Любовь-это рай,
любовь-это ад,
Любовь-это солнца восход и закат,
Любовь-это нежность,
любовь-это страсть,
Любовь-это вечность,
любовь-это власть.
А разве бывает такое на свете? Любовь не игрушка, но мы ведь не дети!
Гермиона Грейнджер
Была глубокая ночь, и Гермиона готовилась к завтрашнему тесту по Гербологии, когда ее медальон вдруг потеплел под рубашкой. Нахмурив брови в недоумении, Гермиона достала медальон и проверила послание на обратной стороне. 'Выгляни в окно — Дж'. Ее внимание переключилось на окно, за которым виднелась лишь чернота неба и сверкающие точки, разбросанные по нему. Ее глаза продолжали искать силуэт, убежденные, что он был там, ожидая ее за окном. Ведь какой смысл было писать сообщение, если его не было? Гермиона нахмурилась. Если, конечно, он снова не разыгрывал ее. Она сжала медальон и передала ответ. 'Зачем? - Г.Г' 'Подойди к окну — Дж'. Гермиона сразу же насторожилась. Как бы она ни обожала Джеймса, нельзя было ошибиться в том, что он очень озорной человек, который любит подшучивать над другими людьми. Однажды он превратил ее напиток в огненный виски, не изменив его вкуса и не придав ему определенного запаха, который, скорее всего, попал бы ей в рот. Все были в недоумении, почему она вдруг стала вести себя так не свойственно, всегда ходит из стороны в сторону и большую часть времени бормочет слова. Она была очень благодарна, что только некоторые узнали, что она пьяна, и то только потому что она была ближе к ним, чем к большинству учеников. Когда она узнала, что Джеймс был тем, кто это сделал — просто потому, что этот идиот хвастался этим перед своими друзьями, не замечая, что она стоит позади него — она заколдовала его напитки и еду на вкус грязи в течение всего дня, единственным исключением был шоколад, потому что она не могла найти в себе силы сделать такое. Он чуть не заболел от переедания шоколада, и Гермиона остановила действие чар прежде, чем он оказался в Больничном крыле. Ей было очень стыдно за случившееся. Она хотела отплатить ему, а не причинить ему боль. Сириус был безмерно впечатлён. Ремус был потрясен. Питер смотрел на нее с благоговением. А Джеймс.... Гермиона до сих пор краснела, когда вспоминала, как он смотрел на нее; ореховые глаза потемнели до насыщенного карего цвета, в котором она почти утонула. Джеймс был очень обаятельным и беззаботным, но это не делало его менее напряженным, когда он был серьезен. "Лучше бы это был не розыгрыш. - ГГ "Нет, это не розыгрыш. Обещаю — Дж". Гермиона вздохнула и поднялась со стула, бросив взгляд на Алису и других соседок по комнате, чтобы проверить, проснулись ли они. Пока что они, похоже, были погружены в дрему. Подойдя на цыпочках к окну, она отперла его и распахнула настежь. Улыбка, которая была вырезана на ее губах, исчезла автоматически, как только она увидела его. Он сидел на своей метле, его толстый плащ развевался позади него. Его беспорядочные черные волосы колыхал легкий ветерок, а лесные глаза были ярче, чем луна на небе. Она неосознанно наклонилась ближе к краю. "Что ты здесь делаешь?" тихо спросила Гермиона, недоверчиво поджав губы. "Уже наступил комендантский час, Джеймс". Он только улыбнулся. "Запрыгивай". Гермиона подняла брови. "Прости, что?" Он жестом показал перед собой. "Запрыгивай". "Ты сказал, что это не розыгрыш, Джеймс". Она нахмурилась. Джеймс покачал головой. "Это не розыгрыш. Я действительно хочу, чтобы ты поехала со мной". "Я не собираюсь садиться на эту смертельную ловушку!" прошипела Гермиона." Шшш, ты