Дом на окраине Бруклина

Лия проснулась разбитой. Было раннее утро, она ощутила это прекрасно. А ещё хорошо чувствовалось то, что она совершенно не выспалась. Она часто могла просыпаться среди ночи без возможности уснуть обратно. При этом всё её тело болело от недостатка сна. Но мрак в голове никогда не давал ей уснуть обратно. Лия ощутила мурашки на своём теле от холодного ветра, что подул из окна. Потянувшись рукой к телефону, Лия произнесла вопрос персональному помощнику. — Сири, который час? «Четыре часа и пятнадцать минут» — ответил ей голос помощника. Она уже собиралась положить телефон обратно, как тут же раздался звонок. Почему-то её это напугало. Ну да, кто ей может звонить в четыре утра? — Сири, озвучь номер. Роботизированный голос тут же ответил ей: — Номер неизвестный. Теперь Лия испугалась ещё больше. Кто может ей звонить под неизвестным номером? В голову тут же пришла мысль, которая напугала её ещё больше, но при этом заставила проснуться ещё быстрее. «Вдруг это Артур?..» И тут же, не раздумывая, Лия взяла трубку. Но всё, что на услышала, это сбитое дыхание. — Лия?— это он. Это его голос. Это Артур. — Артур? — Лия подскочила с кровати. — Господи, что стряслось, скажи мне, что ты в порядке, я тебя умоляю! Я так боялась за тебя! Но ничего в ответ не последовало. Звонок оборвался с каким-то шуршанием на том проводе. Внутри неприятно кольнуло. «Какого черта?» Лия не знала, что внутри она ощущала: животный страх за него или злость на него же. Что происходит с ним? Где он? Почему он не сказал больше ничего? Что могло заставить его позвонить ей? Внутри всё звенело и хотелось быстрее снять напряжение. Из глаз хлынули слёзы. Она чувствовала полную беспомощность. Снова. Она не могла бы ничего сделать и со своим зрением. Но без него всё стало гораздо сложнее и хуже. Поэтому Лия с трясущимися руками держалась за кровать и встала, на ватных ногах передвигаясь к коридору. Спустившись вниз, Лия села на диван перед телевизором. В руках был зажат телефон, но пришлось на какие-то пары секунд разжать пальцы — поставить будильник на семь утра. Она знала, что уже не уснёт, но должна была включить новости и узнать, не произошло ли ничего за сегодняшнюю ночь ужасного. Вдруг с ним что-то случилось. Вероятность того, что какая-нибудь трагедия, связанная с ним, была бы показана по новостям была мала, но Лия не могла не проверить. Других способов у неё не было узнать об этом. Она не знала о его друзьях, насколько она помнила их у него вообще не было. Кроме неё. О своих родителях он говорил, как о погибших. И оба от какой-то болезни. По сути кроме Лии у него никого не было. Как и у неё кроме Артура не было никого. Но изменилось ли что-то сейчас? С появлением Баки? Этого она не знала. Прошло слишком мало времени, она всё ещё знала о нём очень мало. Только то, что он солдат, одинокий и брошенный миром. У которого нет ничего. Они уже не были настолько чужими друг для друга, но это всё ещё было сложно. Баки знал о ней только то, что она слепая и одинокая девушка. Это всё. Ну, кроме того факта, что она пускает к себе жить незнакомцев, которые пытаются украсть у неё еду. Часы до начала новостей Лия провела в обнимку со своими коленями на диване. Тревожные мысли настолько поглотили её, что она даже не обращала внимание на голод, который жёг её внутренности. Наконец после звонка будильника она включила телевизор и нажала на кнопку «1», которую нащупала своими пальцами. Глубоко вздохнув, Лия прислушалась. Внутри груди всё больше и сильнее сжимало — она очень боялась услышать, что некто по имени Артур Лейн погиб. Она и раньше слушала новости. Каждый её день начинался с этого. Но сейчас Лия была преисполнена страхом. Страхом за него. В голове крутилось очень много вопросов, ответы на которые она не могла найти. А сможет ли вообще найти? Но ничего не было. В новостях говорили о том, какой переполох произошёл в зоопарке, когда там погибла одна из обезьянок. Так же были новости про многочисленные