Дракон

Сентябрь 2017       Виктор не любил быть один. Никогда. Но он был один. Так уж всё сложилось, и ничего он с этим поделать не мог. Пришлось самому преодолевать все трудности, несмотря ни на что. Сколько он помнил себя, он никогда не знал любви матери. У него не было родителей, только дядя, который всеми силами старался воспитать из него нормального человека. Родитель из него был не очень, вечно пропадал, но Виктор довольствовался и этим. Ведь другого он совершенно не знал.       С подросткового возраста его стали мучить странные кошмары. Они повторялись почти каждую ночь, лишь иногда меняя своё содержание. Но все они всегда заканчивались одинаково — в конце каждого страшного сна Виктор просыпался в поту с дикой отдышкой, а всё тело дрожало. Впрочем, прошли годы, и ничего не изменилось.       Очередное раннее утро. Виктор мечется по кровати, стонет и что-то невнятное кричит. Снова кошмар. И снова он заканчивается. Парень подскакивает в постели с криком.       Тёмные волосы мокрые и лежат в беспорядке на голове. Тело трясёт, а кожа покрыта потом. Зрачки в карих глазах сузились до невероятных размеров. Виктору требуется пара минут, чтобы понять, что ужас закончился, и он проснулся. А когда осознаёт, то со стоном падает обратно на подушку. Руками он трёт глаза. Виктор уже устал ото всех этих кошмаров.       Требуется ещё пятнадцать минут, чтобы парень, наконец, нормально успокоился и окончательно пришёл в себя.       Виктор поднимается с кровати и берёт наручные часы, которые лежали на прикроватной тумбочке, и включает настольную лампу, стоящую там же. Циферблат имеет прямоугольную форму, а на нём блестят римские цифры. Стрелки часов показывали пол шестого. Брюнет вздохнул с досадой. Ему ещё можно было спать полчаса. Но делать нечего. Уже не уснуть, так что нужно собираться на работу.       Виктор взял из шкафа полотенце и пошёл в душ. Он включил воду и встал под её струи. Обычно после кошмаров это помогало расслабиться. Вода смывала последствия сна, и Виктор забывал о нём до следующего раза. Парень повернул голову вправо, проводя пальцами руки по плечу левой руки. Там находилась татуировка. Вообще, он не был фанатом рисунков на теле, никогда не понимал людей, которые делали с собой это. Но эта тату была очень странной. Она таинственным образом появилась на его левой руке, когда ему было семнадцать лет, а через три года немного изменила свой вид. Виктор пытался от неё избавиться, но ничего не помогало. И вот ему двадцать три, и он так с ней и живёт.       Тяжело вздохнув, Виктор упёрся спиной в стену и вытянул руку перед собой. Из руки появилось бирюзовое пламя. Просто так, из руки. Капли воды падали на него, но оно не гасло. Для физика, коим Виктор являлся, это было весьма странно, но он уже свыкся. Впервые огонь из руки появился, когда физику было четырнадцать лет. В тот момент он сильно поссорился со своим дядей. Виктор был очень зол, и тогда из его руки вдруг появился огонь. Это здорово напугало тогда ещё мальчика. Однако дядя Миша отреагировал спокойно, что удивило мальчика. Всё, что он ему сказал, — чтобы тот старался бороться со своими эмоциями. И ничего больше. Конечно, в тот вечер он остался с племянником, наверное, впервые за долгое время. Миша постоянно ссылался на командировки. Виктора это бесило, но он всё же любил его.       Со временем парень научился это контролировать, и теперь огонь неизвестного происхождения появлялся по желанию Виктора, а не его эмоций. Сначала он боялся этой способности, но потом ему стало нравиться. Физик часами мог любоваться этим явлением. Это отвлекало и расслабляло. Иногда парень ощущал себя учеником школы чародейства и волшебства Хогвартс. Тогда ему это очень нравилось, но с годами особо ничего не поменялось. На счастье, Виктор рос отнюдь не дураком, а весьма умным ребёнком. Он прекрасно понимал, что раскрывать свою способность другим опасно. Это и дураку понятно. Среди людей было много очень завистливых и алчных. Но по большей части все люди просто боялись неизвестности.       