***
Сегодня, к несчастью для Аннели, снова была физкультура четвертым уроком по счету. Ей ужасно не хотелось идти в раздевалку, а потом в зал после вчерашнего инцидента. Но, казалось бы, врожденная ответственность мешала ей пропустить, пусть и не важный, по ее мнению, урок. Пока она переодевалась, другие девочки в раздевалке тихо смеялись, наивно думая, что их не слышно. Но Аннели с чувствительным слухом, который еще и в разы усилился, когда она изучала магию, слышала их прекрасно, от чего хотелось быстрее уйти и закончить этот кошмар. Ну, или проклясть. Только в крайнем случае, чтобы никто не заметил. Она, всеми силами стараясь не смотреть на девочек, вышла из раздевалки в зал. Аннели, сопровождаемая ненавистными и насмешливыми лицами одноклассников, прошла вглубь огромного помещения. Когда урок начался, учитель объявил, что сегодня они будут качать пресс. После разминки он попросил учеников разделиться на мальчиков и девочек. Начнут сначала мальчики, а девочки пока могут сесть на трибуны. – Эй, ведьма! – крикнул Флэш, проходя мимо места, где сидела Аннели. – Ну, как? В обморок не собираешься? Я вчера даже чуть слезу не пустил, когда на тебя смотрел, но потом вспомнил какое ты чудовище, – пропел Флэш, а в зале все ребята засмеялись. – Пройди уже мимо, Томпсон, – прошипела Аннели, сдерживая свои силы, которые уже хотели рвать и метать тело Флэша. – Ага, обязательно. Противно с тобой даже рядом находиться, – ответил Томпсон и пошел к мату – выполнять упражнение. Аннели постаралась успокоить свой гнев, считая до ста. К пятидесяти она начала чувствовать приближающееся спокойствие, а когда перевалило за восемьдесят, отсутствие гнева и чистоту мыслей. Учитель, наконец, позвал девочек. Аннели шла, стараясь держаться ближе к толпе. Ей хотелось слиться с ней, чтобы только не охватить еще одно оскорбление от одноклассника или одноклассницы. Девочки разделились на пары, но их было нечетное количество, и, конечно, никто не решился встать в пару с Аннели. – Мальчики, кто-нибудь встаньте в пару с мисс Локидоттир, – попросил учитель физкультуры. Естественно, никто из них не хотел идти к ней, особенно, со стремлением помочь. Питер уже встал и хотел подойти к Аннели, но тут на весь зал заорал Флэш, стоя с баскетбольным мячом в руках: – К этому монстру, кроме Паркера, никто в этой жизни и не подойдет! – насмехаясь, говорил он. Нет, Аннели больше этого терпеть не будет, но и силу не использует. Почти. Она молча, не спеша встала и пошла к ничего не подозревающему Флэшу, который нагло улыбался, видя, как к нему ни быстро и не медленно приближается Аннели. Она остановилась в метре от него, гордо смотря ему в глаза. – Что сказать нечего, да? – смеялся ей в лице он. Аннели лишь улыбнулась своему обидчику, от чего он сразу перестал смеяться. Она сделала резкий выпад в его сторону, зарядив ему рукой в живот, не сдерживая физическую силу, что дана ей по праву рождения. Баскетбольный мяч выпал из его рук, укатываясь все дальше и дальше, а сам Томпсон схватился за живот, невнятно что-то говоря. К ним сразу же побежало несколько человек, включая преподавателя. – Нужно быть аккуратнее со словами, Флэш, – сказала она ему с грустной улыбкой. – Ведь в твоем окружении есть чудовища. Я, например, – и когда его глаза встретились с ее, она сверкнула изумрудной радужкой, как делала всегда, чтобы внушить страх, и выбежала из зала. Питер, не менее ошарашенный, чем остальные, вышел из ступора, когда увидел, как Аннели в спешке покидает спортивный зал. Он побежал за ней, не зная, зачем