✨🌙✨
Тэхён спит целых три дня, а потом спит ещё больше. Всё это время Чонгук сидит на краю кровати, любовно убирая волосы с его лица, укутывая его одеялом и наблюдая за ним. Чимин тоже остаётся, постоянно проверяя, есть ли стакан со свежей водой на случай, если он проснётся, постоянно что-то выпекая всю ночь, чтобы успокоиться. Намджун и Юнги забирают Хосока к себе домой, чтобы дать Тэхёну больше пространства, хотя они также заходят каждый день, чтобы проверить его. На третий день Намджун входит в спальню Тэхёна, двигаясь немного неуверенно, когда Чонгук бросает на него свирепый взгляд за то, что он шумит. Со времени призыва Намджун медленно адаптируется к жизни в новом для него мире так же, как и Чонгук. Он учится пользоваться современными технологиями, привыкает к новой странной моде, вместе с этим узнавая о множестве новых (неприятных) правил. Он выглядит теперь совершенно иначе: его теперь уже старомодную одежду пришлось сменить на хлопковую толстовку и джинсы, в передние карманы которых он неловко засунул руки. – Мы беспокоимся о тебе, Чонгук, – говорит он тихим голосом, наблюдая, как Чонгук поправляет одеяло вокруг Тэхёна, чтобы ему было комфортнее. В эти дни стало холоднее, а снег без конца белоснежным ковром покрывал землю. – Ты не ел с тех пор, как его арестовали неделю назад. – Я же сказал тебе, что больше не отойду от него, – твёрдо произнёс Чонгук. Он знает, как сейчас выглядит: его кожа бледнее обычного, а под ввалившимися глазами виднеются мешки. Он знает, что похудел, чувствует, как слабеет его тело по мере того, как жажда становится все более невыносимой. Но он выдержит. Он должен защищать Тэхёна, должен оставаться рядом с ним и оберегать его. Эта потребность перевешивает все остальное, даже его потребность в питании. – Я останусь здесь и присмотрю за ним вместо тебя, – пытается Намджун, подходя и успокаивающе кладя руку на плечо Чонгука. – Ты не можешь позволить себе не питаться, Чонгук. Если ты слаб, ты не сможешь защитить его. Он не хотел бы, чтобы ты голодал. У Чонгука вырывается рык из глубины груди, глаза сверкают чёрным, когда он отталкивает руку Намджуна от себя. Он мгновенно вскакивает на ноги, чувствуя как закипающий внутри него гнев, заставляющий его кулаки дрожать. – В последний раз, когда я послушался кого-то из вас и позволил ему остаться без меня, то случилось это! – его голос, пропитанный ядом, полон гнева и ненависти, полон боли из-за того, что он не смог остановить это. Тэхён позади него продолжает спать, его тело всё ещё восстанавливается после потрясения, вызванного тем, что его силы были вытянуты из тела без его желания. Процесс, о котором упоминал Сокджин, должно быть, был мучительным для него, как физически, так и психологически. – Я не оставлю его. Я скорее умру, чем позволю, чтобы с ним что-нибудь случилось. Выражение лица Намджуна смягчается, он понимающе кивает. – Хорошо, я понимаю, – говорит он ему, кладя обе руки на плечи Чонгука, чтобы помочь ему снова сесть на край кровати. – Надеюсь, он скоро очнётся. Взгляд Чонгука снова падает на ведьму, и его собственные глаза снова становятся красными и опечаленными, когда он смотрит на него. – Он очнётся, – шепчет он напряжённым голосом, когда его пальцы находят пальцы Тэхёна, переплетая их вместе. – Он должен вернуться ко мне. Он обещал.✨🌙✨
– Я беспокоюсь о Чонгуке. Намджун тихо вздыхает, его очки сползают на переносицу, когда он смотрит на свою пару. Юнги меряет шагами гостиную своей квартиры, беспокойно потирая руки и покусывая нижнюю губу. Хосок переводит взгляд с нервничающего Юнги на Намджуна. – Я тоже, – соглашается он. – Он даже не сказал мне, чтобы я перестал ему писать. Что, если в этот момент он сорвётся? – Или причинит боль Тэхёну, потому что он обезумеет из-за недостатка пищи, – добавляет Юнги дрожащим от волнения голосом. – Намджун, мы должны что-то сделать. Намджун садится и кладёт книгу о потере магии на кофейный столик, он протягивает длинные руки, чтобы обхватить тело его встревоженного возлюбленного. Как только он оказывается в его тёплых объятиях, Намджун утыкается носом в шею Юнги, оставляя нежные поцелуи вдоль его бледной кожи, руки сжимаются вокруг его талии, и тот расслабляется в его объятиях, устраиваясь на его коленях и откидываясь спиной на грудь Намджуна. – Я знаю, любовь моя, – тихо шепчет он, отстраняясь, чтобы поцеловать Юнги в макушку. – Он и так уже немного не в себе, он думает, что это его вина. Мы должны действовать осторожно, иначе он набросится на нас. – Мы можем принести ему кровь, чтобы он смог