можешь их разбудить", - шикнул на нее Джеймс, усмехнувшись, когда увидел ее возмущенное выражение лица. "Гермиона, я обещаю, что не дам тебе упасть. Я игрок в квиддич. Я знаю, как обращаться со своей метлой". Он вдруг нахмурился. "Подожди, это прозвучало неправильно". "Даже если ты спортсмен и игрок в квиддич, я не сяду на эту штуку", - непреклонно заявила Гермиона. "К тому же, с тобой произошел несчастный случай во время его использования". "Гермиона, - Джеймс заглянул ей в глаза с таким серьезным выражением, что она затаила дыхание, - я обещаю, что не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Поверь мне". Гермиона проклинала себя. Джеймс знал, как трудно ей было сопротивляться ему, когда он так смотрел на нее. Было что-то такое в его глазах, что пронзало ее. Это была магнитная сила, которая притягивала ее к нему. Было несправедливо отказывать мужчине с таким прекрасным взглядом. "Зачем?" простонала Гермиона, сильно дергая за золотую цепочку. Джеймс протянул руку. "Я расскажу тебе, как только мы прилетим. Пойдем." Гермиона очень не хотела, но у нее не было выбора. С болезненным стоном она схватила его руку своей трясущейся и затащила себя на подоконник, свободной рукой быстро ухватившись за другую руку, которую Джеймс предложил ей для опоры. Она приказала себе не смотреть вниз, зная, что в этом случае она только запаникует. Бусинки пота выступили на ее лобе, когда Джеймс пододвинул метлу ближе и выше, чтобы она могла забраться на нее. Его рука опустила ее руку, чтобы схватить ее за талию, когда она подняла ногу и перемахнула через метлу, стараясь сохранить ровное дыхание. Наконец, то, что казалось целой жизнью, произошло всего за пять минут, Гермиона оказалась перед Джеймсом, прижавшись спиной к его торсу. Она чувствовала стук его сердца сильный и быстрый и его дыхание на ее прохладной шее горячее и приятно пахнущее. Она крепко ухватилась за метлу, ровно сидя на ней и боясь упасть. Она услышала его смех позади себя и дернулась, когда почувствовала, как его большие руки скользнули вниз по ее руке и схватили палку над ее руками, а его подбородок лег на ее плечо. "Расслабься". Гермиона чуть не вздрогнула, когда он прошептал ей на ухо. "Мы попадем в аварию, если ты не расслабишься". Гермиона стиснула зубы. "Как я могу расслабиться, когда я сижу в воздухе всего в ста футах над землей?" Быстрый поцелуй в щеку. "Не преувеличивай, Тыковка. Это всего лишь девяносто девять с половиной футов". "Девяносто девять с половиной?!" К сожалению, ее предложение было прервано, потому что Джеймс выбрал этот момент, чтобы запустить метлу. Гермиона была уверена, что ее крик разбудил половину школы. Всю дорогу она угрожала своему парню и кричала всякий раз, когда он резко крутил метлу, явно нарочно. К тому времени, как они прибыли на поле для квиддича, ее ноги онемели и дрожали, а волосы пушились сильнее, чем в постели, почти напоминая львиную гриву. "Не говори ни слова", - прохрипела Гермиона, не обращая внимания на его усмешки, пока пыталась встать на две собственные ноги. Это заняло на минуту больше времени, чем она думала вначале. "Ты закончила?" Джеймса это забавляло. Гермиона только оскалилась. Когда она вновь почувствовала свои ноги, она оглядела поле для квиддича. Ей стало жутковато, особенно потому, что скамейки пустовали, хотя она привыкла, что они были заняты, будь то во время игры в квиддич или тренировки. Ей стало интересно, для чего Джеймс привел ее сюда. Гермиона повернулась к нему лицом. "Итак? Что мы будем