Коварный план Элизы

      Лучше сделать, чем не сделать и потом жалеть о несделанном всю жизнь. Девиз насколько мотивирующий — настолько и опасный, ведь пожинать плоды своих деяний бывает не всегда приятно, от них иногда жуткое послевкусие. Агате об этом ли не знать. Вертолеты не летают, — первая осознанная мысль, что посетила еë при тягостном пробуждении. После употребления такого большого количества алкоголя, что она сумела в себя влить вчера, это было сродни чуду. И Агата непременно поблагодарила бы всех известных ей божественных представителей, начиная от Аллаха и заканчивая Янусом, если бы не второй удивительный факт, бросившийся ей в глаза. Это не моя спальня! Окно никто не удосужился зашторить, и свет от уличных фонарей свободно проникал в комнату, вполне отчетливо освещая окружающие предметы. Напольная лампа, стоящая напротив, абсолютно не знакомая, также как и сами графитовые, бездельно свисающие, льняные шторы, которые никак нельзя перепутать с плотными блэкаут мятного оттенка. Постепенно размытый взгляд находил всё больше отличий, становясь более сосредоточенным, и серое вещество активизировалось, ища ответ на один резонный вопрос. Где я? Электронный будильник на прикроватной тумбочке показывал полвторого ночи, что объясняло отсутствие похмелья. От тошнотворной встречи — где тошнота, к сожалению, это далеко не метафора — Агату отделяло еще несколько часов сна, а значит, в запасе есть время принять нужные меры, добравшись до родной, спасительной аптечки. Выбравшись из душного плена пухового одеяла, ставшего причиной раннего подъёма, девушка, прищурившись, посмотрела вокруг себя. Япона мать! Япона, а точнее, японец, и далеко не мать, а молодой человек, безмятежно посапывал, подмяв для большего комфорта под шею синее бандажное платье. В то время как чем-то не угодившая подушка сиротливо валялась в ногах парня, угрожая упасть на пол при малейшем неосторожном движении. Почему? — только сейчас Агата заметила, что на ней надето лишь нижнее белье. — Как? — Оголённый торс Сэма, выглядывающий из-под пледа, сумбурно подкидывал события минувшего вечера, возвращая утраченную память. Нет. Пожалуйста. Нет! Мышцы болели, особенно в области ягодиц и бёдер, что добавляло к имеющемся фактам дополнительную порцию стыда за легкомысленное поведение этой ночью. Алкоголь рушит не только семьи, но и самоуважение. Истерический смех так и рвался наружу. Мы что, практиковали камасутру для продвинутых? Невероятный минет, морской конек, молот Тора? Вроде, так эти экстрим-позы называются. — До этого дня подобное издевательство над телом во время секса англичанка допускала исключительно в теории. Ханжой она в постели не являлась; но и понимать, зачем загибаться в акробатические загогулины, в которых есть риск отбить себе копчик или потянуть мышцу; отказывалась. Безопасный секс — это не только о презервативах, Агата! Приступ самобичевания она отложила на потом, тихонько потянув подол женского платья на себя. Сейчас, в сложившейся ситуации, она видела один единственный выход. Уйти, как можно скорее. Тихо, мирно, по-английски, не прощаясь. Поступок так-себе для взрослого человека, но высокое промилле в её крови никто не отменял, как и то, что Агате надо одеться, прежде чем свалить с «места преступления». — Уммхм, — сквозь сон почувствовав ускользающую ткань из-под тела, Сэм что-то невнятно пробормотал и ещё крепче обнял импровизированную подушку, окончательно скомкав платье. Ну и ладно, не больно и хотелось! — Фокус с предметами и выдергиванием скатерти со стола не входил в скудный список талантов Агаты, а потому освобождение тряпичного заложника из этой японской крепости заведомо было обречено на провал. Встав на слегка дрожащие от слабости ноги, девушка пытливо-отчаянным