Witch Hazel (Гамамелис)

      Боль, не похожая ни на какую другую, разрывает сердце Чонгука, разрывает его в клочья. Это хуже, чем все раны, которые он получил, ранее в десять раз. Она ослепляет его, глаза вспыхивают черным, когда он летит через комнату с одной-единственной мыслью в голове.       Месть.       За то, что отняли у него возлюбленного.       Его пару.       Его родственную душу.       Его Тэхена.       Чонгук рычит так громко и дико, что даже оборотням становится стыдно. И прежде чем Дженни успела поднять руку, чтобы защититься, или воспользоваться клинком, которым она отняла у его его возлюбленного, Чонгук хватает ее за горло, поднимая над землей.       Она цепляется за его руки, пинается ногами, но это бесполезно.       Чонгук сжимает кулаком ее горло, прижимая ее спиной к стене, его ноздри раздуваются от гнева и боли. На этот раз он разорвет ее на части, и ничто не удержит его от этого.       Он сжимает сильнее, ее лицо становится красным и фиолетовым от недостатка кислорода, а затем он отпускает. Она падает на пол, кашляя, хрипя и пытаясь дотянуться до клинка, который уронила. Чонгук давит на ее руку, прежде чем она успевает дотянуться, ломая каждую косточку с тошнотворным хрустом, и она кричит от боли, пытаясь выбраться из-под его ноги.       Чонгук обнажает клыки, сильнее прижимает ногу, а затем обхватывает руками ее лицо. Ее ногти впиваются в кожу на его руках, разрывают ее, но боль так мала по сравнению с его разорванной душой и разбитым сердцем. На самом деле он уверен, что кто-то может оторвать ему конечности, и он все равно ничего не почувствует.       Ничто по сравнению с тем, что у него отняли вторую половину.       Его взгляд скользит туда, где Тэхен все еще лежит на земле в нескольких футах от него, и гнев, несправедливость, которую он чувствует, обжигает его.       Он кричит, этот звук так искажен и сломан болью, которая пронзает его сердце, и он дергается и извивается.       Тело Дженни замирает, когда ей отрывают голову. И Чонгук протянет ее любой ведьме, которая осмеливается продолжать борьбу, его грудь вздымается, прежде чем он позволяет ей упасть на землю. Ее тело идет вместе с ним, кровь стекает с шеи. Это гротескно и жестоко, но каждая частица смерти, которую она заслужила.       Но ее смерть ничего не делает, чтобы успокоить боль в его груди, дыру, где должно быть его сердце.       Чонгук спотыкается сквозь туман агрессии и печали и падает на колени рядом с Тэхеном. Его глаза меняют цвет с черного на красный, наполняясь слезами, затуманивая зрение, пока они не падают на тело его возлюбленного.       Его пара. Его пара. Его пара.       Его пара ушла.       Нет боли сильнее этой.       — Чонгук.       Это успокаивающий голос Намджуна, чья-то рука касается его плеча, но он рычит и отталкивает ее. Он не может думать прямо сейчас, не может руководить остальными. Он не может защитить даже свою собственную пару — как он может защитить других?       Пальцы Чонгука дрожат, его дыхание прерывистое и тяжелое от тяжести слез, обжигающих глаза. Он медленно тянется к Тэхену, рыдания застревают у него в горле, когда он тянет его в свои объятия, опираясь на колени. Его кожа все еще теплая, но он чувствует, как тепло медленно уходит.       — Тэхен, — шепчет его разум, когда слезы падают из его глаз, когда его рот открывается в беззвучном рыдании агонии.       — Чонгук, — говорит Намджун мягким и успокаивающим голосом, опускаясь перед ним на колени. — Он еще не ушел, Чонгук. Ты все еще можешь спасти его.       Его грудь болит — болит так сильно, что он едва может дышать. Когда его взгляд спускается к лицу Тэхена, он медленно проводит рукой по щеке, скользит к затылку. Притягивает его к себе, чтобы запечатлеть нежнейший поцелуй на его неподвижных губах.       Кажется, что время замерло в этот момент, когда Чонгук отстраняется, чтобы еще раз поцеловать Тэхена в лоб.       — Я бы отдал свою бессмертную жизнь, чтобы вернуть тебя, — шепчет он в кожу Тэхена, слезы капают с его подбородка на лицо. — Пожалуйста, вернись ко мне, мой возлюбленный.       Он невероятно нежен, когда медленно поворачивает лицо Тэхена в сторону, получая доступ к его шее. Наклонившись, он обнюхивает шею, вдыхая знакомый запах, который сейчас так притупился. Пряные яблоки, свежий осенний воздух.       И медленно, он прижимает клыки к шее Тэхена, разрывая кожу и закрывая глаза, когда его сладкая кровь попадает на язык. Она теплая, не похожа на горячую, интенсивный вкус, как обычно, но это, несомненно, его Тэхен.       Он пьет совсем немного, прежде чем отстраниться, хватается за клинок, которым его пырнули, — Да будет проклят адский огонь, — и режет себе ладонь.       Кровь капает с его руки, когда он роняет лезвие на пол с глухим стуком, пальцы тянут губы Тэхена, чтобы он мог позволить нескольким каплям упасть в рот.       И когда адский огонь начинает гореть, даже это кажется детской игрой по сравнению с острой болью в сердце. Он позволяет ему поглотить себя, позволяет ему сгореть — все лучше, чем сосредотачиваться на боли темной связи души.       