Коварный план Элизы

      Говорят, что первое впечатление обманчиво. И ничего удивительного и парадоксального в этом суждении нет. При знакомстве люди не совсем искренни, стараясь показать себя с лучшей стороны, — если, конечно, это не психи и маргиналы, плюющие на мнение окружающих, — не потому что они прирожденные лицемеры, а потому что хотят понравиться, получить одобрение, потешить свою самооценку. Вполне естественное стремление для любого из нас. Нормальные люди. Но к ним Нильсен, очевидно, не относится.       Вот и старик Оскар Уайльд ошибался, считая, что у нас никогда не будет второго шанса произвести первое впечатление. Александру удалось, удалось произвести очень сильное и очень негативное впечатление дважды.Что в первую их встречу, на съемочной площадке, что сейчас, он продолжал сводить с ума Сэма, и это не имело никакого отношения к плотскому желанию, на которое из раза в раз намекал этот несносный шведский приколист. Сломать бы тебе челюсть, тогда бы точно заткнулся. — Проскальзывающие приторно-слащавые интонации Нильсена вызывали зуд в костяшках пальцев. — Что с Агатой? — собрав последние крупицы самообладания, произнес японец. — Всё как обычно, когда я рядом. — Рука Александра зависла над головой взвинченной девушки, захотелось пригладить растрепавшуюся прическу. Его всегда умиляло, когда Агата начинала беситься, посылая в него кучу проклятий, краснея и шипя, при этом он не верил ни одному из них. Случись что с ним плохое, больше него всегда переживала. — Лежит, стонет в подушку. — Если ты сейчас же не отдашь ей телефон, то я приеду сам! — Это угроза или условие для нашего свидания? Так я только за. Невыспавшийся, уставший Сэм — это злой Сэм. Ему ни разу не улыбалась перспектива ночных разборок, но поступить по-другому он не мог. Не похоже, что Агата в восторге от присутствия этого придурка в своей квартире. — Давно собирался познать искусство шибари. А тут ты — симпатичный носитель культуры! Может, ну ее, эту теорию, сразу к практике перейдем? Кинет трубку или нет? — Повисла выжидательная пауза, во время которой Александр придумал еще пару острот на тему национальности парня, мало ли, может ему попался мазохист, оргазмирующий от унижений. А эту шутку я оставлю на десерт. — Так. Всё. Я оделся. Телефон стоял на громкой связи, что позволило японцу привести себя в порядок, не отвлекаясь от «увлекательной» и «уютной» беседы. — Ты что, голенький был? — разочарованно протянул Александр, внутренне ликуя тому, как удачно подставлялся Сэм каждый раз. — И чего молчал? Я бы тоже разделся, включил эротическую музыку… Где мой пистолет? Почему я не полицейский или хотя бы частный детектив? — Жаль, что техника бесконтактного боя несовершенна, и все же требует нахождения противника вблизи. Иначе Макото прямо сейчас побежал бы на курсы его освоения, лишь бы иметь возможность бить наглую шведскую морду через телефон. — Передай Агате, что я скоро буду. — Агата, к нам едет самурай. Ставь сакэ на стол. — Девушка краем уха всё же услышала его и резко отбросила подушку. — Доставай аромасвечи. — Довольно! Она уже не могла терпеть это откровенное издевательство не только над собой, но и над ни в чем неповинным Сэмом, и решительно отобрала гаджет у ехидно улыбающегося парня. Александр, видя её дрейфующее эмоциональное состояние где-то между «я убью тебя Нильсен» и «я мучительно тебя убью», не стал сопротивляться, но всё же бросил ей вдогонку, что нечестно уводить возбужденного мужика из-под него. — Сэм, прости. Прости за этого дебила. — Агата выбежала из спальни, нервно заметавшись по коридору. — Не нужно приезжать. Правда. — Говори за себя. — Швед, конечно, не мог остаться в стороне, выйдя вслед за ней. — Я вот очень хочу, что бы он приехал. Если быть более откровенным, горю желанием. — Агата, я всё-таки приеду, — настаивал Сэм, улавливая отчаянные нотки в женском голосе. Да еще и Нильсен никак не унимался, комментируя буквально каждое слово. — Нет. Нет и нет. Не надо. — А вот мне ты такого никогда не