День второй, меня все еще не замечают. Не знаю, плохо это или хорошо, но я уже чувствую, как подступает голод, однако, стоит осмотреться по сторонам еще раз и есть уже не так хочется…
***
День седьмой. Они заглянули в мою камеру. Уже на четвертый день я пытался вырваться, но от бессилия потерял сознание. Однако, только сегодня они меня нашли и силой напоили. Я едва соображал, а свет бил поверх их тел, так что лиц я не увидел. Кажется это были мужчины.
***
День двенадцатый… они начали кормить меня через пипетку. То бишь, через нос, вводя какие-то жидкие каши или разбавленные добавки, чтобы я не откинулся.
***
День тринадцатый. Кажется мне стало получше, но меня накачали какой-то хренью и потащили в одну из тех жутких комнат. Я не хочу предполагать худшего и мерзкого… но я заранее знаю, что они будут со мной делать. Так… стянули штаны и белье… я так и знал…
Глаза закрываются, но тут же, откуда-то сверху слышится грохот. Большие, карие глаза приоткрываются, немного фокусируя взгляд и отводятся в сторону. Расплывчатые, громадные силуэты толпятся у двери и экипируются. Они передают друг другу вещи, в каждой по немногу узнается оружие. Из горла вырывается беспомощный, но протестующий крик. Один реагирует, подходит и наносит удар по лицу. Перед глазами снова все плывет, здание начинает кружиться, а тело переваливают на бок, после чего рвет. Слышатся едва разборчивая ругань. Далее следует пинок в грудь. Хриплый свист выходит из легких, а когда дверь хотят открыть, слышатся громкие и пугающие выстрелы, которые продырявили эту чертову дверь и пару стоящих тут мужиков. Открыв ее пошире, те, что орут, начинают палить в неизвестность. Ни чьих силуэтов пока не видать. Однако, когда одного выталкивают наружу, снова слышится выстрел. Они по одному начинают выходить и их по одному вытаскивают из комнаты. Тогда, самый сообразительный подходит к калеченной тушке, поднимает ее за длинные, черные волосы, закидывает, поднимая на ноги и схватив за шею локтем, тащит к выходу, крича, что-то про заложника. Жертве явно все равно, так как, то, что в течении нескольких недель с ним тут проделывали, быстрая смерть ему теперь только снится. Но лучше бы, поскорее наступил конец. Когда оба выходят в серый коридор, крики прекращаются, как и стрельба. Громила судорожно осматривается по сторонам, а жертва по немногу приходит в себя, после того, как его достаточно стошнило. Шипящий звук, будто из респиратора слышится откуда-то сверху. Обращаются к жертве. — Сможешь оказать сопротивление? Долгая пауза и нерешительный кивок. — Последует выстрел, вместе с ним, сообрази, как попробуешь уклониться или вырваться. — дается команда. Снова кивок. Первый выстрел был отвлекающим и предупреждающим. Очень умно. Через мгновение жертву откидывает резким, рваным движением голову назад, ударяя затылком по носу громилу. Рука с пистолетом откидывается вверх и в сторону, он стреляет мимо головы. Хватка ослабевает, жертва ныряет вниз, падая на колени. Еще секунда и новый выстрел, но за ним… пропадает вакуум и звон в ушах. Тело позади падает — раскроен череп. Выстрел в голову высоко-калиберной пулей. Мысль приходит сама собой. И только теперь слышатся звуки сирены. Через мгновение, с потолка спрыгивает не высокая фигура в черном. Шлема и каски нет. Глаза закрыты мото-очками. На нижней части лица тугая маска. Черное, плотное одеяние и легкий бронежилет. Непонятно, какого солдат пола. И… пришел ли он спасти его и всех остальных несчастных, или же закончить то, что начали эти мужланы? Большие, карие глаза, смотрят, пьяно, устало, непонимающе, умоляюще, но без страха. Человек в черном, снимает очки и встречается с карими глазами, своими дымчатыми-синими. — Ты как? — кивает вопросительно он. Ответа и реакции не следует. Наемник говорит, что-то про «все понятно», достает рацию, отдает распоряжение и четко слышится лишь одна фраза. — Забирайте выживших и начинайте «чистку». Затем берет за плечи кареглазую жертву, поднимает и взвалив на свое плечо его руку, тащит в сторону выхода. Жертва может только заметить, что солдатик-та не шибко высокого роста, как и в первый раз создалось такое впечатление. Только теперь оно подтвердилось. Следующая за этим сцена была такой: несколько человек вломились через широкие окна, у потолка, уставились у карнизов, взвалили на плечи огнеметы и начали жечь здание. Карие глаза жертвы только успевают зацепиться за то, как начинают гореть тела, а солдат, что тащит его, говорит что-то про таймер. Когда удалось выбраться, на жертву надели черный, теплый балахон и поместили вместе с остальными в огромный ваз, где так же обитали остальные жертвы всех мастей. Даже дети были. Солдат или наемник в темной униформе, забрался следом и закрыв плотно, дверцы, стукнул знаково два раза по бочине машины и стянул маску с лица. Карие глаза жертвы расширились.***
