***
Гром, расталкивая на улице людей, бежит по направлению к чужому, до боли знакомому институту, где учится непризнанный гений Александр Разумовский. Игорь надеется изловить рыжую бесящую падлу и врезать за все его пакости, или, на худой конец, придушить где-нибудь по-тихому и со спокойной совестью отправиться на занятия. А ведь пару месяцев назад у него почти получилось. Звериный оскал на лице будущего блюстителя закона распугивает добропорядочных граждан, когда Гром вспоминает, как теснил блядскую Птицу к стене в каком-то закоулке за универом. Впервые в янтарных глазах промелькнул страх. На этот раз гениальный айтишник явно облажался, во время их привычных догонялок свернул не туда, самостоятельно загнав себя в тупик. Гром торжествующе оскалился, разминая кулаки, надеясь отомстить блядской Птице за все его пакости разом. Внезапное появление какого-то мрачного типа в чёрной водолазке и армейских брюках помешало неминуемой расправе. Парень агрессивно молчал, сдвинув брови, смиряя Грома недобрым взглядом серых слегка раскосых глаз. — О, Волчик! Привет! Птица просиял, проскальзывая мимо Грома, прячась за широкую спину угрюмого парня, сверкая радужным свитером и показывая взбешённому полицейскому фак. Это послужило последней каплей, и Игорь ринулся вперед, словно бык, завидевший красную тряпку. — Я, конечно, всё понимаю, но бить этого ебанутого тебе не дам, — невозмутимо произнес Олег. — Он брат моего парня. Уймись! Волков устало вздохнул, вырубив Грома точным ударом в табло. — Волчик, а я думал, что ты издох! — восхищенно мурчит Разумовский. — Что-то писем давно не было. — Как видишь, нет, — невозмутимо парирует Олег. — Вези меня, большая черепаха! — Птица внезапно запрыгивает на спину Олега, обвившись о него руками и ногами. — А Серый где? — Волков невозмутимо перехватывает его под коленями, даже не пытаясь сбросить с себя наглую ношу. — На занятиях, — ехидно выдает Саша. — Птиц, а ты что здесь шароёбишься? Вы же вроде вместе учитесь? — А я мента дразню. — Вполне в твоем стиле, — хмыкает Волков.***
— Смотри, это не твой цербер там примчался? — Марго насмешливо склоняет голову, взглядом указывая на злого как тысяча чертей Игоря. — По двору рыщет — тебя ищет. — О, да. Это мой пёсик! — Птица издевательски смеётся, устраивая тощую задницу на перилах балкона, свистит, привлекая внимание будущего полицейского. Стоит Грому поднять голову, Александр Разумовский, состроив невинное личико, приветливо машет с балкона рукой, а чтобы выбесить Игоря окончательно, посылает издевательский воздушный поцелуй. — Марго, моя сладкая, кажется, мне пора бежать, — весело смеётся Птица, склоняясь к миниатюрной блондинке, звонко целуя девушку в нос. Марго забавно фыркает, конфискует у Разумовского сладкий капучино, купленный кофе ему явно не понадобится. Наблюдая это милое воркование, Гром багровеет от ярости. Когда Разумовский склонился к девушке, Игорь принял провокацию за настоящий поцелуй. Эта блядская Птица ещё и девок портит что ли? Да как он смеет делать сомнительные комплименты моему члену, а потом сосаться с какой-то белобрысой девкой прямо на моих глазах?! Прибью рыжую падлу! Точно прибью! А дальше невыспавшиеся студенты наблюдают уже ставшие традицией догонялки на выживание. Гром, в который раз рыча и матерясь, словно вепрь гоняет по коридорам веселящегося Разумовского, попутно швыряя в него всем, что под руку попадётся. Несмотря на внешнюю хрупкость, Птица тварь живучая и изворотливая, подпускает близко, но в руки не даётся, ловко уворачиваясь от летящих предметов. — А кактус-то за что? — издевательски смеётся Александр, резко перепрыгивая через лестничные пролёты, а потом быстро съезжает по перилам, бежит в сторону запасного выхода, расталкивая студентов. Игорь вылетает следом, замечая мелькающую в толпе рыжую шевелюру. — Бесит! Рожа смазливая, манеры изящные. В Александре Разумовском раздражало абсолютно всё. Бесят блядские рыжие волосы, эта выпендрёжная стрижка с неровной длиной челкой на пол-лица. Бесят хитрые чуть раскосые лисьи глаза: золотисто-зеленые, смотрящие с лёгким прищуром и вечным вызовом. Бесит эта блядская улыбка на тонких губах. Вечно нарывается, выделывается, раздражает. Одевался Александр броско и вызывающе, полностью игнорируя дресс-код, считая, что правила существуют, чтобы их нарушать. Чего только стоят его блестящие чёрным лаком ногти и подведённые чёрными тенями глаза. И не боится же в таком прикиде по городу расхаживать. Бессмертный, что ли? Удивительно, как ему ещё ни разу не