***
Римус никогда не любил прикосновения. Не поймите неправильно, ему нравилась забота других людей, но он всегда сторонился чрезмерной тактильности. Она была ему незнакома. Как только мамы не стало, прикосновения, наполненные любовью, исчезли из его жизни. На их замену пришли холод отца, больничные иглы и собственные когти, раздирающие плоть. Именно поэтому Джеймс Поттер вызывал в нем необъяснимый страх, инстинкт самосохранения. Лохматый мальчишка слишком сильно проявлял свои чувства. Он схватил бедного Питера за плечи, как только шляпа выкрикнула «Гриффиндор!», и начал обнимать прохожих. А его новый друг по имени Сириус буквально засветился, когда приземлился за стол, прямиком в объятия Джеймса. По какой-то неведомой причине, именно с Поттером Римуса поселили в одну комнату. И ему ужасно хотелось поскорее от него скрыться, спрятаться от громкого смеха и пристального внимания. — Эй ты! — воскликнул лохматый, когда Римус попытался тихо проскользнуть в постель. — Мы так и не познакомились с тобой. Люпин не знал, куда себя деть. Его пугало все происходящее: высокие потолки, двигающиеся лестницы, количество людей и голосов. Он привык к своей тихой жизни на чердаке в маленьком доме. Где никто не мог его достать, где никто не мог узнать его секрет. Где никто его не мог возненавидеть. — Я? — Римус указал худенькими пальцами на себя. — Ты про меня? — Про кого ещё? — поднял брови Джеймс. — Ты с поезда так и не проронил ни одного слова. — Я Римус, — вышло слишком пискляво и испуганно. — Римус Люпин. — Люпин? — Джеймс громко захохотал. — Кто так называет своих детей? — Скажи это моей семье, — голова Сириуса появилась между шторами кровати. — У нас всех в роду называют в честь созвездий. Длинноволосый резко взглянул на мальчика со странным именем. И его скривлённое выражение лица сменилось самой мягкой улыбкой, из всех, что удавалось видеть Римусу. — Привет, Римус. — Привет, — выдохнул Люпин и попытался помахать, но рука предательски задрожала в воздухе. — Ты чего так много спишь? — поинтересовался Блэк. «Они быстро тебя вычислят. Они поймут, кто ты, совсем скоро. Они возненавидят тебя». — Я не выспался, волновался перед первым днём, — сердце чуть не вырвалось из груди Римуса. Сколько же ему придётся врать. — Извините, я пойду спать. Он как можно скорее скрылся из виду мальчишек за шторами кровати. «Это будет твоё убежище. Не выходи из него, пока не понадобится. Не разговаривай с ними. Так ты их защитишь». — Ты монстр, — прозвучал в голове голос отца. — Не позволяй никому этого узнать. Ты тёмное существо, которое может навредить. Не приближайся ни к кому. Римус натянул на запястья длинные рукава пижамы и спрятал голову в коленях. Как же сильно он хотел бы исчезнуть. Исчезнуть от самого себя. — Какой же он странный, — послышался голос Джеймса. — Не обращай на него внимания, — ответил Сириус. — Будем делать вид, что его нет. Римус натянул на голову подушку и сам не заметил, как из глаз хлынули горячие слёзы.***
Джеймс. Сириус осознал, чего ему не хватало в жизни на Гриммо, 12. Джеймса. Каждое прикосновение, каждое объятие нового друга было наполнено любовью. И у Сириуса появилось непреодолимое желание научиться любить так же. Дарить столько же энергии тем, кто дорог, и быть свободным от предубеждений. Первые несколько недель в Хогвартсе напоминали сказочный сон, в котором Сириус открывал для себя все больше новых мест и приключений. Вместе с Джеймсом и Питером казалось, что он наконец-то мог быть самим собой. И все, чему его учила мама, улетучилось в первый же день. Мысли Джеймса казались правильными: его идеи о равенстве магов, его планы бороться за справедливость, его спонтанные решения насолить слизеринцам. Сам того не замечая, Сириус заработал славу хулигана за считанные дни. И виной тому гениальные идеи пранков Джеймса Поттера. Но череда этих солнечных дней была нарушена в прохладное утро позднего сентября, когда во время