Дребезжащий звук будильника отвлекал от самого желанного. Ото сна. А сейчас именно он был у нее в приоритете. Взгляд дымчатых-синих глаз метнулся по забинтованной руке к запястью и заметил небольшой жгут. Таки сломала. Послышалось тихое фырчание и транспорт качнуло. Девушка с короткими, черными волосами села в кузове военного грузовика и лениво, сонно и недовольно осмотрелась по сторонам. Они прибывали на Базу. Серая, песчаная и бетонная улица. Огромное строение заброшенного, на первый взгляд завода, темное, многоэтажное здание, словно филиал сороковых годов, обнесенный на территории, железным раздвижным забором, сверху на которых покоилась колючая проволока. Датирован в 60-е годы, а в 90, использовался, как подпольный бойцовский клуб. Машина подъехала на достаточное расстояние к воротам. Двое дозорных показались со своих вышек, что находились по обе стороны.Водитель дважды сверкнул фарами, в ответ им сверкнули большими фонарями и ворота с довольно грозным звуком отъехали, открылись. Они въехали и завернули за само здание. Там было много машин различных моделей и марок. Больше всех, наверное, вызывали вопросы военные тяжелые грузовики и ВАЗ-ы, чуть далее, кажется, там можно было при желании повидать даже танк. Припарковавшись между тяжелой брони-техникой и легковыми машинами, тот, что сидел рядом с водителем, спрыгнул со своего места и открыл кузов. Черноволосая поморщилась от слишком ярко-вспыхнувшего, белого света на улице. Небо было белым, безоблачным и бессолнечным. Помощник водителя лишь усмехнулся и протянул ей руку, помог слезть. Она приняла помощь, вылезла и выдохнула холодного воздуха. Атмосфера была прямо соответствующая. Выслушав, что-то едва разборчивое, она посмотрела на парня, молча кивнула и двинулась вперед, к железной двери ведущей в специальный подвал, перехватила у вахтера на входе ключи, спустилась в — цоколь, но первым делом вошла в раздевалку и онная походила больше на ту, что есть в местных бассейнах. Одной рукой раздеваться неудобно, но стянуть с себя жилет и водолазку, через пень-колоду, периодически морщась, ей удалось. На спине, под спортивным лифом, просматривалось массивное черное тату, на всю спину, что начиналось где-то на верхних позвонках, между лопатками, а заканчивалась ближе к пояснице. Огромный и жуткий паук-скелет, чья голова и туловище очень уж напоминали вытянутый инопланетянский череп и костлявые лапы по бокам, вверху и внизу по четыре штуки. Она поморщилась и застонала, когда непредусмотрительно дернула рукав вниз. Боль, которая прошлась волнами по всему телу, заставила согнуться вдвое, а губы поджать, терпя уходящую, жгучую пульсацию. В раздевалке горела лишь одна лампочка. Правда, через пару секунд, послышались отчетливые шаги и брюнетка повернула голову. Длинноволосый юноша, явно младше ее самой на пару лет, ласково и приветливо улыбнулся. Волосы его были черными и длинными. Любая девушка бы позавидовала такой шевелюре. А какие они были блестящие и шелковистые, просто не описать словами. Да и… если смотреть на присутствующих сейчас, то скорее стоит задать вопрос, кто из этих двоих — настоящая девушка, тот, что показался с другой стороны раздевалки у лестницы или согнутая в двое представительница вряд ли слабого пола, с татуировкой на спине. Парень и правда был весьма женственен и красив настолько, что даже если одеть его в белье и платье, никто не почувствует разницы, поставь его между остальными девушками. На шее у него был, то ли толстый чекер, то ли ошейник. Одежда темная, но, кажется более домашняя. Эластичная, легкая водолазка, облегающая его подтянутый стан, узкие джинсы и мягкие кеды на эластичной подошве. В руках он держал аптечку, а сверху на ней лежала сменная одежда. Девушка устало взглянула на него и медленно распрямилась — С возвращением, Госпожа. — улыбнулся мягко вошедший. — Не называй меня так, Миллей. — выдохнула она хрипло. Когда взгляд карих глаз зацепился за перебинтованную руку, между тонкими, красивыми бровями, пролегла морщинка. Юноша нахмурился и поспешно спустился к брюнетке. — Вы ранены? Что-то пошло не так? — обеспокоенно спросил он. — Не важно. — отмахнулась та, здоровой рукой, — Просто неудачно вырвалась. — Вывих или перелом? — участливо наклонился к той брюнет, присев на корточки и аккуратно взял пострадавшую руку, вдоль предплечья. Предположения, что сломана именно кисть подтвердились. — Не знаю… но судя по ощущениям… перелом. — девушка опустила туда же глаза, а Миллей стал медленно, очень осторожно разбинтовывать конечность, чтобы посмотреть насколько была оказана первая помощь и как сильно распухла кожа. Опасения не подтвердились. Специализированная помощь явно последовала вовремя. Парень повторил обратную процедуру и не думая долго, подошел к одному из шкафчиков и достав оттуда балахон, накинул его на брюнетку, приобнимая за плечи, он повел к лестнице, помогая подниматься. — Я вызову врача. — пообещал он.***
