сладость или гадость?

Игорь и Серёжа начали встречаться пару месяцев назад. Игорь даже не думал, что он может вот так по уши влюбиться. Влюбиться, не замечая никаких недостатков партнёра, а обожая каждое его слово, действие, движение; и чувствуя максимальную отдачу. Понимая, что тебя тоже любят, принимают и уважают. Гром считает, что это бесценно. С Серёжей всё как-то складно получается. Они понимают друг друга сразу же, логично компенсируют недостатки друг друга и хорошо уживаются вместе. Одним словом, они – отличная пара. Время идёт. Игорь все чаще остаётся ночевать в башне у Серёжи, они проводят почти всё свободное время вместе; он начинает замечать, что с его парнем что-то не так. Он видит, как Разумовский постоянно дергается, как панически боится людей, и, что самое страшное, временами перестает ощущать реальность, начинает нести что-то совсем нелогичное, бредовое, рыдать, разговаривать сам с собой, не понимая, что Игорь – живой, настоящий, рядом, а других людей и голосов в комнате попросту нет. Гром наблюдает, как поведение Серёжи может резко меняться: он то нежный, ласковый и ранимый, то буквально готов рушить все на своём пути, ведёт себя агрессивно, начинает драться или кричать. Игорь с ужасом ждёт следующего такого приступа, а Серёжа, придя в себя, не помнит, что он делал и что происходило. Игорь прекрасно понимает, что такие действия не являются нормой даже для такого чувствительного и эмоционального человека, как Серёжа. И, что греха таить, Грому тяжело выдерживать истерики и скандалы, но и нормально поговорить с Разумовским смелости не хватает. И Игорь упорно обдумывает то, как именно начать разговор со своим парнем на данную тему; взвешивает все «за» и «против», но в итоге приходит к мысли, что его мысленные мучения абсолютно бесполезны. Нужно брать и разговаривать. Не может быть такого, что Серёжа этого не заметил. Он заметил. Все заметили. Игорь сейчас находится на работе и нервно отсчитывает время до того момента, когда сможет рвануть домой. Сосредоточиться на заполнение кучи скучных и ненужных бумажек всё равно не получается, поэтому толку от него здесь никакого; мысли все о нём, о Серёже. Гром невидяще смотрит на бумажки и думает: «Всё, я так не могу». Неаккуратно засовывает стопку белых листов в папку, кидает её на стол – «ничего, Дима разберётся» – и быстрым, нервным шагом идет к Прокопенко. Ему уже на всё плевать, на взгляды со стороны «коллег», на то, как удивлённо на него посмотрит Федор Иванович. Правда, у двери к полковнику Игорь по старой привычке оборачивается и видит, как на него изумлённо пялится весь отдел, перешёптываясь друг с другом. Гром закатывает глаза и заходит в кабинет, громко хлопая дверью. Федор Иванович удивлённо смотрит на Игоря, мол, чего пришел, на что он тяжело вздыхает и говорит: — Мне надо домой. Срочно. И отгул возьму еще на дней пять. Очень надо. Прокопенко удивлённо хлопает глазами, ведь это нонсенс – чтобы Игорь уходил домой раньше окончания рабочего дня, да ещё и отгулы просил. И таким холодным тоном. — Игорек, что случилось-то? Может, я помочь чем могу? А то ты ходишь уже который день, как в воду опущенный. Ты это, помни, что я всегда тут, помочь могу, — торопливо тараторит полковник, но не успевает закончить, так как его перебивают. — Федор Иванович, умоляю, отпустите меня домой и дайте отгул. Прокопенко кивает, и видит только вымученную улыбку в ответ и хлопок двери через секунду. Он смотрит шокированным взглядом на дверь ещё секунд двадцать, осознавая произошедшее, а потом бормочет себе: «ну ничего-ничего, он выкарабкается и расскажет». А Игорь в это время уже добежал до конца улицы.

