dance jam

после этой фразы джей ничего не говорит, а чонвон ничего не спрашивает, и обоим кажется, что минуты превратились в часы, а часы — в дни. стоя у раскрытого шкафчика в раздевалке, пак осознает, что у него с собой лишь небольшая сумка через плечо, в которую помещаются только паспорт и кошелек, уже лежащие внутри, и парень даже успевает проклясть себя на чем свет стоит за то, что выбежал из дома, даже не собрав нормальную сумку, как чонвон молча протягивает ему свой черный рюкзак, который выглядит намного больше его самого, оставляя парня в легком недоумении с огроменным знаком вопроса на лице. — сложи сюда свои вещи. — ян хмыкает, видя, как джей сомневается, несмотря на его слова, но все же берет у него рюкзак и быстро кидает туда свою одежду, чтобы поскорее выбраться из здания и этой невероятно беспомощной атмосферы, в которой он чувствует себя ужасно неловко, в отличии от чонвона, настоявшего на его временном переезде к нему домой. джей плетется за парнем до остановки, предоставляя ему роль навигатора, потому что он не имел никакого понятия ни об автобусах, которые приезжали один за другим, ни о районе, в котором проживал чонвон, потому что тот не поделился с ним даже малейшей информацией в виде номера автобуса. впрочем, слова сейчас были немного лишними, ведь атмосфера вокруг казалась несколько расслабленной, а молчание не приносило никакого дискомфорта, поэтому чонсон мог лишь смотреть на яна, стоявшего рядом с ним и ищущего глазами нужный автобус. — а вот и он, пошли! — чонвон посмотрел на него впервые за все то время, что они стояли на остановке и вдруг уверенно взял джея за руку, входя с ним в полупустой автобус. это рефлективное движение заставило пака немного смутиться, и как же хорошо, что на нем была надета его любимая кепка, иначе парень, сидящий рядом с ним, точно увидел бы его покрасневшие уши, и джею приходилось только нервно гадать, что он мог сказать на это. — ты можешь поспать, если хочешь, — ян устроил рюкзак у себя на коленях и повернул к нему голову, заметив на себе пустой взгляд джея, который все еще отходил от такого, казалось бы, небольшого и совершенного короткого взаимодействия, после которого у него внутри все перевернулось и перестало нормально функционировать, вызывая странные чувства внизу живота, как будто там скрутился клубок шерсти, приятно щекочущий внутренности, — ты в порядке? услышав чужой голос, который наконец дошел к нему сквозь десять сознаний, пак встряхнул голову и издал тихое «да». конечно, с ним-то все в порядке, а вот с его организмом… кажется, ему стоит сходить в больницу и провериться, потому что в следующий раз он может просто не выдержать такого потрясения, и из него вырвется если не целая стая бабочек, то, как минимум, его бешено стучащее сердце. он не понимал, почему он себя так чувствовал и, самое главное — зачем, но где-то внутри него можно было увидеть его широкую улыбку, до которой сейчас было очень далеко и трудно дойти. дорога оказывается намного длиннее, чем чонсон себе представлял, за всю жизнь испытав максимум пару долгих автобусных поездок, и он даже не замечает, как его глаза закрываются уже на десятой минуте спокойного путешествия, где приятный летний ветерок развивает кофту чонвона, который смотрит в открытое окно, а пак старательно пытается не поддаться соблазнительной идее уснуть на рюкзаке яна или, еще хуже, на его плече, которое будто специально тянулось к нему, но у джея все же не получается совладать с собой, и он засыпает на добрые двадцать минут на вышеупомянутом плече чонвона, который изначально испугался резкому приземлению на свое тело, а позже пустил теплую улыбку в сторону спящего парня. когда ян поднимает джея, пару раз тряхнув его за плечи, пак чувствует себя безумно сонным и совсем не отдохнувшим, и он успевает лишь пару раз моргнуть, шастая по темным улицам, как они оказываются у чонвона дома, сидя за столом его кухни. небольшая квартира в жилом районе сеула с совершенно примитивным классическим дизайном не представляла из себя ничего особенного, но имела невесомое ощущение комфорта, и джей уверен, что эта атмосфера уюта присутствовала только потому, что в этой квартире жил именно чонвон, а не кто-то другой. — что ж, чувствуй себя, как... дома? — ян заканчивает свое предложение вопросом, который он адресует самому себе, считая, что это ужасно некорректно с его стороны. парень прикусывает губу и смотрит на