взором прошлась по обстановке и неуклюже подняла с ковра мужские брюки и рубашку, с трудом сохранив равновесие. Ты мне — я тебе. Ничего личного, только бартер. Прижав к груди «обновы» гардероба, Агата, опасливо оглянулась на Сэма, боясь разбудить, и не заметила шнур от ноутбука прямо на её пути. Шаг в сторону и электроника, стоявшая на подзарядке, с грохотом свалилась со стула, не забыв утянуть и его за собой. В тот же миг Агата зажмурилась, беззвучно ругнувшись, и уткнулась лицом в одежду. Умоляю, дайте мне яда! — Оставалась крохотная надежда, что в роду Харрис имелись хамелеоны. И даже если японец проснется, то кроме одежды, висящей в воздухе, он больше ничего не заметит, и, решив, что это очередной бредовый сон, плюнет на всё и вернется в царство Морфея. — А? Нет хамелеонов. — Что? — Парень ошалело вертел головой, подскочив на кровати. Сон окончательно сошёл на нет, когда он увидел нервно улыбнувшуюся девушку, застывшую каменный изваянием. — Агата? Что случилось? — Ноутбук упал. — Обращусь к чукотской поэзии, буду говорить то, что вижу. Снег падает, олень бежит. Сэм ловко перекатился на другую половину кровати и подхватил с пола с виду совершенно неповрежденный компьютер, проверяя целостность пластикового корпуса и порта для зарядки более детально. — А как он упал? — быстро разобравшись, что с техникой всё в порядке, Сэм аккуратно убрал ее на тумбу и повернулся к Агате в ожидании истории, повлекшей к небольшому погрому в его доме. — Представь, что я это ноутбук. — Изображу трагедию в лицах, чтоб он даже не сомневался в моей невменяемости. Сцена первая. Фатальная. Агата, предусмотрительно присев, уже стала заваливаться вперед, и непременно осуществила бы задуманное, но ее остановил взволнованный окрик парня. — Ты чего? — Японец откинул плед, в два счета оказавшись перед Агатой. Вот теперь она ощутила, что значит трезветь на глазах. Несколько стрессовых открытий подряд за десять минут после не самого приятного пробуждения прошли небесследно. — Ты в штанах! — Какое счастье, что Сэм не голый. Я чуть личинку не отложила. — А должен быть без них? Я всегда в них сплю, — недоумевающе перевел взгляд с девушки на себя и обратно. И только сейчас приметил свои вещи в ее руках. — А это тебе зачем? — Чтобы одеться, — выпалила Агата, поднимаясь с пола. Одежда нужна, чтобы одеваться. Я гений! — Холодно. Я замёрзла. — Ааа, — сонливость накатила на Сэма, заставляя широко зевнуть. — А зачем тогда разделась? — Но мы же… — Что мы? — Ну того, — косноязычие сошлось с скудомыслием, — этого. Кажется, у меня началось гниения мозга. Агата два раза хлопнула ресницами, надеясь, что Сэм перестанет озадаченно чесать затылок, а озвучит всё сам. — Ты меня извини, Агата. Но то ли я английский перестал понимать, — устало протянул он, — то ли ты перешла на неизвестный мне диалект. Говори конкретнее. — Конкретнее? — Она поддела одеяло рукой, обматываясь им чуть ли не до подбородка, и раздосадовано пихнула Сэму в грудь его вещи. Как же это глупо, глупо стесняться наготы после того, как они переспали, но она стеснялась. И от осознания собственной нелепости становилось еще хуже, выливаясь в раздражительность. — Сексом мы занимались. Жёстко! Аж всё тело ломит. Агата не знала, что азиатский разрез глаз способен принимать настолько округлую форму. — Мы с тобой? — Ты что, забыл? — Признаваться в подобном первой жутко неудобно, как и в том, что накидалась на свидании она неслучайно. Вино всегда срабатывало, в случае с Агатой это проверенный, безотказный метод. Алкоголь придавал смелость и свободу действий, заменяя навязчивую рассудительность и самокопание чрезмерной развязностью и похотью. Но в какой-то момент всё вышло из-под контроля, и аромат тропических фруктов с нотками имбиря