***

Гром переходит на шаг, когда вдали виднеется кончик башни, понимая, что сил бежать больше нет. Хочется упасть и лежать прям на асфальте, но он просто не может себе позволить. В голове крутится одно слово: «Серёжа». Он торопливо достаёт кошелёк и перебирает смятые купюры: рассчитывает, хватит на такси или нет. Еще два километра он не пройдёт. Решив, что хватит, он ловит первую попавшуюся машину, всучивает деньги и просит ехать как можно скорее. Водитель молча кивает, и машина срывается с места. Игорь прикрывает глаза, давая себе время собраться с мыслями, пока водитель не говорит ему «приехали». Гром быстро благодарит и шепчет что-то о том, что сдачи не нужно, и снова бежит, на этот раз по направлению ко входу. В холле Игоря приветствует Марго, заодно сообщая, что Серёжа уже проинформирован о его приходе. Гром кивает и идёт к лифтам. Время, пока он едет до верхних этажей, тянется невероятно медленно. Он успевает трижды передумать и снова решить, что разговор необходим. Гром тяжело и глубоко дышит, пытаясь восстановить дыхание, чтобы не сильно напугать Разумовского. И вот раздаётся знакомый звук, информирующий о прибытии лифта, и двери открываются. У входа в свой кабинет его встречает удивлённый Серёжа, бормочущий что-то про «ты сегодня рано, что случилось?» и «ты не написал, что сегодня поедешь ко мне». Гром почти не слушает его слова, согнувшись в три погибели и пытаясь отдышаться. Он боковым зрением видит, что лицо Разумовского стало ещё более напуганным, и тот уже говорит про «Игорь, мне вызвать скорую?», на что Марго услужливо произносит: — Сергей, мне вызвать экстренную службу? — Нет, Марго, спасибо, — посмотрев на мотание головой Игоря, говорит Серёжа, и портрет девушки исчезает с экрана. Наконец Гром еле-еле разгибается и может посмотреть в глаза причине своих долгих размышлений. У Серёжи на лице виднеется недоумение и испуг, и Гром даёт себе мысленную пощечину за то, что так резко ворвался, ни сказав еще ни слова. — Эм, — сразу же запинается он, — привет, Серёж. Скорую это, не надо, я в норме... — Ты уверен? — голос Разумовского звучит хрупко и тихо. — Да, я уверен, — после этих слов Серёжа немножко расслабляется. — Игорь, что случилось? Ты не позвонил, не написал, не предупредил никак. — Серёж, — Игорь осторожно и мягко касается его напряжённых плеч. — Ничего не случилось. Но нам нужно поговорить. Как можно скорее. — Хорошо, — нервно отвечает тот, — присядем? — он указывает на излюбленный угловой диван. Разумовский направляется к дивану, садится сам и пригласительно хлопает по месту рядом с собой. Когда Игорь берёт Сережу за руку, от былой решимости не остается и следа. — Так о чем ты хотел поговорить? — в голосе рыжеволосого слышится хрипота, что напрягает Грома еще больше. Игорь вздыхает, закрывает глаза и выдаёт: — Я переживаю за тебя. И за твоё состояние. Понимаешь, мне кажется, что ты не очень хорошо чувствуешь себя последнее время. У тебя провалы в памяти, — Разумовский хмурится, но слушает дальше. — Ты говоришь сам с собой так, будто слышишь ответ, и это меня пугает, и ещё ты много плачешь. Ты меня не узнаёшь, в конце концов. Иногда появляется Птиц, и ты сам мне про него рассказывал. Ты понимаешь, о чём я говорю? Ты сам ведь замечаешь это? Серёжа хмуро кивает: — Да. Продолжай. — Так вот... Мне кажется, что тебе нужно обратиться к врачу. Что ты думаешь? — Я уже выбрал себе психотерапевта. Игорь удивленно расширяет глаза: — Что? Когда? — На днях, — коротко отвечает Серёжа. — Мне кажется... М-мне кажется, что я сильно тебе мешаю своими загонами, галлюцинациями и прочей ерундой. И... я не уверен, что это нормально. Я понял, о чем ты говоришь. А эта клиника, — Разумовский запинается на секунду, и Гром ободряюще сжимает его руку, молча поддерживая, — считается одной из л-лучших в России и Петербурге. И там обеспечивается абсолютная к-конфиденциальность, — он замолкает. — Хорошо. Ты записался? — Нет. Я... Я н-не уверен, что мне это нужно. И я не знал, как ты отреагируешь. Я со-сомневаюсь. — Серёж. Серёжа, — повторяет Игорь, пока Разумовский не поднимает на него взгляд. — Ты большой молодец. Я чертовски горжусь тобой. И как я отреагирую... Мне кажется, что нужно сходить и посмотреть, что врач скажет. Я не против. И, пожалуйста, — Гром почти умоляюще смотрит на зажатого парня, — давай попробуем, запишемся. Я это... Взял отгул на пять дней. Хочу побыть рядом с тобой. — Спасибо... Я... Давай я сейчас позвоню им? — Конечно, — Игорь мягко прижимает Серёжу к себе, а тот в ответ обвивает руками его талию и утыкается в шею. Когда они отрываются друг от друга, Серёжа секунду колеблется, а потом быстро целует Игоря в губы. Тот, как бы отвечая, целует его в щеку, а Разумовский достает телефон из кармана серого худи, набирая уже записанный номер.