завтрака Блэк получил письмо от матери. Нет ничего хуже громовещателей, особенно тех, которые выставляют тебя на посмешище перед всей школой. Сириусу хотелось поскорее скрыться от пристальных взглядов учеников и криков матери. Он знал, что его возненавидят за то, что он попал на Гриффиндор. Но никогда не думал, что настолько. Блэк побежал в гостиную Гриффиндора и быстро забрался по лестнице в комнату. Ему нужно было поскорее спрятаться в своей кровати. Но открыв дверь, Сириус резко остановился. Прямо перед ним стоял чудаковатый Римус Люпин без верхней одежды и с пугающими шрамами по всей спине. Ему захотелось закричать от ужаса, но его опередили испуганные глаза Римуса. — Сириус? — худощавый мальчик схватил рубашку и прикрыл живот. — Выйди, п–п–пожалуйста. Блэк оцепенел, но не стал выходить из комнаты. Вместо этого он закрыл дверь и подошел к Люпину чуть ближе. — Кто это сделал с тобой? Римус не ответил. Он быстро натянул рубашку и побежал к кровати, в которой всегда прятался. — Римус, стой! — не выдержал Блэк. Испуганный мальчик остановился. — Тебя не было три дня. Ты говорил, что твоя мама больна, что ты поедешь ее навестить. Это с тобой сделали дома? Сам не зная почему, Сириус ужасно хотел ему помочь. — Н-н-нет, — Римус выглядел так, словно сейчас расплачется. — Это старые ш-ш-шрамы. Ты не должен был их увидеть. Сириус взглянул ему в глаза, и сердце от чего-то сжалось. Они так сильно отталкивали этого странного мальчишку, что не заметили, как тот страдает. В его лице буквально не было жизни, только боль. — У меня тоже есть такой, смотри, — Сириус сделал первое, что пришло на ум. Оттянув рукав рубашки, он указал Римусу на тонкий шрам у локтя. — Я убегал от домашнего эльфа, и он от злости ударил меня чугунной палкой. Блэк попытался посмеяться, но Римусу явно было не смешно. Он присел на край кровати, испуганно взглянув на локоть длинноволосого. — Домашние эльфы не должны такого делать, — светловолосый мальчик поджал губы. — Ты не встречал мою мать, — фыркнул Сириус. — Она позволяет ему наказывать меня. Взгляд Римуса сделался ещё грустнее, и Блэк вдруг пожалел, что выбрал именно эту тактику. Сократив расстояние между ними, он присел на колени перед Люпином. — Если тебе делают дома больно, ты должен об этом говорить, — Сириус легонько дотронулся до спины дрожащего мальчика. — Так не должно быть в нормальных семьях. Римус пристально уставился на чужую руку, но не отдернул ее. — Мне никто не делает больно. — Обещаешь? — Обещаю. Сириус улыбнулся ему, в надежде развеселить. И вдруг в комнате стало очень тепло. Будто кто-то разжег невидимый костёр, или солнце взошло над их головами. В тот день Сириус впервые увидел улыбку Римуса. И во всем мире больше не было никого, кроме них двоих. Только невидимые лучи света, согревающие изнутри. — Не прячься больше за шторами, — разрушил тёплое спокойствие Блэк. — Я хочу чаще видеть тебя. Римус активно закивал головой и потом сделал то, чего Сириус ожидал меньше всего. Он вытянул руки и запечатлел темноволосого мальчишку в свои объятия. Сначала резко, а потом будто растаял на его плече. И Сириусу вдруг так сильно полегчало, будто дар любви, которому он так сильно завидовал, стал ему понятен. Теперь он тоже обладал силой прикасаться к другим и дарить заботу. От Римуса пахло лесом и мятными лекарствами, а кудрявые локоны щекотали оголенную шею. И в этот момент они были, как никогда, спокойны. Словно впервые в жизни прикосновения стали чем-то большим, чем пугающей неизвестностью.***