Комната кружится, он не может слабо уловить голос Намджуна, зовущего его, а затем все погружается во тьму.       ✨🌙✨       Звук птичьего щебета поблизости — это то, что пробуждает Тэхена от того, что кажется долгим сном.       Он моргает и открывает глаза только для того, чтобы зажмурить их от резкого солнечного света, от кружевных белых занавесок, знакомых так, что он чувствует себя затуманенным. Как будто он застрял в воспоминании или сне.       Когда его глаза привыкают к свету, просачивающемуся через окно, Тэхен начинает замечать еще кое-что.       Он в своей спальне, у себя дома. Его любимое одеяло было накинуто на тело, чтобы согреться. Рядом с ним на кровати лежит чье-то тело, их руки соприкасаются, и они оба занимают свободное место, лежа на спине.       — Ты проснулся.       Тэхен бросает взгляд на край кровати, чтобы найти свою мать, улыбающуюся с облегчением, когда она протягивает руку, чтобы нежно коснуться его щеки. Он закрывает глаза, наклоняясь навстречу прикосновению, и приоткрывает губы, чтобы вздохнуть.       — О, мой дорогой, — воркует она, ее голос дрожит, как будто она вот-вот заплачет. — Спасибо, что вернулся.       Он снова открывает глаза, в замешательстве хмуря брови и пытаясь думать сквозь туман, который заволакивает его разум.       — Что случилось? — спрашивает он хриплым от непотребства голосом.       — Была битва, между ковеном и вампирами, — тихо говорит она ему, убирая его волосы назад, кончиками пальцев легко касаясь его кожи. — А ты был таким сильным, детка. Ты спас так много жизней, когда проснулся.       — Проснулся?       Вспышки воспоминаний заполняют его голову, напоминая о крови, насилии. Напоминая ему о том, как Чонгук был растерзан оборотнями, все еще пытаясь добраться до него, спасти его, несмотря на его собственные страдания и боль.       Его пальцы вжимаются в одеяло, слишком слабые, чтобы полностью сжать кулаки.       — Чонгук, — шепчет он, чувствуя, как слезы горят в его глазах, когда он поворачивает голову, сразу же увидев спящего рядом вампира.       — С ним все в порядке, но он медленно выздоравливает, — говорит мать, поглаживая его по щеке, чтобы успокоить. — Все в порядке, теперь вы оба будете в порядке.       Однако Тэхен не чувствует себя спокойно.       Его товарищ лежит рядом, тяжело раненный, если судить по бинтам. Его кожа на ощупь холоднее, чем обычно. Зрение Тэхена затуманивается свежими слезами, когда он пытается перевернуться на бок, чтобы удержать его.       Ему просто нужно быть рядом с ним.       Ему нужно—       — Не двигайся так, дорогой, тебе все еще больно, — легонько ругает его мать, удерживая его плечи опущенными. — Я знаю, что тебе тяжело, но если ты сделаешь неверный шаг, тебе будет хуже.       Тэхен издает звук, похожий на нечто среднее между всхлипом и удушьем, его пальцы роются под одеялом, пока не находят руку Чонгука. Он связывает их мизинцы вместе, чувствует облегчение, проносящееся сквозь него при контакте, каким бы минимальным он ни был.       — Что ты имела в виду, говоря «проснулся››? — спрашивает он, не отрывая глаз от профиля Чонгука.       Трепетное чувство в груди распространяется, согревает его, заставляет покалывать пальцы.       — Моя пара, — шепчет его разум, когда его глаза впитывают все его прекрасные черты. Его округлый нос, пухлые губы слегка приоткрылись, выпуская маленькие облачка воздуха. Его длинные волнистые волосы, лежащие на подушке, мягкие на ощупь и пахнущие, как Чонгук.       — Любовь моя, — шепчет его разум, когда его мизинец сжимается вокруг пальца Чонгука, чувствуя легкое подергивание, когда палец вампира обвивается вокруг его тоже. — Моя родственная душа.       — Ты был пророчеством, чтобы стать следующей Главной Ведьмой, — объясняет его мать тихим голосом. — Старшая Ведьма та, которая обладает особыми способностями, но предсказывали, что ты будешь одной из Великих Ведьм.       Тэхен, наконец, оторвал взгляд от своей пары и растерянно посмотрел на мать.       Великие ведьмы были мифами в истории их шабаша, говорили, что они редки и появляются только раз в сто лет. Что они владеют силой, не похожей на любую другую ведьму — во всех областях, не только призыва, но и необработанную, нефильтрованную силу.       Великие ведьмы, как гласит легенда, предназначены для того, чтобы руководить, поддерживать порядок и мир. Чтобы защитить их ковен от зла и привести их к величию.       Тэхен помнит чувство беспомощности, когда он смотрел, как Чонгука терзают волки, неспособные помочь. Помнит, как взывал к любому, кто мог вернуть его силы, защитить его, защитить его семью.       Помнит, что он чувствовал, когда его магия вернулась, вызванная отчаянным желанием. И каково это было, когда новый вид магии захлестнул его сверху, начал течь расплавленным горячим потоком под его кожей.       Он помнит, каково было владеть этой силой, чтобы остановить насилие.       