говорила. — Пошлая улыбка растянулась на лице Александра, и перед ним захлопнулась дверь в ванную, за которой скрылась возмущенная англичанка. — И не смей входить! — Замок сломался в прошлом месяце, а слесаря она так и не вызвала. Да и зачем? Она всё равно живет одна. — В тебя? Таких просьб тоже не припомню. — Александр приложился ухом к деревянной поверхности, чтобы услышать предсказуемое ворчание, и постучал пару раз. — Спроси его. Он оригами любит? Я мастер по журавликам. Неожиданно дверь распахнулась, чудом не ударив парня по носу, вовремя отпрыгнувшего в сторону. — Покушение на жизнь! — И тут же закрылась обратно. — Откуда столько агрессии, каттен? Но ответом ему послужил лишь шум воды: Агата открыла кран, чтобы заглушить разговор с Сэмом. Надеяться на то, что швед проявит тактичность и свалит восвояси — не стоило. — Что у вас там творится? — Я и сама не знаю. — Захотелось похныкать, как маленькой девочке, и пожаловаться на противного мальчика, но англичанка сдержалась. Для одного неудачного свидания это уже слишком длинное неудачное продолжение. — Почему ты не хочешь, чтобы я приехал? Ты не боишься его? — Боюсь? — Англичанка даже слегка растерялась, настолько абсурдным ей показался вопрос. Он никогда не причинял ей физического вреда, за исключением пикантных ситуаций, в которых они оба участвовали добровольно. — Нет, конечно. Он ничего мне не сделает. В этом я уверена. — Каким образом он оказался в твоей квартире? — Утверждает, что своими ключами открыл. Но это просто невозможно. — Ладно. — Голова начинала трещать от подступающего похмелья, но Сэму уже самому стало интересно докопаться до истины. — Не суть важно. Важнее другое. Для чего он пришел к тебе? — Скучно живется, — в сердцах бросила Агата, — или крыша окончательно съехала. — Я почему-то уверен, что он всегда был сильно двинутый. — Хмыкнул японец. — Ты серьезно думаешь, что причина прийти ночью, к бывшей, без приглашения, с какими-то непонятными ключами — это скука? — А можно без загадок? — Сэм явно намекал на что-то, но вот на что, она никак не могла понять. — Говори прямо. — По-моему, всё очевидно. — Судя по фырканью, англичанка поспорила бы на этот счет.— Он хочет помириться. — Хах, — Агата прыснула, а потом так громко рассмеялась, что Макото даже стало как-то неудобно за свое предположение. Он же толком ничего не знал об их отношениях. А вдруг он ее бросил, а она умоляла его остаться? Хотя, вряд ли, не похожа она на такую девушку. Для него вообще необъяснимо, как Агата, будучи в здравом уме, связалась с Нильсеном. — И ничего смешного. Отсмеявшись, Харрис вытерла выступившие слезы на глазах. — Ты плохо его знаешь. — Если ты не смогла забыть его, то почему считаешь, что он смог забыть тебя? — Сэму просто надоела эта игра, где человек отрицает очевидные вещи, прячась за маской безразличия. Требовательный, но спокойный голос сбивал столку, в груди что-то защемило, и Агата тяжело выдохнула. — В такси ты назвала меня Александром. Замерев, и, кажется, перестав дышать, она посмотрела на льющуюся в раковину воду, не находя, что возразить; услышанное никак не укладывалось в её голове. — Всё хорошо? — мягко спросил Сэм, поняв, что переборщил с прямолинейностью и натиском. — Да, спасибо. — Автоматически кивнула, снимая тем самым оцепенение. — Умеешь задавать наводящие вопросы, из тебя бы получился отличный полицейский. — Ты не поверишь, но я всё чаще задумываюсь о смене профессии. — Съехав со скользкой темы, японец поклялся, что больше никогда и ни с кем не будет обсуждать чьи-либо отношения, если они не касаются его напрямую. — Какая роль мне больше подойдет? Роль плохого или хорошего копа? — Универсал. Два в одном флаконе. Агата расслабленно улыбнулась, закрывая кран, мысленно благодаря за прекращение допроса с пристрастием, и вдруг отметила одну подозрительную деталь. За дверью стояла подозрительная тишина. — Куда делся Нильсен? — Неужели ушел? — Завалившийся на постель японец с трудом разлепил веки, едва не заснув. Приоткрыв дверь, до слуха донесся