую тушь под глазами. Она выглядела куда более неопрятной, чем обычно, или, точнее, по-другому неопрятной — Драко до сих пор считал её волосы чем-то диким. Но ему нравилась эта дикость. Тео наконец оторвался от губ Луны и вернулся на своё место рядом с Драко, сказав ему, что он следующий. Драко сымитировал стон и закатил глаза, прежде чем нагнуться, чтобы раскрутить пустую бутылку. Проследив за его предплечьем, открытым благодаря закатанным рукавам белой рубашки, Гермиона сфокусировалась на том, как его длинные пальцы обвились вокруг стекла. Эта хватка отличалась от того, как он обычно держал перо в библиотеке или тянулся за книгой с полки. Она была шире: его пальцы были расставлены так, что кости проступили под натянувшейся кожей. Она была достаточно широкой, чтобы в её воображении возникла картина того, как его рука оборачивается вокруг чьей-то шеи, нежно сжимая, именно так, как нужно. Гермиона уже видела это. Однажды на шестом курсе. Она выполняла обязанности старосты, когда заметила его. Его тело было прижато к какой-то девушке в слизеринской мантии. Гриффиндорка замерла на месте, заворожённая двумя людьми перед ней. Девушка — возможно, это была Пэнси, Гермионе никогда не было дела до того, кем она являлась — извивалась у стены. Драко поднял руку к горлу слизеринки почти угрожающе, но всё же чувственно, после чего заговорил. — Веди себя тихо. Мы ведь не хотим, чтобы кто-то из старост поймал нас? — как только слова слетели с его губ, Драко перевёл взгляд на Гермиону и продолжил целовать ведьму, не ослабляя хватки. Она стояла, шокированная происходящим, смотря на то, как Малфой целует какую-то ведьму, прижатую к стене, и при этом смотрит прямо ей в глаза. Его взгляд насмехался над ней. В конце концов Гермиона вышла из оцепенения и поспешила закончить ночное дежурство. Ей было наплевать на снятие очков с факультета и на возможность выдать их. Тот факт, что он знал о её присутствии, стёр все её предыдущие мысли и заботы. Малфой прокрутил бутылку, и Гермиона сделала глубокий вдох, удерживая его в груди всё то время, что бутылочка вращалась. Она перевела взгляд с его руки на лицо и обнаружила, что его глаза уже какое-то время смотрели на неё с уверенностью. Бутылка сделала, наверное, четыре полных оборота, прежде чем замедлиться, но никто из них не заметил этого. Гермиона сидела, задержав дыхание, с широко распахнутыми глазами, а Драко лишь продолжал самодовольно изучать её. Он подмигнул ей, и затем все в кругу заворковали, когда бутылочка остановилась. — Даф будет в ярости из-за тебя, приятель, — Тео хлопнул Драко по плечу, заставляя его перевести взгляд с Гермионы на бутылку. Девушка проследила за его глазами, увидев то, как между его бровей образовалась морщинка, и в тот же момент её сердце ёкнуло. Астория Гринграсс. Та, на кого указала бутылка. Та, кого Драко должен поцеловать. Когда Гермиона, наконец, посмотрела на положение бутылки, она заметила, что слегка повёрнутое к её колену и сфокусированное на миниатюрной фигуре Астории горлышко чуть было не показало на неё. Гриффиндорка почувствовала приступ тошноты. Выдох, который она только сейчас осмелилась сделать, оставил её опустошённой, а в животе образовался тугой узел. Драко снова уставился на неё. Она чувствовала, как его взгляд обжигает кожу, но не решалась взглянуть на него. Девушка опустила глаза на свои колени и почувствовала, как вспыхнули её щёки. — О, она это переживёт, — рассмеялась Астория. — Кроме того, дорогой папочка Люциус уже начал планировать нашу помолвку с моим отцом. Это ли не чудесно, Драко? — её голос ласково обволакивал слоги его имени. Он не ответил, продолжая пристально смотреть на Гермиону. Астория встала со своего места рядом с Гермионой и подошла к слизеринцу, поскольку он не приложил никаких усилий, чтобы сдвинуться с места. Оттолкнув Тео, Драко ослабил хватку на своём колене, и его нога соскользнула прямо на пол. Астория