Именно его — Миллея, спасли две года назад из подпольного притона. Ему тогда было шестнадцать. То место, откуда он поступил остальными несчастными, явно было беззаконным участком. Адским хостелом, где над разными молодыми людьми проделывали всякие зверства богатенькие, избалованные ублюдки, которым совсем наскучила их ебанутая жизнь. Миллея привезли туда, потому что он был сиротой и никто бы его не хватился. Он получал пенсию за инвалидку-мать и даже когда она умерла, он продолжил это делать, чтобы набрать на похороны. Однако, кто-то узнал об этом и мальчишку упекли, сперва в приют, а после оттуда же увезли куда-то под предлогом «волонтерства». Так как, мальчишка обладал весьма специфичной андрогинной внешностью, естественно на него стали смотреть соответствующе. Да и имя какое — Миллей, ему явно подходило. Было все: были пытки, было сексуальное насилие, физическое, качка наркотиками, чтобы не сопротивлялся. Правда, сильно его не калечили. В особенности не трогали лицо. Хотя дерьма на этом свете глотнуть удалось достаточно. Тогда, два года назад, поздним летом, его спасла некая организация, что носила на своих телах эту странную, жутковатую татуировку. Временами, глядя на этот вытянутый паук-череп и лапки-кости, возникала мысль о современных пиратах. Тем не менее, организация таковой себя не провозглашала. А когда Миллей выбрался из того злачного места, то выяснил, что именно эта девушка, которой на момент той операции было двадцать два, спасла его и остальных жертв пыток. Он изъявил желание остаться в организации, когда его группе освобожденных пообещали пристроить жертв в специальных, квалифицированных учреждениях. Миллей тогда испугался, что его отправят во все тот же приют, или хуже — психушку и всеми силами вцепился в девушку, умоляя оставить его с собой, соглашаясь на любую работу и твердя о том, что не будет доставлять неудобств. Слушавший все это Глава данной Группировки, уточнил у брюнетки, что она думает на этот счет? Синеглазая долго смотрела на измученного и слишком красивого мальчишку, так же долго думала и ответила, что цацкаться она с ним не будет. Будет требовать по всей строгости и баловать тоже не намерена. Этого было достаточно, чтобы брюнет почувствовал облегчение и даже счастливо улыбнулся. Так вот он познакомился и сблизился с Аки. Девушка и правда оказалась довольно требовательным и строгим опекуном. Она дала около трех недель мальчишке на восстановление, хотя и кормила сносно, чтобы он быстрее пришел в себя, поднялся на ноги начал приносить хоть какую-то пользу. Миллей узнал со временем, что он находится в Мафиозной организации под названием «Пауки». Их главы носят номерные знаки-татуировки на частях своего тела, как и тот костлявый паучий череп с костелапками. Эта мафия, приманивает на свою сторону жертв различного рода насилия, следит за определенным порядком в городе и стране, торгует оружием, особыми медикаментами и контрабандой. Так же ведет подпольные зрелищные турниры, как они сами таковые называют и реализовывают публичные казни и акты возмездия. Особое распространение этот ритуал получил после того, когда кое-кто из женской братии этой мафиозной семьи, узнал о домогательствах в стенах женской армии. Акты сексуального насилия ушли настолько далеко, что девушки-жертвы имели серьезные травмы внутренних органов и лишались радости материнства. Аки, как выяснилось позднее, попала в семью так же в 22 года, и ее инициатива была выслеживать и уничтожать подпольные хосты, с дальнейшим спасением жертв. Так же она изучала травмированную природу гомосексуальности. А таковые «геи» в стенах организации тоже были. По началу, Аки их просто исследовала, не прикапываясь к данной приобретенной природе. Но после начала не на шутку изучать всю тему, данной ориентации и когда пришла к кое-каким выводам, даже организовала собственную группу внутри мафии, где и собирала подобных жертв под одной крышей и занималась с ними. Терапия была не совсем стандартная, как понял Миллей. Аки выявляла у жертв признаки би-сексуальности. То бишь не давала совсем прогнуться под пассивное поведение со стокгольмским синдромом. К тому же, чем глубже она уходила в данные исследования, тем сильнее менялось ее мировоззрение на некоторые устройство мира и современные повестки. За два года, она так же приучила Миллея к самообороне. Записала на тренировки с оружием, в тир, научила некоторым хитростям в заданиях, что давались низшим наемникам, а Миллей таковым пока и являлся. Он жил с Аки и по большей части пристрастился к более домашней и хозяйственной деятельности, хотя брюнетка иногда и требовала спаррингов, подготовительных курсов, марафонов и всего, что бы требовалось от Миллея, как скажем, от ее приемника. — А вы не планируете быть здесь всегда? — уточнил он, как-то. — Жизнь меняется, Миллей. Меняются взгляды, меняется история, меняется прогресс, не всегда в лучшую сторону. Так что, уж кому-кому, а тебе надо постоять за себя. — она трепала его по волосам и уходила.***
Чайник закипел, хотя на улице было весьма душновато, не смотря на отсутствующее солнце и белое небо. Два дня назад была гроза, однако, кажется, этого никто не заметил из-за следующего за ним зноя. Врач мафии осмотрел руку девушки, прописал ей пару приемов в травматологию, но по прогнозам, кажется, ничего страшного ей не грозило. — Мы понаблюдаем, как будет срастаться кость… и скажем, можно ли вам в дальнейшем браться за оружие… — сказал он, поправив очки, — пошевелите пальчиками… — С нервами у меня все в порядке, — уверила его та, перебирая пальцами так, будто пробовала аккорды. — Это хорошо… но все равно, пока не напрягайте ручку, а пальчики можете разрабатывать особыми мини-тренажерами. — Вроде мяча? — Да-да… — улыбнулся тепло мужчина старше средних лет и поднявшись с места, направился на выход, — Ну… я пойду. — Даже не останетесь на чай? Или может, лимонада? — уточнил Миллей выглянув из кухни. — Нет-нет… — отмахнулся тот, — Пока