поесть? – оживившись, предлагает Хосок со своего места на диване, пока он обдумывает возможные варианты, чтобы осуществить его идею. – Или, может быть, мы приведем оттуда кого-нибудь, чтобы его покормить? – Я уже предлагал, и он сказал, что отказывается есть, до тех пор пока Тэхён не проснется, – со вздохом отвечает Намджун. – Он наказывает себя, – осознает Юнги, и его сердце разрывается от одной только мысли о том, как сильно Чонгук должно быть сейчас страдает. Настолько, что добровольно наказывает себя, моря голодом. – Намджун, мы не можем позволить этому продолжаться. Если кто-то и должен взять вину на себя, так это я. Я обещал, что с Тэхёном всё будет хорошо, и посмотри, что случилось. – Это не твоя вина, Юнги, – говорит Хосок, его собственный тон становится грустным, когда он протягивает руку, пытаясь утешить его. – Никто не виноват. Просто не повезло, что это случилось, что его поймали. – Хосок прав. Это не твоя вина, любимый, – говорит Намджун, крепче обнимая его, пытаясь утешить своего растерянного возлюбленного. – Отчасти это из-за того, что Чонгук чувствует необходимость наказать себя, а отчасти из-за гнева из-за того, что он позволил причинить боль своей паре. Он считает, что мог бы защитить Тэхёна в то время, хотя мы все знаем, что это привело бы к более суровому наказанию для него, если бы он был рядом с ним. – Пара? – Голос Юнги срывается. – Ты думаешь, они пара? – Я думаю, что Чонгук считает, что это так, из-за их связи душ, хотя это может быть на более подсознательном уровне, – отвечает он, убирая часть серебряных волос Юнги с глаз. – Их тянет друг другу во многих отношениях, и временами это выходит за пределы их душевной связи. Я обсуждал это с демоном, Сокджином. – Ты хочешь сказать, что они действительно родственные души? – спрашивает Хосок, широко раскрыв глаза. – Вполне возможно, – криво усмехается Намджун. – По крайней мере, мы можем сделать вывод, что Чонгук реагирует на это не так, как если бы кто-то, с кем у него была душевная связь, был ранен, и даже больше, если пострадала его пара. – Если Чонгук думает, что Тэхён – его пара… – Юнги замолкает, пытаясь выловить из памяти все те, детали, которые должен был заметить раньше. – Тогда единственный, кто может достучаться до него – это сам Тэхен. Намджун кивает с грустным выражением лица. – Нам придется подождать ещё немного.✨🌙✨
На пятый день Тэхён наконец просыпается. В голове стучит, тело кажется лёгким и воздушным, но кожа болит от прикосновения к пижаме, которая обычно такая мягкая. С тихим стоном он хмурит брови и пытается открыть глаза, радуясь, что в его спальне не светло, а довольно тускло. На улице темно, лишь лунный свет проникает в спальню через окно. – Ты проснулся. Тэхён медленно опускает взгляд, встречаясь с красными глазами Чонгука, которые кажутся такими блестящими в лунном свете. Это слёзы на его щеках? Он открывает рот, чтобы спросить, но ничего не выходит. Вместо этого, всепоглощающее чувство пустоты охватывает его, заполняя все пространства, где когда-то жила его магия. И вместо того, чтобы спросить, всё ли в порядке с Чонгуком, единственный звук, который он может издать, – это тихий всхлип. Он выдёргивает свои пальцы из рук вампира, обхватывая себя руками. Его магия исчезла. Она исчезла. Он такой пустой. – Тэхён? – шепчет Чонгук, придвигаясь ближе с обеспокоенным выражением лица, когда он нежно касается его щёк. Его пальцы холодные, но они приятно ощущаются на его тёплой коже, они помогают ему почувствовать, что он всё ещё здесь, не давая упасть. – Я т-такой пустой, – шепчет он, поднимая глаза и снова встречаясь взглядом с Чонгуком, который смягчается от понимания. Горло Тэхёна сжимается, глаза горят, а тело начинает дрожать. Пустой. Он чувствует себя ещё хуже, чем тогда, когда он был изгнан в первый раз и когда остался совсем один в лесу в шестнадцать лет. По крайней мере, тогда у него ещё была магия, а это уже хоть что-то. Но кто он теперь без своей магии? Он не знает, как ответить на этот вопрос. – Ш-ш-ш, просто отпусти все, – успокаивающе шепчет Чонгук, обхватывая Тэхёна руками и обнимая его, чтобы окутать его своим теплом. Он только крепче сжимает его, когда Тэхён распадается на части, дрожа от непрерывных рыданий в его нежных руках, пока Чонгук успокаивающе целует его волосы. Дверь в его комнату со скрипом открывается, но Чонгук жестами показывает убраться, хотя он понятия не имеет, кто это. Пальцы Тэхёна сильнее сжимают руки вампира, он утыкается лицом в его шею, продолжая плакать. И всё это время Чонгук не говорит ему, что всё в