✨🌙✨
Поздно ночью Юнги и Тэхён сидят за его маленьким столиком с книгами и просматривают все записи Тэхёна. Хосок уже давно заснул и сейчас крепко спит под горой одеял, посапывая, пока остальные на цыпочках ходят рядом. Чонгук не спит, решив попытаться помочь всем, чем сможет. Что ж, как оказалось, толку от него немного. Очень неприятное чувство. Чонгук никогда не чувствовал себя таким беспомощным и бесполезным, после освобождения. Оказавшись в другом столетии, Чонгук вынужден осваивать новые технологии и разбираться в сленге, который использует Тэхён, когда присылает ему сообщения. Всё это очень трудно принять. Но ещё более неприятным оказывается тот факт, что они вообще не могут помочь ему призвать Намджуна. – Что нам нужно выяснить, так это то, как создать связь душ, чтобы призвать кого-то, – говорит Тэхён, делая еще несколько заметок в своём уже переполненном блокноте, обводя его кружком, а затем кладя его в центр стола. – Если мы выясним эту часть, тогда, возможно, я смогу призвать его. – Подожди, – говорит Чонгук, наклоняясь вперед, чтобы постучать пальцем по записи в верхней части страницы. – Если ты призовешь его, используя свою душу, чтобы создать связь, ты можешь потерять свою магию или умереть. Ведьма на мгновение прикусывает нижнюю губу: – Если это единственный вариант, который у нас есть… – Нет. – Чонгук, у нас не так уж много вариантов, и если до этого дойдет… – Нет, – говорит он, на этот раз более твёрдо. Его грудь сжимается даже при мысли о потере Тэхёна. – Я согласен с Чонгуком, – разочарованно вздыхает Юнги, проводя рукой по волосам и взъерошивая их. – Я не собираюсь жертвовать тобой, чтобы спасти своего возлюбленного, Тэхён. Должен быть способ, до которого мы просто ещё не додумались. Чонгук смотрит, как ведьма со вздохом потирает лицо рукой и откидывается на спинку стула. Мешки под покрасневшими глазами и поджатые губы показывают, насколько усталый у него вид. С поникшими плечами он нервно теребит края рукавов. Привычка, которая проявляется каждый раз, когда он начинает беспокоиться. Чонгук ничего не может с собой поделать. Он берёт одну руку Тэхёна, останавливая нервное движения пальцев, и мягко, но успокаивающе сжимает. – Жаль, что я не могу просто спросить своих родителей, есть ли такой способ призыва, – бормочет он, закрыв глаза и сжимая руку Чонгука в ответ. – Они, вероятно, точно знают, как это сделать, или, по крайней мере, знают, какие знаки и печати они наложили, чтобы заключить его в тюрьму. – Как ты думаешь, они знают о Намджуне и Чонгуке? – спрашивает Юнги. Тэхён хмурится, его нижняя губа слегка выпячивается, когда он обдумывает это. – Честно говоря, я не уверен, – честно и спокойно отвечает он. – Я хочу верить, что они не знают правдивой истории, как я и весь остальной мир. Мне бы хотелось верить, что им ничего неизвестно и они не имеют никакого отношения к такой жестокости… но мой отец входит в состав совета. Так что я не могу быть уверен. – Может, ты спросишь, – говорит Чонгук, зарабатывая взгляды ведьмы и Юнги. – Ты можешь не говорить им, что спрашиваешь, потому что призвал меня. Если они спросят, как ты узнал об этой части истории, ты можешь сказать, что тебе рассказал один демон. – Сокджин знает историю, он был здесь в то время, – добавляет Юнги, поворачиваясь к Тэхёну. – Называть его имя при этом необязательно. Тэхён нервно сглатывает: – Я могу попробовать… Хуже ведь от этого не станет, верно? Чонгук снова сжимает его руку, а Тэхён сжимает свою в ответ, глядя на него и слегка улыбаясь. – Я навещу их завтра и попробую что-нибудь узнать.✨🌙✨
