Искра в темноте. Дьявольское наследие

Просьба высадить ее около отеля оказалась проигнорирована. В принципе, Елена и не сомневалась, что так будет. Но попробовать-то стоило. К счастью, в доме ее словесно «пытать» на предмет уточнения ее рассказа о том, что произошло и что сказала Эстер, что было кратким пересказом того, что она уже сказала Хейли, Елену не стали и «позволили» спокойно вернутся в комнату, где она уже прибывала ранее в этот день. И если идея переночевать в доме Первородных была не такой уж и страшной, но когда она вошла в комнату, и нашла там все свои вещи из мотеля, и те, что оставила в квартире, включая колыбели девочек, Елена начала дымиться. Этот мудак явно показывал ей тем самым, что она может даже не рыпаться, а идею найти другой дом выбросить из головы. И будь она способна покинуть город, то немедленно бы развернулась и ушла, но… …она не могла. Город стал ее тюрьмой, но сообщать Клаусу об этом его преимуществе перед ней, Елена не хотела, посему и просить его помочь, она не станет. Но к кому обратится? Ведьм-то в ее знакомых ныне не было. Черт!.. Но в данный момент, Елена решила отложить эти мысли на потом и отдохнуть. Она аккуратно переодела и обтерла детскими влажными салфетками девочек, стараясь их не разбудить, потому что если это все же сделать, то концерт на всю ночь обеспечен. К счастью, ее миссия была успешной, и ни Роза, ни Сола, даже не дернулись, пока их Елена ими занималась. Везет им. Сама-то она хоть и приняла душ, да и переоделась в пижаму, на сон и не надеялась. В последние два месяца Елена вообще мало спала. Шесть часов в неделю — это был ее новый максимум. Хорошо хоть она еще не валилась с ног. Впрочем теперь, в связи с последними событиями, игнорировать странности, что с ней происходят и изменения, было глупо и невозможно. С ней определенно что-то было не так. Елена мало спала, но не уставала, она могла исцелятся, по крайней мере, мелкие раны ей были нипочем, ее слух был острее, и… «Визиты» на сторону эти. Ведь второй раз уже, хотя с Джоном все ощущалось по-другому. Или нет? Боже! Она так запуталась. А про ту одержимость и вспоминать не хотелось. А может это и вовсе не одержимость? Может это она? То видение стало уже мутным в ее сознание, и расплывчатым. Да и Елена ведь не могла отрицать, что стала жестче и даже несколько жестокой. Могла человека вот убить. Или нож ему в спину всадить. Хотя, строго говоря, Клаус не совсем человек, но все же… — …проклятие, — тихо выругалась Елена и откинув одеяло, встала с кровати, понимая, что сна у нее не в одном глазу, а от мыслей начинала болеть голова. Она встала с кровати, и рефлекторно проверив девочек, схватила радио-няню, и вышла в коридор. И только там сообразила, что она не у себя в квартире, где такое проделывала уже не раз, а доме, полном вампиров, и прочих не доброжелательных рож. Месте, где уже точно не стоит бродить по коридорам в рубашке с короткими рукавами и шортах, что заменяли ей пижаму, что найти кухню и отведать чашечку чая. Но едва в голове Елены промелькнула мысль о чае, как у нее ах слюни собрались в горле, так ей захотелось чаю. А еще кексов с шоколадной крошкой. Ну или хотя бы печенья. Или просто чаю. Пару минут помявшись, и решив, что дочь Клауса с ним же под одной крышей, тронуть не должны, все же отправилась на кухню, путь к которой ей еще пару часов назад показывала Ребекка, надеясь быстренько налить чаю взять чего-нибудь съестного, и вернуться назад. Желательно так, чтобы ее никто не заметил. Про «не услышал» думать было бессмысленно. Уши вампиров как локаторы, все могли уловить. Гребаные клыкастые! Всю жизнь ей испога… — Элайджа!.. — испуганно выдохнула Елена, когда успешно добравшись до кухни и включив там свет, внезапно наткнулась взглядом на высокую фигуру старшего Майклсона, который замер около окна с чашкой в руках. Она надеялась, что чая или кофе, но Елена не забывала где она, так что там вполне может быть и кровь. Сам Первородный был непривычно неформально одет. Нет, дорогие брюки и рубашка были на месте, но пиджак отсутствовал, а рукава были закатаны до локтей. Ему шло. Причем очень. Он был даже очень сексуален и горяч в таком виде. Впрочем, он с первой встречи таким казался, что тут говорить. Да и кому бы так могло не показаться? Только слепой дуре. Или лесбиянке. Хотя