всех тут обследовал выпил достаточно. Он тепло засмеялся, а брюнет поспешно выбрался сопроводить его. Аки вложила руку в ортопедический рукав и поднялась с места, чтобы пройти на кухню и выключить чайник. Когда Миллей вернулся, застав ту явно не в самом лучшем расположении духа, он попытался улыбнуться. — Есть какие-нибудь новости по поводу задания? — Да… меня явно отстранят. — не слишком весело добавила она. — Да… из-за вашей руки. — сочувствующе отметил брюнет. — Ты не понимаешь… — со вздохом перевела взгляд на него она, — Сейчас, та стадия плана, которой я должна придерживаться. И какая-то рука, не должна мне мешать. Она медленно подняла онную, кивком указывая на нее. — Думаю, ваше здоровье важнее, всяких там стадий плана, — мягко улыбнулся юноша. Однако, Аки это не убедило. Миллей зашел на кухню, подойдя к плите и завязав волосы в пучок, чтобы они не мешали и ненароком не попали в еду, сказал. — Я, как раз, приготовил ужин. И сделал мороженое, думаю, вы сильно устали и вам бы следовало подкрепиться. Брюнетка пожала плечами, но послушно села за стол. За трапезой, она больше интересовалась, как прошли у Милея тренировки и с кем был спарринг. — С Лемом, — ответил тот с улыбкой, поедая гаспачо из томатов и клубники. В такой душняк и жару, блюдо было очень к месту. Наконец, успокоившись, она слабо улыбнулась. — Да, и все-таки твои блюда, самое лучшее, что есть в нашей мафии. Миллей благодарно улыбнулся, отчего в уголках губ у него образовались небольшие ямочки. — Кстати, — прикрыл он глаза, помешивая свою порцию, — Лем, хотел повидаться с вами. — Только он? — будто с подозрением заломила бровь девушка. — Нет, еще… Эрнест, Виконт, Нестор, Нил, Хидео, Михаэль, Тиль и Иоан… Девушка замерла, во все глаза глядя на своего помощника, медленно кивнула и отпила бульона из ложки. — Ясно… А по поводу? — Все те же вопросы. — улыбнулся, явно неестественной и дежурной улыбкой брюнет, — К тому же, раз уж у нас подобный форс-мажор произошел с вашей рукой, то, думаю, чтобы не менять стратегии, может быть мы сменим вас, на кого-то из мальчиков? — Ты думаешь, они готовы? — поинтересовалась девушка. — Со мной в прошлый раз сработало. — Миллей демонстративно поправил волосы, будто кокетничая. Это вызвало улыбку, кроме следующих сказанных слов. — И тогда тебя чуть не изнасиловали. Если бы наша группа была не поблизости, то, увы, мы бы тебе не помогли. Юноша улыбнулся более сдержанно и слабо, но слегка прищурился посмотрев на «госпожу». — Я буду стараться лучше… — Не сомневаюсь. — ответила та, заканчивая со своим блюдом и взяв тарелку, не слушая мгновенного протеста брюнета, в том, чтобы она не напрягалась, отнесла к посудомоечной машине.***
В большом, светлом помещении, не смотря на то, что большая его часть была отделана в темных тонах, о чем свидетельствовала большая монохромность, а стулья были черными, собралось пятнадцать человек, двое из которых были девушками. Уже вышеупомянутая Аки и ее коллега, Вана — коротко-стриженная брюнетка, с довольно подкаченным, сильным телом, выдающимся бюстом, в полу-спортивной одежде на армейский лад. Образ довершал броский макияж, шипастые браслеты на запястьях и жетон. Остальные были парнями разных мастей, разного роста, внешности, телосложения, возраста и трагедии. Аки сидела спиной ко входу, посматривая на каждого и радуясь, что сегодня пришли все… кроме одного. Его бы в этих стенах она видеть желала меньше всего, иначе бы подобные собрания закончились, как всегда, шумной бойней, скандалом и травмами. А ей бы был выговор. Слева от нее, сидел все тот же Миллей в специальной тренировочной форме. Но даже она сидела на нем так, что не знающий человек, принял бы его за девушку с нулевым размером груди. Далее шел миловидный и, кажется, самый юный участник их компании, блондин со средними волосами, до плеч, серо-голубыми глазами, ангельской внешностью, как у Миллея, но менее выраженной, и в спортивной, одежде, сочетающие в себе холодные оттенки, вроде серого и бежевого, и синими стразами и принтами. Спортивные штаны были серыми и тонкими, кеды — жесткими на высокой подошве. Олимпийка с синими вставками у карманов, была в стразах на линиях, по бокам и была расстегнута. На футболке под ней, выглядывала оранжевая голова тигра, с раскрытой пастью. Этому молодому человеку, вот-вот исполнится семнадцать, а имя его Лем Зарцки. Вана и Аки, подобрали его, на границе между Германией и Чехословакией, когда какие-то гопники хотели от этого «ангелочка», явно не очень хороших свершений. К тому же, как выяснилось позднее, по делу, они хотели его то ли отмудохать, то ли пострашнее наказать, так как Лем совершенно не умел держать язык за зубами, постоянно сквернословив и нарываясь на очередное едкое замечание в его адрес или весомый подзатыльник. Он же, был ниже всех присутствующих здесь, едва достигая одного роста с Аки. А той, до гордой отметки — 172, не хватало аж целых три сантиметра. Следующим был русый молодой человек, с практически такой же прической, как у Лема, разве что, волосы у него были куда более ровнее, куда более приятнее на взгляд, цвет и вид. Русые волосы, немного отливали персиковой рыжиной, и были аккуратно сострижены до плеч, едва их касаясь. На удивление, шея у молодого