порядке, не пытается уговорить его успокоиться и перестать плакать. Вместо этого он только продолжает обнимать его, утешая своим молчаливым присутствием и позволяя ведьме пережить свои печаль и пустоту. Тэхён начинает успокаиваться только тогда, когда у него, наконец, заканчиваются слёзы, его рыдания становятся более сухими, пока он пытается восстановить дыхание. Он потерял всё. – Т-ты видел моих родителей? – спрашивает Тэхён хриплым шёпотом, тяжело наваливаясь на Чонгука. – Да, – отвечает он, крепче обнимая Тэхёна за плечи, словно чувствуя боль при упоминании о них. – Они сказали, что любят тебя. Твой отец попросил меня позаботиться о тебе. Сильнее зарывшись в ткань толстовки Чонгука, он икает, из-за почти вырвавшегося всхлипа. – Что же мне теперь делать? – сокрушенно шепчет он. – Я никто без своей магии. Чонгук медленно отстраняется, его пальцы нежно обхватывают влажные щеки Тэхёна. Большими пальцами он нежно вытирает последние слёзы. Он осторожен, стараясь не раздражать чувствительную раскрасневшуюся от слёз кожу. Он выглядит грустным, но решительным, и Тэхён снова всхлипывает, не в силах отвести взгляда от глаз Чонгука. – Ты не никто, – говорит ему Чонгук, искренне и пылко. – Ты всё ещё Ким Тэхён. Ты всё ещё добрый и мы так любим тебя. Ты это всё ещё ты, даже без своей магии. – Я не знаю, что мне делать, – признаётся он. – Всё в порядке, – успокаивает он его. – Ты поддерживал и помогал нам, позволь нам теперь позаботиться и поддержать тебя. Отдохни, тебе нужно набраться сил. Тэхён закрывает глаза, покрасневшие и опухшие от слёз, и поднимает руки, чтобы накрыть ими ладони Чонгука. Он чувствует, как вампир наклоняется вперёд, чтобы соприкоснуться своим носом с его, и лёгкое, едва ощутимое тепло охватывает измученное тело Тэхёна. Что-то внутри него из-за связи душ трепещет от счастья при физическом контакте. Чонгук обнимает ладонями пальцы Тэхёна, согревая их. – Не оставляй меня, – шепчет он, чувствуя себя более уязвимым, чем когда-либо. И, может быть, это потому, что теперь у него нет ковена или родителей, которые могли бы удержать его. Может быть, потому, что ему нужен отдых и тепло. Может быть, всё из-за того, что он испытывает какие-то чувства к вампиру. Но он поймал себя на том, что хочет, желает, надеется, что, может быть, только может быть, Чонгук тоже будет чувствовать то же самое. – Никогда, – отвечает Чонгук, устраиваясь на боку рядом с Тэхёном, лицом к нему, когда они оба откидываются на подушки. Тэхён держит их пальцы переплетёнными между собой, позволяя своему измученному телу снова погрузиться в сон, где у него всё ещё могла быть более счастливая жизнь, где ковен любит его, где у него есть магия и где он свободно, не боясь, может держать руку Чонгука.✨🌙✨
Тэхён просыпается через несколько часов с опухшими глазами и пустотой, которую он не может никак игнорировать. На второй половине подушки рядом с ним лежит Чонгук, всё ещё крепко спящий, их пальцы до сих пор переплетены под одеялом. Они даже не обнимаются, просто лежат рядом, лицом друг к другу, но Тэхён не может не почувствовать румянец, который ползёт по его шее к кончикам ушей. Его пальцы медленно разжимаются, так что он может коснуться щеки Чонгука, хмурясь от того, насколько впавшей она оказалась. Стараясь, чтобы его прикосновение было легким, как перышко, он дотрагивается до области под глазами, где обосновались тёмные мешки. Он выглядит так же, как и в первый раз, когда его вызвали, как будто он давно не ел. Как бы Тэхён ни хотел остаться там и поспать ещё неделю, он чувствует, что умирает от голода. Бросив последний взгляд на спящую фигуру Чонгука, Тэхён медленно выползает из кровати, останавливаясь на секунду, чтобы убедиться, что тот продолжает спать и подоткнуть одеяло вокруг Чонгука, и только после этого отправляется на кухню, чтобы приготовить что-нибудь поесть. – Тэтэ? Он поднимает глаза и видит Чимина, стоящего в гостиной, где на данный момент сидят все остальные. Перед ними на кофейном столике расположилось блюдо с большим ассортиментом выпечки. Чимин выглядит усталым, но в ту секунду, когда их глаза встречаются, с феи осыпается приличный слой волшебной пыльцы, когда он бросается к нему, обнимая за шею и крепко прижимая к себе. – Я так рад, что ты проснулся, – трескучим шёпотом бормочет он, шмыгая носом, когда его руки крепче обнимают его за плечи. – Я так волновался и боялся за тебя, а Чонгук никого не подпускал к тебе и… – Ш-ш, всё в порядке, Чимини, – отвечает он, потирая спину своего лучшего друга. – Как бы я ни любил объятия, можно мне взять