нависла над его ногой, когда её фигура оседлала его. Разыгрывающаяся сцена начинала казаться более интимной, чем просто поцелуй во время игры в бутылочку. Гермиона не раз слышала слухи о том, что Драко и Астория были вместе в течение лета. И теперь, после её слов, казалось, что они помолвлены. Астория была полной противоположностью Гермионы. Её тело было худым и изящным, с безупречной кожей, и Гермиона мечтала о том, чтобы, будучи на шестом курсе, выглядеть так же. Её форма всегда была идеально отглажена, без единой складочки или следов от чернил на рукавах рубашки. Тогда как волосы Гермионы находились в постоянном беспорядке с вечно выбивающимися прядями, волосы Астории были гладкими, блестящими и превосходно ниспадали по её спине. И самым большим отличием было то, что из Астории получилась бы идеальная чистокровная подружка — та, кем Гермиона никогда не сможет стать. Драко откинулся назад, опершись на руки, что побудило Асторию двинуться дальше, пока она не оказалась всего в нескольких дюймах от его лица и прошептала: — Десять. Гермиона хотела отвернуться от вида соприкосновения их губ, но не смогла. Болезненное ощущение в её груди усилилось. Возможно, она вновь задержала дыхание или, может быть, непостоянно дышала. В её ушах звенело, и она не обращала внимания на обратный отсчёт. Астория, обхватив одной рукой затылок Драко, запустила пальцы в светлые локоны, отчего его волосы стали ещё более растрёпанными. Малфой не шевелил руками, лишь откинулся назад, предоставив девушке свободу делать всё, что ей заблагорассудится. От этого Гермионе стало ещё хуже. Разумеется, он был бы заинтересован в ведьме, способной взять власть в свои руки. Ведьме, способной соблазнить его. Поворот головы Драко привлёк внимание Гермионы, и она взглянула на его лицо, чтобы встретить глаза, смотрящие прямо на неё. Серые, широко распахнутые и завораживающие. Всякие намёки на его обычную насмешливость исчезли. Выражение его глаз напомнило о том, каким он был раньше, когда оскорблял её волосы или чистоту её крови. Это были не глаза парня, за чьими руками она любила наблюдать, когда он расправлял пергамент или отодвигал для неё стул в библиотеке. Теперь его взгляд стал навязчивым. Помимо чувства тошноты Гермиона испытывала лишь желание расплакаться. Это, должно быть, самые долгие десять секунд в её жизни. Её глаза пощипывало от сдерживаемых слёз, которые так и норовили сорваться, когда она посмотрела в холодные глаза Драко, пока его рот был занят кем-то другим. Её сердце изнывало от боли, а глаза молили об освобождении, но всё, на чём она могла сфокусироваться, — это осознание того, что она влюбилась в Драко Малфоя. Астория медленно оторвалась от Драко, прежде чем ещё раз чмокнуть его, и это стало последней каплей для девушки. Слёзы хлынули из её глаз, стекая по щекам, тихой, но, казалось, нескончаемой волной. Ей нужно было уйти. Она не хотела, чтобы кто-то увидел, как она плачет после поцелуя Драко и Астории. Смахнув слёзы рукавом, она смотрела куда угодно, кроме него, пытаясь взять себя в руки. — Всё в порядке? — голос Блейза тихо прозвучал над её ухом, но она не смогла сформулировать ответ, поэтому лишь слегка кивнула. Поднявшись на ноги, она поставила свой напиток на стол и пошла к выходу из общежития Слизерина. Кто-то звал её по имени. Она знала, что это был он, но она, не обернувшись, покинула комнату, бросившись по коридору в сторону башни Гриффиндора. — Грейнджер! Грейнджер, пожалуйста, остановись! — Драко поймал её на выходе из подземелий, слегка сжав запястье. Она высвободила свою руку, и его рука незамедлительно опустилась по шву брюк. — Ты… Почему ты уходишь? — Всё хорошо, Малфой. Я просто устала, вот и всё, — её голос сорвался на прерывистый шёпот, что стало явным доказательством того, что она плакала. — Я… — он сделал долгую паузу, обдумывая следующие слова. — Давай я провожу тебя. — Я могу самостоятельно дойти до