и почему. Он нагнал ее возле стенда с кубками, принадлежащими школе. – Аннели! Аннели, подожди! – кричал он ей в след, и она остановилась, а затем резко развернулась. – Что еще? – воскликнула она, а из глаз брызнули слезы. – Разве ты не слышал Флэша? Хоть в чем-то ему суждено быть правым. – Что? Нет! – попытался опровергнуть ее слова Питер. – Да, прав! Я – монстр, чудовище, если так понятнее! Самое настоящее. Разве не видно, как на меня смотрят? Разве не слышно, что про меня говорят? – шипела Аннели, не сдерживая слезы. Какая уже разница? – Нет, ты не монстр. Просто люди не могут понять тебя. Нет, они просто не хотят понять! Но это можно исправить. Можно объяснить, – отчаянно пытался убедить ее Питер, но когда ее кожа начала синеть, а глаза искрится алым цветом, замолчал. – Я – монстр. Я – это гибрид Йотуна, человека и еще не пойми кого! Он был прав, когда сказал, что я чудовище, потому что это и есть так, – она перестала шипеть, перестала кричать, не было сил, просто говорила, грустно и с ненавистью к себе. – От меня все отказались, – она с силой сжала кулаки. – «Все посчитали меня мусором, даже собственный отец стыдился показать меня своим приемным родителям. Я хочу жить! Жить, как все! Как нормальные люди, чтобы была любящая семья, никаких издевательств, побоев», – Аннели посмотрела Паркеру прямо в глаза. – Не хочу давить на жалость, но вся моя жизнь, в качестве царевны, в качестве обычного подростка, происходит именно так, как я не хотела бы. Не приближайся ко мне. Аннели убежала, возвращая себе прежний вид, а Паркер остался стоять на месте, не зная, что сказать, что сделать. Побежать или остаться? Продолжить общаться или кинуть все к чертям и жить спокойно дальше?***
Аннели чувствовала себя ужасно паршиво. Ей хотелось спрятаться от всех этих взглядов, хотелось в Асгард, в свою маленькую комнатку, где она провела все одиннадцать лет, и прожить там всю оставшуюся жизнь. Одной, за изучением магии. Там, где к тебе относятся нейтрально: не любят, но и не ненавидят. Зачем? Зачем она сбежала из Асгарда? Почему не осталось там, где к ней хотя бы были обязаны уважительно относиться? Может, стоит вернуться обратно… Аннели забежала в какое-то место в этой треклятой школе, где было темно и ни единой души. Там она смело уселась на пол и позволила себе спокойно бесшумно выплакать все озеро душащих мыслей и воспоминаний, теребящих ее шаткую нервную систему день ото дня. Она и так раскрылась перед Паркером. Так нельзя было делать. Отец был бы недоволен этим, он же учил ее скрывать мысли и эмоции, чтобы всегда быть неуязвимым. Аннели не оправдала ожиданий ни в битве за Нью-Йорк, ни в Асгарде, ни здесь. Но, услышав шум в метрах так шести, она перестала реветь, да что там, даже дышать. Спустя пару секунд послышались шаги в ее сторону. – Ты кто такая? – без лишних слов спросил незнакомец. – Аннели, – резко подняв голову с колен, ответила Аннели. – Имени достаточно, чтобы ты в страхе убежал и дал мне спокойно побыть одной? – Да ладно! Серьезно? Я когда сегодня в школу пришел, думал, это слухи, что дочь самого Локи пришла учиться к нам в школу! – воскликнул, чуть ли не подпрыгнув, незнакомец. – Тебе что не понятно? Я же чуть ли не прямым текстом сказала, чтоб ты ушел, – зашипела Аннели. – Не-а, может, объяснишь? – посмеялся он, и Аннели сверкнула глазами. Зеленый блеск в темноте выглядел эффектно. – У, какие глазки. Монстр, как будто смотрит. – Суртур! Можешь убраться отсюда?! – заорала Аннели, еле сдерживая магию, с силою рвущуюся наружу. – О, так ты из-за