«Я боюсь. Боюсь того, что видел. Боюсь того, что сделал. Боюсь того, кем я являюсь. И больше всего в этой жизни я боюсь выйти из этой комнаты и больше никогда не почувствовать себя так, как чувствую себя с тобой.» — Грязные танцы (1987) Мы с тобой когда-то были вместе Каждый день, всегда Но я чувствую, что теряю своего лучшего друга Не могу поверить, что это конец — “Don't Speak,” No Doubt (1995) «Бесконечная нежность. Вот, что я чувствую каждый раз, когда смотрю на тебя. Всегда буду чувствовать. Всю свою жизнь.» — Жизнь Адель (2013)
✧
Хенджин несет несколько пакетов, наполненных закусками и какой-то едой на вынос и думает, не переборщил ли он. Они с Сынмином всего лишь собрались провести вместе выходные, он не переезжает насовсем. Но он ничего не мог с собой поделать; такое чувство, что с тех пор, как они в последний раз проводили время вместе, прошла вечность. Они мало виделись после окончания университета. По крайней мере, не так часто, как раньше, когда они были подростками. Но они всё же умудряются выкроить друг для друга время, чтобы выпить, раз в пару месяцев, и это не считая незапланированных встреч, когда у Хенджина внезапно появляются свободные пару часиков. И, конечно, не считая те дни, когда Сынмин приходит на его игры, а для них у него всегда находится время. Хенджин теперь профессиональный спортсмен, подписавший контракт с местной футбольной командой – это всего лишь Кей-Лига, но он быстро получил свою известность среди поклонников. Большую часть своего времени он проводит на тренировках, в то время как Сынмин работает в обычном графике в бухгалтерии головного офиса крупной конгломератной компании. Учитывая обстоятельства, им ничего не остается, кроме как довольствоваться теми крупицами свободного времени, что у них есть. Последние несколько месяцев оказались более загруженными, чем обычно, и Хенджин по пальцам одной руки мог пересчитать, сколько раз они виделись. С окончанием футбольного сезона он стал больше отдыхать, тренировки стали полегче, и именно поэтому он так ждал этих выходных. Тем более, Сынмин переехал на свою квартиру больше года назад, и это был первый раз, когда он позвал его к себе. – Хенджин… – смеется парень, когда открывает дверь и видит пакеты в его руках, – Решил загрузить мне холодильник? Хенджин застенчиво, несмотря на поддразнивание в голосе младшего, опускает голову, но тот быстро похлопывает его по плечу, и парень расслабляется. Он забирает у него несколько пакетов и жестом приглашает его следовать за ним внутрь. – Хотел убедиться, что ты не умрешь с голоду, – отшучивается он, снимая обувь. – Не волнуйся, с этим у меня все в порядке, – посмеивается Сынмин, – Но спасибо. Он ведет его в кухню, где Хенджин помогает ему выгрузить продукты, и ладно, возможно, он и переборщил, купив огромную упаковку риса. Это был его способ внести свой вклад в это время, что они запланировали провести вместе еще черт знает, сколько дней назад. Все честно: с Сынмина – его уютная квартира в районе Сочо, с Хенджина – еда. Хенджин и Сынмин знают друг друга большую часть своей жизни; они познакомились благодаря двоюродной сестре Хенджина, Йеджи, чья семья жила в том же жилом комплексе, что и семья Кима. Им было по шестнадцать, это случилось в конце их последнего года в средней школе. У Йеджи была подруга, Джису, она была влюблена в Хенджина, и потому его сестра взяла на себя смелость попытаться их свести. «Это будет двойное свидание», заявила девушка, когда решила пригласить еще и Сынмина. Цель состояла в том, чтобы разбавить обстановку, не ставить Хенджина с Джису в неловкое положение, но в конечном итоге всё обернулось с точностью наоборот. Хенджин поначалу волновался, был полон энтузиазма, даже немного нервничал. Он знал Джису, потому что она училась с ним в одной школе, и считал её милой девушкой, и для парня, переживающего половое созревание, это было достаточной причиной, чтобы нервничать перед предстоящим так называемым свиданием. – Тот парень, Сынмин, он хороший? – спросил он тогда у Йеджи, потому что вдруг стало интересно, кто же этот загадочный четвертый человек. – Да, – ответила девушка, – Я знаю его с десяти лет, даже моя мама любит его. О! И он играет в бейсбол… может быть, это поможет вам сблизиться. Хенджин играл в футбол, поэтому не совсем понял, что имела в виду сестра, но решил, что в любом случае должен сосредоточиться на Джису, а не на Сынмине, потому не стал утруждаться и исправлять ее. Сынмин оказался вежливым и милым, как и сказала Йеджи, но в то же время молчаливым, будто ему было плевать на происходящее. – А ты не можешь позвать кого-то другого? – был его первый вопрос, когда Йеджи пригласила его, но та напомнила ему, что он ей должен. Они ходили на факультатив по английскому языку, и однажды, когда он заболел и пропустил пару занятий, она одолжила ему свои конспекты, – это была небольшая услуга, но Сынмин (как позже узнал Хенджин) в этом плане был Ланнистером: всегда платил свои долги. Только поэтому он и согласился. – Это все равно не настоящее свидание, – пообещала тогда девушка. Они пошли в парк развлечений, но на полпути Джису, похоже, решила, что не так уж Хенджин ей и нравится – или, что более реалистично, ее застенчивость одолела ее, – и, когда пришло время разбиться на пары для поездки на аттракционах, она схватила Йеджи за руку, и девушки ушли, оставив Хенджина с Сынмином вдвоем. Прошло какое-то время, они добавили друг друга в социальных сетях, иногда переписывались, но только когда они случайно переступили порог одной и той же старшей школы для парней, их дружба укрепилась. – Вы с Йеджи часто созваниваетесь? – спрашивает Хенджин за ужином. Он рад, что додумался заскочить в свой любимый китайский ресторан рядом с домом, потому что оказалось, что ни один из них