башни, Малфой, — шмыгнув носом, она продолжила смотреть на носки своих потёртых туфель. — Пожалуйста, — теперь шептал он, и это походило на мольбу. Она никогда раньше не слышала, чтобы он звучал так. Гермиона неохотно кивнула в знак согласия и, повернувшись, снова пошла по коридору. Драко сделал два размашистых шага, прежде чем догнал её, но всё ещё держался на расстоянии. Они прошли через коридоры и поднялись по лестнице в полной тишине. Было слышно лишь эхо их шагов, затаённое дыхание, которое Гермиона использовала, чтобы сдерживать слёзы, и время от времени тихое покашливание со стороны Малфоя. Добравшись до общежития Гриффиндора, они оба на мгновение застыли перед портретом. Девушка сомневалась, стоит ли ей благодарить его за то, что он проводил её, но она знала, что если попытается заговорить, то слёзы вновь польются из её глаз. — Прости меня, — Драко встал напротив неё. Она не ожидала извинений. Он извинялся за глупую игру? Гермионе тоже было жаль. Жаль, что она влюбилась в бывшего Пожирателя смерти, который никогда бы не ответил ей взаимностью. — Мне действительно очень жаль, Грейнджер. Ты никогда не заслуживала того, через что я заставил тебя пройти. Постоянные детские издёвки, — он протянул руку и обернул одну из её тёмных кудряшек вокруг своего указательного пальца, — чёрт, да я желал тебе смерти на втором курсе. Я ничего не сделал тогда, в прошлом году, когда моя тетка… пока ты была… — он запнулся, зажмурив глаза. — Я стоял и бездействовал, что является практически равносильно плохим поступком. Я знаю, что это кажется каким-то случайным извинением, но я думал об этом весь год. Мне жаль, Гермиона. И я хочу, чтобы ты знала об этом. Драко оставил поцелуй в центре её лба на прощание, после чего развернулся и зашагал от неё прочь. В тот же момент, как она подняла взгляд с пола, чтобы проследить за его удаляющейся фигурой, слёзы хлынули с новой силой. Она не знала, что сподвигло его извиниться перед ней этой ночью, но это извинение разрывало её на части. Это было ещё одним дополнением к списку причин, по которым она не должна была хотеть быть с ним. Гермиона не пришла на их совместное занятие на следующий день. И на последующий. И в следующие несколько дней после этого. Она избегала встречи с Драко Малфоем любой ценой. Гриффиндорка не хотела признаваться самой себе в том, что влюбилась в Драко чертового Малфоя. Но она всё же влюбилась, причём достаточно сильно. В Большом зале она стала сидеть, повернувшись спиной к столу Слизерина. Она приходила на общие уроки первой, а также сменила место рядом с ним на парту в первом ряду с каким-то учеником. Она делала всё возможное, чтобы избегать Малфоя. Но она устала от учёбы в своей комнате вместо библиотеки. И по прошествии недели она надеялась, что, придя в библиотеку в другое время и сев за другой стол, она сможет вновь избежать встречи с ним. Вместо того чтобы сесть за их место в центре комнаты, Гермиона выбрала стол, находящийся недалеко от запретной секции, подальше от серых любопытных глаз. Разместившись, она начала делать записи для своего проекта по астрономии, над которым они с Драко работали. Она решила, что отправить ему совой свою часть работы — наилучший вариант для сохранения её рассудка. По её мнению, избегать его было необходимостью. Тогда как влюбиться в него — являлось самой настоящей глупостью. Ревность, которую она испытывала, зная, что к концу следующего года он, вероятно, женится на Астории Гринграсс. Не говоря уже о том, что Астория, казалось, умело владела своим языком, осознание чего заставило Гермиону чувствовать себя неуютно. И потом, чтобы сделать ситуацию ещё хуже, он решил извиниться перед ней за всё, что было. — Ладно, Грейнджер, с меня хватит этого дерьма, — жёсткий голос и удар книг о стол вывели её из раздумий. Тон его голоса был полной противоположностью тому, как он разговаривал с ней в последний раз. — Ты прекрасно дала мне