The Murder of Lucifer Morningstar

      Майкл не сразу понял, отчего ему было так плохо. Потом до него, конечно, дошло, но…       То есть, вот только что — он был на руках у своего брата. Потом погас свет, и мир превратился в чёрную пустошь боли. А потом, судя по всему, он провалился в больной сон: то мерещилось, как Люцифер отрубает ему крылья, то всплывало воспоминание о том, как он же изуродовал его лицо, то ещё что-то — Майкл почти поверил в то, что был в настоящем Аду, но вот — ужасы прекратились. Он вынырнул на несколько секунд из них после того, как по его телу пронёсся разряд электричества. Видимо, ритм его сердца замедлялся, и человеческие врачи решили не допустить полной остановки.       А это означало, что он абсолютно точно не умер. И дальнейшие сны, пусть они и не были менее болезненными, стали всё же спокойнее — каким-то чудом Майклу удалось запомнить, что он всё-таки жив.       Пробиваясь сквозь тяжёлую темноту, ангел понимал, что кто-то пытается помочь ему выпить воды — и никак не ожидал, что, открыв глаза, увидит своего брата. И не какого-нибудь — а Люцифера. Того, кто мучил его, что во сне, что наяву.       Его поведение было действительно странным — он разговаривал с ним, помог удобнее лечь, остановился, когда Майкла едва не вышвырнуло из реальности от острой боли в области раны. Это было ненормально. Люциферу что-то было от него нужно — но, поскольку брат не мог лгать, он прятал свои настоящие намерения за непривычными для уха ангела словами — например, «я за тебя переживал». Что это означало? Люцифер казался странно сосредоточенным, серьёзным. Как будто он винил себя в том, что случилось с ним, с Майклом — но это просто не могло быть так. Брат чего-то испугался, но ведь не потерять же его? Может, потерять своего слугу в его лице? Может?..       Наверное, может…       Так что, когда Люцифер склонился над ним после предложения добить его, Майкл ощутил настоящий страх. Нет, он знал, что с точки зрения брата наверняка этого заслужил: убив их общую сестру, убив человека — даже двух, пусть Хлоя и была возвращена с Небес. Но отчего-то он надеялся, что Люцифер окажется мягкотелым — пощадив его однажды, пощадит и во второй раз. Майкл ослушался прямого приказа, но он ведь не сделал ничего плохого, верно?..       Видимо, неверно. Случайное прикосновение к шее и в пятый или шестой раз поправленную подушку ангел расценил как борьбу брата с самим собой — похоже, Люцифер действительно хотел его прикончить. Или только напугать?       Почему ему вообще так страшно? Потому что он не мог защитить себя, омерзительно слабый? Но ведь и от разожжённого меча Майкл тоже не пытался защититься…       Люцифер ушёл. Не тронул его — видимо, принял предложение уйти и позвать, когда он понадобится ему в очередной раз.       Майкл выдохнул, закрывая глаза. Он ещё толком не знал, зачем — но жить ему пока хотелось.              Поднять в момент отяжелевшие веки получилось только следующим утром. Внимание привлёк какой-то шум возле палаты — он как будто стал ближе, и Майкл понял, что проснулся именно от этого. К нему возвращалась ангельская чувствительность к миру: пусть и минимальная, конечно. Слух уже постепенно восстанавливался — что же, может, он проваляется меньше, чем среднестатистический человек.       Хотя думать об этом, конечно, было ещё рано.       — Тут? — раздалось довольно громко. Майкл моргнул в потолок, пытаясь идентифицировать голос — в памяти, словно в помятой папке, всё смешалось. Похоже, пока о его восстановлении говорить вообще не приходилось.       — Тут, — сказал кто-то. Этот голос показался ещё более знакомым, чем первый — но и его ангел не смог узнать. Нахмурился, разозлился сам на себя — выстрелили-то ему в живот, а не в голову. С чего такие провалы в памяти?       Прежде, чем он как-то себя обругал, дверь в его палату распахнулась. По движению, запоздало, Майкл узнал Мэйз — и не ошибся. Демон вновь сменила причёску — но это определённо была она. Секунду спустя в палату вошла и вторая девушка. Ангел едва слышно хмыкнул, когда понял, что это была Ева.       Обе огляделись. Наконец, обнаружили его — наверное, лицо Майкла было сейчас белее, чем простынь на койке, на которой он лежал.       — Привет, — сказала Ева. Мэйз хмуро склонила голову. Ангел хотел было ответить, но не рассчитал сил — вместо бодрого приветствия получился звук довольно жалкий, сорвавшийся:       — Ева, — сглатывать было бесполезно, в горле пересохло — он не пил с тех самых пор, как брат попытался влить ему в горло стакан воды. — Мэйзекин. Что вы тут… — пришлось отдохнуть посреди фразы, потому что в голове, ко всему прочему, зашумело. Язык немного заплетался. Майкл подумал бы, что это от человеческих обезболивающих — но бок всё ещё горел, не давая возможности даже нормально отдохнуть. Видимо, дело было не только в самой ране — наверное, демонский металл обжёг его. Несмотря на то, что ангелом Майкл был хреновеньким, его тело всё-таки было создано высшими божественными существами, а значит, было непорочно и чисто — испорченный, грешный, адский клинок, пусть и переплавленный в пулю, нанёс ему больше урона своей природой.       — Пришли к тебе, разумеется, — пожала плечами Ева. Ангел мутным взглядом проследил за тем, как Первая женщина подходит к самому изголовью его кровати. Он подумал — неужели, Люцифер прислал их к нему? Решил перестраховаться? Подумал, что даже в таком ослабленном состоянии Майкл сумеет справиться с двумя его ручными охотницами за головами?..       Он выдохнул, чувствуя, как его мутит. Ладно, сдохнуть сейчас и правда было бы лучшим вариантом, если бы всё это человеческое отступило и прекратилось. Ева оказалась совсем близко. Майкл уже ждал, что она сейчас ткнёт ему в бок или в висок пистолет или один из целых демонских клинков, но отчего-то девушка этого не делала.       Ева сделала что-то странное. Ангел моргнул, с усилием заставил себя разлепить тяжёлые веки — и вдруг понял, что девушка присела на краешек кровати рядом с ним.       — Как ты тут? — просто спросила она. Майкл туповато уставился на неё. Нет, точно, Ева — настоящая. Та самая хохотушка, которую он лично провёл по тайным ходам Сада, чтобы помочь ей выбраться, когда она вдруг захотела прожить ещё одну жизнь на Земле, прельстившись невероятными историями людей.       