Любимец твоих дьяволов

      Все знали, что в приготовлении съедобной пищи, Бьянки бесполезнее котёнка, но опаснее ядерной войны. На кой чёрт Тсунаеши отключил мозг именно в этот завтрак, никто так и не понял. Да и Савада мысленно отметил тот вопрос чёрной ленточкой и поместил в воображаемую папочку, как-то, о чём лучше не говорить. Никогда.       Никому не показалось странным, что Реборн оказался осведомлён о эффектах, как намеренных, так и побочных, съеденной им сладости. Но на всякий случай уточнили о чувствах Савады к нему, на что последний перебарывая желание перекрестится попросил больше такой херни у него не спрашивать. Что до эффектов, то вроде как ничего смертельного.       — Вероятно вещество из которого сделан шоколад должно было оказать эффект подобный сыворотке правды, где уже влюблённый человек не смог бы скрыть от объекта своих воздыханий, чувства как таковые.       — То есть Джудайме всего-лишь будет честен с объектом своей любви? — Эта новость почему-то вызвала у некоторых хранителей лёгкие смешки. Сам Савада не был настроен так положительно.       — Не совсем. — Включилась в разговор Бьянки. — Чувства — это не только любовь. Ещё злость, грусть, радость… Всё, что мы демонстрируем и прячем, в случае Тсуны будет как на ладони следующие сорок восемь часов. — Девушка демонстративно постучала ноготком по наручным часам и разочарованно вздохнув сама съела дольку шоколада. На ошарашенные взгляды окружающих, ответила, что скрывать ей нечего. — А вот тебе мелкий совсем не «спасибо». Реборн мне почти открылся. Нужен был лишь небольшой толчок…       — Об стенку головой? Толчок блин… — Тсуна поморщился. Он начинает понимать, что именно пытаются донести ему Бьянки с Реборном. Конечно в его восприятии сексуального плана, опыта нет и быть не могло, но отчётливое представление о выебанном эмоциональном диапазоне, теперь есть. И это не только раздражение, которое с каждым словом горе-повара выстреливает в его мозг, словно наркотический приход, и не может по обыкновению быть заткнутым за пояс. Это так же паника, и блаж, и что ещё больше пугает — восторг. Предпраздничное ощущения грандиозного пиздеца, на деле ни что иное, как токсичный океан говна, что в нём накопилось. — Может всё было бы классно, не поставь ты свою пакость по среди стола, где едят, на секунду, все? И вместо того, чтоб предъявлять мне в провале очередного безнадёжного эксперимента, стоило подключить к процессу всего лишь логику? — Реборн тихо присвистнул. Бьянки, явно собиралась что-то ответить, но её прервала истерика Ламбо, так вовремя об что-то ударившегося. Началась очередная суматоха.       -Тсу-кун, ты бледный весь. Может дома сегодня побудешь? — Беспокойный голос матери, как ушат ледяной воды — не даёт отключится здравому смыслу полностью. Вот что-что, а о том, что её мальчик-одуванчик, нимб над собой присобачил самостоятельно и вообще бракованный, матери счастье не смастерит. Да и перспектива дальнейшего пребывание в этом дур-доме явно не поможет словить дзен. Поэтому кое-как изобразив на лице подобие покоя и умиротворения, парень поблагодарил за завтрак и ушёл никого не дожидаясь.