все еще сонного пака, который потирает глаза, что кажется безумно милым и заставляет проявить у яна теплую улыбку, — не хочешь сходить в душ? кажется, этот день сильно тебя вымотал… — не очень, если честно. я слишком устал даже для этого, — джей вежливо отказывается, получив в ответ понимающий кивок, — почему ты ничего у меня не спрашиваешь? — как я сказал ранее, у каждого из нас есть скелеты в шкафу. знаешь, я уверен, что у меня их явно не меньше, чем у тебя, ведь секреты есть у всех, да? — чонвон открывает холодильник и достает оттуда молоко, наливая его в два тонких голубых стакана и сразу же ставя их в микроволновку, — я не хочу заставлять тебя рассказывать что-либо, особенно, если это причинило тебе боль, но, если ты хочешь, то в любое время можешь поделиться со мной своими мыслями и воспоминаниями, а я обязательно тебя выслушаю и поделюсь чем-нибудь в ответ, — слова яна кажутся джею очень взрослыми, намного более взрослыми, чем он сам, и они заставляют его сломаться. — мои родители развелись пять лет назад, но я узнал об этом только недавно, да еще и совершенно случайно... — пак завороженно смотрит на деревянный стол, стараясь соединить свои мысли воедино, как перед его носом оказывается стакан теплого молока, что заставляет его отмереть и вопросительно поднять брови. — выпей, так ты будешь лучше спать. мне всегда помогает... — ян смотрит на озадаченного пака и садится напротив его, пододвигая к себе второй стакан, — прости, что отвлек... продолжай, пожалуйста, — глаза уставились на чонсона, который внезапно потерял дар речи под чужим сосредоточенным взглядом, поэтому ему оставалось только схватиться за стакан и сделать щедрый глоток молока, которое всегда вызывало у него рвотный рефлекс из-за неприятного запаха, поэтому он не любил его еще с детства, всячески избегая, но сейчас тот запах, который джей раньше мог почувствовать через весь дом, словно и не существовал, а вкус был насыщен такой сладостью, которую можно было почувствовать только тогда, когда эмоции в груди излучали невероятную нежность к ближнему. кажется, джей все еще был не в порядке из-за действия чонвона даже несмотря на то, что сейчас он исповедует тему, которая совсем недавно приносила ему огромную моральную боль. — одна только мысль о том, что они притворялись замужней парой все эти годы и кормили меня совершенно ненужной ложью… это злит, очень. у меня возникает так много вопросов к ним, но я знаю, что все, что они мне ответят – это «мы хотели, чтобы ты рос в нормальной семье», как будто у «нормальности» есть какие-то рамки, как будто семья без одного родителя – это не семья… — парень вздыхает, закончив пылкий монолог и стараясь не напугать чонвона своим немного агрессивным тоном, но тот оказывается слишком заинтересован в его словах, и это видно по его взгляду, который хватает каждую фразу и эмоцию на лице пака. — знаешь, если бы я был на твоем месте, то я бы все это время упивался слезами и обидой и вряд ли смог бы так холодно мыслить, — парень усмехается, разряжая обстановку и распуская огромный ком в горле джея, — нет, правда, это звучит очень тяжело, не представляю, что ты чувствуешь... ты молодец, что не растерялся в этой непростой ситуации и остался таким же сильным, — пак хмыкнул и скрыл свою благодарную смущенную улыбку от комплимента, которым он считал слово сильный, за стаканом, в котором еще оставалось молоко. в квартире на какое-то время стало тихо, и лишь наручные часы чонсона напоминали о том, что здесь действительно есть люди, и это не статуи, смотрящие по разные стороны стены. — это квартира моей бабушки... она умерла два месяца назад, — чонвон разбивает тягучую тишину своей фразой, которая оставляет ощущение тяжелой грусти, нарастающей с каждой секундой, — я жил с ней всю свою жизнь, с самых пеленок, она воспитала меня настоящим человеком со своими убеждениями и принципами... когда она погибла, я очень долго грустил и не мог принять этого. там, где был я и мои мысли... это место было ужасным. но я победил это, — ян водил пальцем по стакану, не отнимая свой взгляд от белой жидкости внутри, а его тон, несмотря на ранящие слова, выходящие из его рта, оставался спокойным и даже несколько восклицательным, будто он пытался что-то доказать самому себе, — что до моих родителей, то эти люди не интересовались моей жизнью ровно до того момента, пока не пришло время делить наследство... для меня они умерли намного