весьма характерный звук, от которого сердце упало в пятки. — Спокойной ночи, — почти истерично попрощавшись и не дожидаясь взаимного пожелания, Агата сбросила вызов. Макото несильно расстроил резко оборвавшийся разговор: он спал, как младенец. — Нет! — Отчаянный вопль непрерывно срывался с губ, пока девушка неслась на всех парах в спальню, чтобы предотвратить катастрофу. Не успеет, то всё — можно сразу менять паспорт, страну, планету, да что угодно, но позора такого она не выдержит. Как она и предполагала, Нильсен уже успел размотать весь скотч на роковой коробке, чье содержимое он не должен был увидеть ни при каких обстоятельствах, если только не на смертном одре, в качестве последней просьбы умирающего. — Не смей! — А что такое? — Александр заинтригованно взглянул на крышку, которую еще секунда и он бы поднял, не ворвавшись Агата в комнату. — Там же мои вещи. — Там не только твои, но и мои вещи, — прошипела она, намертво вцепившись в коробку пальцами. — Тебя не учили, что в чужом доме нельзя лазить, куда захочется? — А я никуда и не лазил. — Настойчиво потянул тару на себя, не собираясь отдавать её так просто. — Сама ее мне оставила, развлекался, как мог, пока ты с нашей гейшей общалась. Они встали друг напротив друга, схлестнувшись упрямыми взглядами, и потянули коробку с двух сторон. — Я сейчас вызову наряд полиции, и тебя вышвырнут отсюда, не успеешь позвать маму на шведском. — И я поведаю им, что ты заныкала мои личные вещи и отказываешься их отдавать. — Да отдам я всё. Вытащу своё и отдам! — Меня прям распирает любопытство, что же там. Новые интим-игрушки, с применением которых не разобралась без меня, припрятала до лучших времен? — Иди ты, знаешь куда? — Ясно. Это подсказка. — Его ехидная ухмылка лишь больше дразнила англичанку, и она рванула с такой силой, что будь Нильсен менее сосредоточенным непременно бы выиграла в этом ребяческом состязании. — Там огромный дилдо, заказанный через интернет и напугавший длиной вживую! — С умным видом прикинул развеселившийся швед. — Правда, размер коробки маловат… — Зачем ты приперся? — Чтобы забрать ананасик. — Врешь! Ты вообще о нем забыл, это я тебе сегодня сказала, что он у меня. — Тебя не провести. Придется признаться. Оба перестали дергать несчастную ношу, и Александр непристойно окинул глазами декольте Агаты, не забыв уделить внимание минимальной длине платья. — Я здесь ради прощального секса. — Что? — Её губы забавно приоткрылись от изумления, а затем жестко сомкнулись, выдавая крайнюю степень негодования. Да он же опять надо мной издевается! — Ну что ты на меня так смотришь, как будто я тебе предложил переспать с Санта Клаусом? — Как же она была зла, и как ему это нравилось. — Учитывая, как проводили мы время в постели. Отлично, супер, офигенно, лучше не бывает. Он сделал акцент на последней фразе, проводя аналогию с её словами на шоу, отчего ноздри Агаты раздулись, угрожая выпустить языки пламени, беспощадно сжигая стендапера на месте. — Считаю, будет преступлением и даже кощунством не использовать такой шанс. Боги секса нас не простят. Остервенело оттолкнув коробку от себя, чтобы влепить ему одну, а лучше сразу две пощечины, Харрис запоздало сообразила, что так лучше было не делать. Стандартная манипуляция, которой в совершенстве владел Нильсен, сработала. — Не смей! Долгожданная добыча оказалась в его руках, и он, немедля скинул крышку, вытряхивая всё содержимое на кровать. Беглый взгляд прошелся по предметам, а губы так и застыли, отказываясь произносить очередную шутку. Не веря увиденному, он оглянулся на притихшую Агату, отвернувшуюся от него. Её плечи понуро опустились, а глаза смотрели в пол. — Это… Это же? — Льдистый взор был потерянным и метался от девушки к разбросанным вещам и обратно. На атласном покрывале россыпью лежали фотографии. Его личные, которые очень понравились Агате, и перекочевали из домашнего альбома к ней. Ее фото, сделанные им собственноручно: Александр любил запечатлевать моменты, когда она спит или мечтательно улыбается, гуляя