и ванили перестал волновать обоняние: Харрис напилась в хлам. И как подтверждение тому — тревожное полуголое сожаление в чужой квартире. — Судя по настроению, тебе не очень понравилось? — До него наконец-то дошло, о чем говорит Агата. Он пару раз наклонил голову из стороны в сторону, разминая затекшую шею. Спать на тряпке вместо его любимой, ортопедической подушки — это явная ошибка. — А тебе? — На лице Сэма мелькнула печально-задумчивая улыбка, и англичанка поспешила исправиться. — То есть всё классно, я просто… — Ничего не помнишь, — продолжил вместо неё. — Ну… — Как же стыдно! — Да. — Игнорировать очевидное не имело больше смысла. Обойдя кровать, парень уселся на ее второй половине и вручил платье покрасневшей Агате. — Укладывал я тебя в нем. Когда ты успела устроить стриптиз, ума не приложу. — Я не помню. — Обидно, что не застал это шоу. — Смущение и растерянность девушки заставили его ободряюще улыбнуться и взять ее ладонь в свою. — Всё нормально, Агата. Правда. — Нет, не нормально, — эмоционально всплеснула руками. — Я даже не помню, с какого момента не помню! Вот такого он точно не ожидал, не нужно быть физиогномистом, чтобы расшифровать его крайнее замешательство. — Вообще не помнишь? — Помню ресторан, такси, а потом… — Как я рад, что ты отключилась, — всё же сумел из себя выдавить Сэм. Слишком настойчивой и соблазнительной она ему тогда казалось, чтобы вовремя остановиться. — Секс по-пьяни — не самое лучшее начало для отношений. — Что? Я что, уснула? Когда я уснула? — Да, уснула в такси. В тепле тебя развезло, полдороги не успели проехать. — Прости, Сэм. — Невероятное облегчение переплелось с ощущением сильнейшего стыда: одновременно хотелось танцевать и скукожиться до размера микроба. — За всё прости. Тебе пришлось до квартиры тащить мое бездыханное тело? — Ах, если бы. — Последнее упоминание его развеселило. — Хах. Когда я стал тебя вытаскивать из такси, ты очнулась и изъявила желание продемонстрировать безупречную координацию. — Какое-то внутреннее чутье подсказывало Харрис, что ничего хорошего из этого не вышло. — Сэм, я в порядке, дай мне эквилибриста, и я по нему как канат пройду. — И я несла такую ахинею? — Последовал положительный кивок, и Агата залезла с головой под одеяло, взвыв белугой. — Подумаешь. Ну перепутала и перепутала. — Природная тактичность заставляла пощадить чувства девушки, поэтому он постарался ее поскорее утешить, заглянув в временное укрытие. — Зато на слове «эквилибрист» ни разу не запнулась. — Огромные зеленые глаза пристыженно блестели в темноте. — Вылазь давай, я не в обиде. Со мной по-пьяни и не такое случалось. Одеяло сдвинулось, явив надеющийся взгляд. — Правда? — Правда. Однажды меня отметелила кучка геев в баре. Интересно за что. Может, сострить, что мужика не поделили? — Но это давно было, как будто в прошлой жизни. — Сэм уловил лукавую улыбку девушки, с легкостью отгадав ход ее мыслей. — Только попробуй, Агата. — А то что? — А то я подробно перескажу твой путь пьяного мастера, состоящий из падений и храпа на лестнице. — Что? — Вся ее игривость вмиг улетучилась. — Я падала? — Падала, но поднималась. Ахахах, — он больше не мог бороться с рвущимся смехом. — И не надо на меня так укоризненно смотреть. Я предлагал отнести тебя на руках, но… — Но я отказалась. — Ясно, слабоумие и отвага вошли в кураж. Я себя знаю. — Что там далее по протоколу? Храп на лестнице? — Ничего противозаконного, — беззаботно махнул рукой, смеясь про себя над тем, как Агата после очередного приземления наотрез отказалась идти дальше, пока не отдохнет. — Упала, устала, уснула. — И больше ничего не было? — Ха-Ха-Ха. Ни разу не смешно! Как будто этого мало? — За исключением посягательства на чужое имущество, — Сэм припомнил полет