***

      — Полегчало? — Друзья догнали его почти сразу. Тсуна почувствовал себя музейным экспонатом. Из тех механических диких штук за чьими движениями с любопытством и ужасом наблюдают дети. Так за ним наблюдали его хранители.        — Нет. — Если говорить об эмоциях, то их много и всё разом, даже не калейдоскопом, а отборной солянкой, качают по дофаминовым зонам, но почему-то приходами. — А может и да. Не знаю.       Что до нервной системы, то там всё гладко. Сорок капель валерьянки на двести миллилитров воды равен упрощённому восприятию действительности.       Действительность, в свою очередь не такая уж отвратная. Во всяком случае всё могло быть намного хуже. К примеру, там, киборгом убийцей стал бы, или пони с вечной эрекцией, или импотентом, или, что самое худшее, влюбился бы в Реборна. Но опять же, он этому едва ли удивился бы.       Пережить как холеру и дальше двигать, если не лень. Но если даже не рыпаться, всё равно какое-нибудь дерьмо опять свалится, а там только ножками дёргать, да дышать ровнее. А если башкой об что-нибудь бетонное приложится, то всякая мерзость ромашками заблагоухает.       Об этом Савада спокойно размышляет в слух, чем слегка удивляет друзей и развлекает Реборна. Последний наигранно удивляется в том месте, где Савада благодарит вселенную, за то, что позволила избежать участи влюблённой в него девицы и тем самым не «опустить» свою гордыню в тотальные тартарары.       — Почему мне кажется, что в этой ситуации не обошлось без твоих пяти копеек? Зарегистрировался там на каком-нибудь форуме «домохозяйки рулят» и за контачил с местными ведьмами. — Реборн рассмеялся, многозначительно так, что Тсуна понял, что попал пальцем в небо.       — А я тебе говорил интуицию слушать и не раз. Это вполне мог бы быть чистый яд. Не забывай кто такая Бьянки. И помни о том, кем тебе предстоит стать. Босс мафии не тянет что попало в рот, даже со своего стола и вопрос тут даже не в этикете и манерах. — Тсуна вымученно усмехнулся. Любовно посмотрел на безбольную биту, с которой Ямамото скорее всего даже во сне не расстаётся и решил, что «лучше не надо». Если у него и получится у мечника игрушку отобрать, то в лучшем случае Реборн её только проглотить заставит. В конце концов, он, пусть и проклят на люльку, но всё же киллер. А друг ему потерю «приданного» не простит.       — Ладно, признаю что при твоих замашках — Савада покрутил пальцем у виска — подобный урок о правилах безопасности для мафии — это даже логично, но почему всё же не апокалипсис, взрыв феромонов там, не знаю дропнул бы мой мозг на одномерное восприятие действительности? Палённая сыворотка правды, в твоих контекстах даже как-то скучно, не находишь? — Ясен хрен он ничего не скажет. Будет только наблюдать и подливать масло в огонь по мере надобности. Возможно он надеялся на то, что его «сюрпризом» угоститься все. Но «все» — не идиоты, а Тсуна как всегда исключительный. Виноватым конечно же себя не считает. Всё человечество друг друга ебёт, наёбывает и подъёбывает, ещё удовольствие от этого получает. Он плошает лишь в той степени, где естественный отбор не жалеет.       — Этот урок будет полезен не только с точки зрения безопасности и не только для мира мафии. Замечаешь ты это или нет, но оно уже даёт плоды, которые ты сам кстати и посеял. Сегодня надеюсь ты хоть на немного увеличишь свой кругозор. Считай новая тренировка. Провалишь — отправлю в Варию на неделю, местных манерам учить. Удачи. — Прежде чем Тсуна успел возмутиться, Леон, до этого дремлющий на плече репетитора, пустил дымовую завесу и вместе со своим хозяином пропал. Будут следить за ходом событий из своих многочисленных укрытий.       — Выпендрёжник — Хотел было добавить «блядский», но вспомнил, что во круг много впечатлительных ушей. Однако они уже достаточно слышали, чтобы сделать нужные выводы.       Их особенно интересовало самочувствие Тсуны. Многие отошли к праотцам под крылья после Бьянкиных кулинарных шедевров. А тех, кого откачали, по психическому состоянию немногим лучше Хаято. Поэтому гадали — в какую больничку сунуть. «В инфекционку»? Или «в дурку»? И в этот раз парень решил не просто слышать, а слушать интуицию. А она как рождественская гирлянда, маячила, что его «припадочные» с дуру могут сейчас учудить совсем не прикольные штуки. — Я с вами по малолюдным местам, пока не буду ходить.       — Поняли.       — А… Как ты себя в общем чувствуешь?       — Как дегустатор игрушек из «секс-шопа». — Самочувствие не изменилось. Ни резей в животе, ни тошноты, ни прочих «приятностей», вытекающих из обычных случаев отравления. В целом всё как обычно, с тем лишь исключением, что парень в кокой-то степени не может контролировать эмоциональную составляющую. «Будто херни какой-то обкурился…»       — Может сегодня в школу не пойдём?. — Голос Хаято выдаёт беспокойство. Друзья вообще заметно нервничают. Слишком контрастные перемены относительно прежде спокойного и миролюбивого Савады. Да и понимание того, что сам парень не собирался показывать какую-то часть своей личности вводило во всеобщую озадаченность и немного обижало тем, что это вообще было от них скрыто. Но эмоции держали при себе.       — Да, Тсуна, может сходим куда? Развеемся?       — По ветру? Хибари за прогул нам очечи на филе натянет и мяукать заставит. — Хранители нервно рассмеялись. Если этот фарс заканчивается язвительным красноречием Тсуны, то в принципе есть шансы выйти сухими из воды.       Так они думали пока по дороге в школу не столкнулись с соседской шавкой. Та мелкая была, Саваду не любила и всячески донимала. Последний ожидаемо паниковал и трусил до тех пор, пока Гокудера её не спугнёт. В этот раз должно было быть по тому же сценарию. Да вот только Тсуна от наплыва новых ощущений и вообще пребывая где-то в своих мыслях, как-то запамятовал о разыгрываемых ныне сценах и не сбежал позорно, а со словами «шашлыка бы», спокойно продолжил идти, даже не взглянув на собаку.       Фиг знает каким образом, но животное смекнуло, что дело пахнет её палёным хвостом и пискнув сбежала. Тут все осознали, зачем и почему Тсуна играл в невинную наивность и всё же остановили выбор на психушке.