с ним по улицам Лондона. Совместные снимки, с которых на него смотрели двое улыбающихся и счастливых людей. То что она их не выбросила, он мог понять, фотографии жалко выкинуть, как бы ты не относился к бывшим: в них память, в них определенный этап твоей жизни, это часть самого себя. Его поразило совсем другое. Высохшие лепестки пионов и чуть измятый, яркий билет на аттракцион бережно хранились в прозрачном файле. — Ну чего же ты ждешь? — Она гордо вскинула подбородок и выпрямила спину. — Смейся. — Цветы и… Я не знал, что ты… — Непонятный ком сдавил горло, мешая договорить. — Что я, как мечтательная дурочка, храню вещи с нашего первого свидания? — Чеканным шагом она приблизилась к кровати и стала остервенело скидывать всё обратно в коробку. — Только не придумывай себе лишнего. Я элементарно о них забыла, как ты о своих потерях. На, забирай! — Англичанка впихивала в его руки брелок, флоггер и остальные его вещи, пользуясь моментом, пока Александр поразительно серьезен и послушен. — Я как раз собиралась выкинуть мусор, а тут ты, как снег на голову. — Агата, что ты делаешь? — В руках уже не помещался груз, и швед сбросил всё на покрывало. — Действительно. — Агата театрально хлопнула себя по лбу, демонстрируя разочарование собственной глупостью. — Ну неудобно ведь нести будет! — Загребла всё в общую кучу, накрыла коробкой, и, ловко перевернув вместе с покрывалом, заполнила. — Сам разберешься потом, что тебе надо, а что нет. До свидания! Её идеальная, но совсем не искренняя улыбка, и тычок коробкой в живот вывели его из себя, и Александр швырнул коробку на пол. — Какого хрена ты творишь? — Я? — Улыбка исчезла, а уголки губ опустились вниз. Ещё чуть-чуть и она готова будет разрыдаться. За один вечер на нее столько всего навалилось, что единственное, что ей сейчас нужно, чтобы ее оставили в покое и дали побыть одной. Глаза стали слезиться, и Агата активно заморгала, подняв голову к потолку, надеясь, загнать их обратно. Повышенную слезливость сегодня, то от смеха, то от досады, она объясняла себе переизбытком вина в организме: лишняя жидкость выходит, не спрашивая согласия на это унижение. Она была уверена, что с минуты на минуту Нильсен начнет глумиться, но он почему-то этого не делал. Но англичанка оказалась не права. Какая она… Трогательная. — В ее реакции Нильсен увидел именно это, а не слабость. Он с трудом сдерживал желание крепко обнять и успокоить, как всегда делал, когда девушка плакала. Агата наконец-то справилась с эмоциями, сделав глубокий вдох и выдох. — Хорошо, что у моего парня, Сэма, абсолютное доверие ко мне и отменное чувство юмора, — на ходу придумывала, чтобы поскорее выпроводить шведа из квартиры. — Не будь он таким замечательным, твоя внезапно появившаяся личность создала бы мне кучу проблем. Весь этот сказочный монолог Нильсен выслушал внимательно, но не веря ни единому ее слову. Да и откуда Харрис знать о наличии в рядах его союзников партизана, Элизы, выдавшего всю ее подноготную. — И давно вы встречаетесь? — Насмешливая полуулыбка не сходила с его лица. — Уже две недели. — Его мимика жутко её выбешивала. Ему, что ли, всё равно? — Ночую у него в основном. — Ничего не изменилось, и Агате всё сильнее хотелось нахлобучить коробку на голову шведа. — Сегодня редкое исключение. Проницательный льдистый взор прошелся по женскому телу и остановился на зеленых омутах, смотрящих на него с вызовом. Разговор с Макото натолкнул его на определенные выводы. — Отказалась от встречи с малышом малыша Сэмми? Послать бы тебя к Сэму, чтобы заглянул в его штаны и получил фингал под глаз. — Но японец не заслужил такого гостя, такого врагу не пожелаешь. — Сегодня отказалась. — Указательный палец взметнулся вверх, отрицательно качнувшись на уровне его носа. — Но вот вчера! И позавчера и… — Да, я понял. Можешь не продолжать. — Его улыбка становилась всё шире. Она пытается заставить меня ревновать. — Твоя неутомимая панда дала сутки на отдых. — Тебя вообще не касается с кем и сколько я занимаюсь сексом! — Ты