этого переживаешь? Я тоже, как монстр. Не такой, как ты, конечно, но, честно, усердно стараюсь каждый день, чтобы быть, хоть чуточку, похожим на тебя. Ты мой кумир и папаша твой тоже, – признался незнакомец. – Кумир? – удивилась Аннели. – Плохая розыгрыш. – Это же надо быть настолько подлой, чтобы предать своего же отца, когда вы вместе уже почти захватили Землю! – восхвалял ее парень, разводя руками. – Нет, серьезно. Ты обманула бога обмана, знакома с Мстителями, еще и колдовать умеешь. – Мстители меня ненавидят, как и все. А колдовать я не могу из-за браслетов, – в каком бы состоянии она не была, она еще не так глупа и безумна, чтобы выдавать такой важный секрет первому встречному. – Ой, да подумаешь, колдовать не можешь. Это пока. Верно? Ты же богиня чего-то там, сама дочка бога. А то, что ненавидят тебя, не вижу проблем. Это же круто! – пытался убедить ее он. – И что в этом хорошего, недоумок? – оскалилась Аннели. – А то, – видимо, он решил пропустить оскорбление в его сторону мимо ушей, – что все тебя боятся, потому и ненавидят. Разве не круто, когда тебя боятся? – удивился незнакомец. – Нет. Мне это не надо, – сказала твердо Аннели, чувствуя, как мокрые дорожки слез постепенно высыхают. – Ну, отношение окружающих ты все равно изменить не сможешь, потому что давно прогнила внутри, причем намного сильнее меня! Так зачем париться? Пусть лучше боятся, чем открыто гадят в лицо, – уверял ее парень. – Живи в свое удовольствие, на широкую ногу, как я! – Я не знаю даже, кто ты, – сказала Аннели, потихоньку осознавая смысл его слов. – Я – Гарри Озборн. У меня есть друзья. Думаю, ты им понравишься, хотя нет. Определенно точно понравишься. Таких монстров у нас, в компании, еще не было, – сказал Гарри, протянув ей руку. – Что ж, Гарри Озборн, – она выдержала паузу, за которую успела еще раз удостовериться в своем решении. – Ты меня успокоил, – она схватилась за его руку, и он помог подняться. – Отлично, тогда пошли. Познакомлю со всеми, – воодушевленно произнес Гарри. – Вы меня не поняли, мистер Озборн, – Аннели засмеялась, совсем не доброжелательно. Со злобой. – Я не согласна. Идите-ка вы со своей компанией к Суртуру. Так достаточно по-гнилому? Она прошла мимо парня с гордой выпрямленной спиной. Ей казалось, она вышла победителем, но все только начиналось. – Сучка, – рассмеялся ей в след Гарри.***
Аннели зашла в раздевалку, чтобы переодеться. Урок еще не кончился, поэтому учеников там не было. Она быстро оделась и там же наложила на себя невидимость, после чего прошмыгнула в коридор. Сейчас она зайдет в туалет и выйдет оттуда, когда кончится урок, сняв невидимость. Так ее никто не поймает и не будет отстранения. Если что, оправдается буллингом со стороны одноклассников. Хотя так себе оправдание. Когда, наконец, время урока подошло к концу, Аннели вышла из туалета, сняв с себя невидимость. Скоро образовалась толпа из учеников, которая дружно направлялась в столовую. – Аннели! – крикнул из толпы Паркер, замечая знаменитую, в плохом свете, одноклассницу. Аннели решила проигнорировать его и, ускорив шаг, дошла до столовой, взяла сок и села в самое отдаленное место, которое только могло быть, учитывая ее плохую репутацию. Она даже слегка подпрыгнула, когда поднос Питера громко приземлился возле нее. – Аннели, – обратился к ней он, хмуря брови. – Не игнорируй. Это выносит мозг, – сказал он серьезно, а Аннели лишь ухмыльнулась. – Характер показываешь, паучок? – осведомилась она, а затем обхватила губами пластиковую трубочку, отпивая чуть-чуть апельсинового