не в состоянии готовить. Сынмин кивает, ковыряясь палочками в еде. – Иногда. Почти всегда говорим о тебе. – Стой… – глаза старшего округляются, – И что же вы обо мне говорите? Сынмин смеется. – Я просто докладываю ей, что у тебя все хорошо, рассказываю о твоей карьере. Она говорит, что бывает занята и забывает читать спортивные новости. Хенджин щелкает языком; сестра нашла себе работу в США после окончания школы и с тех пор возвращалась в Корею только пару раз. Из-за разницы в часовых поясах и напряженного графика у них совсем нет времени связаться друг с другом. – Знаешь, мне кажется, ты нравился ей, когда мы были помладше, – говорит Хенджин, посмеиваясь. Он давно хранил в себе эту теорию; еще до того, как познакомить его с Сынмином, Йеджи часто рассказывала ему о нем. Когда ему было семнадцать, он думал, что они точно начнут встречаться, но по какой-то причине этого так и не произошло. Сынмин перестает есть, даже палочки откладывает, и Хенджин поднимает голову, почувствовав на себе чужой недоверчивый взгляд. – Что…? Сынмин разражается смехом, и, пусть Хенджина изначально забавляла мысль об их несостоявшихся отношениях, он краснеет. – А что, не такая уж и надуманная идея! – защищается он. – Еще какая, поверь мне, – парень качает головой, и веселый тон в его голосе говорит о чем-то, чего Хенджин понять не может. – Не придумывай, – настаивает он, – В свое время за ней многие парни бегали, ты должен гордиться, что ей нравился именно ты. Сынмин хихикает. – Хорошо-хорошо, – говорит он, кивая; видно, что слова Хенджина его не убедили, и он, кажется, уверен в собственном мнении. Будто он знает что-то, чего не знает Хенджин. Он собирается спросить об этом и, возможно, еще немного поспорить, но вдруг они слышат, как открывается входная дверь. Квартира не очень большая, но кухню и столовую от остальной части квартиры отделяет перегородка, поэтому они не видят того, кто зашел. Их взгляды встречаются, и Хенджин не может не заметить, как брови младшего хмурятся, а уголки губ дергаются. Интересно. – Кого-то ждешь? – спрашивает он, когда тот встает на ноги. – Подожди здесь, – замешательство растет, и как раз в этот момент младшего окликает незнакомый мужской голос. – Сынминни? Ты дома? – Жди здесь, – повторяет он, а затем разворачивается и выходит из кухни. – Сейчас, хен… – все, что слышит Хенджин, а после – лишь приглушенный шепот, будто он намеренно говорит тише, чтобы его не было слышно. Он чувствует легкий, совсем невесомый укол обиды; несмотря на то, что видятся они нечасто, Хенджин все еще считает его своим самым лучшим другом. Он думал, что Сынмин разделяет это, думал, что у Сынмина не было причин что-то скрывать от него. Это смутное чувство горечи в сочетании с любопытством побуждает его встать и выйти из кухни в коридор, где он видит, как младший стоит рядом с незнакомым ему парнем и тихо что-то обсуждает. – Все в порядке? – спрашивает он, скорее, чтобы объявить о своем присутствии. Парни тут же отходят друг от друга и одновременно поворачиваются к нему; Сынмин выглядит устало, но выражение лица непроницаемо. Второй парень, на добрых несколько дюймов ниже Кима, но более крепкого телосложения, смотрит на него настороженно, заставляя Хенджина почувствовать себя в пару раз меньше в размерах, несмотря на то, что он определенно выше их обоих. – Все в порядке? – тихо повторяет он, потому что чувствует необходимость сказать хоть что-то, просто чтобы развеять сгущающееся напряжение в воздухе; к сожалению, выходит, как слабый писк и ничем не помогает. – Ты же Хван Хенджин, – говорит незнакомец, – Из Гринерс. – Ага, – он может только кивнуть. Он бросает взгляд на Сынмина, ожидая, что он представит их друг другу. – Я Чанбин, мы с Сынмином… Сынмин громко кашляет, прерывая его. – Хен, мы можем поговорить потом? На следующей неделе? Отвечая, Чанбин не сводит с Хенджина глаз. – Я хотел забрать свои вещи. – Хорошо, – бормочет Сынмин, – Сам найдешь? Чанбин, кивнув, наконец отрывает от него взгляд и исчезает в комнате младшего, и Хенджин, сам того не понимая, с облегчением вздыхает. Он с любопытством смотрит на Сынмина, но тот избегает его взгляда, вместо этого пристально смотрит вниз, будто видит что-то невероятно интересное в своем деревянном полу. Когда Чанбин выходит с сумкой в руках, он даже не смотрит в сторону Хвана. Он идет прямо к Сынмину, который все еще отказывается смотреть куда-либо, кроме как в пол. Хенджин наблюдает за тем, как парень поднимает ладонь, видимо, чтобы коснуться руки младшего, но в последнюю секунду отстраняется. Вместо этого он шепчет что-то ему на ухо, и Хенджину начинает казаться, что он здесь лишний. Возможно, так и есть, по крайней мере, сейчас – уж точно. За все годы, что он знал Сынмина, это первый раз, когда он чувствует себя подобным образом в присутствии своего друга. Когда дверь за Чанбином закрывается, Сынмин поднимает глаза и, наконец, встречается с ним взглядом. – Ну что, ты все еще голоден? Ужин, наверное, уже остыл. Хенджин кивает, но в глубине души у него много вопросов. Кто этот парень? Кто он Сынмину? И почему он знает код безопасности от его квартиры, когда даже Хенджин его не знает? Они собирались посмотреть сериал, на который у Хенджина все никак не было времени. Сынмин никогда не был человеком, который с головой погружается в сериалы или фильмы; когда они были подростками, Хенджину нравилось теряться в сюжете и проблемах вымышленных персонажей. Его устраивала его жизнь, но драма, которую показывали по телевизору, всегда казалась ему намного более захватывающей. Когда он предложил Сынмину посмотреть этот сериал в эти выходные, тот просто сказал: «Да». Сынмин всегда говорил: «Да», когда дело касалось Хенджина. И половины первого эпизода не проходит, когда Хенджин решает, что ему