Жжение собственной кожи и внутренностей только для того, чтобы использовать его.       — Ты остановил драки и безжалостные убийства, — шепчет его мать с явной гордостью в голосе, обхватывая его щеки и нежно целуя в лоб. — Ты спас наш ковен.       Глаза Тэхена снова закрываются, тело слабеет.       — Все остальные в порядке? — спрашивает он, чувствуя, что снова начинает дрейфовать. Пальцы матери нежно касаются его перевязанной груди, прежде чем поднять одеяло повыше.       — Отдохни пока, дорогой, — шепчет она, и голос ее звучит отстраненно, когда он засыпает. — Твоему телу нужно больше времени, чтобы исцелиться.       ✨🌙✨       В следующий раз, когда Тэхен просыпается, он чувствует себя менее тяжелым, его тело меньше болит. Его мизинец все еще держит мизинец Чонгука под одеялом, и это согревает его сердце, когда он поворачивается, чтобы посмотреть на Чонгука, чтобы найти его все еще спящим, все еще бледным.       Он хмурится, медленно переворачиваясь на бок, пальцы свободной руки тянутся к бинтам. Вся верхняя часть его тела покрыта ими, плечи и шея, грудь. От этого зрелища его желудок болезненно сжимается, и он жалеет, что не смог сделать больше, чтобы защитить его.       — Чонгуки, — шепчет он дрожащим голосом, когда чувствует знакомый комок в горле и жгучие слезы на глазах. — Чонгуки, ты меня слышишь?       Он не шевельнулся, даже пальцем не шевельнул.       Тэхен шмыгает носом и прижимается к нему, не касаясь его разорванного тела. Прижимает поцелуи бабочки к бинтам в надежде, что они заживут быстрее.       Его мозг настолько поглощен Чонгуком, что он не может думать дальше него. Не может даже подумать о том, чтобы встать с постели, чтобы проверить остальных, узнать побольше о том, что происходит.       Все, что его волнует, это прямо здесь и сейчас — его раненая пара, лежащая тут беззащитная и холодная.       ✨🌙✨       Тэхен то засыпает, то просыпается, рана в его груди медленно, но верно заживала. Раны на теле Чонгука заживали еще медленнее.       Только через несколько дней Тэхен смог полностью встать с постели и вместо того, чтобы лечь, сел только на край кровати. Не отпуская руку Чонгука, он поднимает свою, чтобы поцеловать тыльную сторону. Убирает волосы с его лица, нежно, но мягко целует его спящее лицо.       Тихий стук в дверь ненадолго отвлекает его внимание от Чонгука, его глаза расширяются, когда он видит Юнги, входящего в комнату.       Он выглядит нормально, не считая небольшой хромоты при ходьбе.       — Я рад, что ты уже встал, — говорит он, беря стул в комнате и подтаскивая его ближе к кровати. — Как ты себя чувствуешь?       Тэхен оборачивается, чтобы посмотреть на Чонгука, потирая большим пальцем тыльную сторону ладони.       — Я чувствую себя странно, — наконец отвечает он. — Я даже не знаю, как это объяснить.       Юнги, кажется, не удивлен этим.       — Кто-нибудь рассказал вам, что случилось? В день битвы?       Тэхен слегка качает головой, не сводя глаз со спящего Чонгука. Его грудь болит, ему не хватает его взгляда, голоса и прикосновений. Всякий раз, когда он позволяет себе думать о том, как больно Чонгуку, он чувствует знакомое жжение в его глазах.       Он просто очень по нему скучает.       — Помнишь, как Дженни пронзила твое тело клинком адского огня?       — Да. Жгучая боль, которая прожгла его тело изнутри, — это та, которую Тэхен уверен, что он никогда не забудет. Боль, которая будет преследовать его в ночных кошмарах.       — Да, — отвечает Тэхен, голос немного хриплый, когда он вспоминает, его грудь болит. Его рука инстинктивно тянется к бинтам, чтобы напомнить себе, что теперь он в порядке. — Я помню, как лежал на земле и… Чонгук увидел меня. А потом все стало черным.       — Тэхен, — говорит Юнги мягким, почти осторожным тоном, — ты умер.       Что?       — Ты умер, и связь душ разорвалась, — объясняет он, протягивая руку и нежно похлопывая Тэхена по колену. — Это чуть не убило Чонгука. Я никогда не видел его таким — таким… расстроенным… почти диким.       Тэхен переводит взгляд с Юнги на спящего Чонгука, легко проводит пальцами по его руке.       — Тогда… как? — неуверенно спрашивает он, поворачиваясь к Юнги. — Как же я теперь здесь, если умер?       — Потому что Чонгук пытался обратить тебя, — отвечает Юнги. — Но поскольку твои силы вернулись, а также твой статус ведьмы, тебя нельзя было обратить. Мы не знали этого до тех пор, пока несколько дней назад не заметили, что ты еще не изменился, и не начали искать причины.       Чонгук пытался обратить его?       Подсознательно Тэхен тянется рукой к шее, нащупывая следы укусов. И он чувствует маленький, едва заметный. Почти как шрам от обычного укуса.       — Я не понимаю, — наконец говорит Тэхен.       Юнги слегка смеется, кивая. — Чонгук пытался обратить тебя, чтобы спасти, и даже если это не превратило тебя, его бессмертная кровь теперь течет в твоем теле.       — Значит, я бессмертен? — спрашивает он, смущенно нахмурив брови. — Или это просто вернуло меня к жизни?       — Ты бессмертен, — отвечает Юнги. — Но ты и не вампир.       Тэхен моргает и снова обращает свое внимание на Чонгука, который все еще мирно спит. Интересно, на что была похожа эта боль — разрыв их душевной связи. Это причиняло ему физическую боль или скорее эмоциональную?       — Чонгук убил Дженни на месте, — добавляет Юнги, медленно поднимаясь со своего места рядом с кроватью. — Оторвал ей голову от тела. Даже для меня это была ужасная смерть.       Тэхен вздрагивает от этой картины, но он ничего не чувствует к ее смерти. Дженни, девушка, с которой он вырос, — он ничего не чувствует к ее смерти. Ни облегчения, ни печали.       Ничего.       Вместо этого он еще больше жалеет Чонгука, что тот был в таком эмоциональном смятении, что ему пришлось убить, чтобы отомстить за него. Протянув руку, Тэхен мягко проводит по его подбородку.       — Значит, я бессмертная Великая ведьма, — тихо произносит он, давая себе время подумать. — Как я могу быть бессмертным, если я не вампир? Случалось ли такое раньше?       — Намджун сейчас занимается исследованием этого вопроса, но до сих пор мы столкнулись не более чем с пятью случаями, — отвечает Юнги, пожимая плечами. — Ты стал бессмертным, потому что Чонгук провел церемонию превращения, скормив тебе свою бессмертную кровь, которая теперь течет в тебе.       — Вы уверены, что я бессмертен? — спрашивает он, приподнимая бровь. — Откуда ты знаешь?       — Если бы это было не так, тебя бы сейчас не было в живых.       — Ах, вот почему ты был смущен, когда я не полностью превратился в вампира, — бормочет Тэхен, убирая длинные волнистые волосы Чонгука с его лица. — Почему Чонгук исцеляется так медленно?       — Он потерял много крови, — отвечает Юнги, медленно поднимаясь со своего места, чтобы положить руку на плечо Тэхена. — С ним все будет в порядке, но ему нужно еще немного отдохнуть. Бессмертная кровь не даст тебе умереть, но ты, конечно, все еще чувствуешь раны и то, как они истощают твое тело.       Тэхен кивает, он может это подтвердить. Его собственная рана пульсирует при воспоминании об этом.       — А как насчет остальных? — спрашивает Тэхен, когда Юнги направляется к двери. — Все остальные в порядке?       — У нас с Намджуном все в порядке, — начинает Юнги, взявшись за ручку двери и собираясь выйти. — Никто из нас не был серьезно ранен. Хосок был ранен, но за последнюю неделю он почти выздоровел. Сокджин в порядке, но он души не чает в Чимине, который получил очень тяжелую травму.       — Чимин? — Тэхен слышит панику в его голосе.       Он помнит, как видел весь торс Чимина, покрытый кровью, его бледную кожу, когда Сокджин держал его тело, крича.       — Твои родители делали для него целебные зелья. С ним все будет в порядке, но сейчас ему не намного лучше, чем Чонгуку.       Сердце Тэхена падает, его желудок сжимается от беспокойства. Его тошнит от того, что каждый получил какую-то травму. Как мог Дахен допустить такое?       Кто предпочтет власть и войну миру и честности?       — Постарайся еще немного отдохнуть, Тэхен, — говорит ему Юнги, открывая дверь. — Может быть, мы и закончили битву, но впереди еще долгий путь.       ✨🌙✨       — Тэхен!       Глаза ведьмы распахиваются, встревоженные испуганным тоном, выкрикивающим его имя. Он садится, не успев заметить ничего, кроме темноты, и его голова врезается в чью-то еще.       — Ай, черт! — Тэхен вскрикивает, в то время как другой человек издает болезненный стон, лежа на боку на кровати рядом с ногами Тэхена после падения от удара. — О боже!       — Тэхен! — снова зовет голос, но на этот раз его тон водянистый. Шаткий. Как будто слезы вот-вот соберутся и потекут по его щекам.       Тэхен знает этот голос.       — Чонгуки? — шепчет он, оглядываясь вокруг, пока его глаза пытаются привыкнуть к темноте. Его пальцы касаются лица, один почти поднимается к носу другого, большой палец прижимается к его плюшевой нижней губе.       И точно так же ощущение соприкосновения кожи с кожей посылает теплое чувство через него. Успокаивает.       Они оба вздохнули с облегчением, рука Чонгука поднялась, чтобы взять руку Тэхена и поцеловать его ладонь. Новый вид тепла поселяется в его груди, заставляет его улыбаться, когда он шаркает на коленях, чтобы подойти ближе.       — Тэхен, я… я думал, ты… -голос Чонгука прерывается судорожным вздохом, и когда Тэхен протягивает руку, он касается мокрых щек. — Ты умер, Тэхен.       — Ш-ш-ш, теперь я в порядке, — успокаивающе бормочет Тэхен, нежно обнимая Чонгука за плечи и опускаясь на колени между его ног. Он наклоняется, чтобы нежно поцеловать его в макушку, его пальцы нежно касаются бинтов. — Ты спас меня. Со мной все в порядке. Мы в порядке.       Чонгук наклоняется к Тэхену, обхватив руками его бедра и уткнувшись лицом ему в грудь.       