пожары в Австралии и кучу других новостей, которые даже отдалённо не могли быть похожими на что-то, что вероятно могло произойти с ним. *** Баки уже как час проснулся и делал снова зарядку в своей новой комнате. Пока он отжимался на полу и вставал с него, одной из своих рук он задел ковёр, который слегка отошёл от привычного места. Внимание Баки привлекла одна из досок внизу, ранее находившейся под ковром. Она странно выделялась на фоне остальных. Баки нахмурил брови. Это точно тайник. Причём очень неумело спрятанный тайник. Зачем делать тайник в обычном доме? Его это насторожило, потому что обычно такими вещами занимался он. В голове всплыли моменты, когда он прятал таким образом свой рюкзак со всем ему необходимым: бутылкой воды, заварной лапшой, шоколадкой, пистолетом с набором ножей, дневником, в котором лежала брошюра музея Капитана Америки и одной пачкой кошачьего корма. Каждый раз, когда Баки видел бездомного котёнка, он ему напоминал то самое первое существо, которое разбудило в нём крупицы сознания. Сочувствия. Ласки. Радости. Теперь для него это было особенное животное. Поэтому, когда он видел бездомного котёнка — старался его тут же накормить. При виде котят у Баки щемило где-то в глубине сердца. Они были брошенные, одинокие и голодные. Прямо как он. Когда-то в сороковых у него была кошка. Её серую и гладкую шерсть он хорошо помнил. Как и её светло-зелёные глаза. В юном сердце тогдашнего Баки она разливала любовь. И в сердце нынешнего Баки тоже. Он в отличии от человека, который что-то спрятал в этой комнате, умел хорошо прятать свои вещи. Он всегда заколачивал доску так, что казалось будто всё так с самого начала и было. Руки у Баки были на месте. Он всё ещё напряженно глядел на этот пол, но боролся с искушением заглянуть туда. Это не его дело. И не его дом. Пора бы спуститься. На лестнице послышались шаги. Баки ходил уже не так тихо, как в их первую встречу, но это всё ещё были довольно тихие звуки. Всё ещё будто подкрадывался, как к жертве. Спустившись, Баки заметил Лию, которая сидела на диване, свернувшись калачиком, обнимая свои ноги. На ней была надета мягкая серая толстовка и пижамные штаны, которые Баки видел в первый раз. Ноги у неё были босые. Даже в таком обычном домашнем виде она выглядела очаровательно. Баки даже и не заметил, как залюбовался ею в этот момент. Но это ощущалось так… странно? Он постарался очухаться и вспомнить о том, что это выглядит жутко со стороны. Даже с учётом того, что она его не видит. Он знал, что она услышала его. Но она ничего не сказала. Не было радостного: «Доброе утро, Баки!». Даже не шарахнулась. Неужели привыкла? Или что-то случилось? Тут же он заметил, как громко она включила телевизор и внимательно слушала новости оттуда. Её так увлекали эти вещи? Глянув на кухню, Баки обнаружил, что со вчерашнего дня ничего не изменилось. Всё стояло на своих местах. Не завтракала что ли совсем? — Лия? — голос Баки был хрипловатым, так как за сегодняшний день это было первое слово, которое он произнёс. — Да, Баки? Её плечи слегка дрогнули. Баки обошёл диван и взглянул ей в лицо. Привычно яркие карие глаза были наполнены влагой. Щёки горели от румянца, а всё лицо было опухшим. Она плакала. Он сделал что-то не так? Сделал ей больно? Снова? Это немного застопорило его. Баки не понимал, что делать в таких ситуациях. Обнять её? Как-то слишком. Поэтому Баки пошёл привычным для него путём. — Ты ела сегодня? — Нет. — А давно проснулась? — Три часа назад. Баки нахмурился. Пройдя на кухню, он твёрдо решил, что должен быть хоть в чем-то полезен. Оглядев холодильник, он начал размышлять, что можно было сделать горячего дня неё. И в голове всплыло слово анемия. Когда он попытался вспомнить, о чем она говорила, он обратился к интернету (что было для него всё ещё не самым привычным делом) и изучил этот термин. В голове сразу всплыло воспоминание, как он записал это слово себе в дневник. После их разговора. И её почти обморочного