вломили за это местные гопники и гомофобы. Хотя, рожденный бегать пизды не получает. Впрочем, Гром был уверен, что за острый язык Птицу рано или поздно прибьют. А если подойти достаточно близко, можно ещё разглядеть пирсинг на языке, три маленьких блестящих шарика. Не то чтобы Гром их специально рассматривал или залипал, когда Разумовский провокационно медленно облизывал тающий на солнце фруктовый лёд, погружая его в рот максимально глубоко под пристальным взглядом будущего полицейского. Не думай, Гром. Не думай! А как тут не думать, когда перед носом мелькают маленькая упругая задница, обтянутая рваными чёрными джинсами, и неприлично длинные ноги. Фиолетовая футболка с глумливой надписью «Fuck the police» периодически задирается на спине, обнажая тонкую полоску кожи на пояснице. И как его в таком виде в институт только пускают?! Бесит, что рыжая падла попалась только потому, что сама хотела, чтобы Гром его сегодня прижал к стенке, причем во всех известных смыслах. — Долго ещё мне жизнь поганить будешь, птеродактиль хренов?! — гневно орёт Игорь прямо в сияющее садистской радостью лицо Разумовского. — А что не так? Тебе не понравилось моё признание в любви? — Птица насмешливо склоняется голову, одаривая Грома заносчивым взглядом. — Или я всё-таки поспешил с выводами, и ты на самом деле являешься счастливым обладателем корнишона? В таком случае я буду очень разочарован, — глумливо тянет Александр, облизывая губы кончиком юркого языка. Игорь гневно зарычал, тесня противника к стене, впрочем, Птица не особо сопротивлялся, не стремясь избежать расправы над собой. Наоборот, воспользовавшись моментом, когда полицейский оказался слишком близко, нагло опустил руку на его пах и принялся по-хозяйски поглаживать. Разумовский резко подался вперёд, намереваясь воспользоваться шоком Игоря, чтобы впиться в его губы, правда, упрямый полицейский отскочил в последний момент. Гром быстро перехватил шаловливые ручонки Птицы, прижимая одной рукой над головой, пока этот конченный не выкинул ещё какую-то хрень. Вторая рука насильно сдавила горло Александра. — Что, всё-таки решил получить свой подарок? — томно мурчит Птица. — Или снова сбежишь, трусливо поджав хвост? — Какой же ты всё-таки ебанутый! Просил же отвалить от меня по-хорошему, — яростно рычит Гром. — Что ты вообще ко мне привязался?! — кулак врезается в стену, рядом с улыбающимся лицом Птицы. Правда, Александр испуганным не выглядел, наоборот, в янтарных глазах пылал странный азарт и интерес. Приложить бы эту рыжую падлу как следует головой об стену, вот только Птица и так уже пришибленный. Не хочется усугублять ситуацию. — Как страшно, — томно тянет Птица, прожигая Грома похотливым взглядом янтарных глаз. — Просто прекрати отрицать свои чувства. Ты же прекрасно знаешь, нас вместе свела сама судьба. — Это ебучий случай! — Причём во всех смыслах, — мысленно добавляет Игорь. Знал бы, чем всё обернётся, никогда бы не стал спасать Птицу в той подворотне от разъярённых гопников. Хотя, зная Александра, будущий полицейский ни минуты не сомневался, что Птица это нападение сам и подстроил, зная, что Игорь будет проходить мимо. Ярость и злость закипели с новой силой, рука сама сжалась на тонкой шее. — Игорь?! Опять ты?! — Сергей Разумовский собственной персоной стоял за его спиной, гневно сверкая голубыми глазами, сложив руки на груди. Выглядел Сергей более адекватным, по крайней мере, так казалось на первый взгляд. Гром оглядел второго близнеца с головы до ног. Серёжа сегодня напялил на себя золотисто-оранжевый костюм, цвета опавшей листвы, на ногах красовались изумрудные лоферы в цвет нового шейного платка. Длинные, огненно-рыжие волосы спадали на плечи неровными прядями, слегка вились на концах. Близнецы Разумовские совершенно не вписывались в стереотипы о задротах-программистах. Сережа, скорее, был похож на модного художника, чем на лучшего IТишника на факультете и неоднократного победителя регионального конкурса «Top Coder». Правда, первые места Серёжа обычно делил с ебанутым братцем. О любви Разумовского-старшего к шейным платкам самых диких расцветок и длинным шарфам и вовсе ходили легенды. Лиловые, фуксии, фиолетовые, изумрудно-зеленые, и откуда он только их берёт?! Птица и вовсе выглядел как рок-звезда, сбежавшая из психушки. Взгляд Грома невольно зацепился за чёрную футболку Сережи. I don't need sex, government fuck me everyday. Они, что, эти всратые футболки у друг друга таскают что ли? — Если ты сейчас же не отпустишь моего брата, я буду вынужден позвать