Может, ещё пятнадцать минут он был в душе. Потом он, наконец, вылез и набросил полотенце вокруг пояса. Мокрые волосы беспорядочно лежали, а капли воды на коже поблескивали на свету. Виктор принялся готовить себе завтрак, зайдя на кухню. Плюс того, что всё детство практически рос один в том, что оттачиваешь свои навыки готовки. К слову говоря, Виктор весьма хорошо готовил. В университете друзья и однокурсники, а также товарищи по отряду всегда хвалили его блюда. Но себе с завтраком он никогда не заморачивался. Сегодня выбор пал на кофе и омлет.       Виктор достал из холодильника ветчину, молоко и несколько яиц. Зевая в процессе, он налил в миску немного молока и разбил туда яйца. Затем добавил туда немного соли и молотого перца и перемешал до однородной бледно-бледно-жёлтой смеси с маленькими чёрными точечками по всей поверхности. Следом была ветчина. Виктор отрезал несколько ломтиков, а потом порезал их на четвертинки. Из духовки он достал сковородку и поставил на плиту, которую в свою очередь уже включил.       Пока он тянулся к маслу, в голову пришла идея сделать омлет с помидорами. Парень подошёл к холодильнику и достал из правого ящика одну сочную и яркую помидорку. Он немного спешил, когда нарезал её, так как у него на плите уже была сковородка. Спешка не привела ни к чему хорошему. Нож соскользнул, и Виктор резанул им себе по указательному пальцу левой руки. Физик зашипел от боли, замахал рукой и сунул палец в рот. Кровавый нож отбросил на стол, а плиту быстро выключил. Кровь быстро сочилась из раны. Пока пытался оторвать салфетку, Виктор весь стол заляпал своей кровью, как и моток этих самых салфеток. Брюнет обернул её вокруг пальца и полез искать аптечку.       Парень открыл шкаф, и оттуда на него полетела посуда. Её было много. Только в этот момент Виктор стал жалеть, что запихал в шкаф кучу всего и сразу. Теперь всё это вывалилось. Кастрюли, пластмассовые миски и прочие ёмкости стали падать прямо на Виктора. В итоге парень оказался завален всем этим добром, а также его избила вся эта куча. Повезло ещё, что не было стеклянной посуды, а то бы изрезала бедного парня. Виктор протяжно простонал от злости и чертыхнулся.       Скинув с себя посуду, Виктор поднялся с пола. Весь пол был в ней. В очередной раз парень вздохнул и принялся всё собирать. Брюнет наклонился вниз, но почувствовал, как полотенце сползает вниз. Оно едва не улетело к кастрюлям, но физик успел его подхватить.       На этот раз он его плотнее замотал вокруг пояса. Можно было бы просто надеть халат, но сонный парень, идя в душ, как-то не учёл этот факт. За минут пять он вернул всю посуду на место. Правда, на этот раз Виктор часть из неё убрал вниз, чтобы снова не оказаться погребённым под горой кастрюль.       Оставалось решить проблему с пальцем. Виктор наконец-таки добрался до аптечки. Он достал антисептик, пластырь, вату и ножницы. Брюнет снял уже промокшую насквозь салфетку и выбросил её в мусорку. С горем пополам Виктор обработал свою рану и заклеил её пластырем. Парень понимал, что пластыря надолго не хватит, и решил, что заменит его на повязку уже на работе, где ему кто-нибудь из коллег поможет.       Итак, Виктор вернулся к готовке. Он снова поставил сковородку на плиту и налил в неё немного масла. После этого закинул туда нарезанные ветчину и помидор. Масло сразу зашипело, когда в него попал помидорный сок. Обжарив содержимое на одной стороне, физик перевернул на другую. Через пару минут ветчина и помидоры были готовы. Виктор равномерно распределил ветчину с помидорами по поверхности, а потом вылил туда будущий омлет. Он убавил огонь и накрыл блюдо крышкой. Затем достал турку, засыпал туда кофе и поставил на другую конфорку.       