эти кексы? Я умираю с голоду. Чимин быстро отстраняется, чтобы тут же сунуть ему в руки целую тарелку. – Съешь их все, Тэтэ, – говорит он, подводя его к креслу, которое Хосок уступает ему. – Садись и ешь. Я принесу тебе воды! Наверное, ты сейчас очень измотанный. Тэхён и в правду чувствует, что устал. Он не уверен, что у него есть силы, чтобы разобраться со всеми сверхъестественными существами перед ним прямо сейчас, но он знает, что они все тут, потому что они беспокоятся за него. – Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Хосок с широко раскрытыми глазами, сидя на полу рядом с его ногами, когда он протягивает ему ещё одну булочку, когда он заканчивает с первой. – Мы все волновались. Мы так рады, что с тобой всё в порядке. Тэхён слегка улыбается Хосоку, подтягивая ноги и скрещивая их. Юный вампир тут же тянется к его руке и на мгновение прижимает её к своей щеке. Простой тактильный контакт снова наполняет Тэхёна теплом – не таким, как тогда, когда он и Чонгук прикасались друг к другу, но что-то более лёгкое. Что-то очень похожее на дружбу и привязанность. Чимин возвращается с огромным стаканом воды, и, сунув его в руки Тэхёна, садится прямо перед ним на кофейный столик. – Тэхён, – произносит глубокий голос, и он смотрит налево, замечая там Намджуна, с небольшой и вежливой улыбкой на губах он протягивает ему руку. – Я знаю, что мы встречались раньше, но я хотел представиться. Я Ким Намджун. Тэхён пожимает его руку в ответ. – Рад наконец-то познакомиться с тобой, Намджун-щи. Я много о вас слышал. – И я о тебе, – отвечает он, заставляя его щёки вспыхнуть. – Я знаю, что это трудное время для тебя, и то, что мы все здесь, в твоём личном пространстве, должно быть, раздражает. Но все так волновались после призыва. Тэхён может лишь слегка улыбнуться на это. – Нет, это… Это очень мило. Простите, что беспокою вас всех. – Не смей извиняться, – шмыгает носом Чимин, снова беря его за руку. – Тебе не за что извиняться. Ты такой храбрый, Тэтэ. Я горжусь тобой. Сглотнув комок, образовавшийся в горле, он опускает голову. Он точно не чувствует себя храбрым, не чувствует, что заслуживает того, чтобы кто-то говорил, что гордится им. Но, честно говоря, он почти ничего не чувствует. Просто пустота. – Тэхён-а, – говорит Юнги со своего места рядом с ним на диване. Он выглядит колеблющимся, когда, наконец, протягивает руку, чтобы положить её на его плечо и пристально смотрит на него. – Я глубоко извиняюсь. Мне не следовало оставлять тебя там одного. После всего, что ты для меня сделал, я просто… Я оставил тебя там. Мне жаль. – Пожалуйста, не извиняйся, – отвечает он, протягивая свободную руку к Юнги, чтобы ободряюще сжать его ладонь. – Это не твоя вина, хён. Это был риск, на который я пошёл осознанно, это был мой выбор. Юнги только открывает рот, чтобы возразить, но Тэхён продолжает говорить. – И это выбор, который я бы делал снова и снова, даже зная, как всё обернётся. Он чувствует себя опустошённым и потерянным, но видеть Намджуна там и видеть всех вместе… Он знает, что сказал правду. Он сделает всё это снова, если придется. – Тэхён, – шепчет он дрожащим от волнения голосом. – Я ни о чем не жалею, – твердо отвечает Тэхён. – И ты тоже не должен. После этого они прекращают разговор, хотя бы потому, что становится ясно, что Тэхён предпочел бы больше не думать об этом. Вместо этого они кормят его, давая ему наесться вдоволь, вьются вокруг него и заставляют расслабиться, пока они говорят о том о сём. Пустая болтовня и подшучивание отвлекали его от тревожных мыслей. Тэхён чувствует ту заботу, с которой они все относятся к нему. Он чувствует это по тому, как Чимин гладит его волосы, когда он ест, или по тому, как Сокджин одаривает его тёплой улыбкой, когда он приносит ему стакан воды. Он особенно чувствует это в том, как Хоби кричит им, чтобы они перестали кормить его сладостями, чтобы он мог приготовить ему нормальную еду, где есть белок с овощами. И он чувствует это во взглядах Юнги, где виднеется беспокойство, когда он с особой осторожностью укутывает Тэхёна одеялом, чтобы тот не замёрз. От нового члена их причудливой сверхъестественной семьи, Намджуна, тоже веет заботой, когда тот помогает унести из гостиной выпечку Чимина, чтобы освободить место для нормальной еды. – О, – говорит Тэхён, откидываясь на спинку дивана и с полным животом благодаря за вкусный и плотный обед, приготовленный Хосоком. – Я забыл упомянуть об этом, но я немного беспокоюсь о Чонгуке. Он выглядит усталым и более бледным, чем обычно. Он хорошо питался? Все