***
Кажется, злость из-за того, что его брат флиртует теперь еще с двойником, разогнала кровь по его телу, и проклятая рана на спине вновь открылась. Сочилась и ныла. Проклятие! Давно же он не испытывал такой боли и страдания от ран. Он привык, что они были ничто и мгновенно закрывались, а теперь… Чтоб эту Гилберт и ее зубочистку!… — Ммм, — вырвалось из его рта, когда Клаус пытался дотянутся до раны, чтобы вытереть кровь, но это было жутко не только больно, но и неудобно. — Черт!.. — Ты так себе только еще и руку вывернешь, и не более, — вдруг произнес голос, и резко повернув голову, он увидел двойника, который вновь умудрился прокрасться к нему, и сейчас стояла в дверях его комнаты в своей нелепо домашней, но открывающей взору все самое интересное, малиновой пижаме состоящей из шорт и рубашки. «Неудивительно, что Элайджа вновь попался на эту удочку», — недовольно подумал Клаус, не без удовольствия полюбовавшись на стройные ножки очередной Петровой, которая, несмотря на лицо, была совсем не похожа на своих предков. Даже цвет глаз и тот был немного, но иным. А про волосы, черты лица и фигуру, что немного, но изменились из-за беременности, и того говорить нечего. Впрочем, как бы не была она мила его глазу, ему меньше всего хотелось, чтобы эта женщина видела его слабым или уязвимым. А еще ему очень уж не хотелось видеть удовольствие в ее темных глазах при виде его боли. Пока он прибывал в размышлениях, Елена тем временем подошла ближе, и строго сказала: — Повернись и не дергайся. Она села за его спиной, и беспардонно отобрала марлю, которой он пытался вытереть кровь. — С чего вдруг ты решила играть в сестру милосердия? — грубовато сказал Клаус и горько засмеялся. — Разве тебе не доставляет удовольствие моя боль? Мои мучения, и… Ауч! Его спину вдруг невыносимо зажгло, когда девушка вылив что-то из зеленого пузырька на марлю, прижала ее к ране, и гибрид невольно вскрикнул. — Потерпи, это быстро пройдет, — ровным голосом, без следов жалости, сказала Елена, продолжая обрабатывать его спину. Но тут гибрид дернулся, и резко встал. — Уходи, — громко рыкнул он, и указал на дверь. — Мне нужна ни твоя забота, ни твое сострадание! Ясно? Иди, и с Элайджей нежничай! — он развел руки в сторону, и с усмешкой, добавил: — Только предупреждаю заранее, Хейли может это не понравится. Она весьма неравнодушна к нему, как и, кажется, и… Тут раздался треск, и голова Клауса дернулась в сторону. Его щеку жгло, а уголке губ он с удивлением ощутил металлический привкус. Гибрид медленно поднял руку и коснулся губ, а потом посмотрел на кровь, что осталась на его пальцах. — Ты ударила меня, — с долей невольно восхищения, пробормотал он, и поднял взгляд на двойника, чей взгляд потемнел и пылал праведной яростью. — Ну ты и козел, — выплюнула она, уперев руки в боки. — Я пришла тебе помочь, несмотря на то, что ты этого не заслуживаешь, а ты на меня еще и орешь? Боже! Мне нужно было взять кинжал и добить тебя, а не пытаться избавить от боли, сволочь ты этакая!.. Девушка рыкнула, и раздраженно вскинула руки. После чего бросила марлю на постель, и схватив бутылку, хотела уйти, но взгляд Клауса зацепился за ее живот, который на миг открылся, когда она подняла руки. А точнее за рубец, который тянулся от пупка и вниз, прячась где-то под шортами. Клауса почему-то очень заинтересовал этот шрам, которого прежде точно не было, и не успела девушка и шагу сделать, как он, сев обратно кровать, обхватил ее за талию и притянул к себе. После чего, весьма беспардонно развел в стороны полы рубашки, и коснулся рубца. — Откуда он у тебя? — хрипло спросил гибрид, подняв взгляд на замершую Елену, которая рефлекторно уперлать ладонями ему в плечи, чтобы оттолкнуть. — Это не похоже на след от ножевого ранения… И впрямь, шрам был слишком длинный, и ровный для удара ножом. Это было больше похоже… — Какая разницы? — рыкнула Елена, и попыталась его толкнуть, но бесполезно. Гибриду слишком сильно хотелось знать, кто посмел тронуть его двойника, кто посмел коснуться матери его первенца. Какая же это все-таки странная концепция… А ведь это «гордое» звание еще неделю назад принадлежало Хейли. Елена тем временем еще раз его толкнула и попыталась выбраться из плена его рук, но когда и в этот раз ничего не вышло, не выдержала, и крикнула: — Меня вскрыли, как свинью и украли Солу прямо из моей утробы, ясно?! А теперь отпусти! Клаус пораженно моргнул, ожидая подобного ответа в последнюю очередь, и невольно даже ослабил хватку, чем и воспользовалась Елена. Она выскользнула из его рук, и выбежала из комнаты. Прочь от этого проклятого гибрида, прочь от его горячих рук. Прочь!..***