здесь делать?" Джеймс усмехнулся, нежно взяв ее руки и положив их себе на плечи, а затем положил свои руки ей на талию, притягивая ее к себе. Гермиона не смогла подавить смех. "Что ты делаешь?" спросила она, забавно улыбаясь. Джеймс пожал плечами. "Ты спросила, что мы будем здесь делать, я решил, что мы будем танцевать всю ночь напролет". Гермиона закатила на него глаза. "Джеймс, ты ненавидишь танцы". "Ну да, - Джеймс крепче прижал ее к себе и начал раскачивать их, - все зависит от того, достаточно ли у меня мотивации для танцев или нет. К счастью, я чувствую дополнительную мотивацию, учитывая, что ты моя партнерша". Он подмигнул. Джеймс начал напевать песню, пока они танцевали. Когда они кружились, маленькие шарики света один за другим загорались и вылетали из травы под ними, а затем закручивались в воздухе и купали их в золотом свете, который завораживал поле. Гермиона издала вздох благоговения, когда огни закружились вокруг них, затем повернулась к Джеймсу, который наблюдал за ее реакцией. Свет подчеркивал его высокие скулы, квадратную линию челюсти, длинный нос, тонкие губы и лесные глаза. Он был великолепен, этого нельзя было отрицать. "Ты спланировал это, не так ли?" обвинила она. Джеймс кивнул. "Да. Они тебе нравятся?" "Нравятся. Они прекрасны, Джеймс", - искренне сказала она ему. "Но что привело к этому?" "Ты забыла, что означает сегодняшний день?" Джеймс коварно усмехнулся. Когда она в замешательстве вскинула брови, он усмехнулся и наклонил голову ближе к ее уху. "Сегодня 1 марта 1977 года", - прошептал он ей. Гермиона вздохнула, когда он отпрянул назад, и его улыбка стала еще шире от ее выражения. "Прошел месяц с тех пор, как ты впустила меня в свою жизнь", - сказал он. Месяц с тех пор, как ты сказала "да" и заявила мне, что собираешься быть моей настолько же, насколько я буду твоим. Я провел месяц в блаженстве благодаря твоему присутствию в моей жизни. Я каждый день благодарю Мерлина за то, что он подарил мне тебя. С годовщиной первого месяца, Тыковка", - прошептал он, прижимаясь лбом к ее лбу. Гермиона запутала пальцы в его волосы и прижалась к его лбу. "С годовщиной первого месяца, Джеймс". Она не могла понять, как много времени прошло. Ей казалось, что она была с Джеймсом гораздо дольше. Было немного странно, что всего за месяц у нее вдруг появилась группа друзей: один — сын бунтарь из чистокровной семьи, другой — милый чистокровный мальчик, которому, казалось, нужна любая помощь, и третий — полукровка, который, судя по всему, был оборотнем. Она была оскорблена и обманута их врагом, и ее чуть не убил оборотень. Когда она согласилась стать девушкой Джеймса, она не ожидала, что все это произойдет. Честно говоря, за месяц с Джеймсом она пережила больше, чем за последние пятнадцать лет с отцом. "Я хочу тебе кое-что показать". Он внезапно вырвался из ее объятий и отступил назад. "Что это?" Гермиона улыбнулась. Джеймс ответил ей неуверенной улыбкой, что вызвало у Гермионы приступ любопытства. Он выдохнул и вдруг перевоплотился. Гермиона с трепетом наблюдала, как он превратился в величественного оленя, стоящего перед ней. Его рога были длинными и острыми, и он стоял на своих четырех ногах с гордой грацией. Его глаза, которые, как поняла Гермиона, все еще были ореховыми, наблюдали за ней, ожидая ее реакции. "Ты — Анимаг", - выдохнула Гермиона, протягивая руку, чтобы погладить место между его ушами. "О, Джеймс, ты выглядишь прекрасно". Он легко трансформировался в человеческую форму и заключил ее в