Искра в темноте. Дьявольское наследие

Елена, задрав платье, и придерживая его руками, быстро бежала по пустой улице куда глаза глядят, и панически прислушиваясь к любому звуку. Она была босая, ибо в туфлях далеко не убежишь, особенно от разозленного вампира, но ей пока удавалось совершить тот подвиг. Но как долго?.. Едва Хейли испарилась, она подорвалась и выбежала наружу, и с тех пор и бегала по потустороннему Новому Орлеана, уже почти не чувствуя ног. Что странно, это же ведь был мир духов, но легкие у нее горели вполне себе реально, грудь болела, а ноги были уже сбиты в кровь. Паника, что стала сжирать ее душе так же не помогала. Она не понимала, почему Хейли удалось вырваться, а ей нет, и боялась, что все же застряла здесь. Навечно, и лишь с одним Майклом в компании. Елена не сомневалась, что если это так, то ее вечность будет полна мук, когда он ее все же поймает. Майкл только за то, что она родила от ненавистного ему ублюдка, будет ее рвать на куски и ломать кости. Но сил бежать у нее уже не было. Елена выдохлась, и подойдя к стене, что была между витринами магазинов, она прислонилась к ней, и на миг прикрыла глаза, слушая свое свистящие и хрипящая дыхание. А потом ей на рот легла влажная рука, и ее затащили в переулок. — Ммм, — мычала она, пытаясь отбиться от нападающего, хотя и знала, что это бесполезно, но когда смогла все же разглядеть его, то замерла и обмякла. Ведь это был не Майкл. Это… — Итан?.. — неверяще выдохнула Елена, когда рука с ее рта исчезла. Ее руки упали во швам, а широко распахнутые глаза, лихорадочно шарили по лицу мужчины перед ней. По лицу Итана. Он выглядел так же ужасно, как и те два раза, что она его видела, но сейчас его неестественно былые глаза были полны разума и знакомого тепла. — Еле-на… — натужно прохрипел он будто ему было трудно выдавливать из горла каждую букву. — Ро-за… Девушка шмыгнула носом, чувствуя, как глаза наполняются слезами при виде жадного любопытства и отчаяния узнать о дочери во взгляде мужчине, но все же сумела улыбнуться, и тихо произнести: — Она чудесна. Уже шустро ходит. Хотя и бывает, что хитрит, чтобы ее на ручках поносили. Пытается говорить. Яблоки любит. Елена сделала рваный вдох, но, чувствуя, что времени мало, продолжила: — Боже, она так на тебя похожа… Особенно, глаза… Она скучает по тебе… И Мие. И это была правда. Иногда Роза капризничала и так грустно плакала, зовя «аму» и «даду», что у нее сердце разрывалось от знания, что этому не бывать, и никто, кроме нее, не придет. А когда Елена показывала ей фотографию Мии и маленькой еще Розы, что нашла в сумке, и ту, с Итаном, что смогла найти в интернете со статьей о пропаже Миии Уинтерс все эти годы назад, она могла замереть и долго-долго на них смотреть, тыкая в фото пальчиками. И спать любила, завернувшись в ветровку Итана, ту самую, что он отдал дочери напоследок, и которую Елена бережно постирала и сохранила. Губы мужчины дрогнули в печальной гримасе, а из глаз потекли слезы. Черный и густые, как смоль, но слезы. Елена тоже всхлипнула, и прикрыв рот руками, на миг прислонилась лбом к плечу мужчины, что ей стал близким другом, за тот короткий срок, что они пробыли в той проклятой деревне. — И я тоже по тебе скучаю, — тихо призналась она единственному мужчине, что внушал ей хоть какое-то чувство безопасности за последние пару лет. — Мне так жаль, что ты не можешь быть здесь и сам все это увидеть. Не можешь быть рядом с дочерью… Быть рядом с нами. — Я… Я… мне… — попытался сказать Итан, неловко положив щеку ей на макушку. — …то-же… Тут раздался крик, отчего Елена вздрогнула и резко обернулась. — Петрова! — крикнул голос Майкла откуда-то из глубин улиц. — Выходи! Кроме нас здесь все равно никого нет! И я тебя все равно найду!.. А потом пойдет потеха! Он зловеще засмеялся, а Елена против воли задрожала. — Я… Я… теперь ч-часть т-тебя… Сол-лы и… и Ро-зы… Б-Будь с-сильной… Ты-ты сможешь… А… т-теперь… Бе-беги… — кое-как просипел Итан, и на миг сжав ее плечи, вышел из проулка. И задрав голову вновь издал тот жуткий звук. Елена зажала уши, но послушалась, и выбежав на улицу, побежала прочь, слыша, как где-то вдалеке застонал Майкл, чьи «нежные» вампирские уши не могла выносить этого крика.