состояния. Там говорилось, что ей нужно есть мясо. Отличная идея, потому что его взгляд коснулся сырой курицы в холодильнике. Баки, не раздумывая, сразу взял мясо, быстро найдя сковородку и подсолнечное масло с солью. Возможно, готовил он не самым лучшим образом, но когда они оба в последний раз ели домашнюю еду? Пожарив курицу, Баки налил ей чай. Она любит черный с двумя ложками сахара. Взяв на обе руки тарелку и кружку с чаем, Баки двинулся в гостиную и поставил всё на столик перед ней. Вернувшись на кухню, он, взяв вилку и вернулся обратно. — Я приготовил тебе курицу и чай. Я читал об анемии, тебе нужно есть. А лучше есть мясо. Ещё тут сладкий чай, — Баки аккуратно коснулся живой ладонью её пальцев, кладя в них вилку. — Не знаю, удобнее тебе есть руками или вилкой. Лия замерла. Она слышала, как он готовил на кухне, но она не думала, что он готовит для неё. Да, однажды он уже сделал для неё. Но тогда она чуть в обморок не упала. Сейчас же в этом не было необходимости. — Спасибо, Баки… — Лия крепче схватилась за вилку и потянулась к тарелке. Нащупав пальцами курицу, Лия воткнула в неё вилку и оторвала кусочек. — Вкусно, это правда вкусно! — она говорила с набитым ртом, но на её лице наконец-то появилась улыбка. И она не врала. Она очень давно не готовила, а последний раз ела что-то приготовленное другим человеком около двух месяцев назад, когда у Артура было много выходных и он занялся готовкой. И есть что-то, что приготовили для тебя — самая приятная вещь. Потому что она истосковалась по заботе. Всё это напоминало ей беззаботное детство, когда мама готовила ей каждый день. Баки молча наблюдал за её лицом. Ресницы у неё дрогнули, она продолжала уплетать курицу, будто только сейчас проснувшись. Новости кончились, поэтому Лия быстро нажала на кнопку выключения. — Ты выглядишь иначе. — Что? — Лия дожевала курицу и повернула лицо куда-то в его сторону. — У тебя что-то случилось, — как факт констатировал Баки. Лия заметно занервничала. Она стала ёрзать на месте, и улыбка окончательно пропала с лица. Он снова ей напомнил об этом раннем звонке. Всё это заставляло чувствовать её куда хуже, чем обычно. Но стоит ли ей рассказывать ему? Не настолько ли это личное? «Но какой тогда смысл в том, чтобы быть хотя бы чуточку не одинокой? Если ты ему не хочешь открываться, то зачем ты оставила его здесь?» Лия вздохнула. Она никогда не произносила вслух то, что собиралась сказать сейчас. В прошлый раз с Артуром ей было проще, часть он знал и было не обязательно всё объяснять. Но как сильно по ней сейчас всё это ударит? Лия услышала звук пластин на его руке. Они поочередно зашумели, что выбило её из колеи на секунду. Это означало, что он напряжён и скорее всего сжал пальцы в кулак. В голове появилась картинка, как бы это могло выглядеть. Как много эта рука может сделать? Как хорошо он её чувствует? Почему-то на секунду ей захотелось коснуться её и изучить каждый сантиметр. Она тут же вспомнила их недавний разговор, где он пообещал не уходить от неё. Пообещал. И не ушёл. Баки молча буравил её взглядом. Её глаза всё ещё были красные. Внутри у него что-то защекотало. — Я не всегда была слепая. Три года назад я ехала в поезде со своими родителями, и он сошёл с рельс. Я ударилась затылком и повредила одну из частей мозга, которая отвечает за зрение. После этого я пролежала очень долго в больнице и у меня не осталось никого. Все друзья в другом городе. Я была одна. Но со мной работал в больнице один из сотрудников, его зовут Артур. Он всегда оставался со мной даже после всех процедур. Мы сблизились, и он согласился за мной ухаживать. Мы жили вместе, переезжали по разным местам. Он учил меня заново жить. И недавно я попросила его вернуться в мой дом. Сюда. И вот уже как больше месяца он ушёл. Он ушёл поставить капельницу одному из своих пациентов и не вернулся. Не отвечал на звонки. А сегодня в четыре утра он позвонил и произнёс одно только моё имя с неизвестного номера. А потом бросил