сока. – Ч-что..? Откуда ты знаешь? – еще тише спросил удивленный Паркер. Его брови доставали почти до линии роста волос, а рот слегка приоткрылся. – Нужно быть более внимательным. А еще не перепрыгивать через школьный забор так, будто это умеет каждый обычный ученик школы, – прошептала Аннели. – Ты никому не скажешь? – умоляюще спросил Питер. – Скажу. Всем и вся, – ответила Аннели, но остановила Паркера, который только открыл рот, чтобы начать умолять ее не рассказывать о его тайне. – Так будет, если ты продолжишь ошиваться рядом со мной. Не нужно мне твое общение. Понял? – она посмотрела на него выжидательным взглядом. – Правда, я хочу, чтобы... – начал Паркер, но она остановила его. – Уходи. Иначе всем будет известно, кто ты, – пригрозила Аннели. – Аннели, – вновь попытался Питер. – На счет три я говорю всем, кто ты. Раз, – Аннели загнула один палец. – Я хочу помочь! – громким шепотом произнес Паркер. – Два, – продолжала Аннели, загибая второй палец. – Анн, послушай, – убеждал ее он. – Забудь про то слово, каким ты меня назвал. Три, – она уже была готова крикнуть, что он – Человек-паук, но Паркер быстро сказал: – Ладно. Хорошо. Я отстану, – он поднял руки вверх в жесте «сдаюсь», взял свой поднос и ушел, но перед этим еще раз печально посмотрел на Аннели и покачал головой. – Прощай, Человек-паук, – с безразличием сказала Аннели, наблюдая за уходящим Паркером. Для чего она это сделала? Для него же. Таким людям нужны нормальные друзья, а не монстры, как она.***
На остальных, оставшихся, уроках Аннели чувствовала себя приведением. И вовсе не из-за поганого настроения, а из-за учителей, которые, видимо, всем преподавательским составом решили ее игнорировать. Ну, и к Суртуру их! Больно нужно, чтобы они ее слушали. Все равно оценки можно и за тест получить, которые естественно будут превосходными. А все потому, что Аннели ни привыкла не доводить изучение чего-либо до конца. Детская привычка. Добиться идеала в магии, чтобы, возможно, получить похвалу от отца, приходилось учиться днями и ночами. До раздевалок она дошла, думая о жалкой для царевны комнаты из детства в Асгарде, о Локи, о ненависти окружающих к ней и о всяких мелочах. Переодевшись, она поспешила врываться из шумной толпы учеников, чтобы поскорее вернуться в башню и выпить чего-нибудь теплого (все-таки на улице стало ужасно прохладно). Кажется, там еще осталось немного горячего шоколада. Возьмет в библиотеке пару книг, устроиться в мягком кресле и выпьет весь оставшийся шоколад. Когда, наконец, Хэппи привез ее в башню, она по привычке поблагодарила Хогана и зашла в башню. Спокойное и тихое место, – по сравнению со школой-то, естественно, – где ощущалась особая атмосфера. Здесь было комфортно, сверхцивилизованно и даже в какой-то степени уютно, по-домашнему. Но в тоже время здесь находилось много людей, тех же мстителей или множество работников, которые вовсе тут не жили. От всего этого казалось, будто она живет не в башне Мстителей, а в Золотом чертоге Асгарда. Можно сказать, с натяжкой, конечно, что такое великолепное место стало ей вторым домом. Аннели зашла в лифт, нажимая на номер жилого этажа. Через несколько секунд, металлические двери раздвинулись и впустили Аннели на этаж. Она торопилась в свою комнату, уже предвкушая чудесный вечер. Но вдруг Аннели ощутила покалывающую боль на затылке, что значило лишь одно. Кто-то пытается пробиться в ее голову к мыслям и воспоминаниям. Она воспользовалась ментальной магией, с силой отталкивая «вредителя». Через секунду она услышала крик боли и звук