Он не появлялся в ковене с той самой ночи Кровавой луны, когда он призвал Чонгука. И сейчас у Тэхёна немало причин для беспокойства. Он подходит к большим двойным дверям, на которых вырезаны старые руны и защитные знаки; все они выкрашены в тёмно-синий цвет. Он звонит в дверь и терпеливо ждёт, когда его попросят назвать себя. Он нервничает, потому что сейчас на его плечах лежит очень большая ответственность. Сможет ли он узнать всё, что ему нужно, чтобы призвать Намджуна и воссоединить его с Юнги? Сможет ли он вообще снова призвать кого-нибудь? Его родители знают о тюремном заключении? Знают ли они о том, что историю переписали в их пользу, обрекая целый вид на жизнь в рабстве и жестокости? И, что ему делать, если они узнают о том, что он сделал? – Назовите себя, – раздается голос из динамика за дверями. – Ким Тэхён, – отвечает он, стараясь не выдать своего волнения. – Я здесь, чтобы навестить своих родителей Ким Дэхвана и Ким Сохви. Двери со щелчком открываются, и Тэхён входит внутрь, расправив плечи; двери автоматически закрываются за ним и снова запираются. Он идёт по коридорам, в которых вырос, поднимается по винтовой лестнице, ведущей в западную башню; его пальцы пробегают по кирпичным стенам, на которых выгравированы маленькие руны и знаки. Он даже помнит ту, что была на вершине этой лестницы, которую он сам выгравировал, когда ему было всего восемь лет. Вспоминает, как гордились его родители, осыпая его лицо поцелуями и бесконечно хваля в тот вечер. Сердце бешено колотится в груди, когда он останавливается перед дверью, ведущей в дом его детства, но всё, что он может сделать, это надеяться, что его родители окажутся в таком же неведении, как и он. Что они ничего не знают об истории, переписанной их ковеном. Он стучит три раза и ждёт, засунув руки в карманы. – Тэ? – удивленно спрашивает отец, открывая дверь и впуская сына. – Сынок, что ты здесь делаешь? Он заставляет себя улыбнуться, входя внутрь и снимая ботинки у двери. – Просто хотел навестить вас, – отвечает он, зная, насколько откровенен. Он не помнит, когда в последний раз по доброй воле навещал их в их доме, с тех пор как его исключили из ковена в шестнадцать лет. – Может быть, немного скучал по дому. Выражение лица его отца смягчается, и он тянется к нему, чтобы крепко обнять. Тэхён крепко зажмуривается, обнимая его в ответ. «Пожалуйста, не знай ничего об этом, – в отчаянии думает он. – Потому что если ты знаешь, то я не знаю, смогу ли относиться к тебе так же, как прежде». – Сохви! – зовёт он, усаживая Тэхёна на бархатные диваны в гостиной. Они новые. В прошлый раз, когда он был здесь, это всё ещё были те старые диваны, по которым он скакал, будучи ещё ребёнком. – Тэхён здесь! – Тэхён? – эхом отзывается она, выбегая из спальни; её очки сползают на переносицу. Увидев сына, сидящего на диване в гостиной, она ахает и тут же заключает его в теплые объятия. – О, дорогой! Что привело тебя сюда? Всё в порядке? – Да, всё в порядке, мама, – заверяет он с улыбкой, садясь обратно. Она присаживается рядом с ним, крепко держа его за руки, в то время как его отец устраивается в кресле напротив них. – Вообще-то у меня есть пара вопросов. Может быть, вы могли бы что-нибудь знать? – О чём? – спрашивает отец, закидывая ногу на ногу и протягивая руку за сигарой, чтобы закурить. – Ну, видишь ли… – Тэхён нервно сжимает пальцы матери. Его сердце болит, он чувствует себя опустошённым. Он поймал себя на том, что хочет, чтобы Чонгук был здесь, прямо сейчас, чтобы он утешил его. – На днях я готовил зелье для клиента, и он рассказал что-то странное. И с тех пор я не могу перестать думать об этом. Его мать кивает, показывая, что внимательно его слушает. За стёклами очков её глаза кажутся особенно большими. Тэхен сглатывает и продолжает: – Я… этот клиент был демоном, и мы болтали, когда он сказал что-то о древних вампирах, которых наш ковен заключил в тюрьму. Дэхван напрягается, пытаясь сохранить бесстрастное выражение лица. Пальцы Сохви сжимают руки Тэхёна, а её губы слегка приоткрываются. Сердце Тэхёна учащённо бьётся в груди, по спине пробегает холодок. Они что-то знают. – Это правда? – спрашивает Тэхён, пытаясь изобразить на лице полное непонимание ситуации, а потом он поворачивается, чтобы взглянуть на свою мать: он знает, что из них двоих, ей хуже удаётся сохранять бесстрастность. – Н-ну, — медленно начинает его мать, переводя взгляд на мужа, словно прося его ответить вместо неё. – Дорогой, ты ведь помнишь, что узнал о Великой войне? – Что вампиры пытались прийти к власти, но наш ковен остановил их, предлагая им рабство взамен смерти и давая возможность искупить свою вину, – тут же