замолкают, тем самым заставляя Тэхёна в непонимании уставиться на них с широко раскрытыми глазами. – Что? – спрашивает он, садясь и чувствуя, как беспокойство сдавливает грудь. – Что происходит? – Мы не хотели тебя волновать, – начинает Юнги, нервно покусывая нижнюю губу. – Чонгук не ел с того дня, как призвали Намджуна, – объясняет Хосок, который всё ещё сидит на полу, подтягивая колени к груди. – Когда тебя арестовали, он отказывался уходить, поскольку хотел быть рядом, когда ты проснёшься. – На самом деле, он несколько раз порывался вытащить тебя оттуда, и нам всем потребовалось терпение, чтобы удержать его, – добавляет Сокджин, закидывая виноградину в рот. – А когда ты вернулся без сознания… – продолжает Чимин, нервно перебирая пальцами. – Он отказался оставлять тебя, – заканчивает Намджун. – Он не доверил тебя никому из нас. Он наказывал себя за то, что позволил причинить тебе боль, и теперь отказывается покинуть тебя. При этих словах у Тэхёна отвисает челюсть. Он наказывает себя? Сердце Тэхёна болит, его грудь сжимает так сильно, что он тянется к ней рукой, пытаясь успокоиться. Он думает о Чонгуке, тихо страдающем рядом с ним, морящем себя голодом и мучающем себя. И всё же его руки и прикосновения были такими нежными, когда касались его кожи, когда он заботился о нём, пока он спал. Его сердце сильно колотится в груди. – Мы все пытались вразумить его, – говорит Хосок тихим голосом, слегка надув губы, словно вспоминая свою собственную встречу с Чонгуком. – Но он просто... Он не заботился ни о чём, кроме тебя. – Я вобью в него немного здравого смысла, – произносит Тэхён, медленно поднимаясь на ноги. Его тело до сих пор слегка ломит, как из-за отзыва его магии, так и из-за того, что он провалялся в постели почти целую неделю. – Не волнуйтесь, ладно? Я позабочусь о нём. Все трое вампиров вздохнули с облегчением, услышав это, их плечи расслабились, а легкие вздохи слетели с губ в унисон. Постепенно, один за другим, они уходят. Намджун, Юнги и Хосок должны работать в баре Юнги сегодня вечером, и они обещают встретиться с Тэхёном там позже, когда он приведёт Чонгука, чтобы тот поел. Тэхён обнимает каждого из них (удивляя этим Намджуна, хотя он быстро обнимает того в ответ с тёплой улыбкой) и благодарит их за заботу о нём. Сокджин удивляет Тэхёна, заключая его в тёплые объятия. Тэхён чувствует себя из-за этого неловко, когда прикасается к одежде демона, прозрачному шёлковому платью с бледно-розовыми кружевными бедренными подвязками. – О, тебе может понадобиться вот это, – говорит он, доставая из сумки баночку и протягивая Тэхёну. – Это поможет ускорить заживление. Тэхён смотрит на баночку в своих руках, а затем снова на Сокджина, приподняв бровь. – Заживление? – растерянно спрашивает он. Сокджин просто подмигивает ему, а потом тянется к Чимину. – Ну же, блестящий мотылёк, – воркует он, от чего Чимин покрывается румянцем и снова осыпает пол вокруг него волшебной пыльцой. – Давай оставим их наедине. – Напиши мне, если тебе понадобится хоть что-нибудь, ладно, Тэтэ? – говорит Чимин серьезным голосом, пока Сокджин обнимает его сзади. – Я вернусь сюда и останусь на ночь, если понадоблюсь. Тэхён только посмеивается, видя поджатые губы Сокджина. – Нет-нет, я в порядке, – успокаивает он. – Я напишу тебе позже, Чимини. Спасибо, что так хорошо обо мне заботился. Они исчезают прежде, чем Чимин может растянуть прощание, что заставляет Тэхёна слегка рассмеяться. Очевидно, это была трудная неделя для Сокджина, который не был центром внимания Чимина. Когда все уходят, Тэхён убирает остальную часть гостиной, прежде чем вернуться в свою спальню, чтобы проверить Чонгука, и беспокойство снова вспыхивает в его груди. Он всё ещё крепко спит, уткнувшись лицом в подушку Тэхёна, свернув одеяло и крепко сжимая его в руках. От этого зрелища у него снова трепещет сердце, и он осторожно ложится на кровать, устраиваясь на другой половине подушки снова. Тонкие пальцы дотрагиваются до его бровей, разглаживая их. Его кожа мягкая на ощупь, но бледный цвет лица вызывает беспокойство. Скулы у него выступают слишком сильно, а лицо слишком исхудавшее. Тэхёну хочется плакать, когда он видит его таким и когда он теперь знает, что он делает это, чтобы наказать себя, поскольку не смог защитить его. Он думал, что страдает он один, сидя в этой тюремной камере, но оказалось, что Чонгук страдал точно так же. – Чонгук, – шепчет Тэхён, пробегаясь пальцами по длинным волнистым волосам. Вампир перед ним слегка шевелится, брови хмурятся, а губы сжимаются. – Чонгуки, – пробует он