и тут все неоднозначно. — Не спится? — уже спокойнее добавила она, и сделала пару шагов вперед. Туда, где еще в прошлый раз заметила пачку с чаем. Елена, как можно не принуждение, поставила на стол радио-няню, и стала искать кружку и ставить чайник, игнорируя то, как вампир, таким же, как и она его, оценивающим взглядом окинул ее голые ноги, и пижаму. — Кажется, я должен извиниться, — после пары минут молчания, промолвил Элайджа. Он отставил свою кружку, и подошел к Елене, которая, проклиная свой маленький рост, не могла дотянутся до чашки. Мужчина встал рядом с ней, отчего ее на миг обдало его приятным одеколоном, и достав ей чашку, сам стал заваривать чай. Елена усмехнулась, и прислонившись бедром к столу, сложила руки на груди. — Если кажется, то извинись, — сказала она, наблюдая, как мужчина отточенными движениями совершал таинство заваривание чая, и ехидно добавила: — Но предупреждаю: одного заваренного чая будет мало, чтобы я простила то, что ты, после того, как в последний момент передумал, и не убил брата, даже не имел совести вернуться, и извиниться. Элайджа на миг остановился, все еще стоя к ней своей сексуальной спиной, а потом развернулся, и поставив перед ней изящную чашку, стоящую на таком же изящном фарфоровом блюдце с ароматным чаем, прищурившись замер перед ней. — Извинился за то, что не вернулся? Ни за то, что не убил Никлауса, ни за то, что эликсир не подействовал, или за то, что не уберег тебя от того, что с тобой сделал мой брат… — непонимающе спросил он сложив рука на груди. — Просто за то, что не вернулся? Елена с наслаждением сделала глоток чая, и спокойно сказала: — Ну да. Ты пришел такой благородный рыцарь. Внушил бедной мне, что таковые еще не вымерли, произвел впечатление так сказать, а потом исчез. Нет. То, что ты пощадил брата, я понять могу. Брат же все-таки. Семья и все такое. В этом мы с тобой похожи, но это… Это было по-свински. При упоминаниях о братьях, Елена на миг загрустила вновь вспомнив о Джереми. Попытки связать с ним по телефону, вдруг он восстановил старый номер, были провальными. Дозвонится до Аларика тоже не удалось. Были еще Кэролайн или Бонни, но… Им она так и не решилась пока позвонить. Да и что они могли? Они же не няньки ее брату. Да и она, как бы, без вести пропавшая. Был еще Мэтт... Но он тоже не отвечал. Эх… Элайджа тем временем усмехнулся и покачал головой. — Странная ты девушка, Елена Гилберт. Даже по сравнению с другими двойниками, — с улыбкой сказал он, и приподняв одну бровь, добавил: — Нет, это я понял еще тогда, когда ты всадила себе нож в живот, чтобы добиться моего согласия на сделку, но… Теперь я понимаю, что это были только цветочки. Н-да… Даже мне, на моем то веку, мало попадалось женщин, которые в один момент могли быть холодной и расчетливой, могла спокойно выстрелить в женщину, а в другой нежной и теплой, беспокоящейся о том, что парочка девочек мерзнут после того, как их омыл ливень. — Это должно звучать как оскорбление? — невинно спросила Елена, делая еще один глоток, и понимая, что Элайджа явно мастер заваривать этот напиток, ибо вкуснее чая она еще не пробовала. Он улыбнулся еще шире. — Нет, — тепло сказал Элайджа. — Это был комплимент. И восхищенный комментарий твоей необычной личности, милая Елена. — Ммм, — протянула Елена и покачав головой, кокетливо добавила: — Это преступление быть таким очаровательным, Элайджа. Я могу и влюбиться в тебя. И тогда Хейли меня убьет, и мои дети останутся сиротами. Этого хочешь? Мужчина моргнул, а потом засмеялся. Легко и беззаботно. Елене понравился его смех, да и он так казался куда как моложе. — Все же ты и впрямь звезда среди женщин, Елена Гилберт, — дразняще ответил Элайджа, проклиная себя же за то, что, кажется, вновь попал под чары Петровых, даже несмотря на то, что чувствовал к Хейли. Черт!.. Он точно проклят. Не знал он и то, что в этот момент неподалеку от кухни застыл Клаус, и услышав разговор между его двойником и братом, заскрипел зубами. Его вдруг накрыла иррациональная ревность и злость. В конце концов, что его брату мало Хейли? Мало одной женщины, которая является матерью его ребенка, так он теперь и за вторую(или первую?) взялся?!.. Ну уж нет! Клаус сжал кулаки по бокам, и резко развернувшись, ушел к себе, не желая это более слушать. Или видеть.