ноутбука и грабеж одежды. — Нет. Ты спала как младенец. — Как храпящий младенец? — Я приукрасил твоё мелодичное сопение. Тяжелый вздох вырвался из женской груди. — Сэм, спасибо тебе за всё. Честно, я обычно так себя не веду, — от волнения некоторые окончания слов проглатывались, — и не пью я столько… — Успокойся. Я тоже перепил. И вообще твои небольшие приключения, как по мне, так очень милы. — Ты почему такой хороший? — И почему я к тебе ни черта не чувствую? Агата почти до конца протрезвела, провалы в памяти восстановились, и она осознала, что страсть, испытываемая до этого к нему, исчезла вслед за действием алкоголя. — Ууу. Запахло френдзоной. — Сэм и сам все прекрасно понимал, переводя неловкость между ними в шутку. Девушка, которой ты нравишься, и которую влечет к тебе, не будет так реагировать на новость о сексе, даже если он произошел по-пьяни. Трезвая Агата не хотела этого. — Я только за. — В смысле? — Я думаю, что мы поторопились встречаться. — Ты что, меня бросаешь? — в смятении произнесла девушка. — Типа дело не во мне и не в тебе, а в моем алкоголизме? — Агата, не пори чепухи. — Я ночной психолог, что ли? Такие вообще существуют? Сэма до жути клонило в сон, но воинственный настрой англичанки явно не поддержал бы эту идею. — Дело как раз и во мне и в тебе. Ты пока не готова к новым отношениям, а я не готов быть чьей-то заменой. — Что за глупости? — А ты всегда тайком сбегаешь от парней посреди ночи?

***

Сорок один, сорок два, сорок три… Пересчёт ступенек, может, кого-то и способен успокоить, но явно не Агату, и явно не в этот день. Проигнорированный лифт пискнул на первом этаже, оповещая о прибытии. Но это уже мало волновало гордую и раздраженную Харрис, не пожелавшую ждать металлический кошмар клаустрофобов. Позор! Позорище! Позорищный позор! Обзывать себя, ругаться, посыпать голову пеплом — это «многогранное», увлекательное занятие сопровождало Агату всю дорогу до дома и не прекратилось даже, когда такси остановилось у ее подъезда. Вернее сказать, оно усилилось, к слову, не без помощи посторонних личностей. — Что, облажался парниша? Не потянул такую тигрицу? — Ещё одна моральная пощечина за сегодня. Заказ принял тот же таксист, что и привез их с Сэмом. Хамское поведение еще сильнее пошатнуло и без того хрупкое душевное состояние девушки, что не могло остаться безнаказанным. Агата выгребла всю мелочь из своего кошелька, и с невинным видом высыпала её прямо в руки обалдевшего водителя, пояснив, что на сдачу он может купить леденец, чтобы рот в нужное время был занят.       Изначально она вообще хотела пойти пешком, чтобы проветриться и привести мысли в порядок, но Сэм настоял на вызове такси, так как уже поздно, и гулять в такое время совсем небезопасно. И она согласилась — ещё бы она не согласилась. Этот прекрасный, заботливый парень добил ее просьбой обязательно отзвониться по приезду, и пусть она его разбудит, главное знать, что добралась без приключений: он переживал за нее. Агата с трудом сдержала себя, чтобы не кинуться ему на шею и не начать слезно просить остаться ее другом, потому что таких замечательных людей как он, ей редко везло встречать в своей жизни. А что я? Я почти Гермиона Грейнджер, только вместо трех «н», нацеленности, настойчивости, неспешности, у меня три «у» — упала, устала, уснула. — История пьяных злоключениях металась бешенным зверьком в её голове, возвращая к исходной точке. — Позор! Позорище! Позорищный позор! Родная квартира встретила уютной тишиной и чувством защищённости, Агате даже стало легче дышать, будто закрыв за собой дверь, она отгородилась от существующих проблем. Повесив связку ключей на крючок, англичанка плюхнулась на пуфик, обитый зелёным велюром, и с удовольствием стянула с ног ненавистные