Утро только началось, а Виктор уже успел порезаться и оказаться избитым собственной посудой. Такое себе начало дня. Чтобы немного расслабиться, парень опять выпустил из руки огонь. Его вид завораживал и умиротворял. Но уже через пару минут Виктор увидел, как кофе грозится выкипеть. Он моментально оказался у плиты, взял турку и поднёс её над раковиной. Часть кофе вылилась туда, а не на стол. Ещё один неудачный пункт к началу дня. Утро было уже многообещающим.       Скоро омлет был готов. Дивный запах разнёсся по кухне. Это напомнило физику о том, что через несколько недель он будет рассказывать седьмым классам про диффузию. Виктор очень любил предмет, который преподавал. Ему нравилась физика. Она окружала повсюду. Молодой учитель, будучи ещё в одном полотенце вокруг бёдер, переложил омлет себе в тарелку. Кофе уже дожидался на столе вместе с парой ломтиков батона. Виктор приступил к завтраку. Он глянул на часы. Стрелки часов показывали 6:20. Первый урок у него начинался в 9:00. Времени ещё было очень много.       Завтрак Виктор закончил через пятнадцать минут. А потом стал собираться. Его обычной одеждой на работу были пиджак и рубашка. Хоть он и жил один, но и рубашки, и пиджак всегда были в идеальном состоянии. На сегодня к тёмно-синему пиджаку физик решает надеть бирюзовую рубашку. Когда Виктор заправил рубашку в брюки и застегнул ремень, он надевает сверху пиджак. В нагрудном кармане лежат красная и синяя ручки и чёрный маркер. На стуле, что стоял около стола, висела кожаная сумка. Туда Виктор положил жёсткий диск, учебник за седьмой и девятый классы.       Больше он с собой ничего и не носил. Физик подошёл к окну и раздвинул шторы в своей комнате. За окном было раннее утро. Солнце только вставало и озаряло небо. Птицы щебетали на ветках кустов и деревьев.       Виктор перенёс свою сумку в прихожую, а сам зашёл в ванную. Стоя у зеркала и чистя зубы, он, как ребёнок, кривлялся и строил рожицы. Иногда его друзья ему говорили, что он навсегда останется с душой ребёнка. Виктор, в общем-то, и не спорил. Отчасти это было, пожалуй, правдой. Несмотря на то, что он рос без родителей, он был самым весёлым и улыбающимся среди своего окружения. Но его чувство одиночества противоречило этому. Физик, вроде, был и не один, но, тем не менее, у него не было того, с кем бы он мог откровенно поговорить. Даже дядя Миша не входил в число таких людей.       В прихожей Виктор привел свои волосы в божеский вид, и теперь они лежали на голове как надо. С помощью обувной ложки парень надел до блеска начищенные чёрные туфли. Когда он уже повесил сумку на правое плечо и взял ключи от квартиры, то вспомнил, что его телефон так и остался лежать на прикроватной тумбочке. Плюнув на то, что нужно разуться, Виктор прошёл в свою комнату прямо в обуви. Сняв телефон с зарядки, он положил его в карман и быстрым шагом вернулся обратно в прихожую. Парень погасил свет и вышел на лестничную площадку, разумеется, закрыв дверь на ключ, спустился с четвёртого этажа и оказался на улице.       Утренний запах ударил в нос. Роса и листья. Виктор очень любил раннее утро. Листья тополей во дворе его дома уже во всю желтели. Уже перевалило за середину сентября. Учитель шёл по тротуару вдоль дороги. Несмотря на время года и тот факт, что это была Сибирь, было довольно тепло. Даже слишком для осени. На стороне, где шёл Виктор, росли кусты сирени, а за ними стояли параллельно друг другу, вдоль всей дороги, пятиэтажки. На другой стороне росли высокие тополя. Физик любил рассматривать это место, когда ходил на работу. Летом всё было зелёным на фоне ярко-голубого неба, сирень расцветала фиолетовыми цветами. А осенью всё желтело. И это тоже было очень красиво — идти под почти золотыми деревьями, а потом видеть из-за стволов тополей и их листвы школу.       