Я - НАТАЛИ САНКЕР. ДНЕВНИК СЕКРЕТАРШИ

20 сентября Можно было бы подумать, что мы совсем забыли о тайной стороне своей жизни. Отнюдь. Габриэль твердо вознамерился довести начатое до конца. В конце концов, они с Эмили прожили вместе довольно большое количество лет, родили общего сына. И вернуть ее было просто необходимо — хотя бы для того, чтобы не тянуть с собой в будущее хвост сожалений и вины, чтобы Адриан мог с ней видеться хотя бы иногда. Пусть лучше его постигнет доля разочарования, чем на всю жизнь в душе останется печать траура по матери — это мы уже решили вместе. Габриэль не исключал, что мне будет неприятно периодически видеть его бывшую жену, но я его заверила, что меня это совершенно не трогает. Лишь бы жить с ней под одной крышей не пришлось, а остальное не важно! Мой любимый рассмеялся над моим предположением и весело ответил: — Натали, пускай идет к своему Луи, если он, конечно, ее дождется, и радуется жизни! И если при разводе ей что-то достанется, в чем я, лично, сильно сомневаюсь, учитывая факт измены. Мне все равно, я свое счастье уже нашел! — А как мы объясним ее неожиданное «воскрешение»? Оно вызовет массу вопросов! — вздохнула я. Габриэль довольно улыбнулся: — Я уже все продумал. Она ведь не умерла, а числится пропавшей без вести, так? А теперь все еще проще объяснить! Улетела в Лондон к любовнику, но в результате несчастного случая впала вкому или получила амнезию и все это время пролежала в больнице в чужой стране. Документы потеряла. Думаю, Эмили не станет опровергать этот «факт», понимая, что сохранить правду в тайне выгодно, прежде всего, ей самой. А с врачами и руководством больницы, где она, якобы, лечилась, я договорюсь. Надо же, оказывается, он уже все просчитал, недаром мой возлюбленный — дизайнер, фантазия работает на все сто! Впрочем, в этом сомнений у меня никогда не возникало, особенно когда он себе очередных помощников начинал создавать. Герои по-прежнему держатся стойко, но Габриэль хотя бы не убивается, когда мы проигрываем. Просто пребывает в мрачном настроении и не нуждается в долгих утешениях. В качестве моральной компенсации, он после сражений по ночам устраивает мне и себе заодно «сеанс любви». И, хотя мы оба высыпаемся еще меньше, чем прежде, это здорово поднимает настроение и жизненный тонус! Вчера я предложила Габриэлю вместе взять в воскресенье выходной и сходить с Адрианом на пикник в парке Бют-Шомон. Там ведь столько всего интересного — это роскошный лес обширностью двадцать пять гектаров, еще там есть мост Эйфеля, тридцатиметровая пропасть под «мостом самоубийц», а еще насыпной остров с беседкой, построенной по образцу храма Сивиллы в Тиволи! А с его холмов можно любоваться прекрасными видами. И главное: я сама там никогда не была. Я наполовину была готова к отказу и уже обдумывала, как буду уговаривать Габриэля, как он вдруг согласился! И даже был доволен — оказалось, он уже соскучился по таким простым человеческим радостям, их не хватает в его жизни. Особенно последние года два. День прошел прекрасно! Адриан был на седьмом небе от счастья! Мы провели в парке много времени, погода выдалась на редкость хорошей — не очень ветреной, солнечной. Нам даже удалось полюбоваться великолепным пурпурным закатом! Деревья уже начали приобретать осенний окрас, и изобилие оттенков производило совершенно ошеломляющий эффект! Какой красивый лес! Беседка действительно впечатляет, да и панорама из нее открывается просто изумительная. На прогулке мы с Габриэлем вели себя очень сдержанно при Адриане — обменивались, время от времени, взглядами, улыбками, легкими дружескими прикосновениями. Но он иногда на нас посматривал и будто озарялся изнутри. Наверное, ему было приятно видеть отца таким веселым, хотя и непривычно. Он охотно отвечал на вопросы своего сына и с удовольствием слушал и даже слышал его. Я принимала участие в их общении и совершенно не чувствовала себя лишней. Это был идеальный семейный отдых! Возвращались домой мы уже в розовато-лиловых сумерках. Адриан, видимо, сильно устал, поскольку сразу после ужина ушел в свою комнату и, видимо, уснул. Мы с Габриэлем решили продолжить столь приятно проведенные часы и выбрались вместе на одну серебристую в свете луны крышу в уединенном месте. Злодействовать откровенно не хотелось, и я была рада, что сегодня ему совершенно не нужна Маюра. Или тому, что ему я нужна — сложно сказать однозначно. Мы сидели рядом, закутавшись в один большой плед, и пили горячий чай. Ночь холодная, но нам так приятно быть только вдвоем, что мы готовы терпеть любые неудобства. Тем более, сейчас небо на диво ясное, даже высоко над городом тихо и пронизывающий ветер еще не донимает. Таких деньков осталось совсем немного — как последнее благословение Небес перед затяжными ледяными дождями и депрессивного влияния серого