туфли на высоких каблуках. — И почему всё досталось нам? Месячные, роды, целлюлит, климакс, каблуки, — спать совсем не хотелось, а вот поныть о горькой женской доле внезапно потянуло. — Всякая дрянь именно у женщин. Это не прикроешь одним несчастным простатитом! Увы, пожаловаться Агате было некому. К тому же с собой долго не побеседуешь — слишком схожее мышление, нет шанса для дискуссий, поэтому последующие рассуждения о Вселенной, иных цивилизациях и тайнах черной дыры Агате быстро наскучили. — Так всё. Перестаем хандрить! — хлопнув ладонями по коленкам, Харрис решительно двинулась в кладовку. Что там сказал Сэм? Что я не готова к новым отношениям? Встав на табуретку, она переложила увесистую стопку одежды и вытащила небольшую картонную коробку, щедро перемотанную прозрачным скотчем. — Давно пора от тебя избавиться. Агата не назвала бы себя чересчур сентиментальной, но кое с какими вещами расстаться не могла, храня их долгие годы как память. Но то что содержалось в этой коробке, больше походило на благоустроенную мусорку. Она скидала в нее все необходимое, запечатала и не открывала до сегодняшней ночи. Гляну одним глазком. Вдруг что-то по ошибке там оказалось, — боком толкнув дверь, потому как руки заняла коробкой, Агата зашла в спальню. — И выкину! Небрежно бросив ношу в сторону кровати, англичанка сходу нажала на включатель в темной комнате. Одновременно с освещением и столкновением коробки с непредвиденным препятствием — раздался девичий визг и мужская брань. — Какого черта, Агата! — Нильсен? Агата сильно зажмурилась, надеясь, что это прибежавшая белочка, она же белая горячка, но только не он. — Говорил же тебе, что агрессивная, — Александр старательно потирал ушибленный лоб, куда пришелся уголок картонного «снаряда». Болезненная вспышка беспокоила не более чем в момент удара, и сейчас швед нарочито изображал, как ему больно и обидно. Последнее, кстати, было полнейшей правдой, но к ушибу не имело никакого отношения. — И где ты так долго шлялась, пока я тут Хатико играл? — К счастью, Александру не пришлось бомжевать на лестничной площадке, благодаря неуловимому благодетелю, который сумел обвести его вокруг пальца, как малое дитё.

flashback

Нильсен сидел на полу, уткнувшись безразличным взглядом в одну точку, словно смотря сквозь неё. После прощания с блондинистым дуэтом, в составе которого числились Рэйчел и Элиза, делать абсолютно ничего не хотелось, а единственное, что он мог, так это обдумывать только что сложившуюся ситуацию. У Агаты свидание. Спасибо за информацию. — Его пальцы были плотно переплетены между собой, скрепясь в замок и покоясь на согнутых коленях. — И что я должен сделать? Позвонить во все рестораны и сообщить, что в них заложена бомба? Украсть Агату, взвалив её на плечо как Рэмбо? Устроить покушение на этого японца, отравив все суши в городе? Стремительной походкой он направился в гостиную, намереваясь сделать самое адекватное из всего того, что приходило на ум. Бездействие угнетало. А поддаваться эмоциям из-за каких-то мелких, вредных англичанок он не собирался. Работа! — В этом Александр видел свое спасение, зная, что именно она способна утихомирить хаос в разболевшейся голове, не дав окончательно впасть в уныние. Схватив с журнального столика самую толстую папку, он озадаченно уставился на связку ключей, обнаруженную под ней и явно не принадлежащую ему, хотя бы из-за украшения в виде русалочки. — Это еще откуда здесь? — Покрутив находку в руках, Александр цокнул языком, сердито воскликнув. — Ну Элиза! Ну… Интриганка. Эта шустрая, хитрая девушка, не просто так отказалась от его помощи, забегая в квартиру. Да, она случайно забыла сумку, но вот слова, брошенные как будто невзначай о Сэме, были чистой воды манипуляцией