снова, его пальцы спускаются по переносице к губам; вампир, судя по всему, чувствует лёгкое прикосновение к своему лицу, так как уголки его губ приподнимаются, и хмурое выражение пропадает. – Чонгуки, проснись. Чонгук открывает один глаз и тихо мычит. Он отпускает одеяло, откидывая его в сторону и обхватывая Тэхёна руками. Он притягивает ведьму к себе, утыкается лицом в изгиб шеи и снова закрывает глаза. – Чонгуки, – шепчет Тэхён, протягивая руку, чтобы продолжить играть с его длинными волосами. – Просыпайся. – Не могу, – бормочет он в кожу Тэхёна, щекоча его тёплым дыханием. От этого у него по спине пробегает дрожь. – Я сплю. – Так это сон? – спрашивает он. – Мм, – снова мурлычет он в ответ. – Мой Тэхён никогда бы не назвал меня «Чонгуки». Тэхён едва сдерживает улыбку. – Ты думаешь, что сейчас спишь? – легкий кивок в шею служит ему ответом. – Но ты же не спишь. Ты должен проснуться, чтобы я мог тебя отругать. Он не может сдержать смех, когда выражение лица Чонгука становится печальным. – Нет, – ворчит он, крепче зажмурившись. – Теперь я точно не проснусь. – Ладно, хорошо. Я не буду ругать тебя, – со смехом говорит Тэхён, проводя обеими руками по растрепанным волосам Чонгука и ещё больше взлохмачивая их. – Но нам нужно поговорить. Я беспокоюсь за тебя. Чонгук наконец со вздохом открывает оба глаза, и Тэхён хмурится от их ярко-красного цвета. – Я тот, кто должен беспокоиться о тебе, – говорит Чонгук, поднимаясь пальцами вверх по рукам ведьмы. Тепло расцветает в его груди от прикосновения, несмотря на то, что его кожа холодная. – Это не соревнование, – фыркает Тэхён, ласково закатывая глаза. Чонгук открывает рот, чтобы выразить своё несогласие, но Тэхён протягивает руку вперёд, чтобы прикрыть его рот, прежде чем он сможет что-то сказать. – Чонгук, тебе нужно поесть. Чонгук садится, сузив глаза. – Это Намджун тебя подговорил? – спрашивает он холодным тоном, снова хмурясь. Тэхён тоже садится, скрестив ноги так, чтобы оказаться прямо перед ним. Он протягивает руку, чтобы нежно взять пальцы Чонгука, переплетая их вместе, чтобы успокоить его. – Никто меня ни к чему не подталкивал, – тихо отвечает он. – Ты выглядишь так, будто не ел неделями, Чонгук. И мне сказали, что с тех пор, как меня похитили, ты не выходил. Тебе нужно поесть. – Нет, я в порядке. – Чонгук, – говорит Тэхён, нетерпеливо поджимая губы. – Пожалуйста, перестань наказывать себя за то, что случилось. Это была не твоя вина. Ты ведь это знаешь, верно? Я знаю, ты думаешь, что мог бы защитить меня… – Я мог бы, – голос Чонгука звучит громче, его глаза полны боли, когда он поворачивается, чтобы посмотреть на Тэхёна. Ведьма давится собственными словами, видя, сколько боли и сожаления в глазах напротив. – Мне не следовало их слушать. Я должен был вернуть тебя, когда у меня был шанс. Тэхён, я мог бы защитить тебя и я… – он сглатывает, его глаза полны раскаяния. – Я нарушил наше обещание. Я позволил им причинить тебе боль. Тэхён делает резкий вдох, его сердце бешено колотится в груди, когда он обхватывает ладонями чужое лицо. – Если бы ты не стал следовать моей просьбе, даже если бы это было для того, чтобы защитить меня, я бы разозлился на тебя, – медленно произносит он, желая как следует всё разъяснить. Рассказать, насколько важно для него то, что Чонгук поступил правильно, послушавшись остальных. – Спасибо, что послушался меня, даже если тебе казалось, что это противоречит тому, что ты должен был сделать. Чонгук-а, ты не нарушил нашего обещания. Ты здесь, ты был здесь, защищал меня и не наказывай себя за то, в чём нет твоей вины. Чонгук сглатывает, его ноздри раздуваются, когда он пытается сохранить ровное дыхание. – Чонгуки, – бормочет Тэхён, наклоняясь вперёд, чтобы нежно прижать их лбы друг к другу. – Спасибо, что заботишься обо мне, но, пожалуйста, не наказывай себя больше так, м? Мне нужно, чтобы ты оставался рядом со мной, и для этого ты должен отпустить случившееся. Он чувствует, как Чонгук изо всех сил пытается слушать, изо всех сил пытается отодвинуть сожаление, которое он чувствует, в сторону. Тэхён смотрит ему в глаза, поглаживая большими пальцами впалые щеки Чонгука. – Я хочу, чтобы ты питался, – шепчет он, нервно сглатывая, когда его желудок сжимается от того, что он собирается сказать дальше, – от меня. Глаза Чонгука на мгновение вспыхивают чёрным, он глубоко вдыхает, и глаза снова возвращаются в красному. Тэхён чувствует, как его челюсти сжимаются, а сам он замер. – Тэхён, – в его голосе слышится предостерегающее рычание, – не говори таких вещей. Ведьма