нужно узнать. Из-за вопросов в голове он едва ли может сосредоточиться на происходящем на экране, поэтому он хватает пульт и нажимает на паузу. – Зачем? – спрашивает Сынмин, поджав губы, – На самом интересном месте. Хенджин вздыхает и качает головой; Сынмин притворяется, что ему интересно, а значит, точно что-то скрывает. Он чувствует очередной укол обиды. – Ничего не хочешь мне сказать? – Ким Юджон симпатичная, правда? – он показывает на экран, на стоп-кадре красивая девушка, – Разве она – не твой идеальный тип? Он прав, Хенджин и правда всегда считал ее милой, даже в то время, когда она была младше, примерно того же возраста, что и они с Сынмином. Однажды, будучи уже взрослым, он был на какой-то вечеринке, где ему посчастливилось познакомиться с ней лично – она была милой и намного красивее в реальной жизни, но разговор сейчас не о ней. – Сынмин, – он хочет, чтобы его голос звучал жестко, угрожающе, но звучит как скулеж. Сынмин вздыхает. – Хенджин, – копирует он его тон, – Чего ты от меня хочешь? – Чанбин, – говорит он, избегая его взгляда. Он не знает, какого ждет ответа, и вообще чувствует, что ни черта не понимает. Он даже не понимает, почему ему вдруг так интересно, – Кто он? Сынмин хмурится, сжимает и разжимает кулаки. Проходят секунды, и он пораженно вздыхает. – Мой бывший парень. Хенджин молчит. Сначала ему кажется, что Сынмин шутит; его юмор бывает суховат, и такие шутки в его стиле. Он бы сказал что-то совершенно не относящееся к делу, что-то нелепое, чтобы просто избежать дальнейших вопросов, поэтому Хенджин ждет кульминации, смешка, чего угодно, но ничего из этого не происходит. Сынмин, кажется, абсолютно серьезен. И когда Хенджин, наконец, набирается мужества, чтобы поднять голову и встретиться с ним взглядом, он понимает. Сынмин говорит правду. – Прости, – бормочет он. Хенджин чувствует себя странно, но все равно качает головой. – За что ты извиняешься? – За то, что никогда не говорил тебе об этом. Челюсть Хенджина автоматически напрягается; его первый инстинкт – успокоить его и сказать, что это не важно, но он не может лгать ему, поэтому спрашивает: – Почему? Сынмин пожимает плечами. Он нервничает, и это видно; Хенджин никогда не видел такой тревоги в его глазах. Сынмин, которого он знает, всегда был уверен в себе. – Не знаю. Боялся. – Чего? – Того, что ты… не поймешь, – даже говорит неуверенно. – Сынмин, ты мой лучший друг, – хмурится он. Это больно, когда твой друг боится поделиться с тобой чем-то – особенно, если это что-то настолько важное. Да, у него был парень, и что? – Чего тут бояться? – Что ж, ладно, – он вздрагивает, – Тогда скажи, что ты чувствуешь сейчас? Что он чувствует? Хенджин не уверен. Что это вообще значит? Ему всегда нравились парни? Или отношения с Чанбином были чем-то вроде эксперимента? Глупости? Может, Сынмин решился на это совсем недавно? Может, он не хотел рассказывать ему, потому что просто пробовал? И раз уж Чанбин – бывший парень, значит, явно не сложилось. Может быть, то, что они расстались, означает, что Сынмин решил, что ему вовсе не нравятся парни? – Как вы познакомились? – Через общих друзей, – отвечает младший, – Нас познакомил Минхо. – Минхо…? Сынмин кивает. – Помнишь Джисона? – Хенджин кивает; Джисон – парень, с которым Сынмин познакомился, когда проходил стажировку на третьем курсе. Он мало что о нем знает, потому что у него всегда было чувство, что он ему не нравится, – Он его парень. – Парень? – Хенджин быстро моргает. Что?! Уголки губ младшего едва ли заметно дергаются. – А, не знал, – бормочет он, – О Джисоне, имею в виду. Сынмин пожимает плечами. – Я не говорил, поэтому и не знал. – Да, не говорил, – Хенджин прикусывает внутреннюю сторону щеки, – Так… с каких пор вы… как долго вы с Чанбином были вместе? – Около года… с половиной. Хенджин чуть не давится собственной слюной. – Полтора года?! – И последние пять месяцев мы жили вместе, – добавляет он уже себе под нос. – Стой, что? – в последнее время они проводили слишком мало времени вместе, но Хенджин все это время думал, что это потому, что они оба были заняты на работе. Потому что они больше не дети, и у них теперь есть обязанности. Не потому что его лучший друг жил совершенно отдельной жизнью вдали от него. Теперь понятно, почему он впервые в его квартире, почему Сынмин никогда не приглашал его к себе, хотя переехал больше года назад, – Сынмин… почему? Почему ты не сказал мне? Я бы не стал осуждать тебя. – Я знаю, – на губах слабая улыбка; Хенджин думает, что описание «горько-сладкая» подошло бы больше. – Но… ты сказал, что боялся. Чего ты боялся? – тихо спрашивает он. – Много чего, – так же тихо. Хенджин не понимает. – Например…? Сынмин тяжело вздыхает. – Послушай, Хенджин. Всё, карты раскрыты, мне нравятся парни. Только парни. Что ты чувствуешь теперь, когда знаешь правду? Хенджин делает глубокий вдох. Что он чувствует? – Я не знаю. – Вот именно, – отвечает тот, – Я знаю, что ты не стал бы осуждать меня, но я не знаю, что бы ты при этом чувствовал. И, ну… ты бы не понял, поэтому мне было трудно признаться в этом сразу. Иногда нас пугает неизвестность. Хенджин хмурится. – Но ты даже не дал мне шанса понять. Младший замолкает и опускает голову. – Ты прав, – бормочет он спустя несколько секунд, – Прости. – Кто еще знает? Тот пожимает плечами. – Несколько моих друзей из университета. Моя сестра, но не родители. Йеджи тоже знает. – Йеджи? – И сестра Сынмина? Теперь, зная, что Сынмин без проблем рассказал об этом его кузине, но не ему, становится еще больнее. Он понимает, что это не то, о чем рассказывают всем подряд, и что Сынмин с Йеджи очень близки, но ведь Хенджин – его лучший друг, – Я понял. – Скажем так, – Сынмину и самому сейчас не легче, поэтому Хенджин чуть смягчается, – Это само вышло. – С каких