столкновения тела с полом. Аннели быстро повернулась к месту, где, скорее всего, находился тот самый «вредитель». На полу, стоя на коленях, была та самая незнакомка в красном. Ее Аннели видела в ночь, когда появился Вижн. Собирая слухи по всей башне и подслушивая в свободное время чужие разговоры, Аннели знала, конечно, не обо всем, но, безусловно, о многом, что происходило в этом месте и не только, поэтому не трудно догадаться, что имя наглой девицы она давно узнала. – Как же так, Ванда? Разве ты не знала, что лезть в чужие мысли очень нехорошо? – поинтересовалась Аннели, скрещивая руки на груди. – Надеюсь, не слишком больно? – спросила она, зная, что боль была ужасной. На себе проверила в свое время. – Как? Как ты это сделала? Мне сказали, что браслеты не позволяют тебе колдовать! – удивилась та, все еще стоя на коленях. – Конечно, – согласилась Аннели и медленно подошла к Ванде. – Но они способны лишь нейтрализировать выход магии во внешний мир. А залечивать раны, менять внешность и блокировать вход в мою голову с помощью магии я все еще могу, – объяснила она ей и протянула руку, чтобы помочь Ванде встать. – Не те наручники, – усмехнулась Аннели. – Это больше похоже на браслеты, – возразила Ванда, принимая помощь. – Не обманывая себя и меня. Ты знаешь, что это наручники, – сказала Аннели, нахмурившись на пару секунд. – Наши ситуации очень схожи, но исход у каждой разный. А знаешь почему? – Почему? – спросила Ванда, на ходу сравнивая их недалекое прошлое. – Просто ты сирота. Ты хотела отомстить Старку, и это было оправдано. Но вот я… – она запнулась, отведя взгляд. – Я – дочь Локи. Не способна исправиться, потому что дочь злодея, а значит и сама злодейка. Никто не интересовался моим мнением. «Хотела ли я захватить Мидгард? Однозначно нет, но кто мне поверит, раз я имею близкое родство с Богом обмана, а сама Богиня замешательств?» – уже в мыслях высказалась она. – Может, ты и сейчас пытаешься запудрить мне мозг, – сказала Ванда, не пытаясь задеть, а скорее поддержать. – Верно, – Аннели чуть улыбнулась, – ведьму не проведешь, – и совсем тихо рассмеялась. – Зайдешь ко мне? – спросила ее Ванда. – На чашку чая. – Постой, девица. Неужто хочешь одурманить и запутать меня, чтобы добраться до моих мыслей? – насмешливо произнесла Аннели. – Если так, то знай: и после сотой кружки такого чая я не дам тебе охватить и доброй дюжины моих мыслей! – Значит, выпьешь двести, – рассмеялась Ванда. – Две. И только две, – согласилась Аннели, показывая два пальца. – Моя комната там, – она указала на самую дальнюю жилую комнату.***
Аннели вопреки своему обещанию пила уже пятую кружку чая в комнате Ванды, сидя на мягком и очень удобном белом кресле. – А у меня брат умер, – сказала вдруг Ванда и моментально поменялась в лице. – Да, я слышала. Его, кажется, звали Пьетро, – вспомнила Аннели, оставаясь все с той же эмоцией нейтральности на лице. Так было проще, так когда-то учил отец. – Мы с ним были не разлей вода. Всегда вместе. Ни на шаг друг от друга. И только стоило разойтись, как он умер, – говорила Ванда. В ее глазах скопились слезы, а Аннели даже и не подумала подойти к ней, погладить по спине (или что там делают, когда человеку нужна поддержка?). – У меня никого не осталось, – сказала Аннели, отвернувшись от Ванды, направляя взгляд куда-то в окно. – Матери не стало, по словам отца. Он сам тоже умер для меня совсем недавно. Тор? Я никогда не была с ним близка, учитывая, что не видела его до одиннадцати лет. Сестер или братьев нет. Меня ненавидят все, – она