Признание, или школьные будни Антона

      Наступил третий учебный день после зимних каникул. Антон боялся, проходя по лесу, встретить его обитателей, но, к счастью, этого не случилось.       Полина очень надеялась встретить Антона хотя бы на половине пути к школе, но, к сожалению, это не произошло, из-за чего девочке взгрустнулось.       Катя же совершенно спокойно шла с мамой и разговаривала с ней на свободные темы.

***

      Пройдя на первый этаж, Антон заметил, что на стенд с информацией прикрепили ещё одно объявление о пропаже. В этот раз исчезла девочка Лиза Любешина из 6 «А».       «Значит, чертовщина в лесу есть. Просто она пока не трогает меня, — думал Петров, хотя от этих мыслей мурашки бежали по спине. — Они ждут момента, когда у меня будет всё просто замечательно, чтобы опять объявиться».       Антон, смотря в пол и размышляя на ходу, стал подниматься на второй этаж, стараясь рассуждать здраво и логично:       «Наверное, у нас с Олей просто какое-то помешательство. А может, дело в маминых таблетках? Нет, она, конечно, в последнее время очень строгая, но зачем же ей меня до сумасшествия доводить?! А Оля… Да не работает тут логика! Очки же на подоконник попали? Попали! А следов под окном не было! Значит, это всё чёртова стая из леса, о которой я теперь, когда есть Полина, и знать ничего не желаю!».       Антон так и не пришёл к логическому, не сводящемуся к мистике выводу. С одной стороны, его, как любителя сверхъестественного, это должно было радовать, вот только он уже почти сутки только и делал, что размышлял о влюблённости. И путь пылкого влюблённого показался мальчику более выгодным, чем путь авантюриста, шатающегося по лесу чёрт знает с кем.       Антон был так увлечён своими мыслями, что не заметил, как врезался в Полину.       — Ой! — вскрикнула девочка от неожиданности.       Петров мигом опомнился и поднял глаза. Да, перед ним стояла Полина — девочка, в которую он был по уши влюблён. И сам уже успел осознать это.       «Всё так же прекрасна», — подумал Антон.       «Всё так же рассеян», — тепло улыбнулась Полина.       Они встретились глазами. Полина и Антон слегка покраснели и поспешили отвести взгляды друг от друга.       Наконец Антон всё-таки прервал паузу:       — Привет, Полина. Прости, что задел тебя. Просто задумался.       — Привет. Да ничего страшного, — махнула рукой Полина и улыбнулась. — А о чём ты думал, если не секрет?       — Да так, о ерунде всякой, — неуверенно, как раньше, ответил Антон.       — Ну, ладно, — пожала плечами девочка. Улыбка сошла с её лица.       Полина и Антон стояли рядом друг с другом, и никто от набежавшего вдруг волнения не мог начать разговор. Морозова и Петров готовы были молиться, чтобы пришла Катя. Но она ещё была только в сотне метрах от школы.       — Полина, — уверенно начал мальчик разговор, — ты вчера оставила мне свой телефон в альбоме.       — Да, и что? — спросила Полина, смотря в пол. Щёки её горели.       — А зачем это? — брякнул первое пришедшее на ум Антон.       «Идиот! Как я мог такое спросить?!» — поздно подал сигнал голос разума.       Полина совсем побагровела. Такого смущения и волнения она не испытывала ещё никогда в жизни. Девочка ответила, не поднимая глаз:       — Хотела, чтобы ты когда-нибудь позвонил. Поболтали бы.       Полина наконец собралась и подняла голову, улыбнувшись. В этой улыбке было столько нежности и чистоты, что у Антона приятно кольнуло в груди, но мальчик не мог не заметить ещё не скрывшийся румянец на щеках одноклассницы. Мальчик ответил с улыбкой:       — Да, вот будут каникулы, позвоню.       — Только на каникулах? — сникла Полина.       «Что я делаю?! Я же сейчас ему полностью раскрываю свои чувства», — раскритиковала мысленно себя девочка и поспешила, чтобы Антон не стал задавать вопросы, перевести тему:       — Видел, сегодня повесили, что опять кто-то пропал?       «Переводит тему?» — заподозрил Антон.       