пор? – С каких пор Йеджи знает? Хенджин качает головой; если вдруг окажется, что она в курсе уже много-много лет, он бы предпочел не знать этого. – Нет, я имею в виду… – он жестом указывает на него, – С каких пор тебе… ты знаешь. – Ты о чем? – поначалу младший выглядит растерянно, но вскоре его осеняет, – С каких пор мне нравятся парни? Хенджин кивает, и тот смеется. – «С каких пор»… – он качает головой, посмеиваясь, – Это не выбор, Хенджин. Это не происходит за одну ночь. Но если ты хотел спросить, с каких пор я знаю точно… со старшей школы. И снова Хенджин чуть не задыхается. – Со старшей школы… – бормочет он. – Ты помнишь Феликса? Хенджин кивает; он прекрасно помнит парня из Австралии, который навещал своих бабушку с дедушкой во время летних каникул и целый месяц жил рядом с домом Хенджина. Он и познакомил его с Сынмином, и из-за того, что у него в то время была девушка и он был занят летними тренировками, Феликс с Сынмином сблизились. После того, как он уехал, и они вернулись в школу, Сынмин изменился, будто бы стал взрослее, и теперь Хенджин понимает, что это было подсказкой, на которую он просто не обратил внимания. – Он… – на его губах появляется ностальгическая улыбка, – С ним у меня был первый поцелуй. Он тогда мне очень помог, я многое понял. Хенджин не может сдержать хмурое выражение, простирающееся на его лице; в голове проигрывается быстрый монтаж воспоминаний, связанных с Сынмином. Они учились в разных университетах, так что его незнание можно было бы оправдать тем, что они вращались в разных кругах, но в школьные годы они были практически неразлучны… как он мог не заметить? Желудок скручивает, когда он вспоминает, как обращался к Сынмину с каждой своей проблемой: с учебой, с тренировками, даже с девушками. Он делился с ним каждой мелочью, и Сынмин внимательно слушал его и давал отличные советы, но теперь он постепенно осознает, что он никогда не делал того же для Сынмина. Ему просто не дали шанса. Хенджин прекрасно знал, что Сынмин – человек закрытый, но чтобы настолько… до такой степени, что теперь ему вдруг становится интересно, знал ли он вообще Сынмина? Имеет ли он вообще право называть его своим лучшим другом? В то же время он не может не задаваться вопросом – что, если бы он спросил; если бы делал все, чтобы Сынмин делился с ним своими проблемами и переживаниями, признался бы он раньше? Чувствовал бы он себя комфортно рядом с Хенджином? Настолько, чтобы открыться? – Прости, Сынминни, – бормочет он. Тот бросает на него непонимающий взгляд. – За что? – За то, что не знал. – Ты не знал, потому что я никогда тебе не говорил, – отвечает он, – Ты ведь не умеешь читать мысли. – Да, но я должен был догадаться. Я должен был хотя бы предположить… должен был дать тебе почувствовать, что тебе не нужно бояться, что ты можешь поделиться со мной чем угодно. Сынмин усмехается и прикрывает его рот ладонью. – Прекрати. Не надо, – тихо говорит он, – Все в порядке. Ты не знал, потому что я не сказал тебе, и ты в этом не виноват. Я просто… не мог. Да, ты мой лучший друг, но я не был готов к этому. Но теперь ты знаешь. Всё. – Расскажи мне всё, что я пропустил, – сказал ему Хенджин позднее тем вечером, – Я хочу знать всё об этой части твоей жизни. Если, конечно, ты позволишь мне. Он читал в глазах младшего настороженность и опасение, но намеренно их игнорировал. Ему было больно знать о том, что у Сынмина есть жизнь, частью которой он не является, но он хотел двинуться дальше, хотел, чтобы между ними больше не было секретов. Именно так он и оказывается в уютном кафе в Хондэ следующим воскресным утром, сидя рядом с Сынмином напротив уже известных ему Джисона и Минхо. По-видимому, эти трое завтракают здесь каждое воскресенье. – О, тот самый второй лучший друг, – грубо приветствует его Минхо после того, как Сынмин представляет их друг другу. – Второй? – Хенджин, как и следовало ожидать, смутился. – Да, – отвечает Джисон; его взгляд остер и сосредоточен на Хване, и у того появляется ощущение, что он совершил что-то незаконное. Именно этот взгляд – причина, по которой они с Джисоном никогда не могли сблизиться, несмотря на то, что оба дружили с Сынмином, – Первый – я, – уточняет он. Минхо хмыкает. – А. Хорошо, – неуверенно отвечает Хенджин, чувствуя себя странно. Если Джисон смотрит на него так, будто обвиняет в чем-то, то Минхо – так, будто видит насквозь. Будто знает о нем то, о чем сам Хенджин и не подозревает. Излишне говорить, что у Сынмина довольно-таки пугающие друзья, – Ну… э-э… – он делает паузу, отчаянно пытаясь придумать, как растопить лед, – Как вы познакомились? Сынмин вдруг громко кашляет, а Минхо разражается смехом. За них отвечает Джисон, его губы расплываются в улыбке. – О? А ты не знал? Они познакомились в приложении для знакомств. Хенджин моргает; это уже слишком, думает он. Несомненно, Минхо очень красивый, но неужели он во вкусе младшего? – Вы что, встречались? Джисон хихикает. – И не пытались, – отвечает он с насмешкой, – Они должны были встретиться, но Сынмин все отменил, потому что позвонил ты. – Что? – Хенджин пытается вести себя вежливо, но его начинает раздражать тон, каким говорит с ним Джисон. Так, будто он в чем-то его обвиняет, а Хенджин и понятия не имеет, в чем, – Когда это было…? Сынмин, сидящий рядом, вздыхает. – Помнишь свою первую игру? Ты не забил пенальти, и твоя команда проиграла. Когда ты позвонил мне в тот вечер, я по голосу понял, что тебе нужна поддержка. – О. Да… Я помню, как ты тогда приехал ко мне. Сынмин часто навещает его после игр, особенно когда они проигрывают, и особенно когда Хенджин думает, что виноват в этом он. Этот случай он помнит лучше всего, потому что тогда они и положили начало этой традиции. Изначально Сынмин должен был быть на самой игре, но из-за