Признание, или школьные будни Антона

      Когда Катя пришла домой, её мамы ещё не было, она заполняла отчёты в учительской. Сняв верхнюю одежду, Катя подошла к зеркалу.       Дома девочка всегда была настоящей, а не той стервой, какой так убедительно прикидывалась в школе. Смирнова улыбнулась своему отражению.       «А я даже довольно милая, когда спокойно улыбаюсь.»       Девочка расплела косу и снова взглянула на себя с уже распущенными волосами. «Даже причёска у меня какая-то не такая была. Может, тоже, как и Полинка, буду теперь с распущенными ходить? Или обруч можно надеть».       Катя решила, что это хорошая идея. Смирнова задумалась и о новой одежде. Катя пошла к себе и включила телевизор, где показывали новости. Впрочем, это всё равно было лишь фоном. Девочка думала о другом. Точнее, о других.       «Как всё-таки интересна подростковая влюблённость. Как я читала в книжке, это для большинства людей одно из самых сильных чувств за всю жизнь. Хотя что тут книжки! Когда я своими глазами вижу, как они сильно влюблены друг в друга. Но кому расскажи, засмеют! Если по-честному, то они и дня друг друга не знали, как уже влюбились. Хотя так, наверное, часто в жизни и бывает. Вот толку, что я с Морозовой училась кучу лет в одном классе, когда общаться нормально стала только сегодня».       Катя выдохнула и продолжила размышлять, лёжа на кровати:       «Сумасшедший денёк. Мало того что я теперь ходячее брачное агенство, так ещё и сучкой быть перестала».       Катя хихикнула, понимая, что до конца это далеко не так. Гены Лилии Павловны давали о себе знать. Девочка стала размышлять вслух, всё равно ведь дома никого:       — Да просто сегодня я почувствовала резкую разницу, говоря с Петровым. Я взглянула на всё то время, что я тратила на кляузы и слухи, с другой стороны. Я почувствовала, что в Антоне нет той грязи, что есть в моих «подружках», — Катя сделала пальцами кавычки. — Они сегодня даже не поинтересовались, почему я несколько перемен общалась не с ними… Ой, думаю, мне это отольётся. Как говорится, за что боролась, на то и напоролась — пострадаю от сплетен… А в Антоне нет этого. Ему не нужны эти пустые разговоры, он не предаст и не подставит. А Полина… Она хорошая, но не так проста, как кажется. У неё в глазах дьявольские огоньки…       Замок входной двери щёлкнул, и Катя мгновенно прервала размышления и замолчала.       — Нет, ну, ты представляешь! — начала с порога рассказывать Лилия Павловна. Дома она, как и Катя, была совсем не такой, как в школе. Здесь она была любящей матерью и хорошей хозяйкой. — Представляешь, Катюша, заставили меня лишний час работать с этими отчётами! И если раньше хоть чуть-чуть доплачивали, то теперь мне сказали: «Времена тяжёлые, денег нет!» Нет, ну, ты представляешь!       На мамины возгласы вышла Катя.       — Привет, мам, — улыбнулась она.       — Как я вижу, мои страдания здесь не поймут, — вздохнула Лилия Павловна и поцеловала дочь. — Ты ела, Катя?       — Нет ещё.       — А давно пришла? — спросила мама Кати, вешая пальто на вешалку.       — Полчаса назад, — честно ответила дочь и тут же добавила. — Я гуляла.       — С мальчиками? — усмехнулась учительница.       Катя решила не скрывать и непринуждённо, как учила Антона, ответила:       — С Полиной и Антоном.       Лилия Павловна нахмурилась, силясь что-то вспомнить, но в итоге всё-таки спросила неуверенно:       — Антон — это который новенький? Петров, по-моему…       — Да, мама, — кивнула девочка, ожидая новую реакцию мамы.       Но та лишь пожала плечами и без эмоций ответила:       — Хорошо, что ты завела новых приятелей.       Повисла неловкая пауза.       — Тебе помочь на кухне? — спросила Катя, чтобы нарушить тишину.       — Да, посуду достань, пожалуйста, а я пока разогрею обед.       Смирновы жили не очень богато, что было вполне естественно. Ведь сельская учительница зарабатывает не так уж и много. Но им обеим хватало и на еду, и на что-то, как говорится, «для себя». Мужа у Лилии Павловны никогда не было. Биологический отец Кати плевать хотел и на дочь, и на её мать. Лилия Павловна впоследствии даже радовалась, что «у Катюши нет никаких контактов с этим подлецом». И Лилия Павловна ни разу не попросила у «этого подлеца» ни копейки. Для дочери она всегда была примером сильной самодостаточной женщины, хотя сама часто плакала по ночам, понимая, что они с Катькой никому, кроме друг друга не нужны, и жутко боялась заболеть, потому что понимала, что Катя, случись что страшное с матерью, попала бы прямиком в детский дом.       