Обещание Римус так и не смог сдержать. До конца осени он скрывался в своём убежище из одеял и подушек, как только возвращался в комнату после занятий. Но атмосфера вокруг его больше не пугала, наоборот, ему нравилось слушать планы Джеймса, сопение Питера и смех Сириуса. Раньше его окружала мучительная тишина. Теперь же он спал спокойно, зная, что с ним рядом кто-то есть. И даже не ненавидит. Сириус, судя по всему, поговорил со своими друзьями. И больше в сторону Римуса не прилетали колкие замечания Джеймса в перемешку с презрительными взглядами Питера. Они даже попытались несколько раз с ним заговорить, но безуспешно. Римус помнил об обещании, которое он дал отцу. «Ты монстр. Не позволяй никому этого узнать. Ты тёмное существо, которое может навредить. Не приближайся ни к кому». И он не приближался. Скрывался каждое полнолуние в визжащей хижине, раздирал себя до крови и новых ужасающих шрамов. Врал всем, кто интересовался его исчезновениями. Но он все равно не мог избавиться от чувства зависти. Несмотря на то, что он не был человеком, всего лишь «чудовищем», он не понимал, почему ему так же сильно хочется с кем-то подружиться. Ему хотелось испытать ту теплоту, которую ему подарил Сириус, хотя бы ещё один раз в своей жизни. «Монстры не достойны прикосновений» — крутилось в его голове. Тогда почему он так сильно желал их? И однажды ему снова удалось их ощутить. Полнолуние выпало на первые дни января, и по этим причинам Дамблдор предложил Римусу провести Рождество в Хогвартсе. Сначала эта затея испугала его, но позже, когда он увидел невероятные украшения и большую праздничную ель, он передумал грустить. Милая девочка, по имени Лили, даже предложила ему сходить на каток, как только все разъедутся. Разумеется, ему пришлось отказаться, чтобы не сближаться ни с кем, но сам факт грел душу. После того, как Хогвартс Экспресс наполнился учениками, готовыми провести каникулы с родными, и школьные коридоры опустели, Римус вернулся в свою комнату. Но он совсем не ожидал увидеть Сириуса Блэка, весело свесившего ноги со своей кровати. — Римус, ты тоже решил остаться на каникулы? — подпрыгнул тот, как только Люпин захлопнул за собой дверь. — У меня не было особого выбора, — пробубнил себе под нос светловолосый и направился в сторону кровати. — А ты почему здесь? — Мама вряд ли меня очень ждёт дома, — Сириус быстрым шагом пересёк комнату и заглянул к Римусу в убежище. — Если ты собираешься тут тухнуть до конца каникул – пожалуйста, но у меня есть идеи, как мы могли бы развлечься! — Мы? — неуверенно переспросил Люпин. — Нет, я и твой плюшевый мишка, — Сириус схватил игрушку с кровати второго мальчишки. — Конечно, я и ты! — Прости, я не очень хорошо себя чувствую, — Римус сжался в простыни. — Я скоро поеду к маме. — Ты зануда, — Сириус надул губы, но хитро прищурился и затем плюхнулся на кровать рядом с Люпином. — Тебе не одиноко? Римус удивился резкой смене тона в голосе темноволосого, но побоялся пошевелиться, чтобы случайно не задеть коленкой голову мальчишки. — Н-н-нет, мне хорошо одному. — Ложь, ты выглядишь грустным, — Сириус приподнял голову и взглянул прожигающими серыми глазами. — Никто не должен грустить в Рождество. С этими словами он коварно ухмыльнулся и повалился на Римуса. — Атака щекоткой! Люпин не знал, куда себя деть, когда пальцы длинноволосого мальчика очутились на рёбрах и стали бегать по ним с невыносимой скоростью. — Сириус, нет! — смех вырывался сам собой. — Прекрати! Но Блэк не прекращал, а только сильнее мучил. — Сдавайся, Люпин! Мы идём кататься на коньках или я уничтожу тебя щекоткой! — Нет! — Римус начал смеяться во весь голос. — Х-х-хорошо! Ладно, ладно! Уговорил! Сириус поднял руки и гордо уставился на измученного соперника. — Ты сам согласился. — Под пытками! — не мог перестать улыбаться Римус. — Тебе понравилось, — улыбнулся в ответ Сириус, а затем упал прямо на грудь светловолосого мальчишки. — Мы сделаем это Рождество незабываемым. Римус не мог дышать от такой незнакомой близости. И когда Сириус обвил руки вокруг его худощавого тельца, он почувствовал, что сердце бьется прямо о грудь Блэка. — Не бойся меня, — попросил Сириус. — Я не кусаюсь. «Я кусаюсь! Бойся меня, пожалуйста!» — хотелось выкрикнуть Римусу. Но он подавил этот голос и провёл рукой по спине нового друга. — Тебе не понравится дружить со мной, — тихим