работы не успел приехать вовремя. Хенджин не знал, что в тот вечер у него были другие планы. Это было около двух лет назад. – Да, это был тот самый вечер, – говорит ему Джисон, – Он сказал мне пойти на свидание вместо него и всё отменить, потому что… – парень морщится и пальцами показывает кавычки, – Потому что у него были «дела поважнее». – Извини, – Хенджин чувствует себя ужасно. Получается, что в тот день он оборвал ему свидание. Возможно, если бы не он, они сейчас были бы вместе. Сынмин усмехается. – Отвали от него, Джисон, – отмахивается он, – Благодаря ему у тебя теперь есть парень. Спасибо бы сказал. Это немного странно. Наблюдая за их разговором, Хенджин понимает, что с ними Сынмин ведет себя по-другому. Он дерзкий, категоричный и вовремя затыкает им рот. Хенджин никогда не видел его таким. А эти двое, похоже, прекрасно знают, какие кнопки нужно нажимать, чтобы поиздеваться над младшим. Это далеко не тот спокойный, собранный и доброжелательный парень, которого знает Хенджин; милый, добрый лучший друг, всегда готовый выслушать его, подставить свое плечо, дать совет. Он не знает, как относиться к новой стороне его личности, разворачивающейся прямо у него на глазах. Он бы не сказал, что ему она не нравится; забавно наблюдать за тем, как Сынмин злится, но и сказать, что ему это нравится он тоже не может. Он не уверен, что чувствует. В чем он точно уверен, так это в том, что завидует тому, что Джисон и Минхо каждый день видят ту сторону Сынмина, которую он не видел никогда. – Прости его, он не умеет вовремя закрывать рот, – извиняется младший позже, когда они едут обратно к нему, – А Минхо просто потакает всем его выходкам, – он делает паузу, посмеиваясь, будто вспоминает что-то, – Ну, вообще, иногда он… – и вдруг замолкает, – Извини, ты, наверное, не хочешь слушать эти глупые истории о моих друзьях. – Нет! – быстро отвечает Хенджин, – Хочу. Я хочу услышать все. Сынмин улыбается и на несколько секунд замолкает. Хенджин уже думает, что это всё, момент утерян, и тогда младший начинает, рассказывая целую тираду о том, как они редко могут договориться, когда дело касается мелочей, что у этих двоих всегда уходит вечность на то, чтобы решить, что заказать на ужин, что они просматривают все меню и, принимая решение, все равно возвращаются к тому, что выбрали изначально. Хенджин только кивает и смеется, потому что не знает, что говорить, но Сынмин оживляется, и это самое главное. Это приятно. Хенджин чувствует, что его Сынмин постепенно возвращается к нему. Перейдя в старшую школу, они начали посещать разные факультативы. Сынмин перестал заниматься спортом, и его родители записали его на специализированные занятия, которые кончались поздно вечером, так что Хенджин почти каждую неделю после школы оказывался в компании разных людей. Ему повезло, что несколько его товарищей по футбольной команде ходили вместе с ним на подготовительные курсы. Вместе с ними учился парень, который в дневное время учился в другой школе – симпатичный, с мягкими, можно даже сказать женственными, чертами лица, у него были большие глаза, длинные ресницы, да и в целом миниатюрная фигура. Он был очень умен, но всегда был один, и ни для кого это не было сюрпризом, учитывая, как его называли остальные парни в классе – в основном сокомандники Хенджина. «Принцесса» было самым популярным его прозвищем, которое даже Хенджин, бывало, бездумно использовал. Оглядываясь назад, он понимает, что это было не больше, чем шутка. Были времена, когда этого паренька называли девчонкой или куда похуже. Словом, которое лучше никогда не произносить. Он не помнит, чтобы словесные насмешки когда-либо превращались в физическое насилие, по крайней мере, рядом с ним такого не случалось. Он всегда старался вести себя дружелюбно по отношению к этому парню – парню, чье имя он даже не помнит, парню, от которого в памяти осталось лишь «Принцесса». Однажды, когда он стоял в коридоре один и покупал сок в торговом автомате, он оказался рядом – наверное, тоже собирался купить себе что-нибудь. Хенджин тогда улыбнулся ему и предложил ему взять свой. Парень долго смотрел на него в ответ, и Хенджин никогда не забудет этот взгляд. Он пылал яростью, будто винил Хенджина во всех бедах на планете. – Мне не нужны твои подачки, – выплюнул он, и пусть его голос был мягким и высоким, тон был стальным, ледяным. Он стоял на своем и ждал, пока Хенджин уйдет, так и не приняв предложенный напиток. Хенджин ничего не понял тогда, но думает, что хорошо понимает сейчас. Послефутбольный сезон – это легкие тренировки, встречи с прессой и пара фотосессий. По-видимому, его внешность отлично вписывается в журнальные страницы, заполненные фотографиями актеров и айдолов. В целом, он по-прежнему занят, но он решил выделять как можно больше времени для Сынмина; теперь он прилагает сознательные усилия, чтобы поставить своего друга на первое место в списке своих приоритетов. Он чаще звонит ему, спрашивает, чем занимается он, вместо того, чтобы говорить только о себе. – Я хочу побольше узнать о твоей жизни, – сказал он в свое оправдание, и это было правдой. Он хочет, чтобы Сынмин знал, что может позвонить ему в любое время дня, недели или месяца, и он окажется рядом в мгновение ока; он хочет, чтобы Сынмин чувствовал, что может довериться ему, открыться – потому что это именно то, что он сам чувствует по отношению к младшему. – Сынминни, не хочешь пойти куда-нибудь выпить сегодня? – как-то звонит он в пятницу вечером, когда тренировки заканчиваются раньше обычного. Дочь их тренера, по-видимому, рожает, и у него свободны все выходные. – Э-э, – на удивление, голос младшего звучит неуверенно, – Я сейчас встречаюсь с Минхо и Джисоном. – А… – он делает паузу. Он уверен, эти двое его недолюбливают, но он постарается. Ради