О чём мечтают боги

      Снося всё на своём пути, твёрдой походкой Эрида надвигалась на Цитадель со своей армией. Подол чёрной накидки бил по щиколоткам богини теней, раздаваясь эхом по гранитовым стенам, раздражая и без того сухой воздух.       Богиня решилась противостоять против власти своего брата Филмурта, что нёс на себе борозды правления всеми живыми и мёртвыми. Богиня собрала втайне от него целую армию жителей и павших богов, что так же, как и она, ненавидели верховного правителя. Эрида не была столь мудрой и рациональной как её брат, но в ней была решительность и хитрость, что по её мнению превосходило Филмурта.       Разрушив главные ворота Цитадели, Эрида услышала вой фурий, что объявили о вторжении в крепость. Она знала, что через пару минут она и её армия встретят армию Филмурта. Но словно одурманенная, она не видела ничего впереди себя, кроме своего фантома желаемой власти.       Проходя длинные коридоры, богиня услышала грохот тяжелых сандалий армии Цитадели, что с каждой секундой приближалась всё ближе и ближе. Но этот звук был отрадой для Эриды, и чем ближе были солдаты Филмурта, тем уверенней и твёрже был её шаг, а желание убить брата всё реальнее.       Из-за угла выбежала группа солдат, но как только они увидели, кто шёл во главе армии, они совершили одну из двух ошибок, что и привели их к поражению. Их задача была защитить всеми силами Цитадель и семью правителя от врага, но кто мог знать, что врагом может оказаться сам член семьи правителя. Армия Эриды сделал первый удар, сокрушив чуть ли не четверть отряда Филмурта. Мало кто из войска богини обладали дарами, но ярость и унижение, что хранили в себе павшие, наделяло их силой и выносливостью, заставляя стоять до конца. Ничего не понимающие, солдаты бога всего живого пытались добраться до Эриды, дабы обвинить в предательстве, но её уже не было там.       Тем временем пока армия восставших боролись с армией Цитадели, Эрида скрылась за собственной тенью, и отправилась в главный зал на поиски своего брата. Никем незамеченной и не увиденной, богиня проникла в главный зал, где её уже ждал один из братьев.       — Я знал, что рано или поздно ты это сделаешь.       Кирнам стоял в паре метров от богини, лениво теребя свою белую накидку. Его взгляд казался скучающим, словно он ещё не осознал, что произошло, но это был обман. Эрида понимала, что это был взгляд утраты, взгляд живого разочарования. Он смотрел на неё как на предателя, а она лишь улыбалась, наслаждаясь моментом.       Кирнам был средним братом, что как по злой шутке судьбы не мог претендовать на трон, но он всегда был ближе к нему, чем Эрида.       — Если знал, то почему не остановил?       Кирнам посмотрел на неё грустным взглядом, что так и говорил — Подруга, это было бы так же бесполезно, как учить ходить двухмесячного младенца.       — А ты бы меня послушала?       Эрида часто представляла этот момент в своей голове. Представляла, как братья будут задавать ей глупые и бессмысленные вопросы; она обдумывала свои ответы, и даже то, как их произнёс; представляла с глупым оскалом на лице, как братья опустятся перед ней на колени, склоняя головы, моля о пощаде; как с пола будут смотреть на неё с тем же восхищением, как и она смотрела них когда-то очень давно.       Но как только этот момент настал, она забыла все свои заготовленные и выученные фразы.       — Нет.       Усмехнувшись, Бог времени лениво подошёл к сестре, явно не боясь её.       — Ну, давай, убивай, Эрида. — Кирнам встал перед ней, расставив руки в стороны. — Чего же ты медлишь?       — Мне нужен Филмурт, а не ты.       — Ты всё равно меня убьёшь. Так сделай это сейчас. Быстро и безбольно. Прошу.       — Я всегда не могла понять тебя. — Эрида обнажила свой клинок из чёрного сапфира. — Кто ты — трус дрожащий, что волочится за старшим братом, или отчаянный сумасшедший, что готов умереть вот так, от руки женщины?       — Нет, Эрида, нет. — Взгляд Кирнама не отпускал клинок сестры, который был сжат в крепкой, но нежной руке богини. — Нет слабых, и нет храбрых. Я просто всегда был предан брату, был предан тебе, и думал, что ты так же преданна нам. Но нет. Получается, я глуп и наивен.       — Да, ты наивен и глуп, но неужели тебе нравилось быть в тени брата? Ты всегда был ближе к власти, нежели я. Почему я стала первой, кто решит убить Филмурта, а не ты?       — Я не хотел такой власти. Мне было достаточно той, что я имел над братом.       — Врёшь.       — Нет.       Кирнам провёл рукой по чёрным как смоль волосам сестры, готовый повиниться своей судьбе.       — Не хочешь встать на мою сторону? С тобой или без, я выиграю эту войну, но с тобой это будет легче.       — Нет, Эрида. Зачем? Чтобы потом подчиняться тебе, и видеть во снах, как я предал своего брата? Рано или поздно, но ты убьёшь и меня, боясь, что я сделаю это перевей тебя. Тебе же паранойя не даст жить, пока ты не уничтожишь всех.       — Даже если это и так, то ты этого не увидишь.       Эрида воткнула свой наточенный клинок в сердце своего брата. Резко повернув, она услышала тихий скулёж бога, что был вызван больше от неожиданности, нежели от боли. Вытащив клинок, из свежей раны побежал тонкий чёрный ручей. Отойдя от тела брата, чтобы не запачкать подол своей чёрной накидки, Эрида так и не отважилась посмотреть в открытые глаза брата, в которых на веки застыла понятная только ей усмешка.       Вытерев клинок об красные шторы, что были ненавистны богине, Эрида отправилась на поиски своего уже единственного брата.       В зимнем саду, где всегда росли любимые цветы правящего бога, спокойным шагом Филмурт проходил между кустами белых селен, что отсвечивали редкие лучи летнего солнца, ожидая свою сестру.       Бог всего живого знал, что Эрида восстанет против него, и за все те века, что он ждал, Филмурт свыкнулся с этой мыслей, которая уже не внушала ему ничего, кроме разочарования.       Стеклянные стены оранжереи разлетелись вдребезги, чудом не попадая в Филмурта. Твёрдой походкой, Эрида ступала по стёклам, что так неприятно хрустели под её сандалиями.       В эту минуты Филмурт не мог думать ни о чём, кроме как о своих детях, что были явной угрозой для Эриды. Он знал, что убив его, Богиня теней не оставит в живых его сыны Эллиса и дочь Селену, которые скрылись в неизвестном ему месте. Он специально приказал Эллису спрятать сестру, и не говорить, где именно, дабы в любом случае не выдать их.       — Признаться, я думал, что ты уже не придёшь.       Эрида, молча, подошла к своему брату, уже предвкушая вкус своей победы и власти.       — Может, скажешь мне что-нибудь?       — А что ты хочешь услышать?       — Не знаю. Хоть что-нибудь, лишь бы не думать, что ты такая тварь. Скажи что-то в своё оправдание. Избавь меня от этих мыслей.       — Ты всё равно меня не поймешь.       — Неужели всё дело во власти, что никогда не будет твоей?       — Это мы ещё посмотрим.       — Даже обретя трон, ты не сможешь управлять и камнем, не имея власти над собой. Ты не сможешь прислушаться к миру, не услышав себя. — Филмурт смело посмотрел в тёмные, как ночь глаза сестры, издеваясь над ней. — Тебе не стать верховной богиней.       — И всё же я здесь.       Эрида накрыла его собственной тенью, лишая Филмурта света. Ничего не видя, бог всего живого стал наносить удары в слепую, пытаясь попасть по сестре. Но здесь произошла вторая, и главная ошибка Филмурта. Он всегда недооценивал свою сестру, как и его брат Кирнам. Филмурт не знал, на что способен дар Эриды, да и он всегда считал её неопасной. Но этого и хотела богиня теней.       Эрида стала повелевать тенью брата, заставив и его самого повиноваться. Все всегда забывают, что тень неразлучна с нами, так же, как и мы с ней. Как марионеткой, Эрида тащила брата по осколкам, наслаждаясь своей властью. Словно кошка, которая играет с мышкой, Эрида не спешила убивать брата, так как у него было то, без чего богиня не сможет спокойно властвовать.       — Скажешь где твои отпрыски, и я пощажу тебя быстрой смертью, как Кирнама. Нет — тогда вечно тебе гнить в собственной тени.       Эрида бросила как тряпочную куклу своего брата на любимые цветы бога, небрежно сдёргивая рукой с него тень.       — Ты наивна, если думаешь, что я сказал бы тебе, где они. Но я сам этого не знаю.       Вытаскивая осколки из своих ладоней, Филмурт поднялся с пола, стряхивая землю и грязь с белого платья. С грустью посмотрев на раздавленные цветы, что некогда благоухали, на Филмурта накатила неприятная желчь злобы.       — Ты заставляешь меня злиться.       Эрида подбежала к Филмурту, нанося удар своим клинком ему в спину. Повернув клинок, она вытащила его из спины брата, быстро дыша. Тело старшего брата пало к её ногам, в неестественной позе. Не выдержав запах чёрной жидкости, что тёмным пятном быстро расплывалось по красной накидке бога, Эрида бросила клинок на землю, не веря происходящему. Чувство свободы, радости, скорби, ужаса заполнили дрожащие тело богине, что та еле держалась на ногах, сдерживая крик.       Тот знойный летний день, стал последним в правлении Филмурта, и этот же день стал началом для правления Эриды.