понять, что никогда не сможешь простить меня, но я не позволю этому стать преградой на пути к высокому баллу. Так что будь добра, потерпи меня сегодня в последний раз. Мы закончим с проектом, и после этого я больше тебя не побеспокою. Он совершенно не так понял её молчание. — Малфой, я… — Я не хочу ничего слышать. Давай закончим это чёртово задание, после чего нам больше не нужно будет быть друзьями. Так они сидели в тишине, аккуратно передавая пергаменты через столы без случайных соприкосновений их пальцев. Гермиона была уверена, что не будет поймана на том, как разглядывает его выпирающие на руках вены, пока он резкими штрихами выводит буквы на пергаменте. Драко же изо всех сил старался игнорировать то, что Гермиона сидела напротив него. Он не толкал её ногу своей и случайно не соприкасался их коленями, как делал обычно. И он не дул через стол на её волосы, потому что знал, как её это бесило, но ему нравилось видеть её раздражённой. Нет, Драко ни разу не оторвался от своих записей и держал все свои конечности при себе. Они работали в тишине практически два часа, прежде чем задание было завершено. — Пока я не забыл — вот сладости, как я и обещал. Мама прислала их этим утром, — небольшая коробочка оказалась перед ней, перетянутая тёмно-зелёной лентой с небольшой запиской, прикреплённой к ней. Пока Драко собирал свои записи и книги, готовясь уходить из библиотеки, Гермиона подняла сложенную записку и прочла аккуратный курсив. Она должна была остановиться на тебе. — Малфой, — она поднялась со своего места напротив него. Гермионе надоело молчать. Девушка быстро достала одну из своих маггловских ручек и прокрутила её на столе между ними. Она быстро остановилась, наконечником указывая на Драко. — Десять секунд. С языком. — Друзья не целуются, Грейнджер, — он прекратил складывать свои вещи, глядя на ручку, указывающую на него. — Ты сказал, что после этого мы больше не будем друзьями. Плечи Драко вздымались от глубокого вдоха. Отбросив свои книги, он встал прямо напротив неё. Быстро облизнув свои губы, слизеринец уставился на её. — Десять секунд, — он разместил одну руку на её талии. — С языком, — его другая рука уже поглаживала её шею. Поддев её подбородок большим пальцем, он приблизил её лицо к своему. Горячее дыхание обожгло её губы, когда слова вырвались из его рта. — И это всё. Лишь десять секунд. — Лишь десять секунд, — повторила Гермиона. У неё было всего мгновение, чтобы осознать значение этих слов, после чего её нижняя губа оказалась в плену рта Малфоя, и внезапно ей стало всё равно, что она получит всего десять секунд его поцелуя. Его язык скользнул между её губ, пробудив новые ощущения внутри Гермионы. Его поцелуй был дразнящим, пока не стал более сильным по мере того, как Драко продолжал перехватывать контроль. Он был сладким на вкус, таким же, как и вкус её любимого сахарного пера. Она давала отпор с тем же пылом, с коим его губы приветствовали её в ответ. Рука, обёрнутая вокруг её талии, впилась в рубашку, и он прижал её тело к своему. Большой палец поглаживал её шею, пока остальные запутались в её кудрях. — Ещё три секунды, — пробормотал он прямо в её рот. Её руки оказались в его волосах, которые ощущались более мягкими на ощупь, чем она представляла. Она пыталась подражать тому, как Астория двигала своими пальцами в его прядях, но предпочла свою собственную технику. Её ногти слегка царапнули его затылок, от чего он вздохнул ей в рот. Драко убрал язык и оставил на её губах долгий поцелуй, прежде чем полностью оторваться от неё. — Один. Никто из них не пошевелился. Её рука всё ещё покоилась в его волосах, а его — по-прежнему сжимала её талию. — Я прощаю тебя, Малфой, — Драко попытался перебить её, но она продолжила. — Я избегала тебя не потому, что не простила, а потому, что это значило слишком много для меня. Слышать твои извинения после того, как я ближе узнала тебя в этом году… Я ценю это больше, чем