для разжигания ревности в Александре. И у нее это отлично получилось, его насупленные брови и незамедлительный вопрос о поклоннике Агаты — сдали его с потрохами. Неутомимая жажда добра кричала, что нельзя бросать дело на полдороги, побудив совершить эту шалость. Элиза любезно предоставила ключи, прикинув, что Александр сам придумает как и когда ими лучше воспользоваться. — Это уже твой второй коварный план. А я с тобой ещё и за первый не поквитался, — сухо отрезал Нильсен, надеясь, что угроза дойдет до адресата. — Третий ты не переживешь. Швед пришел к Агате около десяти часов вечера и обнаружил, что со свидания она до сих пор не вернулась. Александр спустился во двор, но задержался там совсем ненадолго — околачиваться на улице под взглядами бдительных пенсионеров, выслеживающих с балкона подозрительные лица, то еще удовольствие. Поначалу Нильсен чувствовал себя вполне спокойно, сидя в мягком кресле и читая оставленный на нем же детектив «Убийство в Восточном экспрессе». Ближе к одиннадцати всё чаще стали сдвигаться брови, а льдистые глаза сосредотачивались не на любимой книге, а на настенных часах. В полночь Александр уже не сидел, а раздраженно ходил по комнате, периодически смотря на время, с растущим желанием расколошматить ни в чем неповинный циферблат. В час ночи, устав от нервозного хождения и тяжелых мыслей, он выпил пару стаканов холодной воды и прилег на кровать, незаметно для себя заснув.

flashback

И вот Агата вернулась, а кроме колкостей для нее у него ничего нет. — Не исключено, что у меня черепно-мозговая травма. — Поверю только в травму черепа, — Агата хоть и язвила, но на самом деле, боролась с стремлением оказать ему помощь. Тебе же не больно, Нильсен. Не больно ведь? — Если мозга нет, то и травмировать его невозможно. — В завещании укажу, что надгробную плиту непременно должна украшать крупная надпись «В моей смерти прошу винить атеистку Агату Харрис: она не верила в существование мозга», — Александр всё же убрал руку от неповрежденного лба, расплывшись в саркастичной улыбке. Англичанка недовольно сжала челюсти, убедившись, что швед ее разыграл. — Что ты здесь делаешь? — Сплю, если быть более точным, спал. Но ты своим слоновьим топотом и мертвого поднимешь. — Слабый и судорожный вздох, выдающий настоящее напряжение, переполняющее всё тело Харрис, позабавил Александра. — И ты, безусловно, проверила бы свои шумовые способности, будь моя черепная коробка мягче коробки, прилетевшей в неё. — Хорошо, Нильсен, — Тире заносчивая задница, — спрошу по-другому. Как ты оказался в моей квартире? — Легко. — По одному ее убийственному взгляду, сразу понятно, что следующее покушение на его жизнь уже не за горами. — У меня же есть ключи. Забыла? — У тебя не может быть ключей. Ты что, через окно залез? — Агата подошла к подоконнику, осматривая возможные следы от обуви. Хотя вряд ли, он же не черепашка-ниндзя, чтобы суметь забраться на пятый этаж. Сомнений в том, что он вернул свою связку ключей, у нее не было, и доказательство тому лежало в злополучной коробке. — Или отмычками научился пользоваться? — Твои абсурдные теории попахивают психушкой, — слегка склонился вперед Нильсен, — или травкой. Вступила на скользкую дорожку, Харрис? Мой тебе совет: запишись в клуб анонимных наркоманов, так проще справляться, я читал. На лбу выступила гневливая морщинка, однако девушка предпочла не начинать их привычные с ним разборки, ограничиваясь требовательным тоном. — Как ты сюда попал? — Харрис, твоя рассеянность до добра не доведет, — гнул свою линию Александр. — Сама дала мне дубликаты… — И ты мне их вернул! — Не возвращал. — Вернул. — Он целенаправленно выводил ее на эмоции, источая издевающуюся надменность. — До чего же ты забавная, когда бесишься. — Твои