произносит Тэхён, его сердце бешено колотится в груди. Знают ли они, что это ложь? – Когда Великая война закончилась и наши предки предложили вампирам такой вариант, – мрачно продолжает она. – Было два древних вампира, бессмертных. Они были лидерами со стороны вампиров, и они отказывались отступать, даже когда проиграли. – Это легенда, – быстро добавляет отец, неодобрительно глядя на жену. – В нашей истории этому не учат, потому что никто не может сказать точно, правда это или нет. Но легенда гласит, что они отказались высвободить свою силу или мирно закончить войну, и поскольку они были бессмертными, их нельзя было убить. Тэхён чувствует, как его затопляет чувство облегчения от осознания, что его родители, похоже, не знают, что всё это правда, и они не знают, что вампиры на самом деле не были злодеями. В отличие от их ковена. Его родители пребывают в блаженном неведении. – Как гласит миф, потребовалось пять ведьм, чтобы создать надлежащее заклинание и печать, чтобы заключить их в тюрьму, чтобы никто никогда не смог освободить их снова, – заканчивает отец, постукивая сигарой по пепельнице, чтобы избавиться от лишнего пепла. – Пять ведьм? – удивлённо спрашивает он. Это означает, что потребовалось пять различных знаков и печатей, чтобы создать заклинание заточения, которое могло их удержать. Как Тэхён смог прорваться сквозь такую защиту и освободить Чонгука? – Откуда демон знает об этом? – задумчиво спрашивает отец, затягиваясь сигарой и выпуская колечки дыма. – Это было очень давно, даже наш ковен не знает всей правды об окончании Великой войны. Тэхен нервно сглатывает. – Он сказал, что был рядом, когда это случилось. Должно быть, после этого он провёл много времени в аду, так как он ещё молод. – Не думай об этом слишком много, дорогой, – говорит мать, заправляя ему за ухо прядь мятных волос. – Мне нравится верить, что всё закончилось без заключения. Я думаю, наши предки не были такими уж жестокими. Если бы вы только знали. – Но в тот день они убили много вампиров, – бормочет Тэхён, отводя глаза от родителей. Он рад, что они не плохие люди, что они не знают всего. Но повернутся ли они спиной к ковену, если он расскажет им правду? В конце концов, кровь – не водица. – В те времена вампиров называли чудовищами, – говорит отец, наконец туша сигару. – История говорит, что они давным-давно утратили свою человечность. Они убивали только тех, кто зашёл слишком далеко, чтобы позволить им вернуться в общество. Тэхён медленно кивает, зная, что это тоже неправда. Его желудок сжимается от беспокойства. – От разговоров об этом мне всегда становится грустно, – вздыхает его мать, снова проводя пальцами по волосам Тэхёна. – Твои волосы так отросли. Хочешь я подстригу тебя? Он сглатывает, ощутив неловкость, и слегка улыбается ей: – Нет, спасибо, – отвечает он, взъерошив волосы. – Я подумываю о том, чтобы отрастить их ещё немного. Чимину нравится заплетать меня. Она со смехом опускает руку на его плечо. – Так мило, – радостно говорит она, и её глаза снова сияют. – Ты голоден? Давай я приготовлю тебе поесть, раз уж ты здесь. – Всё в порядке, мама, – пытается он, но она уже встаёт и взмахом руки приказывает оставаться на месте, пока она готовит для него что-то. Но он не может сказать ей, что нет нужды беспокоиться за него, так как у него есть два вампира, которые каждый раз спорят из-за того, кто будет готовить для него. – Тэхён, – говорит отец, привлекая его внимание, когда он садится рядом с ним, где несколько минут назад была его мать. – Я просто хочу сказать тебе, как я горжусь тобой. Я знаю, что говорю это недостаточно часто, но даже если призыв не является твоей судьбой, мы с твоей матерью всё равно любим тебя. Сердце Тэхёна на мгновение пропускает удар. Больше всего на свете ему хочется рассказать родителям, что он умеет совершать призыв, что он не разочарование для ковена, как они все думали. На самом деле, он совершил действительно мощный призыв. Вероятно, ему удалось то, что не смогло бы сделать большинство других ведьм. Он освободил вампира, для заточения которого потребовалось пять ведьм. Как бы гордились им его