человека была длинная и привлекательная. Он был совсем едва загорел, как Аки, светло-изумрудные глаза, которые казались бледными, едва серо-зелеными и лишь на свету можно было заметить их яркую палитру, был одет в шелковую рубаху с длинным рукавом и брюки-стрелки с высокой талией. Их пояс, в который была частично заправлена рубаха, создавала ощущение той самой модели рубах-колет в гусарском стиле от 14-тых до 19-х веков. Одежда на молодом человеке смотрелась очень благородно и эстетично, придавая ему какого-то королевского шарма и делая, эстетически-привлекательней. А звали этого юношу — Нил Фримман. Следующим был, более высокий, привлекательный и, пожалуй, самый крепкий молодой человек из всех. У него был немного смуглый загар, водянисто-синие глаза, иссине-черные короткие волосы, невероятно прямой нос, приятная улыбка, пусть и такая же малоэмоциональная, как у Миллея и отличная фигура. Звали молодого человека — Тиль Клинффорд. Из одежды на нем была рубаха-безрукавка, белого цвета, с кожанными лентами, на плечах, что откидывали ему на руки, и бежево-желтоватые прямые брюки. Он, пожалуй, был самым расслабленным из всех, находящихся здесь. Затем были: молодой, парень, с длинными волосами, собранными в хвост, пшенично-золотистого оттенка, с янтарно-карими глазами и легким загаром, в рубахе и брюках, по имени Иоан Реймонд, похожий на эльфа молодой человек, с белоснежными волосами, в серебристой, мужской блузе, с высоким горлом и легких брюках, по имени Эрнест Культс. Виконт Эрип, с пышными, рыжими кудрями, большими глазами и добрым, но заинтересованным взглядом, Нестор Итаки, холодный, худощавый заносчивый блондин в тонких очках и Хидео. Не слишком высокий, но очень привлекательный юноша, немного похожий на Нила, только его черты лица были даже немного детскими. Он же довершал круг, прибывших на собрание. Осмотрев всех, Аки сдержанно улыбнулась и начала. — Итак… я рада, что мы здесь собрались все… кроме Ария… — откашлявшись и встретив, понимающие улыбки и взгляды в свою сторону, она продолжила, — на повестке дня, две проблемы. Первая — моя сломанная рука. Она кивнула на онную. — Вторая — задание, которое мы не можем не выполнить. Первым поднял руку Тиль. Девушка на него кивнула. — А, ваше присутствие — обязательное условие? — спокойным и теплым голосом, поинтересовался он. — К сожалению, да. Так как, у меня есть опыт в подобных операциях… я думаю, некоторые из вас, будут ощущать определенный дискомфорт, играя роль живца, хотя здесь достаточно тех, кто подходят по внешности. Но не смотря на это, не у всех из вас, есть определенные навыки военной подготовки, чтобы оказать сопротивление или обезвредить противника. Следующим поднял руку Лем, явно едва сдерживая себя, чтобы не выругаться. На него указала Вана, позволяя тому задать вопрос. Блондин начал. — А почему бы нам не действовать, парой или компаниями? — Потому что, действовать мы будем на их территории, члены другой группировки, будут следить за Фишером, и если выявят хотя бы малейшее подозрение, дело дойдет по перестрелки, а мы дали слово нашему Главе, до этого не доводить. Блондин кивнул, следующим высказался Нил. — А если встретить кому-то одному, скажем, самому проворному, но остальных членов нашей группы, раскидать по периметру? Аки и Вана переглянулись. — Если двигаться статично, это вызовет подозрение, — заметила Вана, — А если заниматься, чем-то конкретным, то мы можем и не успеть. — А если заранее приготовить машину? — предложил Хидео. — А особо-подготовленных, держать поблизости? — кивнул и согласился с мнением со-группника Иоан. — Это приведет к перестрелке… — поджала губы Аки, — к тому же, лучших, подготовленных здесь по минимуму. Человека четыре, не говоря уже о том, что будет три, если за соблазнение Фишера примется, кто-то умелый. Миллей кивнул, теперь более согласный с Аки. — Скорее всего, если до этого и правда дойдет, если кто-то более зеленый и не опытный примется быть приманкой, Фишер возьмет его в заложники. — кивнул брюнет. — А если посадить нашего человека за руль их машины? — сообразил Виконт. Аки перевела на него взгляд. — А перед передачей… промыть мозги? — уточнил следующим Нестор, — Скажем, завести его в наш бокс, а Аки, завершит операцию тем, что поговорит с ним. Весьма… поговорит… — в сторону главы этой группы была кинута двусмысленная улыбочка. Аки поняла намек, но подумав немного, посмотрела на Вану, так как расклад ей нравился, но, получается, что на задание должны будут отправиться точно Миллей, Нил, Тиль, Иоан, а Вану она видела в качестве захватчика-водителя. Но, так же ей тоже, нужен телохранитель, пока она в таком состоянии. А кто выполнит эту роль, без происшествий?.. Она окинула долгим взглядом все тринадцать парней. Взгляд задержался на Михаэле, бледном молодом парне, с синими волосами, состриженными во что-то на подобии боб-каре. Аки не очень его жаловала, впрочем, как и он ее, кажется. Не смотря на то, что он был надежным, он иногда основательно вмешивался в ее планы, по обрабатыванию «сознания» парней, возвращая, большинство из них в то, инородное состояние, из которого она стремилась вытащить своих бойцов. Чаще это сказывалось на Леме, что иногда вел себя, как откровенная баба-стерва. Хидео, что вел