охрану, — ледяным тоном чеканит компьютерный гений. — А знаешь, я передумал. Можешь продолжать, — ехидным голосом тянет Сережа. — Александр просто обожает игры с удушением. Гром мгновенно отскакивает от Разумовского, словно от чумного, вызывая разочарованный вдох наглой Птицы. — Игорь, вы снова почтили нас своим присутствием! Занятия в полицейской академии сегодня отменили? — елейным голосом интересуется Вадим Драконович. Историк выплёвывает зажатую в зубах сигарету, смиряя нерадивого студента насмешливым взглядом. Высоченный белобрысый мужик, в кожанке и легкой красной рубашке, которая готова была порваться под напором сильных мышц, меньше всего походил на профессора истории. Ношением галстука он себя также не утруждал, а расстёгнутая на несколько пуговиц красная рубашка не скрывала огромную яркую татуировку. Похоже, здесь даже преподы игнорируют дресс-код, с тоской подметил Игорь, вспоминая строгие правила полицейской академии. — Я, как историк, конечно, понимаю, что в Греции всё было, — елейным голосом продолжает Дракон. — Но всё же попрошу перенести ваши брачные игры в более подходящее место. Секс на территории института строго запрещён. Птица нагло подмигнул Грому, а Сергей при упоминании секса на территории института как-то подозрительно вспыхнул. — Да кому он сдался?! — рыкнул Гром, багровея от ярости, натянул кепку на лицо и отправился прочь. — И держи подальше от меня своего ебанутого братца! — выкрикнул Игорь, проходя мимо Сергея. — Можно подумать, он меня слушать будет, — картинно закатил глаза Разумовский. Бирюзовый платок сползает с тонкой шеи. Гром невольно залипает, рассматривая яркие багровеющие засосы, расцветающие на бледной коже. Так вот, значит, зачем этот умник яркие тряпки таскает! Дело раскрыто. А ведь Сергей Разумовский на фоне отбитого братца казался таким тихоней. Как говорится в тихом омуте. И всё-таки. Интересно, кто же Разумовскому эти засосы регулярно ставит?! Насколько Игорю удалось разузнать, старший из близнецов был тем ещё недотрогой и отшивал всех вокруг. А особо непонятливых распугивал Птица. Парень Серёжи, который от души врезал Грому по роже в первую их встречу, вроде где-то служил по контракту и приезжал на несколько дней в году. Тогда кто?! Не то чтобы его действительно особо волновало с кем там тайно трахается гордость института. Просто он будущий детектив, он должен всё знать!***
— А где Плакса? — довольно мурчит Птица, радостно повиснув на Серёже. Рука случайно соскальзывает с плеча близнеца, перемещаясь на талию, притягивая к себе. — В художке, на занятиях. Забыл, что мы в разных институтах учимся?! И прекрати уже его так называть! — возмущённо фырчит Серёжа, несильно пиная локтём под рёбра бесстыжего братца. — Прекрати. Не на людях. Сережа озирается по сторонам, нервно поправляя шейный бирюзовый платок. Птица расплывается в плотоядной улыбке, не предвещающей ничего хорошего. — Шевелись, опоздаем еще, — тушуется Сережа. — Не опоздаем. Первую пару отменили, — томно выдыхает Птица, склонившись к уху близнеца. — А раньше об этом сказать не мог?! — взвивается Разумовский. — Тише, Птенчик, тише. Смотри, что у меня есть? — Александр заговорщически подмигивает, демонстрируя ключ от чердака. — Мы быстренько. — Заранее всё спланировал, да? — вспыхивает Сережа, сталкиваясь с хитрым прищуром янтарных глаз. — Ну, не без этого. У меня всегда есть запасной план, — бархатно смеётся Птица. — Там пыльно и сыро, — капризно тянет Сережа. — Я костюм испачкаю. — А крыша в музее тебя почему-то не смущала, — смеётся Александр, проводя носом по бледной шее близнеца. — Я тебе новый куплю! — Чертов провокатор! — Хочешь, я в следующий раз тебе ключи от кабинета ректора достану? — усмехается Птица, — я заметил, там отличный дубовый стол. — Совсем сдурел?! Там же камеры повсюду. — Отключим. — Какой же ты отбитый, — обречённо вздыхает Серёжа, замечая в глазах близнеца опасный огонёк. Если Александр загорелся идеей, его ничто не остановит. — Не хочу, чтобы из-за твоих выходок мы с тобой из института вылетели, — старший предпринимает последнюю попытку воззвать к голосу разума. — Да ладно, не ссы, ничего нам этот старпёр не сделает. Даже если мы спалимся. У меня давно компромат на ректора есть, — весело отмахивается Птица. — Я в тебе не сомневался, — нервно смеётся Серёжа. — Ладно, пошли уже, пока никто не видит. Только не набрасывайся на меня как оголодавший вампир, — на грани слышимости фырчит Разумовский, пряча от близнеца пылающие щёки. — Надоело вечно эти шейные платки таскать.