Они сидят вот так, обнимая друг друга, утешая друг друга, пока не почувствуют, что связь между ними растет, светится и сияет. Тэхен тихонько напевает, медленно расчесывая пальцами волосы Чонгука, время от времени целуя его. До тех пор, пока он не почувствует, что плечи Чонгука перестают трястись от слез; до тех пор, пока влага на его рубашке из глаз Чонгука не начнет высыхать.       — Мне кажется, что это сон, — шепчет Чонгук, когда они медленно отстраняются. — Как будто я проснусь, а тебя не будет.       Тэхен хмурится, обхватывая ладонями щеки вампира и наклоняясь вперед, чтобы запечатлеть целомудренный поцелуй на потрескавшихся губах.       — Я никуда не уйду, — успокаивающе шепчет он. — Ты дал мне свою кровь, Чонгуки. Теперь мы вместе навсегда.       — Мой, — шепчет в ответ Чонгук, обнимая Тэхена и прижимаясь губами к его шее, прямо над отметинами от укуса. — Моя пара.       Сердце Тэхена колотится в груди, на губах появляется улыбка. — Верно, — говорит он, закрывая глаза. — Твоя пара. Все твое.       Незадолго до того, как Чонгук начинает засыпать, его тело изо всех сил пытается исцелиться и справиться с тем, что Тэхен может только представить, было большой эмоциональной болью от разрыва связи ранее. Тэхен медленно помогает ему лечь обратно, обещает оставаться рядом, держит его в объятиях, когда вампир — его пара — снова начинает засыпать.       Чонгук не ослабляет хватку на Тэхене даже во сне.       ✨🌙✨       Проходит почти две с половиной недели, прежде чем все могут собраться снова, исцеленные и менее эмоциональные.       Когда Тэхен выходит из своей спальни, его пальцы переплетаются с пальцами Чонгука, и видит всех собравшихся в его гостиной, это согревает его сердце. Ностальгия, может быть.       Или, может быть, это просто потому, что его семья выжила, что они все еще здесь, несмотря на свои травмы и раны. Несмотря на смерть, с которой обе стороны столкнулись в тот день.       — Чимини, — хрипит Тэхен, бросаясь к фее, чтобы взять его и нежно обнять. Он все еще выздоравливает, кожа бледная, но как только Тэхен обнимает его, из него сочится волшебная пыль.       Пурпурная волшебная пыль.       — Тэтэ, — шепчет Чимин ему в волосы, шмыгая носом, когда на глаза наворачиваются слезы. — Я так рад, что с тобой все в порядке. Я слышал, что ты умер, и я—       — Я знаю, — шепчет Тэхен в ответ, успокаивающе потирая спину. — Но теперь все в порядке. Мы в порядке. Ты в порядке.       Когда Тэхен отстраняется, Сокджин немедленно притягивает его к себе, чтобы обнять. Он теплый и приятный на ощупь, поэтому Тэхен утыкается лицом в шею демона, позволяя Сокджину крепко обнять себя.       — Ни для кого не секрет, что я люблю тебя, Тэхен, — говорит Сокджин, когда они отстраняются. — Я очень волновался за тебя. Спасибо, что выжил.       Тэхен улыбается, особенно когда Чимин протягивает руку, чтобы вытереть слезу, которая бежит из глаза Сокджина.       — Спасибо, что беспокоишься, — говорит он. — И за заботу о Чимини.       У Тэхена есть всего несколько секунд, чтобы обернуться, прежде чем Хосок летит в его руки — буквально — в форме летучей мыши. Он гораздо меньше летучей мыши, чем Чонгук, поэтому Тэхен проявляет особую осторожность, чтобы держать его на руках, прижимая к груди.       — Хоби, — ласково говорит он, почесывая подбородок мышки Хосока. — Почему ты в форме летучей мыши?       — Он все еще немного потрясен битвой, — объясняет Юнги, подходя к Хосоку и поглаживая его по голове. — Ему приятнее находиться в такой форме. Менее ошеломляюще.       Тэхен поднимает Хосока, чтобы тот мог поцеловать его в макушку, улыбаясь громкому звуку, которое он получает в ответ.       После того, как все обняли Чонгука (мягко однако, поскольку он все еще не полностью оправился) и ворковали над ним (к его ужасу, особенно когда Сокджин щипал его за щеки), они устраиваются вместе на старом потрепанном диване и стульях Тэхена.       Но так приятно снова быть здесь всем вместе.       Как будто ничего не изменилось, даже если все изменилось.       Надеюсь, к лучшему.       — Пока вы отдыхали и восстанавливались, я начал работать с отцом Тэхена и Ким Ынхе над переговорами, — сообщает Намджун. В объятиях Тэхёна Хосок пищит и чуть ли не мурлычет, зарываясь в свитер, чтобы согреться. — Конечно, они были на нашей стороне во время битвы, так что они полностью поддерживают нас в возвращении нашей территории.       — А как насчет других, которые были против? — спрашивает Тэхен, мягко похлопывая Хосока, чтобы тот успокоился.       — Прямо сейчас твой отец стоит в качестве Главного Лидера, — отвечает Намджун. — Он арестовал Дахена и еще нескольких.       — Ковен практически уничтожен, — более прямо говорит ему Юнги. — Твой отец и Ынхе пытаются восстановить его, объясняя, что произошло в прошлом и как они могут искупить свои ошибки сейчас.       Тэхен может только представить, как напряжен его отец, оказавшись в таком трудном положении. Не говоря уже о том, что ковен действительно доверял Дахену и любил его.       Он уверен, что многие не захотят слушать правду.       — Поскольку Чонгук уже достаточно здоров, я хотел бы, чтобы ты пошел со мной завтра, — говорит Намджун, кладя руку ему на плечо. — И Тэхен, твои родители тоже просили тебя поехать. Учитывая, что я уверен, что вы двое не захотите расставаться, сработает.       Тэхен кивает, его свободная рука тянется, чтобы коснуться руки Чонгука, посылая ему небольшую улыбку.       — Да, — говорит Чонгук, соединяя свой мизинец с мизинцем Тэхена. — Мы придем.       — И я хотел бы еще поговорить с вами обоими о том, что произошло в день битвы, — добавляет Намджун, придвигая стул, чтобы сесть прямо перед ними. — Юнги сказал мне, что он объяснил тебе, Тэхен, но я просто хочу убедиться, что ты полностью понимаешь.       Чонгук переводит взгляд с Тэхена на Намджуна.       — Полностью понимаешь что? — спросил Чонгук, и Тэхен пожал плечами, не имея ни малейшего представления, о чем говорит Намджун. — Он бессмертен, но все равно колдун. А что еще есть?       — Твоя связь душ вернулась, не так ли? — спрашивает он.       Брови Чонгука удивленно взлетают вверх, он медленно кивает. — Да, она вернулся с тех пор, как я проснулся и прикоснулся к Тэхену. Почему это так странно?       — Связь разорвалась, когда он умер, не так ли?       Глаза Чонгука сужаются, его глаза вспыхивают черным, когда он вспоминает эту сцену. В тот самый момент, когда он почувствовал, что связь потемнела. При одном воспоминании об этой боли его тошнит. Он тянется к пальцам Тэхена, чтобы крепко сжать их.       Чтобы посадить его на землю, зная, что Тэхен здесь. Что он в порядке.       — Позволь мне объяснить тебе кое-что, Намджун, — говорит Сокджин, наклоняясь вперед, чтобы видеть их обоих. Тэхен продолжает гладить Хосока по голове, его глаза закрыты, и он крепко спит, завернувшись в свитер. Чонгук сидит рядом с ним, держа его свободную руку, их пальцы переплетены и покоятся на его бедре.       — Пожалуйста, — легко отвечает Намджун, двигаясь так, чтобы теперь все внимание было приковано к Сокджину. — Это твоя область знаний, а не моя.       — Связь душ впервые сформировалась, когда Тэхен вызвал тебя, потому что у него было такое жгучее желание доказать, что он ведьма, что он отдал часть тебе, чтобы вызвать что-нибудь, кого угодно, — объясняет демон, и все кивают, следуя за ним. — Но узы душ разрываются, когда умирает одна из сторон, а Тэхен умер.       Чонгук крепче сжимает руку Тэхена.       — Я знаю это, — говорит Чонгук сдавленным от боли голосом. — Я это почувствовал.       Почувствовал боль, с которой ничто даже не могло сравниться, он не говорит, но Тэхен знает.       — Связь душ разорвалась, когда Тэхен умер, но вы все еще связаны вместе сейчас, — продолжает Сокджин, глядя на Чонгука, как будто он ждет, что что-то соединится в его сознании. — Но это не обязательно связано с душой таким же образом. На этот раз связь была сформирована из безусловной любви.       Губы Чонгука приоткрываются, глаза расширяются от осознания.       — Я вышел замуж за тебя, — говорит он тихим голосом, глядя на Тэхена. — Я отдал тебе частичку своей души, когда кормил тебя своей кровью, потому что был готов отдать все свое бессмертие, чтобы вернуть тебя.       — Что значит спаривание для вампиров? — спрашивает Тэхен, проводя большим пальцем по руке Чонгука. — С тех пор, как я проснулся, я чувствовал то же самое, в основном. Но я продолжаю думать о тебе как о своей паре, но я просто думал, что это потому, что я с тобой, люблю тебя и беспокоюсь о тебе.       — Когда вампиры решают спариться, это взаимное решение, когда вы делаете укус и связываете свои души вместе, — объясняет Юнги, его собственная рука тянется к Намджуну. — Чонгук укусил тебя, когда пытался обратить, но не совсем романтически.       — Но это снова связало ваши души вместе, — добавляет Сокджин.       — Хорошо, — говорит Тэхен, оглядываясь на Чонгука, но видит, что вампир-его пара — уже наблюдает за ним. Глаза Чонгука потеплели, уголки губ приподнялись в безмятежной улыбке. — Значит ли быть твоей парой что-то отличное от того, что уже было?       — Спаривание между двумя разными видами… редкость, — отвечает Намджун, поджимая губы, думая, как ответить. — Так что я не знаю.       — Для вампиров существует только доверие к другому. Это требование быть вместе до конца ваших жизней, — говорит Юнги, делясь легкой улыбкой с Намджуном, наклоняясь к нему. — Это очень похоже на брак? Без бумажной волокиты. Это более личное, только между вами двумя.       — Мне жаль, Тэхен, что я сделал это без твоего согласия, — тихо бормочет Чонгук, проводя пальцами по мятным волосам Тэхена и наклоняясь, чтобы нежно поцеловать его в плечо. — Я действительно просто пытался спасти тебя.       — Вы сказали, что это должно быть взаимное соглашение, верно? — спрашивает Тэхен, и Намджун кивает в ответ. — Ну, Чонгуки, честно говоря, мне кажется, что я уже думал о тебе как о «паре». На время.       Чонгук облегченно улыбается, и Тэхен наклоняется вперед, чтобы потереться носом о нос Чонгука.       — Я думаю, мое сердце верило, что ты будешь моей парой все это время, — шепчет Чонгук, просто чтобы он услышал, в то время как остальные начинают обсуждать планы на будущее. — Моя пара. Моя любимая пара.       Тэхен с улыбкой наклоняется к Чонгуку, крепко прижимая к себе Хосока, и закрывает глаза.       Он чувствует себя так хорошо — в окружении своей обретенной семьи, любви всей его жизни и солнца, светящего в окно.       ✨🌙✨       На следующий день, как и было обещано, Тэхен и Чонгук отправляются с Намджуном в ковен для финальных переговоров.       Когда они стоят перед большими двойными дверями, ожидая, когда они откроются, сердце Тэхена колотится в груди от беспокойства. В последний раз он был здесь, стоял за этими дверями, прямо перед битвой, насилием — кровопролитием.       Когда двери открываются, Тэхен ожидает увидеть кровь и мертвые тела там, где они были в прошлый раз, когда он был здесь.       Вместо этого его встречает хорошо освещенная фойе, полностью вычищенное. Ни для кого другого они никогда не узнали бы о кровопролитии на этих полах и стенах. О бесчисленных телах, погибших в тот день.       — Тэхен! — восклицает Минджэ с облегчением, бросаясь к нему, чтобы крепко обнять. — Я так рад, что с тобой все в порядке. Я так волновался за тебя, но Намджун-щи сказал мне не навещать тебя, потому что ты все еще выздоравливал, поэтому я не стал, но я так волновался.       Тэхен улыбается, обнимая Минджэ и успокаивающе похлопывая его по спине. — Я в порядке, извини, что побеспокоил тебя, — отвечает он, когда они отъезжают. — Ты в порядке? Тебе вообще было больно?       — Теперь я в порядке, — с усмешкой отвечает Минджэ, приглашая всех внутрь. — Твои родители и Ынхе помогли мне вылечиться и хорошо отдохнуть. Адский огонь — это точно не шутка, а?       — Ты можешь сказать это еще раз, — бормочет Чонгук, переплетая свои пальцы с пальцами Тэхена, когда они все входят внутрь и двери закрываются за ними.       — Все уже собрались и ждут вас, — объясняет Минджэ, ведя их вверх по лестнице к лифту.       — Как у вас тут дела? — спрашивает Тэхен, когда они поднимаются на пятый этаж, направляясь в конференц-зал. Тэхен был в этой части здания ковена только один или два раза, когда был ребенком, чтобы навестить своего отца.       — Хаотично, — отвечает Минджэ, качая головой и слегка хмурясь. — Но мы добиваемся мира, медленно, но верно. Теперь все зависит от того, что делать с теми, кто остался верен моему отцу.       Тэхен знает, что Дахен в тюрьме — знает, что он никогда больше не сможет жить свободной жизнью после преступлений, которые он совершил не только против своего собственного ковена, но и против вампиров. И хотя он ненавидит этого человека за все, что тот сделал, Тэхен чувствует печаль в своем сердце за Минджэ, который теряет своего отца.       И несмотря на все это, Минджэ все еще оборачивается, чтобы послать ему небольшую, ободряющую улыбку. Он все еще на их стороне.       — Вот мы и пришли, — объявляет он, распахивая двери.       Это комната, похожая на зал суда по декору, со сводчатыми высокими потолками и кирпичными статуями древнего искусства, сделанными из камня, встроенного в колонны. В центре стоит большой дубовый стол, а во главе этого стола сидит отец Тэхена.       Справа от него сидит Ынхе, слева-свободное место, и еще несколько ведьм, которых Тэхен знает.       — Тэхен, — с облегчением вздыхает отец, поднимаясь со стула, чтобы обойти стол и обнять его. — Я так рад, что ты наконец выздоровел.       Тэхен улыбается, крепко обнимая отца в ответ. — Извини, что так долго, — отвечает он.       Отец нежно целует его в макушку, потом поднимает глаза на Чонгука, берет его руку и пожимает.       — Спасибо, — говорит он его паре. — Спасибо, Чонгук-щи.       — Спасибо, что взял все на себя и выслушал нас, — отвечает Чонгук теплым тоном. — Это изменит многие жизни к лучшему.       Отец Тэхена улыбается. — Таков план.       Минджэ ведет Намджуна и Чонгука к их местам, оставляя Тэхена с отцом. Дэхван на мгновение уводит его, снова осматривает, снова обнимает и прижимает к себе.       — Тэхен, — начинает он и отстраняется, держась за плечи. — Мы все обсудили и хотим знать, не хочешь ли ты вернуться в ковен. Занимая свое законное место Главного Лидера.       Желудок Тэхена падает, его лицо почти мгновенно падает. Его внутренности сжимаются от беспокойства при мысли о возвращении в ковен, от которого он был освобожден почти десять лет. Его пальцы начинают нервно теребить рукава пальто.       — Я не… — он замолкает, нервно облизывая губы. — Не думаю, что я подхожу на эту должность, папа.       Дэхван выглядит удивленным, его глаза расширяются, когда он отстраняется, его руки опускаются с плеч Тэхена. — Ну, конечно, ты подходишь для этого. Звезды сказали нам, что это будешь ты.       Тэхен качает головой, чувствуя, как его желудок проваливается еще глубже, словно он полон свинца. Он разочаровывает отца, это видно по его лицу.       — Я не хочу возвращаться в ковен, — искренне говорит Тэхен, сглатывая комок, образовавшийся в горле. Его пальцы начинают дрожать даже при мысли о том, чтобы быть Главным Лидером. — Мне нравится моя жизнь снаружи-мой магазин, мои друзья и мой дом. Я не хочу быть лидером, тем более Главным Лидером.       Дэхван кивает, нахмурившись, и протягивает руку, чтобы мягко сжать плечо Тэхена. — Ладно, — говорит он. — Я понимаю и уважаю твой выбор, Тэхен. Но независимо от того, хочешь ли ты занять руководящую должность или нет, мы все единодушно согласились отменить твое изгнание. Ты так же далек от этого ковена, как и все мы.       Медленно на лице Тэхена появляется улыбка, и он наклоняется, чтобы обнять отца и крепко обнять его.       — Спасибо за понимание, папа, — шепчет он в рубашку, закрывая глаза и вдыхая знакомый запах отца. — Что касается того, кто должен взять на себя роль Главного Лидера, почему бы не Минджэ? В любом случае, он будет следующим в очереди после меня.       Дэхван кивает, так же крепко обнимая Тэхена. — Некоторые люди беспокоятся из-за того, что сделал его отец, но остальные верят в него.       — Может быть, если у него будет немного больше времени, чтобы показать себя всем, это сработает, — предлагает Тэхен, когда они отъезжают. — Я думаю, что если кто-то и заслуживает этого титула за то, как сильно они любят и уважают свой ковен, то это Минджэ. Он был готов предать своего отца, чтобы защитить нашу мораль.       Дэхван улыбается, обнимая сына за плечи, и они направляются обратно к столу, где Намджун и Чонгук тихо обсуждают друг с другом, что нужно обсудить на этом раунде переговоров.       — Думаю, ты прав, — говорит он.       ✨🌙✨       Вещи не меняются сразу, но постепенно начинают меняться.       Рабство вампиров запрещено, приказ подписан отцом Тэхена, Ынхе, Минджэ, Намджуном и Чонгуком. Все вампиры, которые живут под рабскими титулами, освобождаются и принимаются Намджуном и Юнги, упорно трудясь, чтобы создать для них больше пространства, найти им работу, чтобы они могли начать создавать свою собственную новую жизнь.       Хосок проводит там много времени, помогая вампирам говорить и исцеляться. Все прозвали его «Солнечным юнцом»за то, что он стал для них источником счастья. Источник надежды.       Требуется несколько месяцев, чтобы перемены действительно начали замечаться, но когда это происходит, это большие перемены.       Примерно через 6 месяцев вампирам наконец-то возвращают их землю, после нескольких месяцев переговоров с различными другими сверхъестественными существами, которые захватили ее. И примерно в 8-м месяце вампирам снова дают законы о кормлении (только по обоюдному согласию), что делает бар Юнги больше не незаконным.       И примерно через год Тэхен вновь открывает свой магазин внизу для бизнеса.       Он работает там сейчас, напевая себе под нос, когда заканчивает наполнять мерзкое зелье Свежим, как Ромашковое зелье. Магазин чистый, все остальное аккуратно убрано после долгого рабочего дня, но Тэхен остался, чтобы сделать этот последний подарок Намджуну, за всю его тяжелую работу.       — Тэ? — зовет Чонгук, открывая дверь магазина, и сладкий аромат весенних цветов дует через открытую дверь. Сад вокруг его дома и магазина процветает, не благодаря его новым магическим способностям. — Ты почти закончил здесь?       — Да, как раз заканчиваю, — отвечает Тэхен, надевая крышку на мерзость и ставя ее на место. Чонгук шагает внутрь, позволяя двери закрыться за ним, и пересекает комнату, чтобы поприветствовать свою пару нежным, целомудренным поцелуем в губы. — Как прошел твой день?       Чонгук надулся, снова выпятил губы, заставив Тэхена рассмеяться, когда он наклонился вперед, чтобы дать ему ответный поцелуй.       — Все хорошо, — отвечает Чонгук, наблюдая, как Тэхен произносит простое заклинание, чтобы очистить свой котел. — Мы начинаем интегрировать вампиров в школьную систему на следующей неделе, поэтому мы с Намджуном очень переживаем по этому поводу.       Как только все убрано и убрано, Тэхен засовывает зелье в карман и берет руку Чонгука, переплетая их пальцы вместе. Они выходят вместе, запирая магазин, прежде чем направиться к лестнице, ведущей в их квартиру.       Их дом.       — Я уверен, что по пути будет несколько ударов, — говорит Тэхен, когда они вместе поднимаются по лестнице. — Но каждый удар, который у нас был до сих пор, в конце концов того стоил. Прошел всего год, но так много изменилось к лучшему.       Чонгук улыбается, сжимая его руку в знак согласия. — Не могу дождаться, когда увижу, что будет в это время в следующем году, — признается он, когда они подходят к двери. — Надеюсь, болезненное прошлое будет исцелено от всех умов.       Тэхен улыбается в ответ, останавливаясь в дверях, чтобы обнять свою пару за шею, наклониться и прижаться еще одним нежным поцелуем к его губам. Медленно, нежно и полно любви — как будто у них есть все время на свете.       Потому что так оно и есть.       У них есть все время в мире.