голосом проговорил Люпин. — Это мы ещё посмотрим. Сириус положил руки на грудь Люпина и приподнял голову, чтобы взглянуть в зелёные глаза. — Я от тебя так просто не отстану. И он сдержал обещание. На следующее утро Сириус в уже привычной ему манере плюхнулся на кровать Римуса и продемонстрировал две пары коньков. Без долгих размышлений светловолосый мальчик собрался и выбежал за ним на улицу. И встретил лучшее утро рождества в своей жизни. Его согревала ладонь Сириуса, которую тот решительно держал в рукавице Римуса, в попытках устоять на льду. И после догонялок на коньках они устроили снежную битву. — Как только вернётся Джеймс, мы устроим бой со слизеринцами! — весело сообщил Сириус, когда они с горячим шоколадом устроились у камина. — Всему Хогвартсу стоит вас бояться, — улыбнулся Люпин и сильнее укутался в плед. Ему хотелось раствориться в моменте навсегда. На утро Сириуса ждала огромная горка подарков и писем под ёлкой, которую он радостно приволок в комнату. — Римус, вставай! — он стянул одеяло с Люпина. — С Рождеством! — С Рождеством, — сонно отозвался светловолосый мальчик. Он знал, что ждать ему подарков не от кого, поэтому не мог разделить того же восторга, что и сосед по комнате. Но наблюдать за тем, с каким энтузиазмом рассматривал Блэк коробки, было уже огромной радостью. — Сходи за своими подарками! — посоветовал Сириус. — Вряд ли там что-то есть, — не стал врать Римус. — Даже от родителей? Люпин не стал ничего отвечать на это. Его отец никогда не славился заботой, а других родственников у него и не было. Друзей тем более. — Сходи вниз! — не унимался Блэк. Для приличия Римус натянул тапочки и спустился в гостиную. Пробежавшись по стопке подарков глазами, он не заметил нигде своего имени. Но затем его взгляд упал на маленькую коробочку серебристого цвета. На ней красными буквами было аккуратно выведено «Римус Люпин». Дрожащими руками он стянул обертку и увидел несколько плиток шоколада, о покупке которого он мог только мечтать. Сириус. Римус поднялся обратно в комнату и взглянул на улыбающегося мальчика из-под влажных от слез век. — Тебе нравится такой? — сиял во все зубы Блэк. — Очень, — Римус присел на ковёр рядом с другом. — У меня нет ничего для тебя, прости. — Неважно, — отмахнулся Сириус. — Ты можешь подарить мне объятие! Римус с огромным удовольствием упал в распахнутые руки темноволосого мальчика. Уткнулся носом в его шею и обвил ручки вокруг плеч. — С Рождеством, Римус, — Сириус нежно провёл руками по его изуродованной спине. — С Рождеством, Сириус. И в комнате вдруг снова стало невероятно тепло.***
Сириусу очень не хватало Джеймса последующие несколько дней. С Римусом было весело, да, но Блэк не мог отделаться от чувства, что его компания неприятна мальчику помладше. Хоть иногда Люпин и предлагал сыграть в шахматы, в большинстве случаев он замыкался в себе и утыкался носом в книжки. В начале января он и вовсе тихо собрал вещи, заявив, что уезжает навестить больную маму до конца зимних каникул. Сириус умирал от скуки наедине с самим собой. Это напоминало наказания матери, когда она запирала старшего сына в чулане и оставляла совсем одного без игрушек и книг. Тишина сводила Сириуса с ума. Поэтому в один из январских вечеров он спрятался под мантию-невидимку, которую ему одолжил Джеймс, и отправился в самые неизведанные части замка. Первым его пунктом назначения стало больничное крыло, в котором он ни разу не бывал, но о котором слышал много жутких историй. Пробравшись на носочках внутрь, Блэк тихо закрыл за собой входную дверь. В просторной комнате стояла гробовая тишина, а воздух был наполнен смесью горьких лекарств и свежевыстиранного постельного белья. — Аккуратнее, мистер Люпин, — донеслось до него эхом из дальней части комнаты. — Вы же хотите, чтобы рана поскорее зажила? Сириус с интересом подался вперёд и, укутавшись посильнее в мантию-невидимку, взглянул на фигуру мадам Помфри. Она склонилась