Золотце

— Это мое золото! — упрямо доказывал Смауг, до сих пор отказываясь понимать, как все пришло к тому, что они стали делить сокровища — его сокровища, — и с безнадежностью осознавая, что, несмотря на чужое нахальство и свои нещадно истрепанные нервы, убивать воровку все еще как-то… не хотелось. — Нет, это мое золото! — столь же уперто пыталась убедить его Фэйт, яростно сверкая глазами и всем своим видом демонстрируя отказ покидать его жилище. — Я его нашла и забираю себе! Взрыкнувший дракон раздраженно махнул хвостом и зло распахнул крылья, задевая пару колонн и в очередной раз приводя в движение золотые волны, продолжая низко и угрожающе рычать. Фэйт на это только пренебрежительно фыркнула, сложив руки под грудью и приняв скучающий вид. — И вообще, — добавила она, дождавшись, пока тот немного успокоится: — Гномью сокровищницу я тоже забираю себе! В счет моральной компенсации. Так что можешь лететь на все четыре стороны — все небо в твоем распоряжении! Столь наглого посягательства нервы Смауга уже не выдержали — дракон яростно взревел и набрал в легкие воздух… — Дуй вон в ту сторону — там хоть дрова есть, — не преминула тут же фыркнуть Фэйт и гордо отвернулась, занявшись распаковкой своей сумки и обводя пространство хозяйским взглядом. …выдохнув пламя в потолок, Смауг прикрыл глаза, постоял какое-то время, а после молча поправил крылья и направился на выход, чувствуя себя на редкость взбешенно. Наверное, в последний раз его так разозлили те людишки из Дейла, что пытались пробраться в его только отвоеванное жилище, а когда это не получилось — устроили ужаснейший пожар на верхних этажах, надеясь, что дым в пещерах заставит выбраться его наружу и там уже справиться с ним своими жалкими зубочистками. Что ж, тогда он отплатил им тем же — беспощадно спалил их и их хваленную столицу, а после нашел потомков и разорвал тех за деяния предков. Жаль, что огонь не принес никакого вреда наглой девчонке — разрывать ту когтями и все-таки сожрать все еще не хотелось, получит еще несварение от такой язвы. Но вот схватить и устроить ей парочку сладких и упоительных минут свободного полета… несколько раз… где-нибудь над Ородруином… Смауг издал тяжелый вздох и расправил крылья. Кажется, он видел не так недалеко стадо оленей…

***

— Ладно, — устало произнес Смауг при возвращении, меланхолично зарываясь по нос в золото и равнодушно глядя на воровку, которая шустро и с явным энтузиазмом перебирала и сортировала золото, драгоценности и прочие вещи. Даже с явной брезгливостью выбрасывала в свои мешки всякий хлам вроде деревяшек, истлевшей ткани и просто сора. — Что «ладно»? — уточнила тут же воровка, настороженно прищурив глаза и упершись взглядом в тяжелую тушу. — Можешь оставаться, — с неохотой произнес он, обводя сокровищницу тоскливым взглядом и закрывая глаза. Украсть не украдет — он почует это раньше, чем она сможет выйти в коридор, а воевать и что-то придумывать при своем непонятном желании не трогать ее жизнь — не хотелось, так что Смауг решил, что потерпеть ту несколько десятков лет много проще — тем более, люди на редкость… не долговечны. И непостоянны. Вряд ли та решит вообще здесь задержаться больше, чем на пару месяцев — холодно, темно и из соседей только он, злой, рычащий и чешуйчатый. То, что девчонка, если и была человеком, то явно непростым, дракон как-то упустил из своих рассуждений. И потому был крайне сильно разочарован...