ключи здесь. Понял? — Агата ткнула пальцем в сторону коробки, — С твоим идиотским брелком-ананасом! — Предложения успели слететь с ее уст, прежде чем она осознала, что только что ляпнула. Вывод напрашивался сам собой. — Ты что, хранишь мои вещи? — с Александра вмиг сошла вся спесь. — Нет. То есть да. — Самодовольство, появившееся на мужском лице после ее слов, сбивало Агату столку еще больше. — И не надо так лыбиться, Нильсен! Не придумавай себе лишнего. Я не знала, вспомнишь ты о них или нет. А вдруг понадобятся? Будешь мне опять нервы мотать, как в тот день, когда ушел, забрав свои шмотки. — Там мой ананасик? Я, значит, тут оправдываюсь, как первоклашка за двойку, а он… — Агата потеряла дар речи от его наглости. — За ананас свой китайский переживает! Вот говнюк! Нильсен плотоядно усмехнулся, скрестив руки на груди. — А флоггер тоже там? А можно вернуть вопрос о брелке? — во рту разом пересохло. — Да, — Агата быстро кивнула, чувствую как щеки стремительно краснеют. — Там всё что ты оставил в этой квартире. — И моя здоровая психика? — А не пойти ли тебе, — она сделала шаг навстречу Нильсену, назидательно подняв палец вверх, — домой. Мне уже неинтересно, как ты сюда пробрался и зачем. Мне вообще ничего неинтересно, что свя… — Тебе ничего неинтересно? Это плохо, Агата, — насмешливо произнес швед. — Это признак депрессии. — Нильсен! — Что, Харрис? — Ты специально, да? — Нет никакой депрессии, а вот уровень агрессии в Агате поднимался всё выше и выше. — Знала бы заранее, положила бы в коробку кирпич. Скандал так и напрашивался, но не допустил его телефонный звонок, раздавшийся в коридоре. — Ну вот, опять разбудила соседей своими криками, — насмешливо протянул Нильсен. — Смартфон не унимался, а музыка становилась все громче и громче. — Сколько раз повторял, каттен, будь тише. Это стало последней каплей. Я выцарапаю эти голубые бессовестные глаза! — Фыркнув, Агата развернулась на сто восемьдесят градусов и пулей вылетела в коридор. — Только сначала отвечу на звонок. Она приняла вызов, не удосужившись, посмотреть от кого он. — Да, Сэм, — Кто еще, кроме него, мог сейчас позвонить. — Не беспокойся, я дома, — Собеседник не перебивал, но Агата резко замолчала. На том конце трубки гремели ритмичные биты, что ввело ее в ступор, и она отодвинула телефон, на экране высвечивалось имя. — Кристофер? — Привет, Агата. — Кадоган пытался перекричать шум клуба, в котором он находился, отступая от колонок подальше. — Значит, я угадал, ты не поехала к Сэму. Приличная девочка. — Ты что, пьян? — А почему бы и нет? Хах, — парень хрипло рассмеялся. — Приезжай ко мне, я не дам тебе скучать, танцую как Майкл Джексон. — Спасибо, конечно, Крис. Теперь еще и Крис какой-то, — Нильсен благополучно подслушал весь разговор в спальне, стоя у открытой двери. — Но я ложусь спать. — Агата, когда ты стала такой ветреной? — швед бесцеремонно вырвал телефон из ее руки настолько ловко, что девушка едва успела опомниться. — То Сэм, то Крис. — А ну отдай! Александр! — Привет, Крис, — Агата прыгала вокруг него, но он уворачивался, тихо посмеиваясь над этим зрелищем. — Ты в курсе, что ночью звонят только дегенераты? — Александр! — В ход пошли женские кулачки, и Нилсен поспешил скрыться в спальне. — Каттен, угомонись, у тебя скоро пена иза рта пойдет, — из-за их перепалки, он не расслышал слов собеседника. Кажется, его тоже назвали не очень умным человеком. — Отдай мой телефон! Куда полез? — Швед забрался на кровать, прижимая телефон к уху, и теперь победно смотрел на нее сверху вниз. — Вот придурок! — Я не слышу, что ты там на полу бормочешь, — Александр игриво подмигнул раздражённой девушке, забыв про Кадогана. — На каком еще полу? — парень подумал, что ответ предназначался ему. — И вообще