ты можешь себе представить. — Я был настоящим куском дерьма, Грейнджер. И я не заслуживаю ни твоего прощения, ни твоей дружбы, раз уж на то пошло. Гермиона опустила руки на его плечи, легко сжав их. — Что ж, если тебе станет легче, то я бы не хотела быть твоим другом. Он нахмурился. — Так как, ну, друзья не целуются и всё такое. Сделав несколько шагов вперёд, Драко прижал Гермиону спиной к книжной полке. — Что подразумевает под собой «и всё такое»? — прошептал он, губами касаясь её уха. — О, ну знаешь, учёбу, — голос Гермионы стал выше в конце предложения, сделав из утверждения вопрос. Драко провёл языком по мочке её уха, прежде чем обхватил ту губами и вобрал в рот. — Так вот что мы делаем? Учимся? — его губы переместились к месту за её ухо, посасывая его. — Да, — выдохнула она. — Тогда научи меня, Грейнджер. Гермиона притянула его лицо к своему за воротник. Поцелуй отличался от того, каким был несколько мгновений назад. Их губы, языки и зубы соединились. — С чего бы нам начать? Как насчёт этого? — его пальцы провели по всей длине её шеи. Оторвавшись от её рта, он губами проделал путь по её горлу, цепляясь за кожу зубами. — Что делает это место? — спросил он, после чего прикусил её шею там, где она перетекала в ключицу. Его зубы покусывали кожу, несомненно выводя её кровеносные сосуды на поверхность. Грубый укус, смешанный с бархатными губами, бодрил. — Звучит как хороший ответ, — сказал он, когда из её груди вырвался стон. Каким-то образом его длинные пальцы уже успели расстегнуть первые несколько пуговиц на её блузке, а его нос тем временем отодвигал рукав с её плеча. — Что насчёт этого? — Драко впился зубами в её левое плечо, оставляя след, схожий с тем, что уже был на её шее. Губы Драко переместились от её плеча к верхней части груди, что теперь была открыта, оставляя на ней лёгкие поцелуи. — Ответь мне, Грейнджер. Ты всегда носишь кружево? — его язык прошёлся по коже над её бюстгальтером. — Иногда. — М-м. Скрываешь ли ты кружево где-нибудь ещё прямо сейчас? — проведя одной рукой по её бедру, он пробрался пальцами под юбку и скользнул по обнажённой коже. — Возможно. — Ты немного распутная, Грейнджер. — Носить кружево — не признак распущенности, — выдохнула она, в то время как его губы продолжали скользить по её груди, шее и где угодно, только не по губам. — Ты права. Это грешно, — Драко отодвинул лиф и втянул в рот сосок. Его язык нежно прошёлся по ареоле. Гермиона резко откинула голову на книжную полку, потрясённая ощущением его языка на ней. За этим движением последовали книги, с громким стуком упавшие с другой стороны стеллажа. Драко впился ногтями в её бедро, резкой хваткой удерживая её прижатой к стеллажу. — Веди себя тихо, Грейнджер. Я не хочу быть пойманным прежде, чем закончится мой урок. Ты распутная, потому что дразнила на протяжении гребаных месяцев бывшего Пожирателя смерти своими ногами в этой юбке, — его хватка на её бедре ослабла, когда он двинулся, чтобы задрать юбку к талии, оставляя огненный след там, где его пальцы касались её плоти. Драко провёл пальцами по такому же кружеву вокруг её бёдер. — Думаю, что пропустил этот урок. Не могла бы ты мне его напомнить? — он подцепил материал у её тазовой косточки. — Пожалуйста, — в мольбе прошептала она. — Я сказал, не могла бы ты мне его напомнить? — Да! Да, я могу тебе напомнить, — услышав её подтверждение, Драко проскользнул под кружево и пробежал двумя пальцами по её влажным складкам. — Кажется, мы оба очень жаждем знаний, — отчеканив каждое слово, он вошёл одним пальцем внутрь, а затем вытащил его обратно. Гермиона обеими руками крепко сжала полку позади себя, впившись ногтями в дерево. На этот раз он скользнул в неё двумя пальцами, начав ритмично двигаться, и его ладонь пропиталась её возбуждением. — Ты течёшь для меня, Грейнджер. Его пальцы великолепно смотрелись издалека, длинные и тонкие. Но теперь, когда они двигались в ней, подводя