Урок начинался в 8:50, но Виктору ещё нужно было сидеть и проверять самостоятельные работы седьмых классов. Только половину параллели он успел проверить, а на остальных не хватило сил и времени. Выставить оценки нужно было срочно, так как следующим днём у них самостоятельная, а это работы в два раза больше. Не сказать, что Виктор был ленивым. Нет, просто он не очень любил статичность. Подолгу сидеть за столом с ручкой и стопками тетрадей очень утомляло. Но, с другой стороны, он любил свою работу. Ему очень это нравилось. Никогда не знаешь, что на этот раз твои ученики могут снова выкинуть. Виктор работал учителем только второй год. Конечно, ему потребуется ещё какое-то время, чтобы смириться с участью проверок работ учеников.       Виктор уже дошёл до светофора. На другой стороне уже виднелись часть здания школы и спортивная клетка. Яркое солнце освещало синие, белые и серые панели стен, которыми было обито здание во время ремонта. Эта школа не всегда так выглядела. Только год назад, когда Виктор только пришёл сюда работать, она приобрела такой вид. До этого это было просто бело-кирпичное здание, фундамент которого был выкрашен в зелёный цвет. Самой школе уже было за пятьдесят лет с момента постройки. Здание состояло из главной части — длинный коридор, спортзал и столовая, которые были по бокам коридора и ещё двух коридоров, которые часто называли левым (со стороны спортзала) и правым (со стороны столовой) крыльями. Поскольку школа была построена ещё в советское время, то на краю крыш столовой и спортзала были прикреплены когда-то железные орнаменты, состоящие из пятиконечной звезды и серпа с молотом. Сейчас их уже не было, но те, кто учились в этой школе ещё до ремонта, видели перед собой всё то же кирпичное здание с зелёным фундаментом.       Загорелся зелёный свет для пешеходов, машины остановились, и Виктор перешёл дорогу, потом свернув направо, на тротуар. Территория школы была огорожена зелёным забором. Он появился тут на год или два раньше ремонта. Ограждение немного выцвело, где-то облупилась краска, местами появилось немного ржавчины. Имелось трое ворот, однако потом для входа на территорию стали использовать центральные — просто калитку. Виктор дошёл до неё и оказался на территории.       Вход в саму школу находился в самом центре и занимал приличное количество места (в прошлом же он был совсем небольшим и находился ближе к спортзалу). На столбах крыльца с первого сентября ещё остались шарики белых, синих и красных цветов. Какие-то уже лопнули, какие-то сдулись, а другие стащили школьники.       Физик быстро вбежал по лестнице и вошёл внутрь. Далее, чтобы попасть в холл, требовалось пройти через турникеты. От стены до стены было железное ограждение с тремя турникетами и калиткой. В центре от двух дверей в школу находился пост охранника. Он сидел там, пил что-то, скорее всего, кофе, а перед ним на столе находились мониторы, где отображались видео камер наблюдения. Парень коротко его поприветствовал, тот кивнул ему. Из кармана пиджака учитель достал белую карточку — пропуск. Он приложил к сканеру, загорелся зелёный значок, и парень легко прошёл дальше.       Виктор пошёл прямо. Справа и слева от него были гардеробы учеников. Нужно было взять на вахте ключ от кабинета. Физик поздоровался, расписался в журнале, и ему выдали два ключа. Он пошёл по коридору мимо кабинета социального педагога, учительской, а потом свернул направо, на лестницу. Кабинет физика находился прямо перед лестничной площадкой. Но место, где обычно, как бы сказать, обитал Виктор, находилось правее. Справа от двери кабинета находилась лаборантская. В ней парень, по сути, и работал, там находилось всё оборудование для практических работ. Приходя рано утром, Виктору практически всегда нужно было открывать её.       