раньше, чем моя единственная бабушка, — парень хмыкает, наконец поднимая голову и встречаясь с разбитым взглядом чонсона, который думает о том, что его проблемы не стоят и секунды его времени, ведь это оказывается сплошная пыль, пролетающая рядом с огромным комом чонвона, — эй, не смотри на меня так, у меня сейчас все хорошо! — ян перебирает ноги под столом, специально соприкасаясь ими с ногами джея и чуть надавливая на его стопы, чтобы тот пришел в себя. — прости… я даже не знаю, что сказать… — джей потирает шею руками и единственные слова поддержки, которые крутятся у него в голове — это мне жаль, но они кажутся слишком уж печальными и точно ввели бы его в еще более плачевное состояние, ведь он, будучи эмпатом, всегда переживает чужие ситуации, пропуская их через всего себя, и боль чонвона не обошла его стороной. — твоего взгляда более, чем достаточно. — улыбка чонвона вновь разряжает обстановку, а сам парень тут же поднимается со стула, хватая два выпитых стакана и ставя их в раковину. как у него получается улыбаться после всего этого? для джея это было огромной загадкой, ведь если бы это произошло с ним, он, вероятнее всего, отправился бы вслед за его бабушкой, но каким-то образом тот факт, что чонвон все еще здесь, живет своей жизнью, находит силы вставать с кровати каждый день и улыбаться совершенно неприветливому джею, невероятно вдохновлял и заставлял двигаться дальше если не ради себя, то ради него. — можешь показать мне мою комнату? — пак не находит ничего лучшего, как закончить один разговор, все еще отдающий ощутимой тоской по тому, чего он никогда не испытывал, и открыть другой, намного более нейтральный и спокойный. — спален всего три, ты можешь выбрать любую. — чонвон рукой показывает на коридор из комнат за его спиной и приступает к мытью посуды, предоставляя чонсона самому себе. зайдя в первую из трех комнат, джей сразу же понимает, что она принадлежит чонвону, когда видит аккуратно застеленную кровать с несколькими плюшевыми игрушками на ней и стоящую на столе рамку с фотографией, на которой улыбаются двое людей — чонвон и его бабушка. осмотрев остальные две спальни, он останавливает свой выбор на комнате, в которую, как ему кажется, вложено меньше жизни, судя по пустым белым стенам, которым не хватало света из-за задернутых штор, и это место кажется похожим на самую обычную гостевую, что очень даже подходило джею. парень быстро переодевается и успевает только коснуться головой мягкой подушки, как его забирает сон, открывая свои объятия изрядно уставшему чонсону. но долго поспать все же не удается, когда в шесть утра его поднимает неумолимое чувство того, что он тут лишь обычный гость и обязательно должен сделать что-то взамен. подумав несколько минут в кромешной темноте, парень приходит к выводу, что все, что у него получается в бытовом плане — это готовка, поэтому перспектива стать личным шеф-поваром для чонвона кажется ему очень подходящей. джей быстро умывается и спешит открыть холодильник, где его встречает одинокий пакет молока и ни единого продукта. неужели чонвон ничего не ест? пак качает головой и ему приходится выйти на улицу намного раньше, чем он хотел, чтобы купить еду и заполнить ею пустой холодильник, а заодно и приготовить что-нибудь себе и чонвону, чтобы утолить голод и также похвастаться своими кулинарными способностями, которые, по словам его родителей, были более, чем хорошими. — доброе утро, чонвон. — пак встречает парня в зале с легкой улыбкой и горячей едой, стоящей на кухонном столе и ожидающей своей очереди. — доброе утро, джей! — чонвон чувствует, будто его, только что проснувшегося и томно зевающего, застали с поличным, и смущенно приглаживает свои непослушные волосы, которые растрепались в разные стороны от того, что он слишком много ворочался ночью. — называй меня чонсон, ладно? это мое корейское имя. — парень не понимает, зачем он поделился такой по-настоящему бесполезной информацией, но очень небольшая часть его мозга, которая и вынудила его сказать это, подумала, что из уст чонвона его второе имя будет звучать довольно мило. — хорошо! честно говоря, называть тебя джеем было как-то… неловко? это имя кажется мне очень официальным... а чонсон более родным, наверное потому, что оно корейское! — ян хихикает, а джей отрывает свой взгляд от его лица и замечает, что на парне надета мягкая пижама с медведями, и она безумно напоминает ему плед, который