Сынмина, – И где вы сейчас? Они не будут возражать, если я пойду с вами? Он вздрагивает, когда Сынмин тихо смеется – ему неловко, и Хенджин это чувствует. – Мы… в клубе. – О, правда? В каком? – спрашивает он, – Вы в Итэвоне? Наши ребята как раз собирались пойти в какое-то новое заведение, думаю, они смогут меня подбросить. Сынмин прочищает горло, и Хенджин на мгновение задается вопросом, а не переступает ли он черту. – Ну, в этом клубе… давай я просто скажу, что тут определенная клиентура. – А? – Хенджин, как обычно, не понимает, – Это какая же? Наступает тишина. Спустя несколько секунд Сынмин отвечает, и его голос мягче, чем раньше. – Хенджин, мы в гей-баре. О. Тишина тянется по всей телефонной линии; кажется, будто идут минуты, но на деле – какие-то мизерные секунды, не больше. – Ну, ладно, – бормочет он. – Может, увидимся завтра? – Нет, э-э… – Хенджин глубоко вздыхает, – Пришли мне адрес, сейчас приеду. Хенджин нервничает. Его будто трясет, а стробоскопы и громкая музыка ну никак не помогают. Тем не менее, он изо всех сил старается проглотить это неприятное чувство, застрявшее в горле. Он не знает, что будет, если кто-то его узнает, не говоря уже о том, что ни одна живая душа не пропускает его. Парни кокетливо улыбаются и подмигивают то тут, то там, но он успокаивает себя мыслями о том, что они вряд ли пытаются флиртовать потому, что знают, кто он такой. Так что… либо они и правда его не знают, либо хорошо притворяются. Поначалу он ловит себя на мысли, что это, наверное, потому что эти парни не слишком интересуются спортом, но потом вспоминает, что Сынмин не только играл в бейсбол в школе, но и по сей день следит за КБО и знает всю бейсбольную статистику. – Ты в порядке? Можем пойти в другое место, – предлагает Сынмин – как и всегда, чувствует, что Хенджин нервничает, несмотря на то, что тот изо всех сил пытается скрыть это. Он качает головой. – Я в порядке. Ты ведь пришел со своими друзьями, мы не можем их бросить. Сынмин смеется и жестом указывает на танцпол: Минхо с Джисоном танцуют и, судя по тому, как они смотрят друг на друга, кажется, что они и не замечают никого из окружающих их на танцполе. – Зная их, они, скорее всего, и не заметят, если мы уйдем. Хенджин изучает их взглядом, наблюдая за тем, как они смеются, танцуя; они будто в своем собственном мире. Нужно быть абсолютным слепцом, чтобы не признать, что они очень красивая пара. Уверенность для Джисона как второе имя, а черты лица Минхо созданы самими богами. Если бы Хенджину нравились парни, а эти двое не встречались, он бы определенно обратил на одного из них внимание (если не на обоих сразу), но есть что-то в их отношениях. Что-то, что делает их еще красивее. – Они влюблены, – он и не осознает, что сказал это вслух, пока Сынмин не усмехается. – Ого, как ты догадался? Это вообще-то секрет, – парирует он с сарказмом. Хенджин смеется и поворачивается к младшему; почему-то ему приятно, когда тот отпускает такие шуточки. – Потанцуем? – Ну... – Сынмин смотрит нерешительно, но в конце концов медленно кивает, – Давай. – И что же ты обычно делаешь, когда они оставляют тебя одного? – они направляются к танцполу. Сынмин смеется. – Честно говоря, – он пожимает плечами, – Раньше мы ходили сюда вчетвером, поэтому я как-то не замечал их отсутствия. – А кто четвертый? – ему требуется пару секунд, чтобы вспомнить, у друга был парень, которого он до недавнего времени скрывал – по крайней мере, от него, – Чанбин? Тот кивает. – И что ты собирался делать сегодня, если бы я не напросился идти с вами? Сынмин улыбается. – Они должны были найти мне компанию на вечер… Джисон сказал, что сделает всё за меня, но они… – он замолкает, глядя на обнимающуюся в танце пару, – Такие вот они. Иногда я их терпеть не могу, правда, – несмотря на слова, в тоне слышна нежность, которая заставляет Хенджина улыбнуться. – Ну, зато у тебя есть я! – Да, если бы не ты, я бы просто напился. Они танцуют, и Хенджин открывает еще одну его сторону. Сынмин не лучший танцор, и он это давно знает; он двигается неуклюже, но расслабляется в танце, и Хенджин никогда не видел его таким, как сейчас. Это мило. На губах его яркая, широкая улыбка, он наслаждается моментом, и плевать, что его движения не всегда попадают в такт. Хенджин не может не разделять его счастья. Стробоскопы ослепляют, но Хенджин смотрит только на Сынмина. Басы оглушают, но ему кажется, что они бьются в такт его сердцу. Хенджин к концу вечера чувствует легкое головокружение, но Сынмин, похоже, вот-вот отрубится. Джисон, что довольно удивительно, по крайней мере, судя по первому впечатлению Хенджина о нем, единственный трезвый друг в компании. Он-то и отвезет всех по домам. – Я на сегодня назначен водителем, – говорит он Хвану, помогая пьяному, но очень цепкому Минхо сесть на переднее сидение машины; ему требуется пара минут, чтобы просто отлепить парня от себя, и Хенджин помог бы ему, если бы сам в это время не придерживал Сынмина, – Мы тянули жребий, – ворчит он, наконец, пристегнув Минхо. – Все равно была твоя очередь, – Минхо ерзает на месте, тянется к младшему и обнимает его руку, отказываясь отпускать. – Ага! Всё, отпусти! – парень пытается стряхнуть его хватку, на что старший вытягивает губы, будто прося поцелуя, – Идиот, – говорит он, но все же наклоняется и быстро чмокает его в губы. Минхо хихикает, а Джисон закатывает глаза, но Хенджин замечает слабую улыбку на его губах. Он смеется, чувствуя, как Сынмин трется щекой о его плечо. – Вот почему водителем мы обычно назначаем Минхо, – шепчет он, – Когда он напивается, от него покоя нет, а Джисон просто отключается и спит до самого утра. – Залезай уже! – прерывает их Джисон, загоняя на заднее сидение. Улыбка на губах Хвана становится еще шире, когда они усаживаются, и Сынмин