True Family

– Папуль!– кричит омега двадцати двух лет, вбегая домой к родителям с невероятно радостным выражением лица. Он впопыхах ищет любимого папу – просто потому, что отец на работе – чтобы сообщить ему замечательнейшую новость. Сокджин – аки самый лучший папа-омега на свете – выбегает из спальни в одном лишь халате, напуганный чьим-то резким визитом. – Тэхён, солнышко, как я рад тебя видеть,– старший омега прижимает к себе сына и крепко обнимает, ведь тот не приезжал уже больше месяца, засев там, в своём Пусане. Кстати об этом... – Папуль! Чонгук-и сделал мне предложение, представляешь?!– с неподражаемым восторгом делится новостью Тэхён и алыми от счастья щеками утыкается в родительскую грудь. А Сокджин что? А Сокджин в шоке. Его маленький Тэхен-и, который только вчера в первый класс пошел, уже выходит замуж. – Папуля, ты не рад?– изменившись в лице, спросил Тэ, убирая слезинки с лица папы. – Что ты, солнышко, я безумно рад за вас обоих. Ты уже такой взрослый,– мягко улыбается Джин и треплет младшего по шелковым волосам,– Я надеюсь, с малышами вы тоже не будете временить. – Какой малыш, пап! У нас даже близости не было, а ты про детей!– с детским возмущением выдает Тэхен. А потом его щеки горят адским пламенем, когда он обдумывает, что именно только что сказал. Он стонет от безысходности и беспомощности, утыкается лицом в ладони и ждёт нотаций от папы. – Так, приехали!– начинает Джин. – Пап, давай не будем, пожалуйста,– умоляет Тэ и в уме проклинает свой болтливый язык. – Как Чонгук-и вообще живёт с тобой, ты мне скажи,– папа поднимает брови в вопросительном жесте и ждёт ответа. – Чонгук-и любит меня, а я его. И он знает, что я боюсь, поэтому никогда не давит. Давай мы сами разберемся, что и как нам делать,– омега мило дует щёки в надежде, что папа отстанет, но не тут то было. – Господи, где это видано, чтобы омега боялся своего альфы,– возмущается Джин, забавно размахивая руками в воздухе. А потом успокаивается и продолжает:– почему ты не подошёл ко мне или Чимину, чтобы попросить совет, солнышко? Я уверен, мы бы показали сотни способов заставить Чонгука взять тебя без раздумий. – Пап! Ты говоришь слишком смущающие вещи,– Тэхен прячет щёки в своих ладонях и глубоко вздыхает. Джин же сквозь смех говорит, что всё это называется жизнь, а Тэхен просто уходит, оставив за собой огромную пелену стеснения. Но спустя пять минут возвращается, чтобы сказать папе что-то очень важное. – Папуль, мы с Чонгуком подумали, что не хотим делать большую церемонию, а хотим просто расписаться,– словно провинившийся ребенок говорит Тэ, ведь понимает, что Джин будет явно не в восторге от такой новости. – Солнце, я, конечно, расстроен, но всё-таки это ваша жизнь и ваши дела, поэтому делайте, как считаете нужным, хорошо?– Сокджин мягко поцеловал макушку сына и успокаивающе погладил по напряжённой спине,– Не переживай ни о чем, Тэ, я всегда поддержу тебя, что бы ни случилось, слышишь? – Я знаю, пап, просто волнуюсь. Вдруг мы не уживёмся или не сможем разделить обязанности, или будем часто ссориться?.. – Тэхен-а, вы замечательная пара, и, я уверен, все у вас будет в порядке. А через ссоры проходят все. Главное, успевайте вовремя мириться хорошо?