Она же выбрала его брата. Потом выбрала Мэйз, дралась против него и его небесной армии — и теперь просто спрашивала, как Майкл себя чувствует? Что происходит?       — Майк, — девушка, видимо, заметила его расплывающийся взгляд, и осторожно коснулась щеки, привлекая внимание. Погладила — он даже скосил глаза, готовясь встать, если что, начать драться — пусть это даже у него вряд ли получится. Сдаться без боя, пока он так слаб? Да ни за что. Выкопает силы из последних резервов, но не остановится, пока его не убьют. — Это я. Только я и Мэйз. Не переживай, — её рука перешла на тёмные волосы, и Майкл вздрогнул. В памяти что-то всплыло — да, это было знакомо. Это он, кажется, переживал совсем недавно. Это…       Люцифер. Никого другого рядом не было в те моменты, о которых ангел вдруг вспомнил — да, значит, брат гладил его по голове. Не раз, кажется, но Майкл не замечал этого в приступе боли. Интересно…       И всё ещё странно.       — Что вам нужно… — пробормотал он, не сумев заставить себя изобразить вопросительную интонацию. Мэйз закатила глаза, чем-то звякнула — наверное, по привычке, играя с ножом. Майкл снова вздрогнул, чаще задышал, пытаясь собраться с силами, чтобы хотя бы сесть. Горло само по себе сжалось — ему и без того было плохо. Если Мэйзекин пришла, чтобы отомстить ему за всё, что он натворил — наверняка до этого её сдерживал только приказ Люцифера не трогать его, — вряд ли демон сделает это быстро. Она изрежет его до неузнаваемости, и лишь потом прикончит. Этого ему вовсе не хотелось.       — Эй, — Ева вдруг стала очень серьёзной, когда её взгляд метнулся к начинающим тревожно попискивать приборам. Майкл дёрнулся, когда она обхватила его лицо ладонями. — Успокойся. Мы пришли помочь тебе.       — Да?.. Отправиться на тот свет?..       — Что?       — Это Люцифер вам приказал?..       — Что… Нет, нет, Боже! Спокойно, всё нормально, — Ева заглянула ему в глаза, обезоруживающе улыбнулась. — Пожалуйста, поверь.       Майкл всё же сглотнул, бросая взгляд на Мэйз. Демон ухмыльнулась, и дружелюбия ей это не прибавило — но она не пошевелилась. Не метнула в него нож. Уже хорошо.       — Тогда что?..       — Я сама недавно переживала нечто похожее. Понимаю, как это больно, — Ева кивнула на его бинты, на капельницу с какой-то полупрозрачной жидкостью. — Но есть кое-что, что помогло мне быстрее встать на ноги. Это не совсем… — девушка огляделась, стала говорить тише, — законно. Поэтому передать через врачей мы не могли. Вот, — она чуть отстранилась, покопалась в кармане, вынула маленький кожаный мешочек на завязках. Открыла его, что-то достала оттуда, снова огляделась и поднесла двумя пальцами к губам Майкла. Он моргнул, снова пытаясь скосить глаза.       — Что это?..       — Наркота, — объявила Мэйз. Ева шикнула на неё. — А что? Отборная, между прочим. Даже в «Люксе» сложно достать.       — Я н-не… я не буду это пить, — Майкл мотнул головой, стиснул зубы, пытаясь приподняться. Не получилось — компенсацией за усилия в режиме энергосбережения у него сразу закрывались глаза, и это ангела не устраивало. Нет, если Ева могла силой затолкать ему эту таблетку в рот — кто знает, что это было на самом деле? Вдруг какой-нибудь яд? В него смогли воткнуть обычные человеческие иголки — мог подействовать и обычный человеческий яд.       — Хорошо. Смотри, — Ева чуть отодвинулась и бросила таблетку к себе в рот. Майкл моргнул — девушка улыбнулась ему, причмокнула, даже по-детски облизнула палец. — Это безопасно. Теперь, правда, мир кажется немного более радужным, чем обычно, но, — она опустила руку на свой живот, и ангел проследил за её движением, — по крайней мере, меня не согнёт ещё часов десять. А дальше, — она тряхнула мешочек, опустила, вынула из кармана ещё один — такой же. Показала Майклу. — Продолжу, пока всё полностью не заживёт. Ну что? — Ева выжидающе посмотрела на него, — теперь выпьешь?       Ангел неуверенно посмотрел на мешочек в руках у человека. Ева до сих пор не начала биться в конвульсиях — значит, таблетки и правда были безвредны. Похоже, его не пытались убить — по крайней мере, в этот раз.       Он неловко кивнул. Ева снова раскрыла мешочек, аккуратно вытащила таблетку и поднесла к самым его губам. Майкл нервно их облизнул, и девушка отстранилась — взяла стакан, плеснула воды из простого прозрачного кувшина, и снова приблизилась. Помогла запить — немного поторопилась, почти заставила его подавиться. Снова вспыхнуло воспоминание — нет, Люцифер так не торопился, когда помогал ему…       Да гори он в Аду, этот Люцифер, почему он снова о нём думает?       — Ну вот, — сказала Ева. Майкл удивлённо заморгал — дышать неожиданно стало легче. Неужели, дурь была настолько мощной, что практически моментально притупила боль в его теле? Он сделал вдох поглубже — понял, что ошибся. Но легче становилось, правда, постепенно.       — Сильно не усердствуй, — посоветовала ему Ева. Майкл выдохнул, понимая, что совет был правильным. — У тебя рана серьёзнее моей. Доктор говорит, повезло, что ты вообще выжил. Попей таблетки, у вас, ангелов, привыкания быть не должно — но, если что, я ещё достану, — девушка неожиданно тепло улыбнулась. Майкл хотел было улыбнуться в ответ, заставить себя растянуть губы хоть в жалком подобии улыбки, но не успел — перед глазами вдруг всё вспыхнуло ярким пламенем.       Он судорожно глотнул воздух, беспомощно скользнул левой рукой по кровати, едва сумел приподнять голову. Мэйз сидела справа от него — мило улыбалась, сама невинность — но, Майкл видел это: она медленно придвигалась ближе, надавливая на его рану. Ева не поняла, что происходит — утешающе погладила по здоровому плечу, щеке, и ангел стиснул зубы, не желая выдать своего состояния. Ему бы отпихнуть свою мучительницу — но, естественно, правая рука не работала.       — Да, я думаю, проблем не возникнет, — сладким голосом сказала демон. — Ты же у нас просто ангел во плоти, верно? — она встретилась взглядом с Евой, кивнула ей, и девушка даже не заметила, как её избранница сильнее давит на больное место. — Праведный. Всегда поступаешь по совести, — Майкл изо всех сил старался удержать адекватное выражение лица, чтобы не радовать Мэйзекин, но та знала, как причинить боль — и ему пришлось на секунду зажмуриться. — Даже если убиваешь моего друга и отправляешь своего брата поджариться, как небесную картошку фри.       