ему любезно предоставил какой-то незнакомец. чем больше джей думает об этом, тем сильнее обе эти вещи перекликаются между собой и создают из себя набор из супермаркета «купи одну вещь и получи в подарок другую». внутри опять разливается тепло, и чонсон отчаянно пытается подавить его, чтобы не распасться на миллиард мелких частиц, и, к счастью, чонвон прерывает его до того, как это могло бы произойти, — ты приготовил что-то? — ян принюхивается к запаху и идет на кухню, замечая на столе две тарелки с рисом, яичницей и овощными закусками, которые джей купил в магазине. — да, мне же нужно как-то отплатить тебе за то, что я живу здесь, поэтому я решил сделать то, что умею лучше всего, — джей подходит к парню и замечает на его лице неприязнь и страх, что моментально его пугает. — я сделал что-то не так? — нет-нет, что ты! у меня просто... аллергия! на яйца. — судя по неуверенным молчаниям между словами, чонвон словно придумывал все сказанное, но его взгляд, полный отвращения к еде на столе, невольно подтверждал его слова об аллергии, поэтому джей поверил ему без задней мысли. — прости, я не знал, надо было сначала узнать у тебя... — пак виновато улыбнулся и присел за стол, все так же смотря на чонвона, который не спешил повторять за ним. — но ты все еще можешь съесть рис и закуски, хотя блюдо без яйца не будет таким вкусным... — все в порядке, я поем в столовой! обязательно съешь свою тарелку и мою тоже, хорошо? это придаст тебе больше сил! — ян неожиданно быстро отходит от своего ступора и щелкает джея по носу, уходя в ванную и оставляя парня в замешательстве как из-за своего действия, так и из-за своих слов. тем не менее, пак действительно сьедает две порции и впервые за несколько дней плотно наедается, что не могло его не радовать, так как терять свой вес ему совсем не хотелось, а набрать мышечную массу благодаря белкам было уж очень соблазнительно, и парень обещает, что когда-нибудь он обязательно доберется до этой цели, а пока ему достаточно начать регулярно питаться, а не есть через день. — мы же поедем вместе? — чонвон выходит из комнаты, одетый в знакомую паку серую кофту на замке, которая не показывала ни единого сантиметра его кожи кроме белых ладоней, и черные клетчатые штаны, которые при любом порыве ветра начнут развеваться во все стороны. на его фоне джей в своих черных скинни джинсах и узорчатой шелковой рубашке с двумя расстегнутыми пуговицами сверху смотрелся слишком вульгарно и распущенно. он был уверен, что у чонвона прекрасная фигура и, возможно, даже слишком тонкая, судя по тактильной памяти, все еще оставшейся на кончиках его пальцев, но почему же ян носит максимально закрытую одежду, которая больше его в два, а то и в три раза? джей пока не был готов задать этот вопрос вслух, потому что, кажется, для яна это была тема-табу, а их уровень близости еще не достиг до обсуждения таких тем, несмотря на откровения, произнесенные прошлой ночью. — давай пока оставим мое место жительства в секрете, ладно? мне абсолютно без разницы, что подумают и скажут другие, но сейчас я совсем не хочу, чтобы кей нашел еще одну причину приклеиться ко мне... мне хватило его придирок на прошлой неделе, — парень потирает виски, вспоминая, как японец специально приставал к ему, «обеспокоенно» расспрашивая об удивительно похожей одежде, которую он тогда и не менял вовсе, и это лживое волнение было очередным способом вывести пака из себя, чему он почти поддался, потому что кей спустя миллион попыток наконец задел одно из его больных мест, — но я поеду с тобой! я совершенно не знаю дорогу, так как вчера проспал весь путь… — хорошо. — чонвон кивает, и они практически за несколько минут собираются и выходят из дома, оставляя внутри свои ночные секреты. погода на улице оказывается прекрасно-теплой, что только сильнее поднимало и так приподнятое настроение пака, которое благодаря присутствию яна находилось в стабильном гармоничном состоянии. они стоят на остановке в тишине, джей наблюдает за голубым небом с облаками в виде то ли животных, то ли простых белых пятен, а потом внезапно чувствует, как по всему телу пробегает ток, а в его глазах появляется несколько маленьких звездочек, которых в утреннее время суток вообще не должно быть, а все потому, что чонвон снова берет его за руку и ведет к автобусу. кажется, тепло, которое пак всеми силами старался подавить в своем сердце, теперь останется там, несмотря ни на что.