улыбается, медленно отстраняясь, чтобы он оттянуть свитер в сторону, открывая шею и ключицы. Его сердце бешено колотится в груди, желудок нервно сжимается. У него начинает кружиться голова. – Позволь мне позаботиться о тебе, – шепчет он, придвигаясь ещё ближе, его пальцы снова пробегаются по длинным волосам Чонгука. – Всё в порядке. Питайся от меня. Тэхён зачарованно наблюдает, как его клыки удлиняются, растут, пока не упираются в мягкую нижнюю губу. Глаза вспыхивают поочерёдно чёрным и красным, как будто он борется с собой, пытаясь удержать контроль. Тэхён прикрывает глаза, когда чувствует, как Чонгук наклоняется вперёд. Его нос пробегает вдоль подбородка и вниз по шее, вдыхая его запах. – Тэхён, – его хриплый голос дрожит. – А если я сделаю тебе больно? Мы не можем. Мы не можем. – Я знаю, что ты не причинишь мне вреда, – отвечает Тэхён, беря его дрожащие руки и кладя их себе на талию, заставляя и его придвинуться ближе. Он тихонько прикусывает нижнюю губу, перекидывает ногу через бедра Чонгука и устраивается у него на коленях. – Так нормально? Чонгук практически задыхается, когда чувствует, как аромат Тэхёна – корица и свежеиспечённые яблоки – окружает его, принося чувство тепла и уюта. – Ты уверен? – спрашивает он, крепче сжимая пальцы на свитере. Чонгук до сих пор не в силах поверить, что он здесь, сидит у него на коленях и предлагает себя ему. Мягко улыбаясь ему, Тэхён слегка кивает. – Не сомневаюсь. Тэхён мягко обхватывает пальцами Чонгука, направляя его ближе к своей шее и наклоняя голову в сторону, чтобы дать ему доступ. Он на секунду забывает, как дышать, когда губы Чонгука в мягком поцелуе прижимаются к его коже. Он слышит как тот делает глубокий вдох там, где запах ощущается сильнее всего. – Ты пахнешь пряными яблоками и свежим осенним воздухом, – шепчет Чонгук, прижимаясь тёплыми губами к его коже. Глаза Тэхёна закрываются, пальцы сжимаются на ткани рубашки Чонгука, его собственная грудь вздымается. Находясь так близко, в такой интимной позе, он чувствует лёгкое головокружение. Хотя он не уверен, насколько это чувство связано с их связью. – Держу пари, я такой же сладкий, – поддразнивает он, и Чонгук улыбается, легко проводя клыками по коже на стыке плеча и шеи. Тэхён дрожит, у него снова перехватывает дыхание. Всё его тело словно охвачено пламенем. – Особенно учитывая, сколько сладостей я только что съел. – Ты будешь слаще, чем всё, что я пробовал раньше, – шёпотом соглашается Чонгук. В последний раз нежно поцеловав его кожу, Чонгук крепче обхватывает его за талию, медленно позволяя клыкам погрузиться в мягкую, золотистую кожу перед ним. Тэхён морщится, почувствовав острую боль от клыков, его собственные руки крепче обхватывают плечи Чонгука; он отступает, всепоглощающее жжение берет верх над болью, и он задыхается, выгибая спину, пока его грудь не прижимается к груди Чонгука. И Чонгук никогда не пробовал никого столь сладкого, столь совершенно терпкого и свежего. С каждым новым глотком крови Тэхён придвигается ближе, его голова безвольно откидывается набок, он становится полностью податливым в руках Чонгука. Он не знал, что это может быть так… так хорошо, так ошеломляюще. Его тело словно натянутая струна, сердце громко стучит в ушах, а с губ срываются тихие вздохи, которых он уже не замечает. Пальцы Чонгука скользят под подол его свитера, его прикосновения отдают прохладой, когда он прикасается к его горячей коже. По всему телу пробегает дрожь, из горла вырывается нежнейший стон, а глаза закрываются от волны чистого экстаза. Звуки, которые издаёт Тэхён, прямо-таки греховны, и Чонгук никогда не чувствовал себя настолько взбудораженным во время кормления за всю свою долгую-долгую жизнь. Он прижимает пальцы к чужой коже, прижимая его ближе, пока между ними не остается больше пространства, пока Тэхён, и так уже сидящий у него на коленях, не прижимается своими бёдрами к его. И ещё один тихий стон достигает ушей Чонгука. Он отстраняется на мгновение, чтобы отдышаться, проводя языком по ранке на шее, которую оставил. – Такой приятный вкус, – шепчет он ему в шею, и нежно целует кожу вокруг укуса, успокаивая. – Как же я буду теперь пить от кого-то еще? Твоя кровь самая сладкая из всех, что я пил. Глаза Тэхёна плотно закрыты, он тихо дышит на ухо Чонгуку. Его пальцы так крепко сжимают ткань рубашки, что каждое движение его груди, касающейся груди Чонгука, сводит их обоих с ума. – Тогда не надо, – шепчет он, вздыхая, когда руки Чонгука обхватывают его раскрасневшиеся, тёплые щеки. Его глаза лениво открываются, затуманенные от