Снова вспышка света. Ощущения были похожими, когда близнец в клубе давил на его рану — но нет, это было, на самом деле, совершенно иначе. Люцифер хотел помочь. Он хотел спасти его жизнь, и, похоже, спас, он…       Прежде, чем даже воображаемый свет погас перед его глазами, Майкл услышал возмущённый голос Евы:       — Мэйз! — и давление с раны немедленно исчезло. Ангел хрипло вздохнул. — Мэйз, зачем ты это делаешь? — кто-то дёрнул ткань одеяла, желая, видимо, проверить, не выступила ли на бинтах кровь. — У него же могут разойтись швы!       — Да не разойдутся, — хмыкнула демон. Майкл вынудил себя открыть глаза, посмотреть на неё. Нет, она не заставила его кричать или умолять. Это была победа — пусть за него и вступилась Ева. Мэйзекин неожиданно улыбнулась — и не зло, а почти снисходительно. — Ладно. Ты всё-таки спас этих влюблённых придурков, хотя оба были близки к тому, чтобы снова сдохнуть. Не знаю, кого бы там пристрелили первым, конечно, — она поджала губы, явно не желая перехвалить Майкла, но всё же добавила: — ты… хм. Неплохо потянул время.       То ли на него уже подействовали таблетки, то ли эта крошечная победа придала ангелу сил, но Майкл тоже скривил губы в усмешке:       — Да. Я определённо лучше тяну время, — судя по вспышке боли где-то в животе, таблетки всё-таки ещё не начали работать. — Лучше, чем мой брат, — всё равно заставил себя выговорить ангел. — Нет, серьёзно, — на губах у него появилась слабая, но искренняя улыбка, когда до него дошло, что ни Ева, ни Мэйз не понимают, о чём он говорит: — Этот кретин… начал танцевать перед небесным воинством, — сглотнуть было тяжело, но Майкл уже разогнался. — И заставил Задкиэля прочитать рэп…       Мэйзекин смотрела на него несколько секунд. Потом переглянулась с Евой. Они одинаково и одновременно заулыбались, видимо, подумав об одном и том же.       — Хотела бы я на это посмотреть, — гораздо теплее сказала демон, взглянув на него. — Сраный Звездный Лорд, — Ева звонко рассмеялась. Мэйз тоже. Майкл прищурился, переводя взгляд в потолок. Наверное, это и правда было смешно: тогда он не понял, увлечённый моментом, гонкой за троном, но, если вспомнить…       Нет, снова Люцифер. Снова в его голове. Ему хватит.       — Ладно, — раздался голос Евы. Майкл моргнул, вдруг поняв, что молчал слишком долго — похоже, девушки решили, что его задумчивость была симптомом усталости. — Мы пойдём. Лечись, Майк, — и она мягко коснулась его руки, вложила в неё что-то — чуть сжав руку, ангел понял: это был тот самый кожаный мешочек с наркотиками.       Когда дверь тихонько хлопнула, он понял, что задержался, вовремя не ответив. Осознал, что на несколько секунд отключился — но уже не потерял сознание, а просто провалился в некоторое подобие полусна. В палате уже никого не было. Они его ответа и не ждали.       Ладно.              Майкл приходил в себя ещё минут десять. К этому моменту таблетка, кажется, только начала действовать — похоже, либо рана у него была действительно едва совместимая с жизнью, либо его ангельское сопротивление всё-таки начало распространяться на препараты. Впрочем, на его брата наркотики в какой-то мере действовали — значит, и на него должны были подействовать. Нужно было только подождать.       А пока его внимание привлекла собственная правая рука. Майкла напрягло то, что он никак не мог заставить себя ею пошевелить, чтобы остановить Мэйз, или хотя бы дать Еве знать, что с ним что-то происходит. Это было нехорошо — она должна была его слушаться хоть немного. Люцифер — Господи, сколько ещё он будет о нём думать? — всё же уложил его нормально, удобно, и спина его была перекошена. Значит, конечность не должно было ничто блокировать, если только она не решила отняться окончательно после ранения особым металлом.       При попытке пошевелить пальцами по плечу и руке прошла болезненная судорога. Майкл стиснул зубы, зашипел — вспомнил, что и до этого, в полусне, чувствовал нечто подобное. Ага. Значит, это было не в первый раз — очень неприятное ощущение, хорошо, что судорога не переходила на шею, иначе он бы просто валялся, неспособный никак пошевелиться, и тихо сходил бы с ума.       Так, хорошо. Он справится.       Когда судорога сошла на нет, ангел снова попытался пошевелить рукой. С трудом, но ему это удалось — пальцы немного запоздало отреагировали на приказ сделать движение. Отлично. Он сможет…       Спустя пятнадцать минут ему кое-как удалось поднять руку над собой. Сил это забирало невероятно много, казалось, Майкл пытается опрокинуть планету, а не поднять полусогнутую руку. Напряжение выматывало его, но, по крайней мере, отвлекало от мыслей о брате — Люцифер то, Люцифер сё… Невозможно же думать о нём всё время?       — Ну вот, — сквозь зубы процедил ангел, глядя на то, как его собственная рука медленно приподнимается над ним. Чувствительность медленно повышалась, стало интересно — насколько она вернётся? Может, человеческие врачи и правда смогут вылечить ему и этот недуг? Может, даже помогут сделать шрам менее заметным?..       Нет, а зачем? Чтобы больше быть похожим на?..       Да разрази его гром!       Майкл был так сосредоточен, что не слышал ничего вокруг. Поэтому, когда дверь в его палату внезапно резко открылась, он испуганно вздрогнул — дёрнулся, заставил самого себя скривиться от боли, а потом — совершил ошибку, оторвав взгляд от своей руки. Контроль немедленно оказался утерян, и силы будто оставили его — рука безвольно шлёпнулась вниз.       И, конечно, приземлилась прямо на его рану.       Ангел не понял, вслух ли он взвыл, или нет. Боль оказалась ослепляющей, и ему показалось даже, что зрение действительно пострадало — что оно к нему больше не вернётся. Адским пламенным разрядом лава растеклась по всему его телу, он рыкнул, попытался вдохнуть, но не вышло. Или вышло, но Майкл этого не услышал. Он одурел — оглушил сам себя, звуки доносились будто сквозь вату…       Мир пропал.              Его медленно качало на волнах мрака. Майкл то выныривал в реальность, то погружался обратно, не уверенный в том, где вообще находится. Острота всех его чувств притупилась, и он не мог даже заставить себя издать звук, чтобы сориентироваться, понять, куда ему стремиться уплывающим сознанием.       — Это не наша вина, — раздался знакомый голос. Опять эти якобы знакомые голоса, сколько можно?.. Что у него с памятью? Или ему, оглушённому внезапным ударом по животу, было простительно не сразу узнавать говорящих?..       — Конечно, не наша. Но мы напугали его, — ответила женщина.       — Обычно это он всех запугивает.       — Может быть. Но сейчас ему нужна помощь, Аменадиил, — Майкл снова начал уплывать во мрак, и не был уверен в реальности последней фразы — может, он её выдумал? Или это обрывок воспоминания?       — Тебе не нужно быть здесь, Линда, — ответил ангел. Майкл попытался открыть глаза, но потерпел фиаско. Услышал, будто издалека, как пищит оборудование — кажется, рядом кто-то был. — Ты можешь уйти.       — Ага, чтобы ты снова ушёл отсюда. Нет уж, — порыв воздуха, будто человек нервно встал или отошёл. — Я не позволю тебе снова бросить брата в таком состоянии. Ты не такой человек, Аменадиил.       — Я вообще не человек, — раздался глубокий вздох.       — Да. Это мы обсудим позже. Сейчас, послушай меня: вот это, — наверное, женщина указала на Майкла пальцем, — твой брат. И ты не можешь оставить его, когда он в таком состоянии. Несмотря ни на что. Несмотря на всё плохое, что он мог сделать тебе. В такие моменты люди… — усталый вздох, — кто угодно должен вспоминать только хорошее.       — Хорошее? — переспросил Аменадиил. Майкл почувствовал, как во рту накапливается слюна — захотелось сглотнуть, но сил не было. Нет уж, он не будет позорно истекать слюнями, не при человеческой жене брата — хотя, может, они ему снятся? Уж больно сложно было сделать усилие и сглотнуть… Прямо как подняться во сне по лестнице.       — Да, Аменадиил. Хорошее. Не может быть, чтобы за миллионы лет в вашей семье никогда не было ничего хорошего. Люцифер, например, зажёг Солнце. Если бы не он, Земли вообще могло бы не быть. Ты бы не имел сейчас сына, и был бы заносчивым и бесконечно одиноким говнюком.       Ангел фыркнул.       — Да, может быть. Но Майкл — не Люцифер. Люцифер следует за желаниями, а Майкл — вскрывает чужие страхи. Он играл и на твоих страхах, Линда, — движение где-то неподалёку — как если бы Аменадиил коснулся плеча миниатюрной женщины. И та вдруг его стряхнула:       — И так он сделал только лучше, — твёрдо сказала она. Майкл вздрогнул, услышав это. Нет, вот уж это ему точно померещилось…       — Нет, не лучше.       — Лучше. Вскрывая страхи, заставляя людей встретиться с ними лицом к лицу, мы делаем их сильнее. Я бы не нашла Адриану, не осмелилась бы с ней заговорить, если бы не твой брат. Моя дочь сейчас сидела бы в тюрьме, — голос стал громче, увереннее. — А ты — ты до сих пор мучился бы в неведении. Ты бы не знал: смертен ли Чарли, или же нет. Подумай — насколько болезненнее бы оказалось твоё разочарование позже? Насколько опасным был бы его первый и последний полёт, если бы ты вздумал скинуть нашего сына с крыши высотки, лишь бы заставить его выпустить крылья, которых у него нет и никогда не было?       — Это можно было открыть нам другими путями, — помедлив, ответил Аменадиил. Гораздо тише, чем говорила Линда.       — Возможно. Но путей много — и не все их мы можем осознать, — похоже, это была своеобразная точка в разговоре. Послышалось шуршание, оно оказалось совсем рядом, и Майкл, сделав усилие, заставил себя приоткрыть глаза. В них немедленно ударил свет — от него отошёл человек, уступая место крохотной по сравнению с ним Линде. Ангел кое-как провёл логическую цепочку — судя по белому халату, это был врач. Ему делали укол? Или ставили новую капельницу? Может, напротив, пытались вымыть из организма наркотики, которые оставила ему Ева?       Майкл чуть сжал пальцы левой руки. Под ними всё ещё был тёплый кожаный мешочек. Нет, его не раскрыли. Хорошо…       Он моргнул, увидев вдруг совсем близко, прямо возле виска, сочный оранжевый цвет. Цвет приобрёл очертания, стал предметом — и Майкл с удивлением опознал его.       Это были апельсины. Апельсины в прозрачном шуршащем пакете, из тех, на которые так злилась при своей жизни Ремиель.       Майкл скользнул взглядом по пакету, встретился глазами с Линдой. Та вздрогнула, вдруг сообразив, что он и правда на неё смотрит.       — Ох, — вырвалось у неё. Она отпустила пакет, оставляя его на той же высокой тумбочке, где стоял и стакан с кувшином. — Привет. То есть, здравствуйте. То есть… — она закусила губу, указывая на сочные плоды в пакете. — Я не уверена… не знаю, нужны ли ангелам фрукты. Людям вроде как… нужны. Так что я просто… извините, — Мартин отступила назад, неловко смяла что-то в руках. Быстро посмотрела на Аменадиила. Кивнула ему, то ли поддерживая, то ли заставляя говорить.       — Здравствуй, брат, — явно через «не хочу» заговорил ангел. Майкл прищурился, пытаясь собрать тёмное пятно в своего брата. Зрение расплывалось, но он упрямо поморгал, фокусируя его.       — Вот тебя, — хрипло сказал он, заставив Линду вздрогнуть от звука его голоса, — точно… прислал Люцифер…       — Нет, — покачал головой Аменадиил.       — Передай ему, — не слушая, Майкл сделал глубокий вдох. — Что в ближайшее время… я ещё даже не начну ходить… хорошо?..       — Майкл, — короткий вздох был явной борьбой с собой, но брат сделал шаг вперёд, и морально, и реально. — Послушай. Я здесь не за этим.       — Ещё один…       — Нет, Майкл. Правда, — кровать прогнулась, скрипнула, Аменадиил был совсем рядом. — Пожалуйста, посмотри на меня.       Пришлось посмотреть. Взгляд у старшего ангела был честным — и пусть его заставили прийти, неважно, кто: жена или брат, он собирался сказать правду.       Но, похоже, ту, в которую не верил.       — Ты молодец, — сказал он. Майкл пьяно-устало фыркнул — просто с усилием выдохнул. — Ты молодец, что спас их. Хлою и Люцифера.       — Меня же для этого и позвали… Был приказ. Люцифер приказал мне, вот и всё…       — Люцифер приказал тебе прикрыть Хлою собой? — вмешалась Линда. Села с другой стороны — там, где до этого была Мэйз. Майкл чуть нахмурился.       — Нет, я… в смысле?..       — Ты спас её. Разве не помнишь? Та женщина собиралась выстрелить в Хлою. Люцифер благодарен тебе, и все мы — тоже… — Майкл коротко вдохнул. Он вдруг понял, что происходит. Да, Мэйз и Ева уже объяснили ему, как относились к этому: он спас голубков почти что ценой своей жизни. Поступил не по приказу, и всё такое — но для чего? Зачем ему было вмешиваться? Почему его это волновало? В конце концов, если бы умерла Хлоя — Люцифер долго бы не печалился. Отправился бы за ней наверх.       