трубку. Я даже не знаю, что думать, Баки. Я не знаю, что с ним произошло. Он самый близкий мне человек из живых. Он мой друг. О родителях она решила не уточнять. Это было слишком. Баки и так всё понял. Она несколько раз говорила ему, что одинока. Очевидно, что родители были мертвы. Поезд. Когда она сказала о поезде, внутри Баки что-то снова сжалось. Брови сомкнулись домиком. Он вспомнил тот день. Как он сорвался с поезда и летел вниз. Последнее, что он видел — лицо Стива. А ещё он помнил ту жутчайшую боль во всём теле. Было ощущение, будто он раскололся на куски. Часть с исчезновением её друга очень напрягла Баки. Особенно то, что он позвонил с незнакомого номера. Это было очень… странно. — Ты как раз живёшь в его комнате. Я не стала там ничего выкидывать, прошло слишком мало времени, тем более, теперь я знаю, что он жив. Но я ничего не могу сделать. Я просто бесполезная. Одинокая, беспомощная. С дефектом. Баки продолжал смотреть на неё. В голове возникло желание коснуться руками её плачей и крепко прижать к себе. Спрятать от этой боли. И самому от неё спрятаться. Но он не хотел позволять себе этого. Это слишком. Баки и Лия в каких-то моментах даже были похожи — оба упали из поезда, оба частично инвалиды, оба одиноки. У обоих были близкие друзья, которые были далеко от них. Только вот Стив не пропадал. Это сделал Баки. Он не хотел быть очередной обузой на шее старого друга. Её глаза снова наполнились слезами и теперь она позволила себе плакать при нём. Уткнувшись лицом в свои колени, она продолжила шмыгать носом. Её плечи тряслись. Баки было тяжело смотреть на это. Поэтому, он разрешил себе дать слабину. Всего один раз. Он присел рядом на диване, взял её за плечи, которые так сильно дрожали и прижал к себе. Кажется, у них обоих остановилось дыхание. Лия совсем не ожидала такого жеста от него. Её это не пугало, совсем нет. Хотя должно было. Но ощущалось это так… необычно? Баки был тёплым. Она чувствовала его здоровую руку на своей коже. И теперь она ощущала его запах. Она давно не находилась в объятых. Но последние объятия, которые она ощущала, были совсем другими. Баки же, казалось, обращался с ней, как со стеклянной — он был очень аккуратен. Внутри всё ещё бурлили неприятные эмоции от воспоминаний, но сейчас ей уже было проще с ними справляться. От него пахло листвой деревьев. Он часто мог выйти во двор и прогуливаться среди деревьев. Это был самый приятный запах на свете. Она снова услышала звук пластин. Кажется, он убрал металлическую руку подальше. Теперь он не хотел, чтобы она пугалась, касаясь холодного металла. Лия до сих пор не касалась его сама, но сейчас осторожно, будто может его отпугнуть, дотронулась до его талии и обхватила её руками, проведя ладонью по спине. Всё его тело будто притягивало её. Удивительно, как какое-то время назад он мог напугать её, а сейчас она ощущала себя в такой безопасности. Рядом с ним. Баки весь покрылся мурашками. Её голова покоилась у него на плече. Для него всё это было настолько чуждым, он почти забыл, каково это — обнимать человека. Но сейчас внутри Баки было очень много эмоций. Будто сердце что-то кольнуло, но это была приятная боль. Он ощущал себя живым. Это было похоже на то, что происходит у нормальных людей в жизни, не таких, как он. И это ощущалось так чертовски верно для него. Будто и не было этих семидесяти лет, когда он не знал почти никаких хороших чувств. Так они просидели пару минут, пока Баки не услышал, как она перестала плакать. Перестала так дрожать под его телом. Достаточно. Но хочет ли он отпускать её? Баки пришлось взять в руки себя, чтобы перестать обнимать её. Почему он чувствует себя так странно? Лия почувствовала лёгкое разочарование, когда он отпустил её отошёл. Будто она больше не почувствует это никогда. Она осталась растерянно сидеть на диване. На щеках высохли слёзы, а глаза бегали по комнате, будто на секунду снова могли видеть. Баки нахмурился и вспомнил, с какой болью в голосе она говорила