удовольствия, его дыхание мягко охлаждает губы Чонгука. – Не кормись ни от кого другого. Только от меня. Низкий рык раздаётся из груди Чонгука, чьи руки опускаются на бёдра ведьмы и сжимают, ещё сильнее прижимая его к себе и снова прижимаясь ртом к шее. Тэхён хнычет, его собственные бёдра подаются вниз, следуя за руками Чонгука. Он беспорядочно шарит руками по чужому телу, пытаясь найти опору. Его пальцы пробегаются по волосам на затылке Чонгука, он сжимает и дергает их, заработав ещё одно звериное рычание от вампира. Боже, как жарко. Кажется, всё тело Тэхёна в огне. Его бёдра дрожат, руки сжимаются, пальцы снова теребят его волосы. Это эйфория, быть связанным со своим партнером посредством связи душ, чувствовать его так близко. Он чувствует себя цельным, удовольствие извивается глубоко в животе, когда он качает бедрами вниз и вверх, он едва в состоянии думать об увеличивающейся твёрдости между его собственных ног или о тех, что под ним. Чонгук снова отстраняется, облизывая языком следы от укусов, проводя носом по ложбинке на горле. Тэхён податлив, его голова откидывается назад, когда Чонгук целует каждый дюйм его кожи от адамова яблока, а затем выше, до линии подбородка. Поцелуй, прижатый к уголку губ Тэхёна, заставляет его снова захныкать. Чонгук чувствует, как дрожат его бёдра, чувствует, как его тело практически умоляет его об одном. – Тэхён, – раздаётся глубокий голос Чонгука, его глаза всё ещё закрыты, когда Тэхён фокусирует на нём свой взгляд. Тэхён так рад видеть, что его щёки снова приобрели румянец, мешки под глазами стали менее заметны, а кожа снова приобрела здоровый оттенок. – Поцелуй меня, – шепчет он, продолжая перебирать его длинные волнистые локоны на затылке. И Чонгук так и делает, его хватка оставляет синяки на мягких бёдрах Тэхёна, когда он наконец-то соединяет их губы. Ведьма вздыхает, расслабляясь всем телом, и, ухватившись за волосы, откидывает голову назад, чтобы плотнее прижаться к чужим губам. Тэхён целует его так, как будто он не может насытиться, чувство тепла переполняет его так сильно, что он не знает, что ему делать с этим ощущением. Это слишком. Очень, очень слишком. Так хорошо, так приятно наконец-то почувствовать себя полноценным; как будто все пустые пространства внутри него внезапно заполнились, по крайней мере, на этот короткий миг. Он нежно прикусывает нижнюю губу Чонгука, оттягивая её, прежде чем снова отпустить и воссоединить их губы в новом поцелуе. Он снова качает бёдрами, выбивая из Чонгука стон, который он проглатывает, облизывая рот вампира и желая получить от него ещё больше стонов. Рот Чонгука имеет слабый привкус крови, но Тэхён осознаёт, что вовсе не против. Особенно когда его бёдра толкаются вверх, и Тэхён прерывает их поцелуй, издавая стон. – Тэхён, – стонет Чонгук, откидывая голову на изголовье кровати, его грудь вздымается от тяжёлого дыхания, пальцы двигаются вверх по бедру, ослабляя хватку, чтобы вместо этого нежно сжать его в своих руках. Глаза Тэхёна закрываются, он наклоняется вперед и прижимается лбом к плечу Чонгука. Его сердце трепещет от того, как Чонгук произносит его имя. Его голос глубокий, грубый и такой разбитый. – О боже, – это всё, что он может выдавить. Чонгук хихикает ему в ухо, его пальцы двигаются к спине, пробегаясь вверх и вниз по позвоночнику. – Тебе нужно отдохнуть, – шепчет он, отстраняя от себя Тэхёна, чтобы он мог обхватить щёки ладонями. Чонгук чувствует острую боль в животе, когда видит чужие прищуренные глаза и распухшие и покрасневшие от поцелуев губы. Боже, он хочет погубить его, пусть и в самом хорошем смысле этого слова. – Я много выпил, ты почувствуешь усталость, как только успокоишься. Тэхён слегка кивает, гадая, как он вообще теперь должен успокоиться. Он не ожидал такого поворота событий, но и не может сказать, что чем-то недоволен. Особенно, когда Чонгук сразу же начинает обхаживать его, укладывая и баюкая, тонкими и нежными пальцами зачесывая его волосы назад. Он оставляет его на пару минут, несмотря на то, что Тэхён скулит из-за потери тепла, но вскоре возвращается со стаканом воды и влажным полотенцем, чтобы осторожно промокнуть след укуса на шее. – Отдыхай, Тэхён, – шепчет Чонгук, нежно целуя его в лоб. – Я буду здесь, когда ты проснешься. Тэхён улыбается, счастливо прижимаясь к вампиру, позволяя им почувствовать связь. Позволяя почувствовать тепло, и больше не пытаясь бороться с ним. Он засыпает, чувствуя, как пальцы рисуют узоры на тёплой коже его спины, как Чонгук долго целует его щёки и лоб и как от поцелуев покалывает его губы.