Лаборантская представляла собой небольшой коридорчик длиной с ширину самого кабинета, а в ширину два метра с лишним. У стен стояли шкафы с оборудованием, тетрадями и прочими вещами. У левой стены стоял стол, на котором лежали какие-то бумажки в стопке, несколько папок, ноутбук и принтер. Рядом стояло довольно удобное кресло. В него Виктор скинул свою сумку.       Он взглянул на свои часы, которые показывали только пятнадцать минут восьмого. Поскорее расправиться с этим тетрадями, выставить оценки, и будешь свободен. Правда, временно, но ничего. Парень взял с полки одну стопку и уселся за стол. В такой работе был один плюс — иногда можно было посмеяться над ответами учеников, причём сильно.       В прошлом году Виктор отсканировал несколько самых «лучших» ответов и распечатал. И такие распечатки у него копятся с седьмой, восьмой и девятой параллелей.       Из папки, что лежала у него на столе, он достал листок с самостоятельной. Для проверки на каждом листе с заданиями Виктор писал красной ручкой ответы. Сверяясь с тем, что написано на листке, учитель быстро ставил галочки или минусы напротив ответов учеников и ставил соответствующую оценку. И, как правило, цифры у него выходили довольно крупными.       Периодически Виктору хотелось завыть и вырвать на себе волосы, когда видел настолько бездарные ответы. В голове он прокручивал то, как будет высказывать своё мнение ученикам о том, как они написали работу. Не то просто смеяться, не то взять их всех и обматерить. Последнее сразу приходилось откидывать, так как учителю запрещено в такой манере говорить с учениками, а, во-вторых, Виктор сам не терпел тех, кто разговаривал, как сапожник. Первый вариант тоже такой себе. К счастью, дети старались вести себя прилично. Несмотря на молодой возраст, разозлить Виктора было себе дороже. Ему не нужно было нецензурно выражаться, заморачиваться со словарным запасом. Достаточно нескольких простых слов, характеризующих поведение школьников, громкого голоса и пронзающего взгляда, как все тут же опускали глаза и сжимались.       Но иногда находились весьма оригинальные ответы, которые заставляли улыбаться во все тридцать два зуба, а порой и вовсе хохотать до слёз. На одной из работ Виктор чуть не упал с кресла. В последний момент ухватился за стол. Наконец, с одной стопкой тетрадей было покончено. Осталась последняя. «Так, ну «Б» класс меня удивил. Просто нет слов. Интересно, что написали Г-шки», — подумал Виктор.       Он сложил тетради 7Б класса в аккуратную стопку и понёс обратно на полку. Пристроив их рядом с остальными, Виктор потянулся за тетрадями 7Г. Но в левое плечо вдруг что-то воткнулось и стало жечь. Парень судорожно вдохнул ртом воздух. Правой рукой он схватился за место, где так было больно. Татуировка будто бы грозилась взорваться.       Парень уперся спиной в шкаф. Он сжал зубы и зажмурил глаза. В голове крутился всего один вопрос: «Какого черта?!»       Виктор решил, что ему лучше присесть, и пошёл к своему креслу. Но не дошёл. Следом за рукой ужасающая боль пронзила его сердце, и физик согнулся пополам, громко простонав. Казалось, что кто-то держит его сердце над костром и, в это же время, воткнув в него нож, крутит им так и этак. Не устояв на ногах, Виктор упал на пол. Он не знает, за что хвататься: за руку или за грудь. Болит всё одинаково. И там, и там невыносимо.       От этой боли из глаз уже текут слёзы, слышится скулёж. Невозможно терпеть такое. Лицо покрылось потом. Бедный парень лежит на полу, поджав ноги. В конце концов, его нервная система просто не выдерживает такого, и Виктор, наконец, проваливается в темноту.