ты кто такой? — Любопытство не позволяло сбросить вызов: Агата явно с кем-то ругалась, но он не мог понять с кем. — Если я представлюсь, тебе легче станет? — ехидно ухмыльнулся, на что Агата раздражённо закатила глаза и устало опустилась в кресло. — Да говори уже. — Получается, что на свидание она сходила с одним, а спит с другим. И этот второй меня жутко выбешивает. И почему я не осталась ночевать у Сэма? — Александр Нильсен, — легко спрыгнул с кровати, видя, что англичанка бездумно перелистывает страницы детектива, демонстрируя полное безразличие к происходящему беспределу. — Подожди, подожди, — парень потер переносицу. — Нильсен… Александр. Точно! Ты же в шоу «Секрет» участвовал! — Ты что ли, Кадоган? — голос сразу показался ему знакомым, да и имя вертелось на языке. — Ага. Только ... — он сделал паузу, чтобы отпить виски из стакана, стоящего на барной стойке. — А у вас с Агатой свободные отношения, типа свингеры? — Рыжик, ты мне совсем не нравишься, не надо прощупывать почву. — Да иди ты! — Пойду. Агате, что-то передать? Она недовольно посмотрела ему в глаза, поднимаясь с кресла. — Передай, что Кристоферу такая девушка не подходит, да и мне тоже, — и больше ничего не сказав, отключился от связи. — Какой невоспитанный, даже не попрощался, — притворное разочарование отразилось на лице шведа. — Что он сказал? — протянутый смартфон, она чуть ли не вырвала из его рук, и очень вовремя — прозвучал сигнал уведомлений. — Осторожнее открывай сообщение, он так надрался, что там как минимум один дикпик, — Его самоуверенный и подтрунивающий голос вызывал желание взять что-нибудь потяжелее и хорошенько ударить, но англичанка лишь сделала несколько глубоких вдохов и клацнула значки. — А как максимум — фотосессия во всех ракурсах.

Кристофер: Агата, извини. Эдвард стащил мой телефон.

Кристофер:Спокойной ночи.

— Неужели у него больше, чем у меня? — Нильсен встал за её спиной и заглянул в телефон, на что Агата сердито дернула плечом, отталкивая от себя. — Не доверяю я этому рыжику. Проси, чтоб прислал свой корнишон на фоне линейки. — Мозгов у Кристофера точно больше. — Ты же говорила, что у меня их нет, — парировал швед, довольно улыбаясь. Агата нахмурились, сложив руки на груди, но гаджет мешал, и она отложила его на полку. — Также как и у Эда. — Какой ещё Эд? — Ты с ним только что общался, это был не Крис, а его брат-близнец с шилом в одном месте, а может и не в одном. — Агата, у меня голова кругом от твоих мужиков. Эд, Крис, Сэм. Пожалей остальных девушек Лондона, оставь им хоть кого-то. — Тебя оставила, — буркнула она, мысленно в сотый раз посылая Нильсена на три веселые буквы, — жалей их сколько влезет. — Готова подложить меня под любую,— изумленно бросил он, еле сдерживая грудной смех, — и это после всего того что было между нами? — Нечаянно брошенный взгляд заметил свечение смартфона, еще до того как он зазвенел, и Нильсен успел схватить телефон первым. — Да что же это такое? — девушка вспыхнула от ярости. — Это прекратится сегодня? Агата пропустила момент, и вот уже ухмыляющийся швед, мельком глянув на экран, ответил на звонок. — Алло, малыш Сэмми. Не сдерживай чувств, я тоже скучал. — Нильсен? — Никто и никогда его так больше в жизни не называл. — Ты помнишь мой голос? — он тихо рассмеялся, присаживаясь на кровать прямо напротив Харрис, зеленые глаза которой сверкали, испепеляя его персону. — Хотя о чем я, ты же по уши в меня влюблен. — Съездить бы тебе ещё раз по роже, — недовольно процедил японец, явно не оценив его чувство юмора. — Хочешь прикоснуться ко мне еще раз? Сэм! — Агата схватила подушку, и, положив ее к себе на колени, уткнулась в нее, разразившись ненормативной лексикой. — Агата, ты поешь или орешь? Никогда не различал. Я убью его!