***

— Почему не выходит? — рыкнул Клаус, когда спустя десять минут после того, как проснулась Хейли, Елена все еще не подавала признаков жизни. Софи и Давина уже вместе пытались разрушить чары на ней, но они были сильнее, чем те, что были использованы на Маршалл. — Я не знаю! — крикнула Деверо, и так чувствуя себя иссушенной, как лимон. И гибрид, весящий над ее плечом, и сверкающий желтыми глазами, не помогал. — Я прочла отменяющие заклятие! Сотню раз уже! И Давина тоже! Но не помогает! Что-то намеренно держит ее в том мире, и я не знаю что! — Мать? — предположил Элайджа, поймав взгляд брата, и помогая при этом сидящей на стуле Хейли выпить воды, и оттереть лицо от крови. Клаус рыкнул, а Сола, чей плачь сошел на нет, и теперь она просто тихо икала, засопела, крепче сжимая в своих пальчиках его галстук. Он тут же перевел взгляд на девочку, думая, что испугал ее, но Сола скорее устала от долгого плача. Ее покрасневшие глазки слипались, щечка лежала на его плече, тело стало совсем бескостным в его руках, и ее стоило бы уложить в кроватку, но гибрид просто не мог спустить ее с рук. Казалось, стоило это сделать, как та исчезнет. Тут Хейли оперлась на спинку и встала, отмахиваясь от руки Элайджи. Она неторопливо подошла ближе, и протянула руки к гибриду. — Давай, я отнесу ее наверх, — все еще хрипловато сказала Хейли. — Заодно проверю ее сестру. Бедняжка тоже, наверное, напугана, а никто из нас ее и не проверил. Но Клаус даже не шевельнулся. — Она сестра моей дочери, — раздраженно сказала Хейли. — Я не собираюсь причинять малышке вред. — Раньше ты не проявляла энтузиазма и желания узнать сестер своей дочери, — хмуро сказал Клаус. — И пора бы это исправить, — решительно сказала девушка, и все же забрав из его рук, которые он упрямо не желал расцеплять, девочку, аккуратно, пусть и несколько неловко, обняла, медленно пошла наверх, тщательно смотря себе под ноги, и что-то тихо воркуя над ней. — Она будет хорошей матерью, — с едва заметной улыбкой произнес Элайджа, смотря как Хейли бережно несла его племянницу наверх. Клаус холодно фыркнул. — Лучше бы начал думать, как вернуть к жизни, — язвительно сказал он, и указал на Елену, — эту мать моего ребенка, а не любовался другой из них!.. Он еще что-то хотел сказать, но тут Елена дернулась, изогнулась дугой и стала хрипеть будто пыталась сделать вдох, но не могла.

***

Город исчез. Буквально. Елена бежала и бежала по дороге, пока вдруг не поняла, что город вокруг растаял в тумане, а мощенная дорога превратилась в простую земляную тропу. Девушка замерла и замотала головой, но ничего кроме тумана и редких деревьев, что начали вырисовываться из белых клубов густого дыма, ничего не видела. Вдруг вдалеке она услышала чьи-то крики. Казалось, кричал какой-то мужчина… Она прошла чуть дальше, краем глаза замечая, что лес стал гуще, и вдруг увидела впереди павшего на колени мужчину, одетого в одежду, что была присуща прошлым векам, и чье лицо закрывали длинные светлые волосы. Рядом с ним валялся труп с разорванной шей, будто… — Ааа!.. — вновь закричал мужчина, чья нога непроизвольно выгнулась и раздался хруст. Елена сделала шаг вперед, но тут же замерла, когда услышала, как сюда кто-то бежит и кричит… — Никлаус!.. — и на поляне появился Элайджа. Но не в своем фирменном костюме и стильной прической. Нет. Теперь он был одет в средневековые одежды, а его волосы были длинными, почти до середины спины. Он панически смотрел на блондина — Никлауса, но не дойдя пары шагов до него, замер. — Что со мной происходит? — с непривычным ей страхом и ужасом прошептал блондин, который был так похож и в тоже время не похож на знакомого ей гибрида. Особенно, глаза. Боже! Они были такими молодыми и напуганными!.. Хруст костей продолжал нарушать тишину поляны, и Елена с изумлением поняла, что видит прошлое. Видит, как Клаус впервые стал оборотнем. Точнее, как он в первый раз узнал, что он оборотень. Тут Элайджа (который тоже был столь молод!..) вновь кинулся вперед, но его вдруг перехватил Майкл, выглядящий сейчас как настоящий викинг. Дикий, злой и устрашающий. Он посмотрел на Клауса презрительным взглядом, и выплюнул: — Он чудовище!.. Мерзость. И в этот момент, ей как никогда сильно захотелось ему врезать. Ведь этот… этот… Эта тварь стояла и смотрела, как мальчик, кем бы он для него не был, которого он вырастил плакал от боли и кричал, просил помочь, не понимая, что с ним происходит, и ничего не делал. Лишь унижал и, кажется, даже наслаждался его болью. Она рефлекторно сделала шаг вперед, хотя и знала, что это уже произошло и ничего сделать ей не удастся, но тут ее кто-то схватил за руку и резко развернул к себе. — Надо было его добить тогда, надо было оторвать его голову, и выпустить ему кишки. Уничтожить эту мерзкую погань... Этого... ублюдка... — прошипел ей в лицо Майкл, который был весьма потрепан. Он был весь в крови, одежда была порвана… …но больше ничего разглядеть ей ничего не удалось. Майкл с садистским наслаждением на лице схватил ее за горло и стал душить. — Но раз его пока нет под рукой, я хотя бы убью тебя, — продолжил он. — Отниму мать его выродка!.. И шанс создавать тварей ему подобных. Ох, как же вытянется его лицо! Надеюсь, это будет для него ударом!.. Но половину его слов Елена почти не слышала. Перед глазами уже мелькали мушки, остатки кислорода давно оставили ее горящие легкие, и, в этот раз, она была уверена, что никакая регенерация ее не спасет. — Fader! Det er nok! * — внезапно крикнул юный голос откуда-то сбоку, и Майкл вдруг замер. Он неверяще моргнул и повернув голову, прошептал: — Хенрик?!.. Min lille gutt, er det deg? ** Он ослабил хватку на шее Елены, и та, потеряв опору стала оседать на землю, и последнее, что она увидела перед тем, как все окончательно потемнело перед ее взором, так это смутную фигурку темноволосого подростка, плечо и грудь которого, как и часть лица, были все в крови, что текла из рваных ран, выглядящих как следы когтей, и который испуганно смотрел на нее и Майкла. А потом была лишь тьма.