Утро добрым не бывает, и Елена знала это. Но все же надеялась, что когда солнце взойдет над городом, который более не сотрясали всякие катаклизмы, все будет… как-то иначе. Лучше может?.. Да, это глупо. Вроде же сама живая, Солу больше не лихорадило, аппетит ее вернулся, и землей не плевалась, Роза все более активно проявляла свои способности к ходьбе, и нахмурив от усердия брови, топала вокруг кровати, держась за покрывало, Давина, эта несчастная девочка была жива, и ее подруги, но… …Елена была напряжена. И не только от того, что она все еще была в этом проклятом доме, и того, что произошло в спальне гибрида накануне, нет. И четыре объявления, по которым она позвонила с утра пораньше, и которые оказались уже либо некотируемыми, либо с двумя детьми в квартиру отказались пускать, тоже были не причем. Нет. Мысли об этой странной Далии, вот что ее не отпускало, как и ощущение, что буря не утихла, а была только впереди. А еще ей казалось, что за ней кто-то наблюдает. Грешным делом, она подумала на Эстер, но глубоко в душе была уверена, что это не она. Но знала, что это был взгляд не из этого мира. Точно какой-то призрак сверлит дырки в ее теле, и в конце концов, это стало настолько невыносимо, что Елена захотела лишь на миг от этого скрыться, и собрав девочек, решила прогуляться. В толпе явно терпеть это легче, чем в комнате, где она была заперта, как в тюрьме. К несчастью, Клаус притащил сюда не все ее вещи. Коляску уж точно. Но переноска и кресло для Розы были здесь, и одев девочек, она решительно вышла их комнаты. — Далеко собралась, любовь моя? — спросил Клаус, неожиданно появившись на ее пути, когда она спустилась по лестнице вниз, во дворик, где по углам сидели вампиры, как в вечерней кафешке и попивали бурбон. Она бы тоже не отказалась от стаканчика, но кормящая мать не могла себе такое позволить. — Я хочу уйти, — резко сказала Елена, чувствуя срочность в своих костях, и не желая говорит с гибридом, что выглядел куда лучше, чем вчера. Видать даже та малость чудо-средства, что попала ему в рану, помогла. — Мне нужно подышать воздухом и девочкам тоже. Гибрид выразительно посмотрел на нее, но не сдвинулся с места. — Клаус, я должна… — сквозь зубы, продолжила Елена. — Нет, не так. Я хочу уйти. В конце концов, я не твоя пленница, и жить я здесь не собираюсь! — А вот тут я бы поспорил, — сказал Клаус, и усмехнувшись, повернулся к вампирам, что успели притихнуть, и теперь с любопытством смотрели на нее. Видать поражались, почему ее еще не сожрали. — Дамы и господа! — высокопарно начал гибрид. — Как вы знаете, у меня должен был родится первенец! Наследник этого милого королевства, которое все вы зовете домом! Но как выяснилось, мисс Маршалл, подарит мне уже вторую дочь! А мать моего первенца, — тут он драматично указал на нее, и добавил: — Вот эта прекрасная леди. Ее зовут Елена и вы должны с уважением относится к ней, и… — он наклонился, и прежде чем, Елена успела моргнуть, гибрид уже взял на руки Солу, и гордо представил: — Конечно же, к моей наследнице — Сольвейг Майклсон. Однажды, эта девочка будет править империями, но, а сейчас она самая ценное сокровище, что есть в этом городе и во всем мире, — мужчина прищурился, и оглядев всех резко похолодевшим взглядом, он закончил: — А если с ней, что случится, весь город утонет в крови. Может даже вашей. Или ведьм, — он кратко поднял взгляд на балкон, где стояла до сего момента незамеченная Хейли, — или оборотней. Судя по выразительному взгляду, последние слова предназначались именно брюнетке, которая, очевидно, была и сама волчицей. Ну какой сюрприз. Но мысль, что Клаус, даже по незнанию не мог не выбрать обычных матерей для своего потомства, быстро выветрилась из головы Елены, когда она кристально ясно осознала, что гребаный Клаус, только что, громко и ясно заявил права на Солу и… на нее, и теперь они полностью в его власти. «Проклятый собственнический мудак!.. И как он не понимает, что только что повесил на их спины, а заодно и Розы, огромные мишени! Надо было его все-таки добить!» — сердито и обреченно подумала Елена, и едва сдержалась, чтобы по-детски не топнуть ногой от досады. А невидимый взгляд тем временем стал насмешливым и ехидным. Елена прям чувствовала его, и была уверена, что слышала отголосок ядовитого смеха.