безразлично улыбнулась Ванде. – Брата твоего бесспорно жаль. Тебе жаль, не мне. Я-то его не знаю, чтобы судить. Но жизнь на нем не заканчивается. Забудь, закрой воспоминания или просто не обращай на них внимания. – Тебе не быть психологом, – сказала Ванда, еще сильнее погрустнев. – Если бы я еще знала, кто это. В общем, чай я твой выпила, мысли, о которых тебе знать не нужно, не выдала. Пора бы и честь знать, – она шутливо поклонилась и, увидев удивленный взгляд Ванды, закатывая глаза, сказала: – Что? Неужто рассчитывала на поддержку? Ты мне никто, как и я тебе. Совесть не мучает. Я – эгоистка. Мне бы со своими проблемами разобраться. – Понятно, почему тебя не любят, – ответила ужаленная в самое сердце Ванда. – Будь я доброй, меня бы ненавидели и пользовались, – ответила Аннели, открывая дверь комнаты. – Поэтому я отвратительная, меня лишь ненавидят. До следующей встречи. Аннели вышла из комнаты и бесшумно закрыла дверь. Она прошла вперед и столкнулась с чем-то, точнее сказать прошла сквозь что-то. – Вижн? – удивилась Аннели роботу-человеку. – Это невежливо проходить сквозь человека, виденье. – Ты не человек, – ответил Вижн. – На половину смертная вообще-то, – возмутилась Аннели. – Но это неполноценный человек, – уверял ее Вижн. – Должен ли я сказать, что давно не виделись? Я про битву за Нью-Йорк. – Лучше б продолжил спор, – сказала Аннели, тут же ощутив неприятное воспоминание, от чего по спине прошла стая мурашек. Она развернулась и быстрым шагом пошла к себе в комнату. – Я что-то не так сказал? – не понял Вижн. – Почти все, – крикнула ему Аннели и, как только дошла до своей комнаты, заходя внутрь, захлопнула дверь. На часах было уже почти 10 вечера. На горячий шоколад с книгой в руках уже не было времени. Благо, все домашние задание она сделала еще вчера. Она сразу, по щелчку пальцев, переоделась в сорочку. Аннели рефлекторно, как и каждую ночь до этого, прошлась пальцами по рельефным узорам своего кулона, который почему-то хранила до сих пор, но не позволила себе окунуться в воспоминания. После этого она легла на кровать, укуталась в одеяло, будто пряталась от всего мира, и уснула почти что сразу.***
Аннели зачарованно, поблескивая зелеными глазами, смотрела на огонь, исходящий из ее маленьких рук. Она махнула кистью в сторону длинных золотых занавесок, которые моментально загорелись. Аннели наклонила голову в бок, смотря на разгорающееся красное пламя. Ей все больше хотелось оказаться в этом огне, чтобы танцевать и светится, подобно палящему солнцу Асгарда. Она неспешно подошла к горящим занавескам, потрогала их рукой и потянула их на себя, срывая золотистую ткань. Ей стоило только взмахнуть руками, как пламя послушно обвило ее тело, переходя с занавесок на нее. Она парила над полом и смущенно смеялась, чувствуя щекочущие завитки огня. – Дитя? – послышался знакомый голос. Аннели, объятая пламенем, посмотрела на единственную в ее маленькой комнате дверь и увидела отца. – Отец, – поздоровалась Аннели, плавно опускаясь на пол. Огонь постепенно угасал, а испорченные занавески восстанавливались, возвращаясь на свои места. – Что происходит? – строго спросил отец. – Я играла, – маленькая Аннели стыдливо опустила голову, – мне легко далась магия огня. Осталось немного свободного времени, и я решила попробовать более сложные заклинания с огнем. – Значит, огонь, – произнес вслух свои мысли отец. – Так значит, ты намного страшнее, чем я думал! Такой монстр, – и тут он безумно засмеялся. Аннели со страхом отшатнулась, не понимая слов отца. На глазах он