над больничной койкой и пыталась приподнять чью-то голову. Голову Римуса. У бледного мальчика появилась жуткая царапина прямо на половину лица. И Сириус подумал, что тот выглядел хуже, чем когда-либо прежде. Свежая кровь застыла на худых щечках, а глаза были наполнены усталостью и скопившимися слезами. — Я больше не могу, — прошептал он отчаянно. — Пей, Римус, — с нежностью проговорила Мадам Помфри и протянула ему склянку с бурлящим зельем. — Боль пройдёт. — Она не проходит, — Римус задыхался в немых слезах и мерзкой жидкости во рту. — С каждым разом только хуже. Кто мог такое сделать с ним? Неужели это были родители? Сириусу не были чужды наказания от матери, но она никогда не причиняла ему подобной боли. Никогда прежде он не видел никого более несчастного, чем Римуса. Сжав дрожащие пальцы в кулаки, Блэк выбежал из помещения. Он поклялся, что расскажет об увиденном Джеймсу. И они придумают, как помочь соседу. Обязательно придумают.***
Римус знал, что возвращение Поттера и Петтигрю изменят его отношения с Сириусом, поэтому как только Блэк пропал из виду, он не стал сильно печалиться. «Радуйся, что у тебя появился друг. Хоть и на короткий срок» — успокаивал его голос в голове, но обида все равно горькими слезами разрасталась в его детском сердечке. — Римус, мы хотим поговорить с тобой, — обратился к нему Джеймс в поздний вечер февраля. Трое мальчиков окружили его убежище и отодвинули шторы. — Ты завтра уезжаешь к маме? — голос Питера прозвучал неуверенно на последнем слове. — Может, ты хочешь рассказать нам правду? «Они знают» — паника охватила тело Римуса и сжала горло. — «Они все знают». Люпин резко поднялся с кровати и побежал к выходу. — Стой! — Сириус остановил его, схватив за запястье. — Мы знаем, кто ты! «Бежать. Бежать. Бежать» — единственное, что ему оставалось. Он испуганно взглянул на трёх мальчишек и растерянно покачал головой. — Простите, п-п-простите меня, — Римус почувствовал, как подкашиваются ноги. — Не говорите никому, п-п-пожалуйста, я з-з-завтра же уеду домой. Сириус ослабил хватку и вдруг подался вперед. Он обхватил дрожащего мальчика в тёплые объятия и провёл пальцами по песочным кудрям. Римус в недоумении уставился на погрустневших Питера и Джеймса. — Все в порядке, — прошептал Сириус ему на ухо. — Мы не расскажем, что ты оборотень. — Да! — подхватил Джеймс. — Это же так круто! Ты такой сильный! Римус не знал куда деть свои руки, поэтому высвободился из хватки Сириуса и непонимающе взглянул на соседей. — Вы не боитесь меня? — он был готов разреветься. — Когда Джеймс и Сириус рассказали мне о своих догадках, я был растерян, — честно признался Петтигрю. — Но они объяснили, что ты, скорее всего, запираешься в полнолуние. С чего бы нам бояться тебя? Ты выглядишь абсолютно безобидным! Питер гордо поднял голову, словно именно ему досталась важная часть заготовленной речи. При виде новых друзей Римусу захотелось броситься ко всем троим в объятия и разреветься от переизбытка счастья, осознать, что это не сон. — Но я ж-же… — мальчик со шрамами запнулся и почувствовал горячие слёзы на щеках. — Я же чудовище. После отравляющего юную душу признания в комнате повисла тишина. Питер печально опустил глаза, а Джеймс отрицательно закачал головой. Когда он поймал взгляд Сириуса, у Люпина упало сердце в пятки. В серых глазах бушевали огоньки злости. — Не смей такого говорить, — процедил Блэк сквозь зубы. — Ты буквально спишь с плюшевым мишкой! Как ты мог сморозить подобную чепуху! Римус сглотнул ком и попытался улыбнуться другу в ответ. Если бы Сириус только знал, как сильно он мечтал услышать эти слова. Он никогда не хотел верить, что в нем скрывалось зло, но все вокруг старались это внушить. И сейчас на него сурово смотрел невероятной красоты мальчик, будто Римус сказал самую глупую вещь на свете. — Теперь это будет наш секрет, — улыбнулся в тридцать два зуба Поттер. — И мы обещаем хранить его с честью и