Лилия Павловна разложила обед по тарелкам, и они с Катей сели есть.       — Катюша, — задала вопрос учительница, — а что это ты сегодня не со своими подружками была полдня?       С мамой девочка была честна, поэтому ответила:       — Знала бы ты, как они мне надоели с их сплетнями!       — Но ведь уже который год источник большинства сплетен в классе — это ты, — не преминула заметить Лилия Павловна.       Катя, пропустив мимо ушей замечание, продолжила свою «исповедь»:       — Я решила стать такой, какой являюсь на самом деле. Благодаря этому я сразу же обрела двух приятелей, а в будущем, думаю, друзей — Антона и Полину. Понимаешь, я не хотела быть изгоем в классе… Но это обошлось слишком дорого! Я стала просто тварью!       Лилия Павловна возражать не стала, а лишь задала новый вопрос:       — Но ведь с Морозовой ты училась много лет. Почему ты с ней-то не общалась?       «Дежавю», — подумала девочка.       — Да странной она мне слишком казалась. А может, было что-то ещё, что меня от неё оттолкнуло. Я уж не вспомню, — ответила она на вопрос матери.       — Ну, поздравляю тебя тогда, — улыбнулась учительница.       — Спасибо, — улыбнулась в ответ Катя. И улыбнулась беззлобно, как у зеркала.       Смирновы поели, и Лилия Павловна принялась мыть посуду.       — Мам, — сказала Катя, — а можно я у тебя возьму почитать несколько книг по психологии?       — Бери, конечно. О чём читать будешь, если не секрет?       — О первой влюблённости, — совершенно спокойно ответила дочь.       Лилия Павловна чуть не разбила вымытую тарелку.       — А зачем тебе это? — спросила ошарашенная учительница. — Ты влюбилась, дочка?       Катя закатила глаза и снова спокойно ответила:       — Не я, а кое-кто. И я им по отдельности помогаю.       — Сваха что ли? — рассмеялась Лилия Павловна.       Девочка обиженно надула губы и ответила:       — Вообще-то консультант по делам сердечным!       — Да одна фигня! — махнула рукой учительница.       — Лилия Павловна! — театрально прикрыла рот ладошкой Катя. — Ведь Вы же учитель русского языка и литературы!       — Да ну тебя, — махнула рукой Лилия Павловна и засмеялась. Как и дочь. Но вновь настроилась на серьёзный лад: — Уж не Петров и Морозова ли влюбились?       — Мама, ты ясновидящая? — спросила удивлённая Катя и хлопнула себя по лбу. Это рассказывать маме в её планы уж никак не входило.       Глаза учительницы, подобно глазам дочери в школе, загорелись азартом.       — Так что же там? — спросила Смирнова-старшая с нескрываемым интересом.       — Пока ничего, — пожала плечами дочка. — Только прошу, мама, не вмешивайся сюда и никому не говори.       — Говорит мне сплетница, — фыркнула учительница.       — Мама! — крикнула Катя, готовая заплакать.       Лилия Павловна поняла, что перегнула палку, и сказала спокойно:       — Хорошо. Но я могу их вместе посадить.       — А это можно.       — А я-то думала, — захохотала Лилия Павловна, — чего это Петров с Морозовой такие рассеянные! Один сидел и улыбался, другая о чём-то думала и кивала!       Катя подхватила:       — А Полина-то, помнишь, что сказала?       — «Шея затекла», — процитировала учительница.       Когда они перестали смеяться, то каждая пошла по своим делам: Смирнова-старшая — проверять тетрадки, Смирнова-младшая — делать уроки.       Хоть Лилия Павловна и закрывала глаза на пакости Катьки, оценки ей никогда не завышала, поэтому девочка всё делала добросовестно.       Закончив с уроками, Катя собрала портфель и решила пораньше лечь спать. Лилии Павловне пришла точно такая же мысль. И если учительница заснула сразу (плакать ей не хотелось, разговор с дочерью по душам очень поднял ей настроение), то Катя, всё же решив перед сном почитать, делала какие-то пометки в блокнот. Дочитав главу «Как влюбляется подросток?», Катя отложила книгу и собрала мысли от уже прочитанного, как говорится, в кучу.       «Пока что у них первая фаза: они под первым сильным впечатлением. Им надо, чтобы это хрупкое чувство и не думало угасать. Но вообще у них особый случай. Они хотят объяснить и понять свои чувства, что делает им честь. Антону нужно сказать, чтобы ухаживал, но сильно не выпендривался. Последнее касается и Полины. А дальше — время покажет. Пока рано строить планы. А то в теории-то всё хорошо, а тут — жизнь! Но когда мы вместе шли, они были такими милыми. Хороший всё-таки был день!»       Закончив на весёлой ноте, Катя выключила свет и легла спать с улыбкой.       Она правильно думала: время покажет, а на конкретном этапе — это следующий день…