начал меняться. Все начало меняться, даже она. Аннели взглянула на свои руки, которые становились больше, одежда на ней менялась. Юбка заменилась на кожаные штаны с поясом, где были отсеки для кинжалов и меча, а распущенные волосы были туго затянуты лентой на затылке. Место тоже изменилось. Вместо ее старой комнаты, был Биврест. Отец с чуть удлинившимися черными, как смоль, волосами зло смотрел на Аннели. – Монстр, такая же, как я! – прокричал ей Локи и кинул нож. Аннели не успела увернуться, и острое лезвие полоснуло по ладони левой руки. Из раны брызнула черная кровь. И пока Аннели с криком наблюдала за вытекающей из руки темной субстанции, Локи подошел к ней, отталкивая своей магией за радужный мост. Она с криком летела с Бивреста, слыша крики Локи: «Монстр! Ты никогда не изменишься!». А затем упала. С грохотом приземлившись на белый диван, она подскочила, бегая по комнате глазами, в которой признала гостиную в башне Мстителей. Аннели выдохнула, подумав, что уснула на диване, но вдруг из неоткуда начали появляться Мстители. Один за другим они шли к ней, злобно приговаривая: «Монстр». Старк подошел к ней быстрее всех и прокричал ей в лицо: «Я тебя поджарю огнем из репульсоров». И хоть здравомыслие кричала ей, что это ее не погубит, ведь она же богиня огня, кроме всего прочего, но страх охватил ее с головой. Аннели попыталась выбежать из комнаты, но Мстители перекрыли ей все пути для выхода, кроме, конечно, балкона. Она попыталась воспользоваться магией, но и она перестала действовать. Аннели панически закричала от беспомощности, срывая голос. Мстители приближались все ближе, вжимая ее в дверцу балкона. Старк схватил ее и поднял высоко над собой, и, как бы отчаянно она не дергалась, у нее не получалось выбраться из его рук. Кто-то из Мстителей открыл дверцу балкона, и Старк вышел из помещения. Он подошел к краю и выбросил свою ношу, как ненужную вещь. Она снова падала, снова кричала, отчаянно пыталась использовать магию, но от волшебства не осталось и следа. Аннели приземлилась, на что-то мягкое. Это был мат для уроков физкультуры. Аннели со страхом посмотрела вверх и увидела, окруживших ее одноклассников. Среди них был Питер, он стоял прямо перед ней и, кажется, громче всех говорил: «Монстр, монстр, монстр». Она закрыла уши и просила их остановиться, но они наоборот начали кричать сильнее. – Когда же это кончится? – прошептала Аннели, не слыша себя из-за криков одноклассников. – Я хочу вернуться! Вернуться! – прокричала она, смотря в потолок. – Дай мне проснуться! – вновь заорала она, и крики прекратились.***
Аннели проснулась от собственного крика. Из глаз бежали слезы. Она попробовала вытереть их рукой, но тут же ее одернула. Краем глаза она увидела, как из левой руки, которую так удачно проклял Локи, течет черная кровь. – Аргх, Локи, – прошипела она. – Так ты еще и сны мне портишь! Аннели откинула одеяло и слезла с кровати. Маленькими шагами она подошла к тумбе и открыла нижний ящик, где лежала аптечка. Она взмахнула рукой, и бинт вылетел из коробки, на ходу обматывая левую ладонь. Магией она сложила все по местам. Уснуть, уже не получиться – это она знала точно. Поэтому Аннели накинула на себя черный халат до пола и вышла из спальни. Когда она закрывала свою дверь, вдруг подумала о том, что, наверняка, неистово кричала во сне. Благо, стены здесь довольно толстые, и ее никто не услышал. Она пошла на балкон, чтобы подышать свежим воздухом и освежить мысли. Присев на край, у стеклянных перил, Аннели грустно запела:О, Асгард! Пристанище богов!