к краю, Гермиона поняла, что его пальцы были ещё более великолепными внутри неё. Его большой палец единожды коснулся верхней части её половых губ. — Что это за место? Я, кажется, забыл о нём. — Малфой… — Не думаю, что оно названо моим именем. Скажи мне, Грейнджер, — он сильнее надавил пальцем, выводя маленькие круги. Гермиона извивалась под ним, стараясь удержать ноги на земле. — Мой клитор. — Какой у тебя шаловливый ротик, — Драко ускорил темп своих пальцев и движение на её клиторе. Он согнул пальцы внутри неё. — Ты распутная, потому что позволяешь мне трогать себя в школьной библиотеке, закусывая губу, чтобы оставаться тихой. Он был прав, она сильно закусила нижнюю губу. Достаточно сильно, чтобы проступила кровь. Только это сдерживало её стоны. — Что будет, если я продолжу? — он убрал пальцы от неё, и Гермиона заскулила от потери. — Пожалуйста, Малфой, просто прикоснись ко мне. Проведя влажными пальцами по её возбуждённому телу, он снова коснулся её клитора и зажал его между пальцами. — Что случится, если я продолжу? — длинные пальцы вновь погрузились внутрь, давая ей то, что она хотела. — Что ты собираешься делать, Грейнджер? Драко согнул пальцы так, как сделал до этого, меняя угол проникновения. Она умоляла его о большем, и он увеличил скорость. — Я скажу тебе, что ты будешь делать. Ты кончишь для меня напротив этого стеллажа. Сможешь сделать это для меня? — он укусил её шею, то место, где уже красовалась фиолетовая отметина, оставленная им. — Скажи это, Гермиона, — прорычал он в её кудри, рукой сжав горло. — Я кончу для тебя, Драко. — Оценка Превосходно для Грейнджер, — он согнул свои пальцы внутри неё и начал двигать ими в агрессивном темпе, подводя Гермиону к пропасти. Её ноги затряслись, а низ живота сжался в приятном ощущении, и она вскрикнула громче, чем следовало в библиотеке. Драко накрыл её губы своими, чтобы заглушить её стоны, пока она наслаждалась оргазмом, а его пальцы всё ещё двигались вместе с ней. — Твою мать, Грейнджер. Ты выглядишь так идеально: раскрасневшаяся и растрёпанная на фоне всех этих книг, — его глаза блуждали по её лицу и разгорячённым щекам. — Мне кажется, это было дольше десяти секунд, — сказала она, и Драко усмехнулся. Гермиона начала застёгивать рубашку, которую стянул с неё Малфой. — Ты права, Грейнджер. Я считаю, что нам не стоит быть друзьями, — вытащив из неё свои пальцы, он помог ей привести себя в порядок. — Думаю, мне понадобится ещё несколько уроков с тобой. — Да, уроки. Я думаю, мне тоже нужно чуть больше практики. — Практика приводит к совершенству, — он нагнулся вперёд, запечатлев ещё один поцелуй на её губах, крепко сжимая её и не желая когда-либо отпускать. — Что ты имел в виду под «она должна была остановиться на тебе»? — Гермиона пробежала рукой по его груди. — Тогда на вечеринке я зачаровал бутылочку, чтобы она остановилась на тебе, но я где-то облажался. Наверное, потому что я был чертовски пьян. Единственная причина, почему я хотел играть, — это поцеловать тебя. — Драко, может быть, нам действительно стоит позаниматься, если ты не можешь выполнить простейшее заклинание, будучи пьяным? Он рассмеялся, оставив поцелуй на её щеке. — Ты такая зануда, Грейнджер. — Зануда, которую ты только что заставил кончить в школьной библиотеке, — она игриво шлёпнула его по плечу. — Да, зануда, которую я бы хотел заставить не раз кончать в библиотеке. Какое-то мгновение они в тишине смотрели друг на друга. Его взгляд потеплел сквозь густые ресницы, а на острых скулах проступил лёгкий румянец. — Думаю, что смогу записать тебя на завтра. То же время и место? — То же время, но не место. Завтра в моей комнате, Грейнджер. С этими словами Драко вернулся к столу. Небрежный свист раздавался из его рта, пока он собирал свои вещи. На прощание подмигнув Гермионе, он неторопливо вышел из библиотеки. И на этот раз, когда гриффиндорка смотрела ему вслед, ей не хотелось плакать.