От вполне обычного вопроса Полины мальчику стало не по себе. Слишком уж свежи были воспоминания о том, как он сам чуть не пополнил ряды пропавших. Антону в голову пришла безумная мысль — поухаживать за Полиной на новом уровне, понятное дело, без всякой корысти. Чувства и действия, с ними связанные, у Антона и Полины были лишь пречистые. Морозовой и Петрову и в голову бы не пришло использовать друг друга: слишком уж сильно они были друг в друга влюблены. Мальчик, на удивление себе, совершенно спокойно и непринуждённо предложил:       — Полина, раз уж сейчас такое неспокойное время, то может, я буду тебя с понедельника по субботу провожать до дома?       «Господи, вот оно! — радовалась внутренне Полина, боясь выдать эту радость и броситься к Антону на шею. То, как была счастлива девочка в этот момент, описать словами невозможно. — Боже мой, он решился! Решился! Я для него не пустое место! Теперь я буду обожать рабочие дни!».       Вслух же Полина, закусывая губу, чтобы не расхохотаться от счастья, ответила:       — Антон, это было бы чудесно! Я буду только рада. С тобой ведь не только безопасно, но ещё и интересно.       Антону было приятно, что Полина так о нём говорит, но что было ещё лучше — она согласилась с ним по факту гулять шесть дней в неделю после уроков.       Сердца подростков колотились бешено, но это был вовсе не синдром какой-то болезни сердечно-сосудистой системы, это были светлые чувства, которые таким образом лишь давали знать о своём существовании.       Антон вымолвил, смотря прямо в глаза Полины:       — Я тоже очень рад.       Девочка хотела снова отвести взгляд, но не посмела. Они, как любят писать во всяких любовных романах, «тонули в глазах друг друга».       Полина вдруг сказала:       — Подожди пока, я кое-что в библиотеке спрошу.       — Может, тебя проводить? — услужливо предложил Антон. Он уже плохо отдавал отчёт о том, что говорит.       — Нет, не стоит! — замахала руками девочка.       Антон лишь пожал плечами.       Полина слукавила: ей не нужно было в библиотеку, она просто хотела дать выход своей радости. Она встала в пролёте между этажами и что есть силы радостно закричала и засмеялась, а потом принялась, как дома, танцевать.       Хорошо, что по лестнице опять никто не шёл, а то бы к Полине явно было вопросы, но ей было плевать, что подумают, даже если увидят. Радость была выше всего, может, даже и рассудка.       Антон же стоял у подоконника и улыбался, как вчера на уроке, вновь представляя лицо Полины. И он не сразу заметил, что объект его грёз вдруг появился прямо перед ним. Петров даже отпрыгнул, отчего девочка хихикнула.       Они смотрели друг на друга, улыбались и молчали. Они уже отчего-то до конца осознали, что их чувства взаимны, но всё равно хотели растянуть удовольствие, потому что признание — последний этап. Впоследствии до этого признания Полина и Антон никак не комментировали то, почему стояли минут пять и буквально любовались друг другом.       «Всё-таки бывает на свете, когда человек красив и внешне, и внутренне, — думал Антон. — Полина такая милая, когда волнуется. Я убедился, что и она ко мне неравнодушна. Только бы это было правдой».       «А он всегда хочет объяснений, — размышляла Полина. — Это потому, что он умный и любит, чтобы всё было доказано. Мне никогда не будет с ним скучно. И я больше и больше думаю, что он в меня влюбился. Антон на меня смотрит именно влюблёнными глазами, а это не скрыть никак».       Мысли о взаимности чувств здорово согрели подросткам душу. По коридору застучали каблуки Лилии Павловны. Рядом с ней, разумеется, шла и Катя. Они переглянулись с мамой, кивнули друг другу, помня о своей договорённости, и каждая ушла по своим делам: учительница — в кабинет, а Катя — к Полине и Антону, которые продолжали молча смотреть друг на друга влюблёнными глазами.       «Подружки» Смирновой опять будто бы не заметили её отсутствия. Катя поздоровалась с Петровым и Морозовой. Те тоже. Им обоим хотелось непременно рассказать о произошедшем за утро, и Катя это уже чувствовала.