достоинством. Римус рассмеялся сквозь слёзы и прошептал: «Спасибо». — Групповые обнимашки! — поднял Питер в воздух руки. И с этими словами Сириус снова прижал к себе дрожащего мальчика, положив голову на плечо. К их объятию присоединился Джеймс, а затем и Питер. И Римус почувствовал себя счастливее, чем когда-либо в жизни. «Они не возненавидели меня. Они не испугались» — с облегчением подумал Люпин и позволил себе растаять в прикосновениях друзей. После этого дня жизнь Римуса кардинально изменилась. В ней не было больше тоскливых дней и одиночества. Его лучшие друзья делали все возможное, чтобы он не чувствовал себя лишним. Джеймс помогал ему с домашним заданием, защищал от нападок слизеринцев и приглашал участвовать в различных проделках (как оказалось, именно острого ума Люпина им так не хватало). Питер играл с новым другом в шахматы, подсаживался на занятиях и делил все парные задания. Сириус же… Сириус дарил ему то, чего Римусу не хватало всю свою жизнь. Заботу. Именно Блэк первый приходил в больничное крыло после полнолуния, именно он держал за руку, когда становилось страшнее всего, именно Сириус дарил ему прежде незнакомые прикосновения. В свою очередь, Римус заметил, как сильно в них нуждался длинноволосый мальчик, и старался подарить ему тактильную заботу в ответ. Это стало их негласным пактом: приходить друг к другу, когда кажется, что весь мир вокруг ненавидит. Римус никогда прежде не любил прикосновения других людей. Но в Сириусе было что-то магическое. Светловолосому мальчику никогда не хотелось отпускать его руку. Он клал голову на плечо друга в дождливые вечера, обнимал за плечи, засыпал на коленях. В ответ Блэк прижимал его к себе при любой подходящей возможности, не отпускал ладонь в больничном крыле, целовал в макушку перед сном и запрыгивал каждое утро в кровать Люпина, чтобы защекотать. Джеймс часто подшучивал над ними, будто Сириус и Римус – сладкая женатая парочка. Но мальчика со шрамами это не задевало. Он прежде не думал о том, что из себя представляет любовь. Но слышал о том, что она бывает разной. В тот момент ему казалось, что Сириус вёл себя, как старший брат. Заботился о том, кто слабее и младше. И Римус был не против. За несколько дней до отъезда он услышал протяжный крик, доносящийся из кровати соседа. В ужасе он побежал к Сириусу и увидел его вспотевшего, запутавшегося в простынях, с испуганным выражением лица. — Страшный сон, — проговорил темноволосый мальчик, пытаясь отдышаться. Римус только понимающе кивнул. — Ты не хочешь возвращаться домой? — Люпин присел рядом со своим другом, прищурившись в темноте. — Мне не будут рады. Сириус не стал больше ничего говорить, только тяжело вздохнул и плюхнулся на подушки. Мальчику помладше ужасно не хотелось уходить и оставлять Блэка одного. — Хочешь я посторожу твои сны? — прошептал он. Сириус молча кивнул и указал на пустое пространство рядом с собой. Римус осторожно заполз в кровать друга и устроился на свободной подушке. В лунном свете он мог разглядеть тонкие черты лица темноволосого мальчика и его густые ресницы, которые оставляли тени на бледных щеках. — Ты не монстр, Римус, — вдруг нарушил тишину Сириус и потянулся к худеньким пальцам светловолосого друга. Он спрятал его руки в своих ладошках. — Я часто возвращаюсь к тем словам. Как ты мог так думать о себе? Римус не ожидал услышать подобное, поэтому почувствовал жгучую влагу в глазах. — Я тёмное существо, — губы Люпина дрожали. — Вам нужно держаться от меня подальше. Сириус только сильнее сжал его руки и поцеловал горячие ладошки друга. Тёплые губы послали дрожь по позвоночнику, но Римус не стал вырываться. — Ты будешь мне писать летом? — Сириус пододвинулся ближе. — Буду, — Римус затаил дыхание. — А ты мне? Сириус уверенно закивал, а затем положил голову на худенькую грудь друга. «Папа был не прав,» — подумал Римус, закрывая сонные веки. — «И я не буду отталкивать больше тех, кто мне дорог».