объятия, спрятав свое лицо в ее шее и не обращая внимания на ее крик. Гермиона чувствовала его счастливую улыбку, когда он покрывал поцелуями ее кожу, и его смех, как его грудь вибрировала. "Прекрасно, правда?" Его голос был приглушен ее шеей. "Конечно, да!" Гермиона хлопнула его по плечу. "Но я не понимаю. Тетя Минерва сказала, что мы можем начать практиковаться в превращении в анимага только в год ЖАБА. Как получилось, что ты уже? Если только... Подожди, ты ведь незарегистрированный?". Она сузила глаза до щелей. Он отстранился, чтобы видеть ее лицо, и когда Гермиона увидела овечью улыбку, она поняла, что ее догадки верны. "Ты не зарегистрирован!" воскликнула Гермиона, ударив его по плечу. "Ай! Больно!" Джеймс надулся. "Будет еще больнее, если моя тетя узнает!" "Я знаю, Тыковка", - сказал он успокаивающим тоном, чтобы успокоить ее. "Честно говоря, Сириус, Питер и я не планировали становиться Анимагами, пока не узнали, что Ремус — оборотень. Мы хотели помочь ему в его превращении, быть рядом с ним, чтобы он не был одинок. Мы сделали это для него, а не для себя. Мы должны быть незарегистрированными, чтобы защитить маленькую мохнатую проблему Римуса". Сердце Гермионы разрывалось от благодарности к человеку, стоящему перед ней, и она почувствовала, как ее гнев утихает. Хотя их поступок был незаконным и мог привести их прямиком в Азкабан, она не могла найти никакой вины в их причинах. Ремус также был ее другом, и если бы она думала, что есть хоть какая-то возможность стать незаконным Анимагом, то она стала бы им, чтобы помочь ему. Однако она знала, как это трудно, и не у всех хватало терпения пройти через все ритуалы. "Почему ты сказал мне об этом только сейчас?" спросила Гермиона, расслабляясь в его объятиях. "Я не хотел больше держать секреты", - сказал он ей. "Я очень долго хотел рассказать тебе, но Ремус боялся, что ты будешь держаться от нас подальше, поэтому мне пришлось уважать его решение. Но поскольку ты уже знаешь о его маленькой пушистой проблеме, и, обсудив ее некоторое время и найдя подходящий момент, я решил рассказать тебе". "Значит, ты олень". усмехнулась Гермиона. "А как насчет Сириуса и Питера?" "Сириус — собака, а Питер — крыса". Гермиона внезапно поняла. "Итак, Сохатый, Бродяга, и - подожди, Хвост? Серьёзно?" Джеймс покраснел. "Нам было трудно подобрать имя для Питера, и он сам выбрал хвоста. Мы решили, что пусть будет так". Гермиона хихикнула. "Что ж, спасибо, что доверили мне все свои секреты". "Спасибо, что приняла моего друга". Джеймс имел в виду Ремуса. "Насчет этого, Джеймс..." Гермиона запнулась. "Что?" Джеймс вдруг выглядел испуганным. Гермиона могла представить, как он думает, что она изменит свое мнение о его лучшем друге. Она старалась не принимать это на свой счет, потому что знала, что волшебники и ведьмы в большинстве своем с опаской относятся к оборотням. Гермиона взяла его за руки и посмотрела прямо ему в глаза. "Хочешь освободить домовых эльфов и прекратить дискриминацию оборотней вместе со мной?" Джеймс секунду смотрел на нее, затем откинул голову назад и рассмеялся от восторга. Затем он схватил ее лицо и яростно поцеловал, от чего у Гермионы подкосились ноги, и она обхватила его руки, которые держали ее, и прильнула к нему. Она закрыла глаза и приняла его поцелуй, доверяя своим инстинктам и соглашаясь на этот феноменальный опыт, который она была рада разделить с Джеймсом Поттером. " Всегда", - прошептал он в ответ ей в губы. И они целовались очень, очень долго под ночным небом.