Если бы убили Люцифера — что же, не уничтожили бы, верно? Аменадиил мог бы немедленно вернуть его в старое тело, и ничего бы не изменилось. Почему их вообще тревожила эта ситуация? Зачем он выскочил вперёд, подставляясь под пулю? Это было так бессмысленно, как будто просто попытка…       Заставить брата оказаться у него в долгу? Вероятно.       Да, это был расчёт. Спасая Хлою, Майкл автоматически записывал себя к хорошим парням. Люцифер взглядом запретил ему вмешиваться в драку, но он вмешался — в критический момент. Принял на себя удар, но ради чего? Не ради того ли, чтобы ему позволили вернуться домой? Не для того ли, чтобы брат даровал ему крылья после обретения божественных сил?       Ради этого. Конечно, ради этого.       — Доктор Ханаан? — раздалось откуда-то от двери. Аменадиил вздрогнул, поднимая глаза. Вопросительно приподнял брови. — Пожалуйста, подойдите на минуту. Нужно решить несколько вопросов по поводу лечения вашего брата, — ангелу пришлось встать. Он протянул руку Линде, но та, серьёзно глядя в лицо Майклу, покачала головой.       — Позже, — Аменадиил, вздохнув, отправился к выходу. Мартин пересела поближе.       — Майкл, мы благодарны тебе, — сказала женщина, когда за её мужем закрылась дверь.       — Нет, — ангел качнул головой, пытаясь привести себя в чувство хотя бы болью. — Мне приказали. Изобразить Люцифера… и только. Он запретил мне… — он крепче обхватил мешочек с наркотиками, — вмешиваться. Я вмешался, чтобы…       — То есть, ты нарушил приказ, пытаясь спасти Хлою? — повторила Линда. Майкл случайно прикусил язык, поморщился от неприятного ощущения — мышцы плохо слушались.       — Не спасти…       — Нет, но ты же всё равно её спас, верно? — Мартин была настойчива. Развела руками, пожала плечами. — А что ты чувствовал в тот момент? О чём думал?       — Я… — у него готов был сорваться с губ ответ, но женщина придвинулась, качая головой.       — Скажи, — тише сказала она, — о чём ты думал именно тогда. Не сейчас. В ту секунду, когда решил прикрыть Хлою и Люцифера.       — Но…       — Сейчас ты смотришь с высоты нового дня. Мы все можем смотреть с высоты нового дня. Ты анализируешь себя — делаешь то, что твои братья абсолютно не умеют делать. Но подумай, пожалуйста — вспомни, какими были твои мысли в тот день. Именно в то мгновение, когда ты сделал выбор.       — Я не знал, что это за оружие, — тихо сказал Майкл. Женщина кивнула.       — Но ты думал, что оно опасно для них. Это тоже важно.       Ангел замолчал. Он пытался понять, чего от него хочет Линда — и не понимал. Что он мог думать в «тот самый» момент? Что чувствовать? Почему она думала, что это было важно?       Нет, важно это не было. Всё обесценивал тот факт, что Майкл был уверен: ему это оружие не причинит вреда. Он бы наверняка не сделал этого, если бы знал… Если бы знал…       Но ведь он знал. Майклу было известно, что такой пистолет у Хлои был. Он прекрасно понимал, что она его боится — сам удивлялся тому, что детектив вообще с ним разговаривала. Так ли он был уверен, что запасной пистолет у Декер абсолютно безопасен? Разве он не посчитал странным то, как она в панике взглянула на Люцифера, когда поняла, какое именно оружие оказалось в руках у противника? Конечно, его брат был уязвим — но Майкл просто сделал предположение. Никогда-не-лгущий Дьявол не ответил ему. Что, если это было неверное предположение? Если он хотел сказать другую правду, но Хлоя не позволила ему?       Значит… неужели, его жертва и правда была ценна? Неужели, он сделал что-то важное? Неужели… он хотел защитить жизнь девушки, которая его пощадила? И пощада от Люцифера была подарком, а не унижением?       Но ведь для того, чтобы так думать — нужно было любить свою жизнь. Разве Майклу было, что любить? Или он просто не хотел гореть в Аду?       Не хотел бы — не стал бы собой рисковать.       Боже, он себя совсем не понимал.              Ангел взглянул на доктора, хотел задать ей вопрос, но не смог его сформулировать. Линда мягко улыбнулась, кивая ему, отвечая заранее на любой вопрос.       Нет. Она ошибалась. Все в нём всегда ошибались — правдой это быть не могло.       Или могло? Почему от этих мыслей так странно грело душу?       — Линда? — раздалось за дверью палаты. Мартин опять кивнула — теперь уже сама себе.       — Я пойду, — сказала доктор, будто извиняясь. — Поправляйся, — и прежде, чем Майкл хотя бы спросил, зачем она вообще притащила ему фрукты, женщина скрылась за дверью.              Что ж…              Он с чистой совестью закрыл глаза, погружаясь в собственные мысли. Не отреагировал на визит врачей, которые что-то у него проверяли. Этот разговор всколыхнул в нём не меньше, если не больше. Линда почему-то верила, что Майкл был способен на поступок. Поступки-то он совершал — но часто довольно жуткие и совершенно неправильные. Но отчего-то этот она считала верным.       Может, со своей, человеческой колокольни? Да, глупости; но ему стоило бы прислушаться. Люцифер практически приговорил его к земной жизни, как некогда — их Мать. Ему нужно было начать разбираться в мотивах этих существ, чтобы понять, что именно нужно сделать, чтобы получить хотя бы призрачный шанс однажды вернуть себе крылья.       Правда, наверное, это всё равно было невозможно — но иметь эту тайную боль, мечту, ему никто не мог запретить.              Итак, это был хороший поступок — плюнуть на сомнения и приказ всемогущего брата, и попытаться спасти его от смерти, которая для него всё равно была бы временной. Он и его подружка спаслись, потому что Майкл, имея в виду, что оружие может быть особенным, решил встать между ними и пулей. Зачем? Послушать дурацкого совета болтливой лаборантки?       Но эту болтливую лаборантку все любили. Даже злодеи восхищались ею — Пит не убил её, хотя мог бы сделать это много раз. Может, он что-то бы и почувствовал, если бы продолжил с ней общаться. Так значит, Элла была достаточно мудрой, чтобы поступать правильно. Наверное, это ценилось.       Значит, он послушал её совета. Она думала, что Майкл — сотрудник фирмы брата, который теперь встал у руля. Она не знала, что он натворил едва ли больше недели назад — и, вероятно, никогда не узнает. Разве что после смерти, когда отправится в Рай и встретится там со всеми своими близкими. А его — что? Возненавидит?       