Не найти таких цепей,
Будь ты в доме гнома,
Аль зайдешь ты к Альвам,
Чтобы удержать сердце мое,
Рвущееся к тебе, Асгард мой!
Слова ручьем лились из ее уст на странном, певучем языке – языке асов. Звонкий голос Аннели завораживал и заставлял любоваться им. Казалось, пой она так во время какой-нибудь битвы и все, у кого нет затычек в ушах, остановятся, чтобы слушать и влюбляться в прекрасный голос.Асгард! Обитель богов!
Как мне вновь увидеть тебя?
Я готова отдать все, что есть,
Только бы вновь увидать их:
Ручейки твои глубокие и быстрые,
Горы древние, холодные,
Скворцов песнопение прекрасное –
Все мило мне, Асгард мой!
Нет сильнее пытки
Находиться поодаль от тебя.
В любви к тебе бесконечной
Готова признаться честно.
О, Асгард! Пристанище богов!
Не найти таких цепей,
Будь ты в доме гнома,
Аль зайдешь ты к Альвам,
Чтобы удержать сердце мое,
Рвущееся к тебе, Асгард мой!
Она растянула последнее слово, ставя точку в песне. Как же ей все-таки не хватает того необычного блеска, присущего лишь Асгарду, той самой атмосферы золотого города, величественного, статного. – Это было восхитительно, – вдруг сказал кто-то. Аннели резко повернула голову и увидела перед собой Пеппер Поттс. – Не спится? – проигнорировав комплимент, спросила ее Аннели, слегка грубее, чем планировалось. Все же кошмар на ней плохо сказался, нужно успокоится. – Я не ложилась. Много работы было. Только пришла и искала Тони, а потом услышала, как ты поешь, – объяснила Пеппер. – Когда я вернулась в Асгард, у меня появились поклонники. Я пела песню в заброшенной гостиной. Оказалось, пока я пела в комнату вошли трое служанок, которые пришли, чтобы заняться уборкой, – почему-то начала рассказывать Аннели. Кошмар и вправду плохо повлиял на умение мыслить правильно, как учил Локи. – Они попросили спеть им еще что-то, а потом мы встретились на следующий день. Так было долгое время. Но потом нас обнаружил Л…Один. Он сказал, что я не должна общаться с ними, ведь они слуги. А после... – но тут она осеклась, – неважно. Пеппер, прекрасно понимая, что Аннели неприятно говорить на эту тему, не стала докапываться. Она села рядом с ней. – А ты почему не спишь? – решилась спросить Поттс. – Кошмары мучают, – честно ответила Аннели. – Как давно? – спросила Поттс, потому что уже не первый раз, на самом деле, видела ее бродившей ночью. – С битвы за Нью-Йорк, наверное, – без утайки ответила Аннели. – Боже, как давно! – поразилась Пеппер. – Почему ты не говорила? М-да, глупый вопрос. – Скажу, не поймете, – ответила на это Аннели. – А ты попробуй. Давай, первое, – потребовала Поттс, поворачиваясь к Аннели с мягкой улыбкой на лице, на что та лишь закатила глаза. – Хочу драться, – без лишних слов сказала Аннели. – Я постоянно попадаю под раздачу. Мне нужно уметь защитить себя, – объяснила потом она. – Хорошо, все будет. Я поговорю, насчет этого с Тони, – пообещала Пеппер. – Благодарю, – сказала Аннели. – Пепс! – прокричал кто-то недалеко от них. – Ты где? – О, вот и Тони. До встречи, – попрощалась Пеппер, быстро вставая и на ходу поправляя юбку. – До встречи, – сказала Аннели и проводила ту глазами. Хмыкнув, она повернулась к перилам и посмотрела на небо. – «Живи в свое удовольствие, на широкую ногу, как я!», – процитировала она своего нового знакомого. – Гнилая, значит, говоришь? – сказала она тихо, а зеленые глаза заискрились, заиграли новыми красками.