права, твой воображаемый секс меня не касается. — Нильсен сделал шаг к ней навстречу, отчего Агата невольно отступила назад, и он сделал еще шаг, обхватывая щеки англичанки своими ладонями, вынуждая посмотреть ему прямо в глаза. — Что ты себе позволяешь? — Дернулась, освобождаясь из плена таких желанных и горячих рук; ей показалось, что от них исходит жар, а может, он шел от нее. Александр находился слишком близко, лишая возможности нормально соображать. — Пока еще ничего. — Ясный голубой цвет глаз постепенно сменял привычный оттенок, выдавая заведенный и игривый настрой своего хозяина. Он не держал ее, но Агата ни на дюйм не могла сдвинуться, чувствуя, как пульс стремительно учащается. — Но обязательно сделаю. — Соблазняющий шепот возле женского ушка. — Накажу за твоё вранье. Она пыталась разжечь внутри злость, заглушая появившуюся страсть, и прошипела прямо ему в губы: — Какое еще вранье? — Ты не спала с Сэмом, — утверждающе припечатал, судорожно вздохнув, чтобы не сорваться и не впиться в манящие уста. — Не спала, так пересплю. — Неважно что говорить, главное, не поддаваться его чертовому гипнозу. — С ним или с любым другим, с кем захочу! — Я тебя никому не отдам! — прорычал, сжимая кулаки лишь от мысли, что Агата может сделать это. Глупо и неправильно надеяться на ее целомудрие, ведь они взрослые люди, ни имеющие друг перед другом больше никаких обязательств. Но нарисованная в голове картинка, в которой она занималась любовью с другим мужчиной, настолько была ненавистна Александру, что просто сводила с ума. — Я не твоя вещь, Нильсен! На несколько секунд между ними повисла гнетущая тишина, прерываемая едва доносящимся шумом машин с улицы. Александр резко сожмурил и раскрыл глаза, словно ее слова причинили ему физическую боль, буравя пристальным взглядом. — Неужели я дал тебе повод так думать? Я ограничивал твою свободу? Не прислушивался к твоему мнению, не уважал твоих решений? Неужели ты не видишь, Агата, что ты не вещь для меня? Да прекратится это сегодня уже или нет? — У неё опять подступали слезы, но уже совсем от других эмоций: он никогда так уязвимо на неë не смотрел и так открыто не говорил о своих чувствах. — Ты моя жизнь. И пусть для кого-то эти слова показались бы слишком пафосными, но она распознала, что произнесены они были искренне, от чистого сердца. — Алекс? — Слегка дрожащие от волнения женские ладони повторили недавний его жест, обхватив лицо. Глаза в глаза: немой диалог, в котором они оба признались в непрошедших чувствах. Швед трепетно обхватил ее за плечи, притягивая к себе и стирая легкими поцелуями соленые дорожки с щек. Как же невыносимо она скучала по этим губам, по его одурманивающему запаху, по власти, что он имел над ее телом, возбуждая даже такими невинными прикосновениями; так сильно скучала по нему, что сейчас никак не могла поверить в реальность происходящего. Агата скользнула ногтями по рубашке, не способной скрыть подкаченный торс и внушительные бицепсы, и запустила руки в каштановые пряди, стягивая их почти что до боли. Это послужило недвусмысленным сигналом для шведа: она не хочет больше медлить. Александр впечатал англичанку в стоящий позади нее шкаф, перехватив тонкие запястья, и завел их над ее головой, сплетая их кисти между собой. Он смял приоткрывшиеся губы в безжалостном поцелуе, проскальзывая влажным языком и жадно лаская нёбо, десны, проходясь по ровному ряду зубов, посасывая попеременно нижнюю и верхнюю губу, чувствуя, как бешено начало стучать сердце. Агата блаженно простонала от таких манипуляций и напора, вжимаясь в парня и задыхаясь от ощущений, тем самым ещё сильнее распаляя его. — Громче, лилла каттен. — Охрипший от чувственного напряжения голос удивил его самого. — Громче. Девушка, ощущая покалывание и стянутый узел внизу живота, начала брыкаться, чтобы освободить руки и прикасаться к Александру так, как ей хотелось. Он наконец отпустил ее запястья, и Агата нетерпеливо стала вытягивать края рубашка из брюк, мечтая поскорее ощутить жар его