Ну, а если Майкл сумеет искупить всё каким-нибудь поступком? Поступком вроде… защиты Люцифера и Хлои, например.       Губы его дрогнули. Тепло в груди стало ощущаться отчётливее, несмотря на оставшуюся лёгкую дурноту после удара по ране. Неужели, это было начало его второго шанса? Может, он был не так уж и плох? Мог бы сделать ещё что-нибудь, склонить весы на свою сторону — вдруг однажды кто-то сжалится и пустит его в Рай?       Сколько раз ради этого нужно будет поработать телохранителем-дублёром для его несносного брата?..       Майкл медленно погрузился в сон. Это было сложно — вторую таблетку из мешочка Евы он не рискнул выпить, да у него бы и не хватило сил развязать его, чтобы достать наркотик. Медики снова пришли и ушли; под его узкой, но крупной ладонью никто не нашёл тайник — это он чувствовал. Он чувствовал и боль, которую едва ли притупила таблетка и другие обезболивающие — и очень чётко слышал каждый свой тяжёлый вдох. В палате было довольно тихо, и Майкл вдруг сам испугался, когда его дыхание замедлилось, прервалось. Он едва не уснул в тот момент — но показалось иначе.       А если он попадёт в Ад? Если, как и думал, загремит на пожизненно-армагеддонное?       Интересно, кто-нибудь расстроился бы, если бы он вдруг не пережил этого тяжелого сна, что подступал со всех сторон, как бескрайняя тень Люцифера в одном из его кошмаров? Хлоя бы ни за что не расстроилась. Брат-близнец… неизвестно. Майкл помнил его лицо, слова, слышал голос будто наяву — но что-то внутри сопротивлялось. Он не мог поверить.       Аменадиил — чистый лист. Как повлияла бы на него Линда, наверное, так бы он себя и повёл. Может быть, расстроилась бы Ева — в Раю они неплохо общались, их даже можно было бы назвать друзьями — пусть и с натяжкой.       Мэйз наверняка сказала бы над его телом — «ну вот, кончился ублюдок», — и ушла бы, позванивая своими ножами.       А Элла… Элла. Элла?..              Ангел вздрогнул, сообразив, что стук, который показался ему частью сна, был настоящим. Кто-то стучал в дверь палаты — что было необычно, если подумать. Никто до этого не стучал: врачи входили, когда им было нужно, потому что Майкл, очевидно, был ещё не в состоянии подняться и попросить помощи, если она была ему нужна. Аменадиил и Линда, наверное, тоже вошли без стука — он не запомнил, увлечённый попытками заставить часть своего тела работать. Мэйз и Ева ворвались сюда, как к себе домой.       Голоса на «войдите» у него, конечно, не хватило. Но это бы и без того прозвучало глупо — человек за дверью, выждав несколько секунд, приоткрыл её. Майкл слабо улыбнулся глупому расположению этой двери: заглядывая в палату, стоящий в коридоре точно не мог увидеть ни кровать, ни того, кто на ней лежит. Видимо, посетитель быстро это сообразил — потому что ещё спустя мгновение дверь открылась шире.       Майкл взглядом искал кого-нибудь высокого. Аменадиила, который пришёл бы ему сообщить, что пора выметаться из больницы, чтобы Люциферу больше не пришлось на него тратиться. Может, самого Люцифера, который сказал бы что-нибудь расплывчатое, но имеющее примерно тот же смысл. Но это были не они — ангел понял это, когда перевёл взгляд ниже.       Это была Элла Лопес. Легка на помине — Майкл, конечно, не понял, сколько он сумел проспать, но он точно знал, что мысли об этой девушке были последними, что он запомнил.       — Привет, — сказала она. Постояла, потом поняла, видимо, что приглашения не будет, вошла. Приблизилась к кровати. — Майкл? — похоже, его взгляд казался ей стеклянным, и ангел моргнул, стараясь придать лицу осмысленное выражение.       — Да, — облегчение — после сна говорить стало немного проще. Похоже, вот сейчас таблетка Евы действительно стала ему помогать. — Привет.       Лопес улыбнулась. Подошла ещё ближе, по-хозяйски снова поправила ему подушку — и почему всех тянуло это сделать? — присела рядом. Не на кровать, в кои-то веки, а на высокий стул — для человека, который постоянно всех обнимал, Элла проявляла удивительно много такта.       — Как ты себя чувствуешь? — спросила она. Опять же — первая за целый день. Возможно, у него об этом ещё спрашивал доктор, но Майкл тогда был без сознания — и, конечно, ответить не мог.       — Сносно, — сказал он. Скосил глаза, разглядел в руках у Эллы большой бумажный пакет. Но девушка была в той же одежде, что и в день их первой встречи — неужели, не переоделась? До сих пор?.. — А ты…       — А в меня не стреляли, — предупредила его вопросы Лопес. Коснулась его руки, погладила её, от запястья до локтя. — Но пришлось хорошенько поработать, чтобы прижать эту сучку. Хлоя и Люцифер сейчас её допрашивают, — видимо, во взгляде Майкла отразилось непонимание, так что она пояснила: — Полковника. Ту дамочку, что продырявила тебя.       — А… точно.       — Мы её посадим, и надолго. Если бы помалкивала, могла бы начать сначала, раскрутиться — нет же, потянуло её стрелять по птичкам, — эта фраза неожиданно дёрнула за что-то внутри, как за ниточку — Майкл закусил губу. Птичка, да — бескрылая. Птичка, которую посадили в клетку до конца жизни. — Так что, — не замечая его заминки, продолжила Элла, — я была в участке весь вчерашний день. Пришлось и поспать там, правда, чуть не выбила себе глаз микроскопом, потому что была не в курсе, что планирую спать, но спать планировало меня, и мы как-то… — она качнула головой, — не договорились между собой.       — Бывает, — хрипло сказал Майкл. Лопес хмыкнула.       — Так что извини за мой вид, но зато… — и она подалась вперёд, поставила на кровать рядом с ним свой бумажный пакет. — Я пришла не с пустыми руками. Сделка такая: ты мне — моих живых друзей, а я тебе… — Элла вынула что-то из пакета, продемонстрировала ему. Майкл приподнял брови, когда понял, что это были какие-то сладости из автомата в полицейском участке. Те, кстати, что понравились ему больше остальных — и точно не те, что обожал его брат. Откуда она узнала?..       — Что…       — Это ещё не всё, — объявила Лопес. Встала, не дотягиваясь до пакета, начала выкладывать на тумбочку, к апельсинам Линды, всякую всячину. И — поразительно! — но она ни разу не ошиблась. Это было то, что ему и правда нравилось. Но как можно было угадать всё настолько точно? Неужели, она тоже всё это любила? — Взяла на свой вкус, — подтвердила его мысли Элла. Майкл приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но не сумел ничего сформулировать.       