тут же кладет голову ему на плечо. – Хенджин? Где ты живешь? – их взгляды встречаются в зеркале заднего вида, когда Хан поворачивает ключ зажигания. – Просто отвези меня к Сынмину, – отвечает он, посчитав, что так будет проще. Джисон вскидывает бровь, но ничего не говорит; он только кивает, а затем переводит взгляд на дорогу, сосредотачиваясь на маневрировании машиной с парковки. Во время поездки голова младшего то и дело соскальзывает с его плеча, так что в конце концов он просто осторожно укладывает его себе на колени. Он рассеянно водит пальцами по его волосам, пока Джисон выключает кондиционер, открыв вместо этого окна. Свежий осенний воздух трезвит, и всю дорогу домой Хенджин наблюдает за пролетающими мимо огнями ночного Сеула. Сынмин что-то мычит. – Мне понравилось, – бормочет он, и старший замирает. Он думал, что Сынмин уже давно спит. – Что такое? – спрашивает он удивленно. Сынмин молчит, и Хенджин вздрагивает, когда он берет его ладонь и помещает ее себе на голову. Вот оно что, думает Хенджин, когда до него доходит, что младший просто хочет, чтобы он продолжил играть с его волосами. Он так и делает. – Спасибо, – шепчет тот. – Эй, Сынмин, – зовет Джисон, – Ты там как? – Я не много выпил, просто устал. – Тогда почему ты вел себя так, будто еще чуть-чуть, и вырубишься? – Потому что это весело – наблюдать за тем, как тебе приходится бегать за нами, – он пьяно хихикает. Джисон, выругавшись, стонет, а затем останавливается. – Приехали, – усмехается он. Хенджин удивленно смотрит в окно и понимает, что они находятся перед домом младшего. Поездка прошла быстрее, чем он думал, – Сами дойдете? Сынмин тяжело вздыхает, принимая сидячее положение. – Да, я в порядке. – И, если что, я помогу, – добавляет Хенджин. – Точно, – Джисон, едва ли замечая его присутствие, снимает блокировку с дверей, – Я останусь здесь, прослежу, чтобы вы зашли внутрь, – он жестом указывает на своего парня, посапывающего в явно неудобной позиции (наутро точно будет болеть шея), – Не оставлю же я его одного. В любом случае, Сынмин, как и сказал мистер Космо Корея, он тебе поможет. Хенджин чувствует, как от этого прозвища краснеют уши; в этом месяце в Космополитан была целая статья и разворот с участием пяти начинающих профессиональных спортсменов из разных видов спорта. На деле список состоял из самых фотогеничных парней, и Хенджин почти отказался принимать в этом участие, потому что не хотел, чтобы его знали лишь за внешность, а не навыки в футболе, но его агент все же убедил его, сказав, что это хороший способ привлечь внимание людей к нему как на поле, так и за его пределами. – Ты видел? – смутившись, спрашивает он. Дело в том, что статья вышла только сегодня, и на утренней тренировке его сокомандники уже успели ему о ней все уши прожужжать. Джисон смеется. – Конечно! Сынмин показа… Сынмин громко кашляет, эффективно затыкая ему рот. – Хорошо вам доехать до дома, – говорит он, с трудом открывая дверь, а затем, спотыкаясь о собственные ноги, выбирается из машины и тащит Хвана за собой. – Да, – слабо улыбается тот, – Спасибо, что подвез. – Да-да, – слышит он в ответ, прежде чем дверь закрывается. Сынмин тут же опирается на него, и он вдруг вспоминает, что он всего несколько минут назад говорил Джисону, что совсем не пил, но решает промолчать – слишком ему нравится помогать своему пьяному (пусть и не совсем) другу, поэтому он молча ведет его вверх по ступенькам. Остановившись у входа, он оглядывается и машет Хану на прощание; он не знает, ответил ли тот ему, потому что окна снаружи тонированы, не говоря уже о том, что Джисон выезжает с подъездной дорожки быстрее, чем Хенджин успевает опустить руку. – Спасибо, что ты здесь, – говорит ему Сынмин, когда они добираются до входной двери; поездка на лифте была короткой – младший живет на втором этаже. – Спасибо, что позволил быть частью твоей новой жизни, – отвечает он с улыбкой на губах. Он говорит это искренне; он правда счастлив быть рядом. – 060686, – шепчет младший, и Хенджин понятия не имеет, что означают эти цифры, пока тот не одаривает его ленивой улыбкой. Именно тогда он понимает, что это код безопасности от его квартиры. Улыбнувшись, он вводит код, и, когда открывает дверь, Сынмин отстраняется. Он телом ощущает пустоту, но старается игнорировать это. – Идем, – он жестом приглашает его внутрь, и Хенджин следует за ним, тихо закрыв за собой дверь. Он осторожно снимает обувь и, почувствовав на себе чужой взгляд, поднимает голову. Сынмин глядит пристально, напряженно. – Ч-что? – заикается он, посмеиваясь в попытке разрядить внезапно накалившуюся атмосферу. Сынмин качает головой; он улыбается, но прежде чем старший успевает улыбнуться в ответ, он подходит ближе. В глазах вспыхивает решимость, он обхватывает его лицо ладонями и подается вперед. Это едва ли можно назвать поцелуем. Он целует неуверенно, будто боится. Хенджин не знает, как реагировать, но инстинктивно приоткрывает губы. Сынмин выдыхает, и старший чувствует на губах привкус алкоголя и персиков – всё благодаря коктейлям, что он пил всю ночь. Хенджин говорит себе, что именно по этой причине он притягивает его ближе и углубляет поцелуй, жадно проводя языком по его губам. Ему нравится этот вкус, ему нужно больше. А потом Сынмин издает тихий, хриплый стон, и реальность бьет под дых. Они резко отстраняются друг от друга. – Сынмин… – выдыхает он, – Я… Младший вздрагивает, услышав собственное имя. – Прости. Я не хотел, не стоило мне этого делать… – Нет. Не нужно… – видя искреннее сожаление в его глазах, он чувствует, как внутри кипит паника; это он должен взять ответственность за то, что произошло, – Ты пьян, это мне не стоило отвечать. Мы… – Не настолько, Хенджин, – уверяет парень; его голос всё ещё дрожит, но говорит он уверенно, – Я