себя, как изнеженная, капризная принцесска. Виконт, от которого временами несло, не только голубыми духами, но и педофилией и сам Михаэль, который будто подталкивал всю эту братию, черт возьми, туда. Вот именно из-за таких, как он, Аки боролась с внутренними демонами, чтобы не опуститься до того, как бы не проломить ему и многим приверженцам «голубой моды», череп. Зато, благодаря Михаэлю, она четко убедилась в некоторых своих идеалах. С-визуализировав в уме шахматную доску, фигурами которой были как раз эти самые ее парни, она начала прикидывать как, кого расставить. Соблазнять Фишера, безусловно должен кто-то опытный и надежный. Вана, решено, будет водителем-захватчиком. Прикрывать будут двое, тоже опытные… однако… кто-то из них, должен остаться на периметре… чтобы, в случай неудачи, если и быть легко-раненым, то это должна быть не ценная пешка… Она долго молчала, переставляя «фигуры» в разные позиции, так, как ей нужно и когда ее взгляд задержался на Михаэле, на губах медленно скользнула легкая, предвкушенная улыбочка. — Аки? — наклонилась к ней Вана. Она посмотрела на нее с полной решимостью, вернула взгляд на парней и сказала. — Господа… я раскинула кости. Парни одарили ее такими же предвкушающими улыбками.***
Ночью, в районе Даунтауна, в одном из известнейших ночных клубов, группировка Пауков, под предводительством Аки, следила за теми, кто входил и выходил из намеченного здания. Компания сошлась на том, что соблазнять Фишера — племянника одного из очень неудобных людей, которые подталкивали определенную часть населения, на кое-какую неудобную для «Пауков» пропаганду, будет Миллей. К тому же, парень весьма подходяще для этого выглядел, как и имел все необходимые, для будущей правой руки Лидера их группировки навыки захвата или сопротивления. Ребята правда беспокоились, что Миллей не одел под одежду хотя бы легкий бронежилет, но брюнет настоял на том, что это бы смотрелось неестественно. Хотя, по мнению Ваны, кофта оверсайз и вперед. Но, кажется, более плотная и утягивающая его великолепную фигурку одежда, смотрелась куда лучше ранее предложенного образа. Тонкости и сексуальности добавлял широкий чокер на шее юноши. Аки следящая за операцией, из другого места, взяла так же с собой Нестора, чтобы тот следил за Михаэлем. Интуиция брюнетки всегда ей намекала, держать крыс еще ближе, так как этот гад мог и сбежать. Сама она следила за остальными с панели приборов, а другая половина группы занялась бы захватом автомобиля. Сошлись они на том, что Фишера сначала привезут в клуб, а когда водитель будет уезжать, в одном из кварталов, они его и поймают. — Как себя чувствуешь? — уточнила у Миллея в наушник девушка, глядя на экраны. — Немного нервничаю. — улыбнулся андрогин, глядя по сторонам и ожидая их будущую цель. — Закажи себе, что-нибудь, успокойся и будешь выглядеть более естественно. — подбодрила его Хикари. — Куда уж естественней… — хмыкнул невесело Миллей, — на меня уже косо смотрят. — Считай, ты добился своего. — послышался ехидный голосок Лема в наушник. — Верно говорит. — ответил следом Тиль, высматривая машину, а после связался с Ваной, — Что у вас? — Мы его видим. — ответила та. — Отлично. Начинаем операцию. Удачи нам, ребят. — кивнул брюнет и пошел в сторону одного из старых, пожарных зданий. — И без кровопролития. — поддержала их Аки. — Да уж… — Миллей поднял руку, привлекая внимание бармена и ласково тому улыбнувшись, заказал себе какой-нибудь легкий коктейль. К тому времени, к зданию подъехала машина. Раздался приказ рассредоточиться и в здание, в сопровождении двух бугаев, в специальной униформе, вошел высокий, статный, растрепанный блондин, в джинсовой одежде, что напоминала стиль… — Прямиком из восьмидесятых… — заржал Лем. Аки нервно улыбнулась и выпала в осадок. Миллей кивнул, поддерживая догадку. — Я еще весьма современен. — улыбнулся он сдержанно и посмотрел на бугаев, — Ребята, кто их отвлечет? — Дождись, когда он пройдет к стойке. — сказала Аки, — Когда им будет понятно, что ничего не угрожает… тогда мы ими займемся. Кто поблизости? — Я… — в сторону окон бара, посмотрел и ответил Тиль. — Отлично, будь на готове. — Есть. Блондин в это время, прошел к стойке и сел у самого его края, подняв два пальца бармену, привлекая его внимание на себя, а после заказал, то ли ликер, то ли виски, никто уже не слушал. Все сосредоточились на игре Миллея и в ожидании знака от Ваны о том, что транспорт они захватили. Брюнет выждал минуты две и, посмотрев в сторону парня, пододвинулся к нему, кокетливо водя пальчиком по поверхности стакана. — Что здесь делает, такой привлекательный молодой человек, в одиночестве? — уточнил томным голосом брюнет. Фишер явно обратил на того внимание и заинтересовался. Аки победно улыбнулась, смещая свое внимание на экран, следящий за Михаэлем. Уж с кем, с кем, а с этим чертом, точно нужно вести себя естественно. И слава богу, все шло, как по маслу. Через пятнадцать минут, Фишер и вовсе сослал куда-то свое сопровождение, а Вана медленно подгоняла машину к клубу, не торопясь и дожидаясь сигнала. Миллей уже во всю естественно кокетничал с блондином и даже, после очередного стакана алкогольного питья, пригласил его на танцпол. Фишера кстати, в эфире иногда сватали к