тела, чем вызвала его довольную ухмылку. — Дурацкие пуговицы. Нежные ладони, проникнув под ткань, слегка царапнули оголенные участки идеального пресса, заставляя Нильсена шумно выдохнуть ей в шею и грубо впиться пальцами в женские ягодицы. — Что же ты со мной делаешь? — Его бедра качнулись к ней навстречу, имитируя половой акт, и он прошелся влажной дорожкой вдоль шеи, оставляя засосы и сразу зализывая места укусов, сжимая грудь на грани наслаждения и боли. — Да-а… — Подступающая волна желания уже была невыносима, и Агата сама качнулась, подхватывая это сумасшествие. Александр разом потянул платье и бюстгальтер, спуская его до уровня талии, и жадно припал к возбуждённым соскам, параллельно сбрасывая с себя болтающуюся на плечах рубашку. Англичанка всё сильнее и чаще стонала от того, как язык искусно обводил ореолу, втягивал и посасывал, не забывая уделить внимание и второй груди. — Прошу… Пожалуйста… Агата как будто сходила с ума, а вместе с ней с ума сходил и Александр. Легко подхватив на руки, он уложил ее на кровать, устроившись между разведенных ног, которые тут же обвили его бедра, притягивая ближе. Живот нестерпимо стягивало тугим узлом, и она жестко прикусила парня в район кадыка, вынуждая удовлетворенно простонать. — Тише, Алекс, тише. — Её прекрасные зеленые глаза искрились желанием. — Какой ты у меня громкий, — прицокнула, отметив, как расширились его зрачки от возбуждения, — оказывается. — Я обещал, что накажу тебя сегодня? От одного его властного тона у нее побежали мурашки по коже, а грудь стала вздыматься чаще, что не укрылось от шведа, и он предвкушающе закусил губу. Встав на колени и приподняв девушку за собой, стянул с нее и себя остаток одежды и повернул голову в поисках необходимого предмета. — Что ты ищешь? — взволнованно просипела девушка, ощущая до этого себя, как кролик перед удавом. Александр, не спускаясь с кровати, ловко поднял валявшийся неподалеку флоггер и продемонстрировал его в действии, рассекая воздух кожаными лентами и приземляя к себе на ладонь. Её щеки стремительно покраснели, а когда рука Александра проскользнула вверх по внутренней стороне её бёдра, задержавшись на мокрых складках, она стала глубже и чаще дышать. — Ты знаешь, что делать, — горячий шёпот опалил её ухо, и она послушно отвернулась, опускаясь на четвереньки. Легкое поглаживание жесткой ладони и первый, но такой долгожданный шлепок. Как давно она желала ощутить это вновь, как ей не хватало этих эмоций. Прогибаясь в пояснице и чувственно сжавшись внутри, Агата кинула взгляд назад, приоткрывая рот в нетерпении, и призывно покачала ягодицами. — Ещё. Её покорность и жадность, с которой она осматривала его обнаженное тело, её доверие и похоть, которую она проявляла с ним в постели, всегда восхищали и удивляли его. — Моя смелая девочка. Кожу обжег звонкий резкий шлепок, и англичанка громко вскрикнула, рефлекторно дернувшись вперед, и получила новый шлепок, но уже по пояснице. И вновь и вновь прикосновения кожаных лент… В перерывах между ударами Александр придерживал девушку за талию, оставляя мокрые поцелуи на спине, при этом чуть оттягивая, прикусывая чувствительную кожу и нежно лаская клитор свободной рукой. — Пожалуйста… Я хочу… Алекс… Она терлась об него, пытаясь ускорить подступающую разрядку, и каждый раз он не давал ей это сделать, нанося несильные, но хлёсткие удары по различным частям тела. Нескончаемые жалостливые всхлипывания его не останавливали, потому что среди них он отчетливо слышал лишь слово «ещё». Красные полосы на нежной коже Агаты пульсировали и горели, разжигая огонь внизу живота ещё сильнее. — Твоя выносливость, — рыкнул перевозбудившийся швед и скользнул ладонью между женских бедер, удостоверившись в обильности естественной смазки, — обычно меня радовала. — Прижал к своему паху, наматывая волосы на кулак и оттягивая голову назад. — Но не сегодня. Англичанка не представляла насколько развратно и желанно сейчас выглядела в глазах Нильсена, не выдержавшего ожидания, когда же она скажет «нет». Обхватив Агату за шею, он пристально одарил томным взглядом и страстно поцеловал, толкнувшись эрегированным членом внутрь изнывающего лона. Резко, глубоко, горячо и даже грубо, вырывая громкие, захлебывающиеся стоны из её горла. Абсолютное единение чувств, эмоций и действий в мире, где есть только он и она. Мышцы влагалища плотно обхватывали член. Александр совсем потерял голову и начал двигаться в ещё более рванном и быстром ритме, отчего в спальне безустанно звучали пошлые шлепки. Агата опиралась на слабеющие ладони, прикусывая нижнюю губу от наслаждения, чувствуя, как Александр сильно сжимал руками бёдра, до синяков, и как внутри нее всё стало судорожно сжиматься. — Я… Я сейчас… Спустя пару грубых толчков оргазм настиг ее, взрывая на миллиард ярких вспышек, и Александр кончил следом за ней, излившись на спину. — Агата, — её имя слетело с губ, и швед крепко прижал к себе девушку, заботливо поглаживая по волосам, что совсем спутались. Сердца учащённо бились в унисон, а тела накрыла сладкая истома. — Александр. — Мысли путались, пока дыхание приходило в норму. Короткие, тягучие, нежные поцелуи в губы говорили намного лучше слов. О том, что оба глупцы, раз решили, что могут быть счастливы друг без друга. О том, что могут найти кого-то, кто заменит, кто сотрет из памяти их общие воспоминания, кто принесет в их жизнь что-то ещё более невероятное и правильное, чем было у них, когда они вместе. Нехотя оторвавшись от любимой, Нильсен поменял неудобное положение, поднимаясь с затекающих голеней; и пересел к изголовью кровати, оперевшись на него спиной. — Иди ко мне. Агата с радостью нырнула в раскрытые объятия, и Александр по-хозяйски обвил талию ладонями, прижимая её к себе еще ближе и укрывая простынью, покрытые испариной тела. — Какая же ты вкусная. Принимая чувственный поцелуй, от которого непременно подкосились бы ноги, если бы она стояла, безвольная рука опустилась и нащупала что-то весьма выпирающее под шелком. — Уже? — Это все результат длительного воздержания. — Опустившись ниже, он провëл языком по выпирающим косточкам, целуя впадинку между ними. — Я мысленно кончил несколько раз, пока прикасался к тебе флоггером. — А ведь я не попросила остановиться. — Агата упёрлась ладонями, отодвигая парня от себя, и победнно посмотрела в смешливые, небесные глаза. — Ты не выдержал, мистер Самоконтроль. Нильсен попытался состроить обиженную мину, но у него ничего не получилось, и его лицо озарила широкая улыбка. Пусть подкалывает сколько угодно, его это вообще не задевает, он готов взять реванш. — Я думаю, что в следующий раз… — Он сделал как будто задумчивый вид. — К примеру, завтра, ты сорвешься на восьмом ударе. — Мы раньше так часто не практиковали такие штучки. — Пошлая ухмылка опять заводила, и Агата положила ладонь на его грудь, проходясь пальчиками по крепким мышцам. — Не слишком ли насыщенная программа? — Хочу наверстать упущенное время в самые короткие сроки. — Александр взял её свободную руку и стал покрывать поцелуями. — На сегодня программа тоже не завершена. У Агаты от его томного тона и действий участился пульс, и она потянулась к парню за поцелуем, как вдруг взгляд зацепился за предмет, валяющийся на скомканных брюках. — Это же ключи Элизы, — Харрис отлично помнила это брелок в виде русалочки, привезённый сестре из Испании. Англичанка выпуталась из объятий и подняла их, чтобы убедиться, что не ошиблась. Кажется, мы спалились. — Вероятно, ключи выпали из брюк, когда он их спешно стягивал, не думая в тот момент ни о чем, кроме обнажённой Агаты рядом с ним. — Элиза, клянусь ананасами, я не выдал бы твою тайну, даже если бы она меня пытала. — Откуда они у тебя? — Из-за их перепалки, она даже забыла спросить, чем же он открыл дверь, если его ключи всё-таки оказались в коробке. — Откуда у тебя ключи Элизы? Она забралась обратно на кровать и потрясла связкой перед невозмутимым лицом шведа. Наверное, Агата думала, что её суровая мимика заставит его признаться быстрее. Но Нильсен и так не собирался