Наконец, у него получилось:       — Спасибо, — пробормотал он. Ничего лучше не придумал.       — О, и ещё… — Лопес на секунду прервала свою деятельность, глубоко вздохнула. Отчего-то будто стала печальнее — но тут же встряхнулась, повеселела. Обошла кровать, осторожно прикоснулась к его правой руке. — Это.       Майкл, точно набравшийся после сна сил, приподнял голову. Чуть нахмурился, когда понял, что девушка что-то надевает на его полупарализованную руку, попытался разглядеть, что же там теперь такое, но она коснулась его плеча, укладывая обратно.       — Это браслет, — сказала Элла. Глаза у неё почему-то странно блестели, как будто не сами по себе, а от… — Из тех, что плёл Дэн. Этот камень, не помню, как называется, в общем — он прочищает организм. Ускоряет жизненные токи, улучшает кровообращение, и всё такое… — она затянула узелок и бережно опустила его руку обратно. — Тебе должно стать лучше. С ним.       Майкл на несколько секунд забыл дышать. Ему хотелось сказать, что это просто кусок кристалла, кажется, даже не натурального, что он никак не поможет ему — но отчего-то не мог этого сделать.       Может, от того, как она на него смотрела.       — Спасибо, — вместо резких слов о бесполезности подарка сказал он. Лопес, широко улыбнувшись, кивнула.       — Ты можешь есть? — спросила она. Запоздало, конечно — надо было подумать об этом раньше, до того, как она притащила треть автомата с едой. Майкл пожал плечами — движение впервые за долгое время не отозвалось болью. — Думаю, тебе можно, ведь пуля не задела… — она прикусила язычок, будто не хотела обидеть его. Это было безумно мило. Элла, вдруг понял Майкл, была единственной, кто думал, что он просто самоотверженно рискнул жизнью. Ведь она считала, что он обычный человек — что, следовательно, любой пистолет ранит его. Все, кто приходил до этого, были в курсе: он просто не знал о том, что может пострадать. Соответственно же к нему и относились — даже несмотря на благодарность за спасение друзей.       Но Элла верила, что Майкл просто спас тех, кто был для неё важен.       — Не знаю, — сказал он, — я не пробовал.       — Давай я попрошу у медсестёр обед для тебя?       — Ты же принесла кучу всякой еды, — хмыкнул ангел.       — Сначала полезное, а потом вкусное, — парировала девушка.       — Договорились, — практически в шутку сказал он.              Но это и правда случилось. Лопес действительно сходила к медсёстрам и откуда-то достала целый поднос пресной, но полезной больничной еды. Майкл попытался сесть, и у него почти получилось — но Элла запретила ему напрягаться. Она кормила его, как маленького человеческого отпрыска, с ложки — наверное, если бы это увидели его братья, они бы всю жизнь над ним потешались. Но голод давал о себе знать — впрочем, гордость тоже. Так что скоро Майкл убедил криминалистку отдать ложку ему, и просто придерживать рядом тарелку.       Двигаться, конечно, было сложно, да и к тому же — рука у него была только одна, и та прятала мешочек с наркотиками. Но он справился.       — Ну, и как тебе? — весело спросила Лопес, когда ангел в очередной раз скривился.       — Отвратительно. Им бы в Адской столовой работать, — абсолютно несъедобное склизкое пюре с трудом удалось проглотить. — Может, хватит меня пытать? Я и так едва не отправился в пекло, — Элла отставила тарелку. Приложила палец к губам, прислушалась — и невероятно тихо, ловко открыла какую-то шоколадку.       — Ты заслужил, бро, — шёпотом сказала она, отламывая маленький кусочек. Майкл позволил ей сунуть этот кусочек прямо ему в зубы. Получилось забавно.       Они дурачились, Элла предложила ему ещё кусочек, и ангел хотел придвинуться ближе — не рассчитал, понадеявшись на наркотики, замер, рука немедленно сползла к ране, дыхание едва удалось задержать, чтобы не вскрикнуть. Лопес немедленно исчезла со своей шоколадкой — мягко притронулась к его плечам, осторожно потянула вниз, уложила. На этот раз не стала поправлять подушку.       Момент веселья был испорчен. Майкл виновато взглянул на девушку, когда его отпустило — тело, кажется, ослабело, мерзкая слабость разливалась по конечностям, даже заполняла голову, словно хотела одурманить.       — Извини, — выдохнул он. Элла подняла брови.       — Чего?..       — Извини… что приходится возиться, — звучало жалко, но ведь и правда — больше никто не догадался его покормить. Наверное, питательный раствор поступал к нему через капельницы — но он уже почти день был в сознании. Можно было бы дать еды, настоящей, но даже врачи… Нет, он не должен был так себя жалеть.       — Перестань, — посоветовала ему Элла, в шутку угрожая — будто бы сжимая горло обеими руками. Он издал глухой смешок.       — Просто… зачем ты тут? Почему терпишь меня?       Лопес, отпустив его шею, пожала плечами.       — У меня выходной, — и Майкл вздрогнул, трезвея. Действительно. Скорее всего, у неё был выходной после полутора суток работы — и потому она решила выделить время, чтобы навестить человека, который был для неё никем, но который спас важных для неё людей. А на что он надеялся?..       — Ясно, — ангел медленно опустил взгляд. Конечно, его бы никто никогда не выбрал. Просто Элла такой была — светлой, хорошей. Её даже не хотелось использовать против Люцифера.       Её рука скользнула по его груди. Легонько стукнула. Раздался странный, неуместный звук — кажется, смех. Она над ним смеялась?       Майкл рискнул поднять взгляд на Эллу. Она качала головой.       — Эй, — улыбка была мягкой, — я же говорила. Я пытаюсь проводить время с друзьями. С теми, кто дорог. Помнишь? — и обдало теплом, когда до него дошло: Лопес шутила. Она действительно пришла ради него — после почти двух суток работы, притащив дурацкий браслет, какие-то вкусности и прочую чушь.       Он позволил себе улыбнуться. Элла наполняла его светом — наверное, так было с каждым, с кем она общалась. Может, девушка не понимала этого, но сейчас она подарила ему надежду: его мысли перед сном и правда чего-то стоили. Майкл чего-то стоил. Его поступок был ценен, и, следовательно, он сам — тоже.       