о своём друге. И сразу почувствовал ответственность за эти слёзы. Он больше не хотел видеть, как она плачет. — Я помогу отыскать твоего друга. *** Искать другого человека и копать на него информацию, когда ты сам находишься в бегах — довольно сложное занятие. Но помощь в поиске её друга была единственной платой за всё её гостеприимство и заботу, которую она ему дала. Больше дать он не мог. Баки ушёл с утра и проверил все новостные каналы, которые ему были известны. Пробил его старый номер, который был до пропажи у Лии. Номер, по всей видимости, был заблокирован и выкинут куда-то в реку, потому что найти по нему что-то было просто невозможным. Уже была поздняя ночь и Баки собирался возвращаться домой, низко натянув на себя кепку и убрав длинные волосы в хвост. Вся эта история с исчезновением её друга очень настораживала его. Потому что когда обычные люди пропадают просто так, то они не звонят и не произносят одного имени. С такими же мрачными мыслями Баки зашёл в магазин и взял для Лии пару молочных шоколадок, потому что, кажется, её запасы кончились. В последние разы, когда он бывал в магазинах, у него получалось выкрасть деньги. Когда он ещё не жил у Лии дома, он старался осторожничать в магазинах и не красть оттуда ничего, чтобы не светиться на камерах. Ведь он не мог их просто пристрелить, как раньше. Но сейчас у него получалось находить моменты и скрываться от камер. Как бы он не старался, выгнать свой внутренний стыд за кражу денег он не мог. Баки не мог устроиться на работу и честно оплачивать свои покупки. Хотя очень хотел бы. Когда он оказался у неё дома, в доме стояла тишина. Значит, легла уже спать. Слух у Баки был тоже обострён благодаря сыворотке, что текла в его крови, но никаких звуков сверху он не уловил. Расставив всю еду на кухне, что он взял с собой, он сел на стул. В голове был переполох из всего того, что Баки сегодня услышал. Его сердце снова защемило, когда он представил, как она жила тут целый месяц одна. Неудивительно, что она разрешила Баки остаться рядом с ней даже после того, как он причинил ей боль. Баки прекрасно знал, каково это — жить в одиночестве. В последние месяцы для него это стало нормой. За всё время он не завёл ни одних отношений. Не разговаривал ни с кем дольше, чем две минуты. Кроме неё. Он рискнул и остался тут и теперь ему было жутко вспоминать о том, сколько раз он таскался по разным квартирам, подвалам и другим не самым лучшим помещениям. Как нигде не ощущал себя хотя бы немного в безопасности. Но здесь всё изменилось — у Баки была своя (почти) комната, где он мог закрыться от всего мира. А ещё здесь была маленькая девушка, которая вечно пыталась его накормить. Которая не испугалась второй раз его оставить. Сейчас для Баки картина стала яснее — ей было настолько одиноко, что она не хотела терять даже такого жуткого и молчаливого незнакомца. Поднявшись в свою комнату, Баки вспомнил слова Лии о том, что в одном из ящиков у стола должны были быть его фотографии. Баки открыл его и тут же нашёл его фотографию — на него смотрел русоволосый парень с худым лицом, на котором были очки. Волосы его были прямыми и короткими, а глаза были светлыми. Внизу была подпись — Артур Лейн. В голове возникли снова слова Лии о том, что это его комната. Странное исчезновение, звонок с неизвестного номера, никаких следов жизни. Точно, доска. Сейчас Баки почувствовал, что имеет полное моральное право вторгнуться в этот странный тайник, который он нашёл ещё сегодняшним утром. Потому что вся эта ситуация настораживала его. Баки нашёл в доме кладовку и взял один из плоских инструментов, чтобы подпереть доску. Раньше он не церемонился с деревом в полу, но сейчас понимал, что не может так поступать с её домом. Когда Баки открыл эту дыру в полу, то тут же сжал свою металлическую руку в кулак. — Чёрт! Внизу лежал пистолет, рюкзак с какими-то вещами, но самое главное — здесь лежала записная книжка со знакомым до боли в висках ему знаком — знаком Гидры.