молчать. — Я их украл, — беспечно выдал, смотря, как Агата удивлённо захлопала ресницами. — Что? — Украл и украл. — Его руки легли к ней на талию. — Подумаешь. Ничего сверхъестественного. — Что ты несёшь? — В этот бред она не собиралась верить. — Где и как ты мог у неё украсть ключи? И, вообще, я не верю, что ты мог украсть! — Правильно думаешь. — Александр чмокнул её в нос, но она только нахмурила брови, показывая свой боевой настрой. — Не украл, а взял во временное пользование. Обязательно попрошу прощения у Элизы. — Где ты её встретил? — Ой, да какая разница. — Пожал плечами Нильсен, думая о том, что вранье его трещит по швам, потому что идея дурацкая, а Агата слишком дотошная и умная. Не просто так она работает криптографом. — Где? Нильсен молчал, а у Агаты уже созрел провокационный вопрос. — Когда ты украл ключи? — На той неделе. — Принцип, отвечать быстро, не раздумывая, чтобы это больше походило на правду, с треском провалился. Швед понял это по ликующему выражению лица напротив. — Вот ты и попался на вранье! — Харрис обличающе ткнула указательным пальцем в мужскую грудь. — Брелок я только сегодня ей вручила. Я лох. — Всё правильно. Сначала ключи украл, потом брелок, чтобы ключи не потерять. — Нильсен! Её восклик стал последней каплей, и Александр рассмеялся, не выдержав собственной ахинеи, что нес. — Если не украл, значит… Элиза не могла добровольно дать ключи Нильсену, ведь она его терпеть не может. В голове как будто переключился тумблер, изначально стоявший в неправильном положении. Или может? Теперь факты молниеносно складывались один к одному. Элиза приходила сегодня. Элиза как-то странно отреагировала на новость о свидании. Элиза хотела до этого, чтобы я с кем-то начала встречаться. Элиза заманила меня на шоу «Секрет». Нильсен тоже на него пришёл, хотя не любил телевидение. Нильсен пришёл ко мне сегодня. Ключи Элизы у Нильсена. — Это Элиза всё подстроила! Лгать дальше уже было полнейшей бессмыслицей. Александр положительно кивнул, поняв, что его любимый криптограф догадался абсолютно обо всём, а не только о ключах. — Не утрируй. Наш спонтанный секс с тобой она никак просчитать не могла. — Ну я ей устрою! — Преисполненная праведного гнева Агата вскочила на колени, словно собиралась тут же отправиться к сестре. — Не могу допустить подобной несправедливости, — пафосно изрёк швед и крепко обхватил девушку, заваливая на себя. — Нильсен! — Я не выпущу тебя из этой кровати... Харрис несдержанно хихикнула, потому что он легонько пощекотал её, и хитро улыбнулась. — Пока смерть не разлучит нас? — Пока ты не откажешься от идеи отмщения своей замечательной сестрёнке. — А это одно и тоже! — Ей бы сейчас злиться на него и на Элизу, но глупая улыбка не хотела сходить с лица. Их обнажённые тела соприкасались, а его руки блуждали по всей спине и ягодицам. — Я так просто это не оставлю. — Но помни, что она это сделала исключительно ради твоего счастья. — Моё счастье это ты, что ли? — А ты сомневаешься? — Обаятельно ухмыльнулся Нильсен. В ответ она лишь потерлась носом об его нос и коротко чмокнула в губы: что тут говорить, если на лице всё написано крупными буквами. Влюблена и безумно счастлива. — Ты, как соучастник заговора, должен мне помочь в разработке плана. — Я обещал себе, что больше не ввяжусь ни в один из коварных планов семейства Харрис. Агата стала елозить по мужскому телу и зацеловывать шею, чувствуя как пульс Александра участился. — Ну... Хорошо... — Голубые глаза слегка прикрылись от возбуждающих ласк. — Ты умеешь убеждать. — Нежная рука прошлась по торсу, опускаясь ещё ниже. — А у Элизы есть парень? — Гениально! — Англичанка приподнялась над ним, её взгляд отдавал блеском и азартом. — Это то что нужно. Мы найдём ей парня! — Мы? — Да. Сделаем это вместе. Ты согласен? — Твоя голая грудь смотрит мне прямо в душу, — нагло выдал Александр. — Я сейчас на всё согласен. Их губы соприкоснулись, сминая друг друга, и сквозь сбивающеся дыхание от поцелуя Агата тихо прошептала: — Это будет наш коварный план!