родители, узнай они об этом! Пока не выяснили бы, что он призвал вампира. – Я знаю, папа, – отвечает он напряжённым от волнения голосом. Он так сильно хочет сказать им, хочет, чтобы они знали, что они не потерпели неудачу как родители. Но он знает, что не может. – Я хотел бы быть лучше тогда, но всё в порядке. Я сейчас сам решаю, куда мне идти дальше по жизни. Его отец улыбается, устраивая руку на затылке Тэхёна и мягко сжимая его. – Останься на ужин, раз уж ты проделал такой путь, ладно? – Он усмехается, когда Тэхён кивает в ответ, поднимаясь с дивана. – Пойдём, посмотрим, не сможем ли мы чем-то помочь твоей маме. Я уверен, что она собирается устроить для тебя целый пир.✨🌙✨
Только когда Тэхён идёт через лес по дороге домой, в его голове вдруг что-то щёлкает. Остальную часть пути он несётся, перепрыгивая через корни деревьев, снег хрустит под весом его сапог. Стараясь донести все контейнеры с едой, которую мать дала ему. Он бежит так быстро, как только может, на ходу вылавливает телефон из кармана и пролистывает список контактов, находя там номер Юнги. – Алло? – Юнги отвечает после третьего гудка. – Я думаю, что знаю, как вызвать Намджуна, – быстро проговаривает он, задыхаясь, когда наконец достигает лестницы, ведущей к его дому. – Ты можешь приехать? Мне нужно объяснить, и мы должны придумать план, как это сделать. – О боже, – отвечает Юнги, на том конце провода слышатся торопливые шаги, когда Тэхёну удаётся толкнуть дверь, входя в тёплое помещение своего дома. – Я уже еду. – Отлично, скоро увидимся! – Тэхён? – Чонгук выходит из-за угла, одетый в одну из огромных толстовок Тэхёна и с прихватками на руках. Он оглядывает его раскрасневшиеся щёки и широко раскрытые глаза и склоняет голову набок. – Что случилось? Ты что-то выяснил? Тэхён просто снова смотрит на него. – Зачем тебе прихватки? – спрашивает он, и вампир тут же убирает руки за спину, прищурившись, когда улавливает в его голосе дразнящие нотки. – Чимин готовит выпечку против стресса и заставил меня помогать ему, – говорит он. – Они нужны мне, чтобы не обжечься о духовку. Он только открывает рот, чтобы поддразнить его по поводу того, как он очарователен в своей наивности, когда дело доходит до современных технологий (и, по-видимому, ещё и таких вещей, как прихватки). Но тут появляется Чимин и улыбается Тэхёну, возбуждённо махая рукой. – Зачем ты готовишь эту выпечку? – спрашивает он, проходя на кухню и ставя сумку на стол, чтобы убрать остатки в холодильник на потом. Чонгук подходит к нему сзади и заглядывает в сумку, слегка хмурясь. – Я собирался приготовить тебе ужин сегодня вечером, – говорит он, надув губы. – Я делаю её, потому что, во-первых, ты вернулся в свой ковен впервые с тех пор, как призвал сюда Чонгука, и это само по себе довольно тревожно, – объясняет Чимин, поднимая пальцы, когда он перечисляет свои причины для снятия возникшего стресса, который проходит при виде шоколадного печенья. – И во-вторых, прошлой ночью я, возможно, поцеловал Сокджина, и я очень стараюсь не засыпать всю твою кухню волшебной пыльцой, как я это сделал вчера ночью у него в гостиной. – Отвратительно, – пробормотал Чонгук, заработав свирепый взгляд Чимина, который хватает ближайшую лопатку и угрожающе наставляет на него. – Простой поцелуй не должен смущать тебя так сильно. Особенно с инкубом. Ты хоть понимаешь, сколько раз он уже целовался? Это практически часть его повседневной жизни. – Чонгук, – говорит Тэхён, наблюдая, как его лучший друг медленно опускает лопатку на стойку, а выражение его лица сменяется с враждебного на грустное, – заткнись. Чонгук на мгновение выглядит обиженным, когда поворачивается к Тэхёну, но затем закрывает рот, когда замечает, что ведьма пристально разглядывает своего друга. Плечи Чимина опущены, когда он развязывает свой фартук и кладёт его на стол. Он покидает кухню, и за ним тянется тонкий слой голубой волшебной пыльцы. Синий. Цвет печали. Цвет, который Тэхён очень редко видит у Чимина. – Я просто констатировал факт, – говорит Чонгук, его тон приглушён, когда он переводит взгляд с голубых блёсток обратно на Тэхёна. – Я вовсе не