неприветливого света. Мне нравилось вот так, просто прижавшись друг к другу, молчать и при этом ощущать легкое блаженство от этой тишины, которая не тяготит. Я размышляла о том, как мы в последнее время сблизились. Не только физически. Мы думаем в одном направлении, улавливаем малейшие перемены в эмоциях друг друга, он начинает фразу, а я продолжаю и наоборот. Ни один из нас не является рабом другого, как может показаться — мы оба самодостаточные личности, просто во многом похожи. В том числе и во взаимном уважении. Габриэль недавно признался мне, что у него еще ни с кем не было подобной духовной связи. Я чувствую то же самое, но мне особо не с чем сравнивать. Я ведь ни с кем особенно долго не встречалась и не знала, бывает ли такое. И как хорошо, что эта любовь накрыла нас уже зрелыми и взрослыми людьми, когда мы можем выстраивать наши отношения взвешенно, быть откровенными и честными по отношению к партнеру! Я почувствовала, как внутри прокатился кусочек льда, и вздрогнула: я боюсь даже допускать эту мысль, но… Я так долго хотела всего того, что сейчас имею! Не хочу это терять! — Не замерзла? — тихо спросил меня Габриэль, беря мои руки в свои, — Ого, ледяные! Он начал старательно растирать мои пальцы, наклонился над моими ладонями, начал на них дышать. Я, тая от нежности, с улыбкой смотрела на его платиновые волосы. Этот любовный целомудренный жест растрогал меня и непроизвольно вызвал забавную ассоциацию из детства, от которой я невольно хихикнула. — Что? — улыбнулся в ответ мужчина. — Просто, — пожала я плечами, — Мне так папа делал, когда я замерзала. — Он же тоже тебя любит! Правда, немного иначе, но не менее сильно. Но и не более, — глядя мне в глаза, он поднес мою потеплевшую кисть к губам и начал по очереди целовать подушечки пальцев. Меня в жар бросило и трясти стало уже не от осенней прохлады. Любимый потянулся ко мне, чтобы перейти к более смелым ласкам, но я остановила его жестом: — Подожди. Я у тебя кое-что хочу спросить, просто этот вопрос меня уже долго мучает, но я все время забываю. — Да, Натали? — он склонил голову на бок, мерцая серыми с голубым отливом глазами. Не хотелось прерывать такой романтический момент, но я действовала исключительно из благих побуждений: — Скажи, Габриэль, ты с самой первой встречи воюешь с героями за талисманы? Он посуровел и кивнул. Я задумчиво опустила ресницы: — А договориться с ним ты мог бы? Ведь, если бы ты не стал на них нападать, а объяснил ситуацию, возможно, они помогли бы тебе. Некоторое время он угрюмо думал и, наконец, ответил сквозь зубы: — Они не помогут добровольно — нельзя использовать талисманы в своих целях и все такое. Помнишь, когда я сделал тебя Катализатором? Я пытался все объяснить им, но Леди Баг меня и слушать не стала! Они не поверили, что от моего желания всем станет лучше! Не бери все это в голову, пойдем лучше домой! — и добавил дразняще, — Вишенка! Ночью я неожиданно проснулась. В последнее время я спала, как убитая и удивительно сладко — видимо, даже дурной сон рядом с любимым мужчиной облетал меня за версту. Почему, спрашивается? Я покосилась на лежащего рядом Габриэля. Спит тихо, даже не похрапывает, дышит глубоко и размеренно. Может, захотелось чего-нибудь? Да вроде нет… Ну, если уж не спится, пойду хоть водички попью. Я тихо, чтобы не разбудить Габриэля, встала и на цыпочках направилась на кухню. Минуя дверь ванны, я вдруг услышала два высоких голоса и насторожилась. Наши квами, когда мы спали в одной комнате, по приказу Агреста-старшего частенько там отсиживались. Отдаляться от нас им было нельзя, но их присутствие при нашем общении особого рода было бы очень отвлекающим и смущающим обстоятельством. Нууру и Дуусу беседовали, думая, что мы спим. Я приложила ухо к двери и прислушалась. Нууру был почти в восторге: — Я жду не дождусь, когда снова смогу увидеть всех наших товарищей и нового хранителя! — Я тоже! — поддержала горячо Дуусу, — Я не верю до конца, что он на это согласился! Все-таки моя хозяйка очень хорошо на него влияет, правда? Она мудрее Бражника и помогает ему только потому, что любит его! Как жаль, что квами не могут влюбляться! Это чувство творит с людьми чудеса! Я при этих словах польщенно улыбнулась. — Да-а, — задумчиво протянул Нууру и грустно добавил, — Но мне тоже не верится. К тому же, если он вернет талисманы Павлина и Мотылька Хранительнице, нам придется рассказать, кто были наши хозяева. А это создаст для всех четырех массу проблем. Дуусу грустно вздохнула. Воцарилась тишина, я торопливо юркнула в коридор, чтобы меня не заподозрили в шпионаже, и некоторое время размышляла над словами Нууру, пока пила воду на кухне. А ведь он прав! Это еще больше укрепило меня в своем решении, которым я не могла поделиться с Габриэлем. Если все пойдет, как я планирую, войне можно будет положить конец.