Лему, так как характеры у этих несдержанных, явно были схожие. — Да вы че? — возмутился тот, — Мы друг друга без «б» прикончим тут же! — Иногда это полезно. — вставил, с мягкой безэмоциональной улыбочкой Тиль. Все высказали ему свое недовольство и вот, началась ключевая кульминация. Фишер начал откровенно лапать Миллея. Тот мило улыбался, явно не сопротивляясь и специально подаваясь вперед. — А что ты здесь делаешь, тут же явно не гей-клуб. — улыбнулся весьма пошловато блондин. — Подругу жду. — улыбнулся в ответ брюнет, поправив кокетливо волосы и приобняв того за шею, двигаясь в каком-то не динамичном клубном медляке. — Ясно. И где же она? — Вообще ушла к своему парню… — посмотрел в сторону Миллей, сделав грустную мордашку, — но я предчувствую, что она в туалете и рыдает… они поругались и я кое-как пытался сегодня их свести… — Хорошо идет… лишняя легенда не помешает. — кивнула Аки. — Вот как? А на что сам рассчитывал? — Ни на что… — улыбнулся брюнет, — Просто, ты — какое-то волшебное стечение обстоятельств. Кстати, ты знал, что я из особого клуба журналистики и я знаю, чем занимается твой дядя. Я же, очень поддерживаю Вас и хочу, чтобы как можно больше людей, это знали. — Ты о… — Да, о вашем движении. — улыбнулся Миллей, активно кивая. Аки усмехнулась такому умышленному лицемерию и про себя подумала, что она во многом, оказалась права. А пока велся этот воркующий диалог в эфире, Лем успел повыть о том, что у него уши сейчас, от этой ванильной херни завянут. Тиль пожелал голубкам легкой смерти, все с той же улыбочкой и начал операцию, когда телохранители медийного лица совсем расслабились. Он вошел как доставщик, какой-то еды, с контейнером в руках, столкнулся с бугаем, и выронив контейнер, явно с чем-то горячим, ошпарил того. Долго рассыпался в извинениях, выводя на себя, а там и на улицу не самых разумных исполнителей охраны, но и этим привлек внимание Фишера. — Эй, гориллы?! Вы чем там заняты, идиоты?! — недовольно обернулся тот, прекращая танец, и оборачиваясь на потасовку. Однако, не успел он сказать, что-то еще, как к его шее тут же был приставлен шокер и через пару секунд, весьма чувствительный, мирно лежал на танцполе. Миллей разыграл все так, будто тому стало плохо, ужаснулся. Второй бугай, тут же вызвал по рации готовую машину. Ту самую, за рулем которой была Вана. Та усмехнулась, кинула «вас понял» и вдавила педаль в газ. Миллей и второй не ошпаренный, помогли выволочь блондина на улицу, а там и в машину, а когда бугай все же заметил подозрительный след на шее охраняемого субъекта. Он развернулся к брюнету с категоричным вопросом, но тот просто воткнул тому в шею несколько игл и сказав: — Поспи… — поправил свою одежду и сел на заднее сидение. Вана посмотрела на пассажиров через зеркало заднего вида, поправила фуражку и развернула транспорт. Когда же Фишер очнулся, он сперва обрадовался тому, что рядом с ним сидел Миллей, но потом встревожился не найдя свою охрану и панически заозирался по сторонам. — Что? Где?! Куда меня?! Что происходит? — Ты бы… не дергался, милый мой… — улыбнулся сладенько тому брюнет, демонстративно поправив великолепные волосы, но в глазах у него ничего не отражалось, — А то хуже будет… — Почему? Я-то вам, что сделал? Кто вы такие? — Мы… считай — Люди в Черном. — ответила с ухмылкой Вана, кинув на него взгляд. — А где мой водитель? — ужаснулся блондин. — Мы его домой отпустили… — сказал Миллей, показав Фишеру несколько игл, которые держал сквозь пальцы, — а теперь будь другом, не рыпайся, чтобы мне не потребовалось обездвиживать тебя методом китайской медицины. Кажется, Фишер заткнулся, опасливо посмотрев на своих похитителей и ожидая своей, дальнейшей участи.***
Оказавшись в здании, очень похожем на выгоночный техностоп для экспериментальных летательных аппаратов, блондина отвели вглубь, перед этим, завязав ему глаза и руки. Доведя до нужного места, его усадили на колени, включили тусклый свет и тот смог расслышать, что операция в очередной раз прошла успешно и без кровопролития. Когда же Вана развязала парню глаза, перед ним предстали все, кого он мельком видел на улице, новые лица и… девушка, сидящая близко к нему, на стуле. Одна рука была у нее, явно сломана. Одежда многих была строгой и темной. Брюнетка, сидящая на стуле была одета похоронно и официально. Окинув взглядом парня, она подняла здоровую руку вверх и один из подручных, что был за ее спиной, подал ей какую-то весомую папку. Она расположила ее на своих коленях и открыла. — Фишер Рамзелл… верно? — она внимательно посмотрела на него. — Да. — сипло выдал тот, кинув взгляд за спину, Там стояла Вана с дубинкой в руках, а рядом стоял Нил, с пистолетом. Миллей, все в той же одежде, в которой был в клубе, был от брюнетки на стуле по правую руку. Он явно неприветливо улыбался. Как и большинство находящихся здесь. В этой улыбке сквозило… презрение? Отвращение? Улавливалось нечто такое. Девушка полистала папку и начала. — Это ведь, ты наследник Известнейшего в Мире стартапа «Свобода Слова», да? Вас уже год поддерживают знаковые платформы… верно? — В… верно… но причем здесь это? Мы ведь ничего противозаконного не делаем. Мы просто выражаем свое мнение и позицию… — начал тот, запинаясь. Девушка сдержанно