делал вид, что напился, просто чтобы показать Джисону, каково нам с Минхо постоянно тащить его пьяную задницу домой, – он хихикает и качает головой, но в глазах его ни капли радости, – Поэтому… просто забудем об этом. Прости меня. Не стоило переступать черту. Я знаю, что ты… – он съеживается и опускает голову, чтобы не встречаться с ним взглядом, – Надеюсь, ты не решил, что я пытаюсь превратить тебя в гея или типа того. Хенджин хмурится. Он и не думал об этом, потому что, как только губы младшего коснулись его, мозг отключился. Он делает глубокий вдох и, когда разум немного проясняется, принимает решение. Сынмин и слова не успевает сказать, как он прижимает его к стене, наклоняется и снова целует. Хенджин чувствует, как от живота к груди медленно поднимается жар. Он держит его за талию, пока младший обвивает руками его шею, а в легких кончается воздух. Хенджин, чувствуя, как плавятся собственные внутренности, понимает, что, пусть он никогда раньше не думал о том, каково это – поцеловать своего лучшего друга, в мире существует множество вещей, о которых ему, возможно, стоит серьезно задуматься. Это не первый раз, когда он просыпается в постели рядом с младшим. Они любили ночевать друг у друга, когда были помладше, поэтому привыкли спать на одной кровати. Когда Хенджин поворачивает голову и видит, что тот все еще спит, ничего не может с собой поделать – на губах появляется нежная улыбка. Они одеты; прошлой ночью не произошло ничего, кроме поцелуев. После того, как они, наконец, оторвались друг от друга, они умылись, почистили зубы и легли в постель, целуясь до тех пор, пока не уснули в объятиях друг друга. День начинается на отличной ноте. Чуть поворочавшись на месте, Хенджин ложится на бок, наблюдая за мирным выражением лица посапывающего рядом парня. Он не понимает, что чувствует: либо это бабочки в животе, либо он просто слишком много выпил, и ему до сих пор нехорошо. Он склоняется к первому. – Перестань пялиться, – внезапно говорит Сынмин, и первый инстинкт – быстро закрыть глаза и притвориться, что он еще спит. Но парень тут же смеется, и Хенджин, открыв глаза, решает не валять дурака. – Доброе утро, – говорит Сынмин. – Доброе утро, – взгляд младшего прикован к нему, и он чувствует смущение вперемешку с чем-то, чему он вряд ли может дать название, – Пойдем завтр… – начинает он, но его тут же обрывают. – Насчет вчерашнего… – М? – Нам нужно поговорить об этом, – типично для Сынмина – не ходить вокруг да около; это одна из причин, по которой Хенджин его так любит. Сам он из тех, кто много думает, переосмысливает всё снова и снова, все время сомневаясь в собственных словах и поступках, когда как Сынмин мыслит стратегически; он довольно прямолинеен, когда дело доходит до принятия решений. – Я не жалею, – немедленно говорит Хенджин. Он не знает, почему, когда он рядом с Сынмином, он не боится говорить откровенно. Он и сам удивлен тому, как легко он каждый раз отбрасывает любые сомнения и действует инстинктивно, прямо как прошлой ночью. Судя по тому, как младший улыбается, глядя на него, он понимает, что все сделал правильно. – Хорошо, – кивает он, – Но… что это значит? Для нас? На этот раз Хенджин колеблется. Он не знает, как ответить, потому что в голову ничего не приходит. Что это значит? Ему понравилось; оказывается, Сынмин отлично целуется. Будь у него возможность, он бы сделал это снова, но… значит ли это, что ему тоже нравятся парни? Или ему просто нравится Сынмин? Сынмин, его лучший друг. Сынмин, который на протяжении всей жизни был рядом с ним. Сынмин, полюбить которого кажется самой легкой вещью на свете. Он не помнит, привлекали ли его парни раньше, но помнит, что часто делал комментарии по поводу внешности каких-то знаменитостей. На ум приходят Пак Соджун и Пак Джинен во времена популярности GOT7, но серьезно, любой, у кого есть глаза, признает, что они очень красивые. С одной стороны, он всегда встречался только с девушками и думал только о девушках. С другой, он рос с мыслью о том, что мальчики должны любить девочек, потому что так ему сказали родители. У него никогда не было возможности подвергнуть сомнению этот простой факт жизни – по крайней мере, до сих пор. Боже, думает он. Может, ему просто нравится целоваться. Как он успел установить, Сынмин в этом деле очень даже неплох. – Я не знаю, – тихо признается он. Улыбка младшего не исчезает – смягчается, но этого достаточно, чтобы понять, что это был не тот ответ, на который он надеялся. – Ну, – улыбка становится слабее, – Это и не должно что-то значить. Ты все еще мой друг, и… – Но, – решительно перебивает старший, – Я хотел бы узнать. Сынмин выглядит неуверенно, нервно, и Хенджин не знает, что с этим делать. Он медленно кивает. – Ты уверен? – Я не знаю, – повторяет он, – Но, как я уже сказал… хочу узнать. Я просто хочу убедиться. Мне… понравилось. Сынмин все еще улыбается, но в его глазах читается опасение. – Это… это сложно. Мы знаем друг друга всю жизнь, и я… я боюсь перемен. Я боюсь, что мы всё испортим. – Нет, клянусь! – быстро заверяет его Хенджин; неважно, что он и сам не уверен в собственных словах, – Мы всегда будем лучшими друзьями, но… – Но? – Я хочу сделать это снова, – искренне заявляет он, – Я хочу поцеловать тебя, и я хочу узнать, что я при этом чувствую. Можно…? – он смело подается вперед, но младший только смеется, прикрыв его рот ладонью. – Давай сначала почистим зубы, – говорит он, – От нас несет. – Мне плевать, – убрав его руку, он медленно наклоняется ближе и прижимается губами к его лбу, – Но я знаю, что тебе – нет. Сынмин тихо хихикает и утыкается носом в его плечо. – Хенджинни… – тихо зовет он, и в его тоне слышно опасение. – М? – Ничего, – все же говорит он, – Все хорошо. Хенджин кивает, довольно улыбаясь. – Да, все хорошо.✧