Лопес встала с кровати, куда села, чтобы ей было удобнее кормить его. Стряхнула с одеяла крошки, наклонилась — и тихо прошептала:       — Consiga bien, мистер. He orado por ti*, — Майкл судорожно вздохнул, когда девушка мягко прикоснулась губами к его лбу. Ласково провела рукой по волосам, чуть растрепала их, наверное, вместо объятий и банального «спасибо».       Ангел не верил, что с ним может происходить что-то похожее. Никто никогда не проявлял о нём заботы — такой открытой, нежной. Люцифер, кажется, пытался что-то изобразить — но ему было достаточно коснуться горла брата, чтобы напугать его. Но Элла не пугала, Элла была просто человеком — и она не винила его ни в чём. Она не знала обо всём, что он натворил. Она могла бы помочь ему, хотя бы скрасить эту тёмную жизнь, если будет хоть иногда с ним разговаривать, и…       Майкл, отложив мешочек с наркотиками, с трудом сдвинул левую руку. Это было сложно после нового приступа дурноты — но его тянуло к свету, и это было нормально, если его судьбой была жизнь в тени. Вдруг хотя бы кто-то захочет видеть в нём что-то большее, чем просто двойника его идеального брата?..       Он приподнял ладонь. Ощутил тепло, источник которого был совсем рядом. Собрался прикоснуться к нему — дотронуться до руки Эллы, что-то ей сказать, но не успел.       Дверь в палату приоткрылась.       — Элла? — позвал кто-то. — Ты ещё долго? — девушка отстранилась, и Майкл вскинул на неё вопросительный взгляд.       — Сейчас, Кэрол, — пообещала она. И что-то внутри, что только что полыхало надеждой, замерло. Перестало дышать. Медленно стало угасать — и вдребезги разбилось, когда он увидел, как Лопес улыбается, прикрывая глаза, когда слышит этот голос, что обещал подождать её в машине.       Она была занята. Она уже кому-то принадлежала. Её рядом с ним держал один момент, и она бы забыла о нём, едва ступив за порог палаты.       Он не мог претендовать на её свет.       — Ты молодец, — сказала Элла, — что послушал мой совет. Иногда приказы стоит нарушать, да? — она подняла что-то с пола, какую-то упаковку. Стала неумолимо отстраняться, хоть всё ещё стояла рядом. Майкл молча смотрел на неё. — Свобода того стоит, бро. Ты однажды это поймёшь. Она… очень ценна, — и Лопес отступила назад, улыбнулась ему на прощание, кивнула кому-то за дверью. — Поправляйся, — уже на английском повторила она.       — Да, — с трудом выговорил Майкл.       И опустил веки, когда за криминалисткой закрылась дверь.              Нет, он не ждал человеческой любви, которая перепала его братьям. Он не верил, что его можно любить — в отличие от Люцифера, ему об этом фактически говорили с детства. Но Майкл очень хотел хотя бы кому-то нравиться — может, вечерами по субботам пить кофе с Эллой и слушать её дурацкие никому не нужные новости. Может, она бы слушала его в ответ — потому что на самом деле, с того дня, как Люцифер отрубил ему крылья, и до момента, как брат попросил помощи, Майкл не произнёс ни слова. Он не пытался демонстративно молчать — ему просто не для кого было говорить. Никто не хотел его слушать. Даже в баре — достаточно было молча показать на стакан, и ему наливали, что нужно.       Девушки не смотрели на него, мужчины не замечали в упор, не видя в нём соперника.       И, похоже, даже для самых дружелюбных людей он был в реальной жизни пустым местом. Если только не спасал их настоящих друзей ценой пули у самой печени.       Майкл открыл глаза, сжав в руке мешочек с таблетками. Тень победила — ей не обязательно было быть настоящим мраком, чтобы затмить его сознание.              Что ж — ему не стоило ждать, что кто-то захочет с ним знаться после всего того, что было им содеяно. Пусть к искуплению всегда был долгим, Люциферу понадобились миллионы лет, чтобы папа просто обратил на него внимание. Майкл натворил намного больше — и одного хорошего поступка было мало даже для того, чтобы начать искупать свои ошибки. Он не заслужил похвалы. Не заслужил никакого внимания.       Майкл поверил в возможность спастись — его поднимала каждая из трёх сегодняшних встреч всё выше и выше, он почти уверовал. И единственная мысль разрушила всё: это было бесполезно.       Ева и Мэйз были вместе. Аменадиил и Линда — тоже. Этот парень, Кэрол, похоже, был с Эллой. Люцифера, который пытался помочь ему — Майкл оттолкнул сам. Но у него была Хлоя — и все они наслаждались друг другом, жили друг другом.       А он?.. И правда никому из них не был…       Он не был им нужен. Если Майкл хоть капельку прав насчёт брата — то и Люцифер всего лишь испытывал чувство вины по поводу того, что с ним случилось. Он не сожалел о том, что Майкл мог умереть — он сожалел, что это случилось бы из-за него. Люцифер не думал о его чувствах. Он думал о своих.       Значит — всё, что было сегодня сделано, было вызвано чувством вины. Они приходили к нему, пытались убедить, что он поступил хорошо — но это ничего не значило. Все бы снова ушли. Снова оставили бы его. Снова перестали бы с ним здороваться при встрече в «Люксе».       Так может, ему хоть сейчас действительно поступить правильно?       Не чувствуя иной боли, кроме той, что вгрызалась в его грудь, Майкл быстро закинул в рот ещё две таблетки из мешочка Евы. Полежал. Медленно откинул с себя одеяло. В этот раз таблетки подействовали быстрее. С трудом, но он заставил себя подняться. Бок онемел, совершенно не ощущался. Хорошо. Наркотиков в мешочке оставалось ещё очень много. Он успеет уйти подальше.       Может, это было глупо. Скорее всего, это было глупо — но, по крайней мере, Майкл избавит всех от этих неловких моментов, когда они должны притворяться, что он им нравится.       И заодно, пожалуй, снова попробует воспользоваться щедро подаренным советом Эллы — почему бы и нет?       Посмотрит, что такого прекрасного в этой, как там её — свободе.              

***

             Хлоя хмуро закрыла папку с делом, когда у Люцифера зазвонил телефон. Денница недовольно дёрнул пиджак, сунул руку в карман. Хотел было сбросить звонок, но Декер кивнула ему — и он всё же ответил.       — Алло? — не менее хмуро, чем она сама, сказал он. Помолчал. Лицо его изменилось. — Что сделал?       — Что там? — спросила Хлоя. Люцифер взглянул на неё, помедлил, отстранил от уха телефон, включил громкую связь.       — Мистер Денница, — раздался приятный терпеливый женский голос. — Ваш брат сбежал из больницы.