Разве не этого ты хотел, Хаджиме Хината?

Как я сказала раньше, Нагито верил в завтрашний день. Но это была странная надежда, ведь каждый день увечия и боль парня возрастали. И в один день случилось то, чего не смог выдержать Комаэда, то, что убило надежду в нём. С утра Нагито, как всегда, получил порцию избиений и стал ждать ночи, когда его любимый придёт с работы. С того момента, как Хаджиме стал пить, парень не ел ничего, ведь боль заглушала голод, да и если бы он съел что-то, его бы избили. Поэтому Нагито старался больше пить воды, чтоб хоть чем-то заполнить желудок. Ночью послышался привычный грохот за дверью, но Комаэда услышал какие-то голоса, а затем крик, принадлежащий Хинате: "Не двигайся, я сам войду, а ты иди в зал на кровать". Нагито решил, что лучше послушаться, пошёл, куда ему сказали и стал ожидать. Звук открывающейся двери, а затем чужой мужской смех и голос. 4 парня зашли в комнату. Среди них был и Хаджиме. - Ухуху, какой милый мальчик, - сказал один из парней. - А как тебя зовут, кроха? - спросил другой. - Я Нагито... Нагито Комаэда. - Раздевайся, малыш. Все парни были подвыпившими, но на ногах держались. Нагито, который уже боялся абсолютно всех людей, разделся. Буквально через мгновение на него налетели все 4 парня, и... А дальше Нагито ничего не помнил. Всё ужасно болело, он не мог ни стоять, ни сидеть, ни лежать, нога была сломана... Хаджиме заставлял его делать всю работу по дому. Но Комаэда хорошо справлялся со своей работой, и даже очень, поэтому в один день ему выдали его телефон. Взяв его в руки, Нагито с ужасом обнаружил, что ему звонила Лиа. И очень много раз, писала ему письма о том, что беспокоится. Но после того, что с ним сделали, он не смог терпеть больше ни одного дня такого обращения. Единственный ответ, которым он удостоил Лию, был: "Прости. Я так больше не могу". На следующий день он сидел в той комнате, в которой парни раньше проводили романтические ночи под одеялом, и запирался. Хаджиме напился в дрова, поэтому дверь ещё была цела, а Нагито не получал новых переломов. Руки тряслись, глаза смотрели в пустоту, всё ныло и болело. Белоснежные волосы были в крови. Халат, в котором раньше Комаэда заваривал Хинате кофе "с любовью", был помят, замаран в крови и в некоторых местах разорван. В углу, в котором раньше стоял стенд с совместными фотографиями пары, стояли теперь бутылки от различного алкоголя. От той самой первой любви остались только воспоминания. И вот наконец наступила ночь. Та самая ночь, в которую вся боль и страдания этого изодранного, избитого комочка должна была закончиться. Хаджиме ушёл пить, настало время действовать. Первым делом Нагито решил оставить записку для своего любимого. Содержание её было такое: "Пока, дорогой. Я вправду очень люблю тебя и буду любить, но я устал от этих вечных избиений. Прости, что так оставляю тебя, но думаю, тебе будет веселее и лучше без меня. Я видел, как ты занимался любовью с другим парнем. Оставляю тебе все мои накопления, повеселись на них как следует". Потом парень надел большую для него кофту, которая была идентична той, которую купил Хаджиме себе в честь их любви. Потом он надел цепочку, первый подарок от Хинаты. Оставив записку на прикроватной тумбочке, Комаэда густым взглядом окинул комнату, в которой проходили и его худшие мучения, и лучшие моменты. Выйдя на балкон, он посмотрел вниз с 16 этажей (да-да, квартира находилась так высоко) и сглотнул слёзы. Нагито сел на подоконник. высунул ноги с окна и посмотрел на небо. Из-за туч выглядывала луна и освещала именно его дом. Ветер играл с его волосами и зарывался в них. Парень расправил руки и начал падать вниз. Уже ничего не могло его остановить. Ветер безжалостно бил по лицу, яростно размётывал белоснежные пряди Комаэды во все стороны. Буквально несколько секунд свободного падения, глухой удар, и... Тишина.

***

Утро. Рядом с домом, в котором жил Нагито, собрались люди. Среди них - Лиа Грей. Некоторые просто стоят, некоторые плачут, лишь только одна Лиа упиватся слезами. К трупу никого не подпускают, поэтому девушку удерживают и отводят от тела, чтобы она дала показания. Медики уже уносят бездыханное тело. Все соболезнуют девушке. Как только девушку увезли в отделение дать показания, а все разошлись, во дворе появился паренёк, который не видел ничего и не знал. То был Хаджиме Хината, который думал, что его дома ждёт собачка, слуга, тряпка для обуви, или же просто его парень Нагито. Поднявшись на этаж и зайдя в квартиру, его встретила тишина. - Эй! Я дома как бы! - крикнул он, но никто не ответил. С яростью распахнув дверь общей спальни или же как Хаджиме называл её, зала, он не обнаружил никого в ней, но заметил на диване записку. Прочитав её, он закрыл глаза и начал орать: - Сука! Хината, что ты наделал?! Нагито, малыш, зачем? Зачем, зачем, зачем?... Хаджиме, ты - придурок, алкаш и грязный пьяница! Одновременно с этим он бил зеркала в доме, разбивал руки в кровь. Остановил его только звонок в дверь. Ничего не оставалось, кроме того, как открыть дверь. Встретили его два офицера полиции. - Здравствуйте, вы же Хината Хаджиме? Я - капитан Портер, мы из полиции. Пройдите с нами в отделение для дачи показаний. После того, как они приехали в отделение, начался допрос. - И так. Кем вы являлись для Комаэды Нагито? - Я был его парнем. - На теле были обнаружены многочисленные следы побоев, так же многочисленные переломы. Вам известно об этом? - Да. Я их сам и сделал, по пьяни. Допрос продолжался большое количество времени. После этого допросчик сказал: - Хината Хаджиме, вы осуждены за изнасилование и доведение до самоубийства. Затем за Хаджиме зашёл офицер, надел на него наручники и увёл в тюремную камеру. Спустя неделю пребывания Хинаты в тюремной камере, к нему решил зайти человек, на пообщаться. Это была Лиа Грей, которая до сих пор не могла отойти от смерти друга. Разговор начался сразу с обвинений: - Ты... Из-за тебя он умер! он тебя любил, а ты... Алкаш, который не знает о чувствах! Гнить тебе в тюрьме! Ах да, скажу напоследок... У него был ребёнок от тебя. Высказав всё, что думала, Лиа ушла обратно, оставив Хаджиме в глубоких раздумьях. - Ребёнок... Я их убил... Спустя неделю Хаджиме повесился на полотенце в своей камере.