хотел его расстраивать. – Ты можешь просто убрать всё это? – спрашивает он, указывая на пакет на столе. Чонгук кивает в ответ, снимает прихватки с рук и тянется за пакетом, когда Тэхён выходит из кухни, следуя за голубыми блёстками, ведущим прямо к его лучшему другу. Чимин вздыхает, подтягивает колени к груди и садится на край продавленного дивана. Тэхён садится рядом с ним и обнимает его за плечи, когда его лучший друг наклоняется к нему, укладывая голову ему на плечо. – Он прав, – шепчет Чимин, слегка шмыгая носом. – Так глупо расстраиваться из-за этого. Я знаю, что Сокджини-хён только играет, что для него поцелуи и всё остальное не имеет большого значения. Но я никогда никого так не любил, Тэтэ, и мне будет очень больно, если я полюблю его слишком сильно. Тэхён гладит его по спине, надеясь, что это поможет его успокоить, и прижимается щекой к розовым волосам. – Ты не знаешь этого наверняка, – тихо отвечает он, надеясь, что все, что Сокджин рассказал ему о своих чувствах к Чимину – правда и что демон не просто играет с ним. – Думаю, тебе следует поговорить с ним, Чимини. Может быть, даже признаться, что ты к нему чувствуешь, чего хочешь, прежде чем идти дальше. Чимин надувает губы и утыкается носом в свитер Тэхёна, прижимаясь к нему в поисках тепла и комфорта. – Какой в этом смысл? Я уже не знаю, хочет ли он того же, что и я. Не зная, что ещё сказать, чтобы утешить своего лучшего друга, Тэхён вместо этого обхватывает его руками, прижимая ближе к себе. Спустя десять минут в комнату осторожно входит Чонгук. Сначала он оглядывает их, выясняя не злится ли на него кто-нибудь из них, и только после этого устраивается в удобном кресле возле кофейного столика. Он ставит пред Чимином тарелку со свежеиспечённым шоколадным печеньем. – Я прошу прощения за то, что расстроил тебя, – говорит Чонгук, его глаза полны раскаяния, когда он переводит взгляд с Чимина на Тэхёна. – Я не должен был говорить о таких вещах. Это не моё дело. Тем более, я мало что знаю о них и о том, как они существуют в наше время. Пожалуйста, не принимай мои слова близко к сердцу. Едва заметная улыбка трогает уголки губ Чимина. – Знаешь, – мягко отвечает он, – ты не так уж и плох, Чонгук. Вампир просто смеётся, закатывая глаза и отводя взгляд. Он явно немного смущён. Это зрелище заставляет Тэхёна улыбнуться и потянуться вперёд, чтобы со смехом ущипнуть Чонгука за колено, когда он снова поворачивается к ним с улыбкой на собственных губах. Его клыки выглядывают наружу, прижимаясь к нижней губе, но сейчас это зрелище не вызывает у Тэхёна ничего, кроме симпатии. – Ты и сам неплох, – нахально говорит Чонгук. – Для феи, конечно. – Эй! – Чимин кричит, швыряя в него подушкой, отчего все трое смеются. – Подожди, пока я до тебя доберусь! Чимин вскакивает с дивана и бросается на Чонгука, который быстро уклоняется от него и тоже бежит. Тэхён смеется с дивана, наблюдая, как они вдвоём играют в догонялки в его гостиной. Чимин снова бросается к нему, почти хватая его, но Чонгук выворачивается из его хватки как раз вовремя, прежде чем запинается о свои ноги и совершенно неграциозно падает на диван, приземляясь головой на колени Тэхёна. Чонгук на мгновение теряется, моргая и смотря на Тэхёна, который тоже глядит на него сверху вниз. Тёмные волнистые волосы веером рассыпались вокруг его головы, как тёмный нимб, глаза Чонгука, счастливого (и насыщенного) оттенка карего, такие сверкающие, как будто в них отражаются мириады звезд, когда он моргает и смотрит на Тэхёна. Под этим углом Тэхён видит все мелкие детали, на которые обычно не обращает внимания. Он видит родинку под губой и на носу, маленький шрам на щеке. Стук в дверь, наконец, разрушает охватившее их оцепенение, обе головы вскидываются, смотря в сторону двери. Чонгук вскакивает на ноги в считанные секунды, едва не столкнувшись головой с Тэхёном. Он чувствует, как краснеют его щёки. Он нервно сглатывает, когда его глаза встречаются с самодовольно выглядящим Чимином, стоящим у стены. – Это, наверное, Юнги, – говорит Тэхён и тоже встаёт с дивана, направляясь к двери. – Нам нужно многое обсудить сегодня вечером.