– говорит Джин, на что младший уверенно кивает,– Обязательно поговори об этом с Чонгуком, Тэ. Ему как никому важно знать о том, что тебя тревожит. *** Вся неделя проходит для Тэхёна слишком нервно. Его рука трясётся в то время, как он ставит подпись в нужном документе в красивом белом здании. И даже ладонь Чонгука, ласково обнимающая его спину, не помогает. Конечно, Тэхён любит своего альфу, сильно любит, но ничего не может поделать со своими переживаниями. И нет бы поговорить с ним, обсудить все страхи и сложности, так Тэ стойко молчит, делая себе только хуже. Чонгук ведь даже и не подозревает, видит любимого омегу и влюбляется ещё больше. Вечером, после подписания всех документов пара заходит в их собственную квартиру. Только для них двоих. Тэхен светящимися от радости глазами рассматривает их личное жилище на ближайшее время и улыбается ярко-ярко, хотя на душе ещё тяжело. Тэ принимает душ первым, застревает там на непозволительно долгое время, а потом выходит весь такой домашний и милый, что Чонгук не сдерживается и целует мягкие щёки, нос и губы. Конечно, они делают так каждый день, но всегда – словно впервые. Непередаваемые ощущения, нежность и любовь. Пока Чонгук нежится под струями прохладной воды, омега стоит у огромного зеркала около их кровати и разглядывает себя со всех сторон. Он вот понять не может, как его альфа смог найти его из тысячи и полюбить. Тэхен думает, что ему слишком повезло с таким мужем – наконец-то Тэ может назвать его так – он всегда поддержит, обнимет и успокоит. Парень сейчас стоит в одной лишь тонкой безразмерной кофте и широких чонгуковых шортах, ведь на улице и дома стоит жара. Из-за своих раздумий парень не замечает появившийся сзади силуэт Чонгука. Тот подошёл ближе и мягко, без двусмысленных намеков, уложил широкие ладони на талию Тэхёна, а головой устроился на омежьем плече. – Как дела у самого лучшего омеги на свете?– улыбчиво тянет старший, целуя острое плечико. – Все замечательно, Гуки,– отзеркаливает улыбку Тэхён и поворачивается лицом к альфе, утыкаясь носом в шею. – Солнце, что-то случилось?– обеспокоенно тянет старший, услышав спустя минуту тихий всхлип. Он начал гладить напряжённую спинку и шептать, что все в порядке. – Прости, я просто волнуюсь,– признается младший спустя несколько томительных секунд. У Чонгука сердце сжалось. Он плачущего Тэ видел только дважды. Первый раз, когда они начали встречаться, а второй – когда альфа сделал ему предложение. Всё это было слезы счастья, но сейчас.. – Зайчик, ты не хотел замуж и переезд? Нужно было сказать, милый,– мягко говорит старший, гладя большими пальцами щёки Тэ. – Я хотел, Чонгуки, я просто переживаю, вдруг мы не уживёмся? Я больше всего на свете хочу, чтобы ты был рядом, но ведь люди надоедают друг другу,– с громким выдохом тараторит омега, пока альфа стоит с широко распахнутыми глазами и ртом. – Ещё не родился такой Чон Тэхен, который мне надоест,– шутливо тянет Чонгук, чтобы разрядить обстановку,– Не нужно переживать о том, чего ещё не было. За все те годы, что мы знакомы, мы никогда не ссорились, солнце, и я не думаю, что когда-то будем. Только если совсем по мелочи, такое у всех бывает,– заверяет и успокаивает его Чонгук. – Ты же знаешь, что я люблю тебя, да?