кивнула, все еще перелистывая. — Напомни… что вы выражаете? Какое мнение? — Ну… что… все равны… все люди — братья, не смотря на пол, национальность, расу, ориентацию. — Ага… — кивнула снова та, — именно поэтому, в недрах вашей платформы очень активно продвигается движ ЛГБТ-пропаганды… искажение истории и пропихивание цветных в недра исторической кино-индустрии, знаковой индустрии, жанровой индустрии. — Что? — выдохнул тот. Девушка на него посмотрела и шумно, даже с какой-то угрозой, закрыла папку, отдавая ее в руки Миллея. — Это ведь вы, да? Вы, постоянно утверждаете, что гетеросексуалы — быдло, детей вырастить нормально не могут, да? При этом, не обращая внимание на то, что есть и обратная сторона медали. — Нет, мы… — Это ведь вы, постоянно суете свои ссаные петиции о повестках в разные исторические проекты, игнорируя историческую ценность продукта, личности, фактов… — Мы, не… — Это ведь вы, постоянно говорите,***
Зайдя в другой зал, Аки зажгла свет в нем и подошла к огромной доске, что была увешена чьими-то фотографиями и краткими сведениями о личностях, что там значились. На большей части доски лица были помеченными алыми галочками, которые перекрывали фотографии. Взяв маркер в зубы, Аки пододвинула лестницу на колесиках к доске, забралась на нее, открыла маркер здоровой рукой и поставила огромную галочку на лице Фишера. Те, кто подтянулись за ней, собрали руки на груди о оценивающе осмотрели помещение. — Ты уверена, что ты его убедила? — В это мире ни в чем, нельзя быть уверенным, Нил… — полу-повернула голову в его сторону девушка и наклонила голову в бок, глядя на остальные фотографии, — Я все еще придерживаюсь мнения, что радикализм куда лучше воспитает поколение, нежели мода… не все подвластны моей «магии» внушения… Да, Михаэль? Упомянутый только недоуменно поднял брови. — В мире, конечно, меньше дерьма не станет, если всех и каждого истреблять… однако, одно скажу вам точно. Я — слишком себя люблю, чтобы опускаться до их уровня… да сегодня пришлось. И придется каждый раз, на подобных заданиях. Она повернула голову к своей группе. — … но, что поделать, если по другому они не понимают. Да? Если они — выживут и будут об этом помнить… тогда есть шанс, что, что-то изменится… — Не удивлюсь, если через неделю или месяц, я увижу его в парке снимающим, девицу, а не парня. — Было бы волшебно. — усмехнулась Аки, осторожно спускаясь на пол и глядя на огромную конструкцию плана, по «Перепрограммированию населения». — И Тайлер Дёрдан* — абсолютно прав… — хмыкнул Лен. — Верно. — последовало чье-то согласие.***
Через месяц, когда Аки, Миллей и Тиль направлялись в аэропорт, чтобы лететь в другие штаты, они заметили по дороге, на одной из площадей Фишера, но уже в компании девушки. Объятия и некоторые знаки внимания, может и не были двусмысленными, но сопровождающих брюнетки, наталкивали на определенные мысли. — Как думаешь, это его девушка? — спросил Тиль. — Или подруга. — предположил Миллей. — Или сестра. — посмотрела на них Аки, подняла глаза и хмыкнула, — Что? Мысли материальны. Однако, ни в чем, нельзя быть уверенными. Но давайте поставим свечку, что она — его девушка. — Госпожа, кстати… он удалил и заблокировал большую часть своих платформ и групп, — подметил Миллей, как раз, проверяя, что-то в планшете. — И чему ты радуешься? — повернула на него голову Хикари, безразлично посмотрев, — Удалил он, придумает кто-то другой… сколько этих паразитов не дави, они как не нужные насекомые, есть и каждое лето их только больше… Даже захотелось закурить. — Да-а… — протянул Тиль, посмотрев на Аки, — кстати, мы летим в те штаты, где обитают твои старые друзья… не скучаешь по ним? Аки посмотрела перед собой, слегка сузила глаза, будто что-то припоминая и слабо, и грустно чему-то улыбнулась. Парни еще долго глазели на нее в ожидании ответа, но когда она все же заметила, как те на нее таращатся, улыбка сползла с не самым приятным осознанием того, что у кого-то давно прошел бесячий, конфетно-букетный период, кто-то только рвется в отношения и проходит эту бесящую и фальшиво-преувеличенную стадию «влюбленности», полную секса, ебанной, неправдоподобной, опостылой романтики, делания мозгов из всего положительного до всего отрицательного, этого злоебучего времени, когда кроме того, как личной жизни обсуждать ничего не получается и от этого уши вянут. Когда девушки превращаются в дебильно-наивных и тупо щебечущих дур, а парни… в принципе не меняются, правда добавляют иногда суффиксом в некоторые предложения местоимения «моя». Брюнетку передернуло. Она нервно перевела плечами, сняла с воротничка футболки очки и раскрыла их, сухо и будто не сдерживая своего отвращения, кивнула. — Нет. И давайте, постараемся на них не натыкаться. Миллей и Тиль тревожно переглянулись, но ничего говорить не стали, а Хикари нанизала на нос солнцезащитные очки, поправила сумку и направилась в сторону следующего здания. — Наша следующая цель? — Курро Краузер… — зачитал из, все того же планшета, Миллей, — рост 172 см, глаза серые, волосы рыжевато-русые, стрижка каре, на данный момент находится в абьюзивных отношениях. — Наша остановочка… — прошипел с улыбочкой Тиль. — Вперед. — хмыкнула следом Аки, подняв руку вверх и давая сигнальный знак парням.