– благодарно шепчет Тэ и крепче обнимает альфу. – Знаю, Тэ, а я ещё сильнее,– Чонгук обнажает передние кроличьи зубки в счастливой улыбке и сжимает тэхёновы бока в своих руках, наслаждаясь мягкой кожей, а не костями, что были годом ранее. Омега тогда был одержим желанием похудеть, а Чонгук чуть ли не насильно пичкал его сладостями и не давал ходить в спортзал каждый день. Держать себя в форме, конечно, хорошо, но не тогда, когда доводишь себя до изнеможения. Именно поэтому каждый поход в зал у них общий. Омега растворяется в объятиях, пока Чонгук с ним же в руках удобно усаживается на кровать и устраивает Тэ на своих коленях, все так же обнимая. Только вот уже руки его оглаживают всё хрупкое тело без исключения. Когда теплые ладони доходят до бёдер и ног, младший заметно сжимается и начинает нервничать. Вообще, им стоило давно обсудить эту часть их отношений, но Тэхен слишком стеснялся говорить о таком, а тем более – делать что-то, поэтому стойко умалчивал, да и Чонгук не настаивал. – Не бойся, Тэ, я только поглажу, хорошо?– заверяет Чонгук, видя беспокойство на лице омеги. – Прости, Гуки,– отчаянно извиняется он и укладывает руки поперек альфьей шеи, обнимая. – За что ты извиняешься, Вишенка моя? Вишенка.. давно его так не называли. Это было первое слово, которое сказал Чонгук, увидев омегу. Действительно, он тогда стоял совсем один в ожидании автобуса, чтобы добраться домой, а на нем была нежная белая рубашка с узором из вишни. Да и от самого парня исходил дивный вишневый аромат. И именно это запах и волнение омеги, которое летало в воздухе, привлекло Чонгука. Он с радостью помог тому добраться домой, предупредив, что автобусы сегодня не ездят. Тэхен, конечно, хотел отказаться, ведь садиться в машину к незнакомцу не вызвало доверия, но от этого альфы исходила слишком мягкая и доверительная аура. – За то, что мы не живём, как обычные пары, из-за моего глупого страха,– обижаясь на самого себя, шепчет младший. – Тэ, родной, мы – не все, а твои страхи вовсе не глупые. Ты просто остерегаешься неизвестного, это совершенно нормально. За это не нужно просить прощения,– улыбается Чонгук и убирает мешающие прядки омеги за ушко, а после оглаживает скулы и щёки, которые чуть надулись,– Хочешь, сделаю тебе массаж?– заманчиво предлагает альфа, мягко целуя младшего куда-то в лоб. – Звучит замечательно,– мечтательно тянет Тэхен, ложась на кровать и медленно перекатываясь на живот. Полная боевая готовность. – Не против, если я сниму твою футболку?– аккуратно спрашивает Чонгук, ведь знает, что это довольно щепетильная тема для Тэхёна, ведь его мальчик в раннем возрасте стал свидетелем и даже почти жертвой насилия, поэтому доверять другим и показывать свое тело – для него сложное моральное испытание. На вопрос старшего Тэ мелко кивает несколько раз, сжимаясь в маленький комочек. Чонгук же тянет лёгкую ткань вверх, освобождая от нее прекрасное хрупкое тело. – Не переживай, солнце, это я, твой Чонгуки,– успокаивает он, с нежностью целуя напряжённую спину. А после кладет на неё теплые ладони, почти невесомо поглаживая и ожидая, пока Тэ успокоится. Спустя пару минут омега перестает тяжело дышать, а тело перестает быть деревянным, и альфа на пробу мягко сжимает кожу на боках и спине, массируя. Тэхен же издает слишком милый звук, обозначающий, что ему приятно, и вытягивает ноги и руки, полностью отдаваясь в теплые ладони Чонгука, который с удовольствием исследует омегу на чувствительные точки в случае его плохого настроения или болях в спине. Такими темпами проходит около получаса, когда альфа слышит лёгкое сопение одного конкретного любимого парня, – на самом деле уже мужа – который, видимо, настолько доверился, что смог уснуть. Чонгук аккуратно достает мягкое одеяло из-под Тэхёна и осторожно укрывает его, ложась рядом и обнимая за ещё теплую от массажа спинку. Младший что-то бурчит во сне, вновь признается в любви и утыкается носом в альфью шею, вдыхая любимый аромат. Да, они уже самая настоящая семья..