The Stars are Dark

      В зыбкий сон на грани бодрствования прокрались воспоминания о тёмной тени, ожидающей и наблюдающей. Тягучий, соблазнительный голос, шепчущий, лишающий воли. Шаги погони звучали где-то на грани слышимости.       «Мне нужно бежать», — всплыла обеспокоенная мысль в голове Асоки.       Ногу Тано свело судорогой, боль пронзила поясницу. Затем что-то тёплое окутало тогруту, и она резко открыла глаза. Её сердце бешено колотилось от адреналина.       — Всё в порядке, всё позади, — сказал Мол, посмотрев на Асоку успокаивающе.       — Верно, — Асока мельком глянула на каменную плиту двери. Придя в себя, Тано обратила внимание на то, что тесно прижималась к Молу. В другое время тогрута, возможно, оказалась бы взволнована этой близостью, но сейчас она была морально вымотана, и противиться комфорту не собиралась. — Как долго я спала?       — Недолго. Около трёх часов.       — Достаточно долго, — пробормотала Асока, — это наш единственный выход, не так ли? — спросила она, кивнув в сторону двери.       — Потенциально.       — Тогда мы покойники.       — Возможно, и нет, — вздохнул Мол. — Это Львиные ворота. Вторая пара. Через первые мы вошли. Полагаю, мы прошли испытание.       Асока задавалась вопросом, имело ли это значение, если возвращаться им скорее всего придётся тем же путём. В голове промелькнули лица призрака и умертвия, Тано оглянулась на Мола.       — Подумай над тем, что я говорила, — Асока сглотнула, — пожалуйста.       — Не начинай. То, что я сказал, правда, — твёрдо ответил Мол. — Я пугаю тебя? После того, как ты встретилась с призраками давно ушедших Лордов ситхов?       — Подобное предположение звучит не просто нелепо, но и глупо, особенно когда ты должен точно знать, что я чувствую, — пальцы Асоки крепче сжали ткань на груди Мола.       Забрак задумчиво прищурился.       — И как ты себя чувствуешь, миледи?       Сердце Асоки подпрыгнуло, она отвела взгляд, досадливо думая, что ей следовало более тщательно подбирать слова.       — Я устала, голодна, а ещё опасаюсь, что моя нога вот-вот отвалится, — пробурчала Тано и отстранилась. — Но я смирилась бы с этим, если бы это помогло нам выбраться отсюда живыми.       Мол тихо хмыкнул, а потом поморщился. Асока нахмурилась, когда он принялся аккуратно ощупывать затылок.       — Если ты потеряешь ещё одну конечность, мы будем почти равны, — сказал Мол, пытаясь развязать узел повязки.       Не спрашивая, Асока просто протянула руки и помогла Молу справиться с повязкой. Рана выглядела хорошо, она практически зажила. Тано взглянула на истощившийся запас бакты.       — Прибереги для своей ноги, — сказал Мол.       — Ты знаешь не хуже меня, что раны головы куда опасней и хуже, — произнесла Асока.       — Ты говоришь так сейчас, но если мне придётся нести тебя, — Мол вздрогнул, когда пальцы в холодной вязкой мази скользнули по ране.       — Не упрямься. Мне хватит и одной ампулы для инъекции, — сказала Асока и принялась накладывать новую повязку на голову Мола.       — Там в туннеле был момент… — забрак замолчал.       Связь натянулась. Неуверенность, которую Асока ощутила в узах, отразилась на лице Мола.       — О чём ты? — мягко сказала тогрута.       — Когда я едва не стал закуской… На мгновение я видел тебя у двери. Я подумал, что ты решила бросить меня там, — Мол замолчал и нахмурился.       Асока закончила с повязкой и придвинулась ближе к спине Мола, обхватив руками его грудь. Он напрягся лишь на мгновение, когда Тано положила подбородок на его широкое плечо.       — Я бы так с тобой не поступила, — пробормотала Асока. — Думаю, я действительно буду скучать по тебе, понимаешь? Даже несмотря на то, что ты бываешь сварливым ублюдком.       Мол фыркнул, но, похоже, не нашёл, что ещё сказать. Асока улыбнулась про себя и неохотно отодвинулась от забрака. Мол тут же повернулся к ней.       — Покажи мне ногу, — сказал он.       Асока разулась и задрала штанину чуть выше середины бедра. Кожа там, где были переломы казалась немного припухшей. Тано поморщилась, когда Мол осторожно ощупал ногу.       — Кости целы — это хорошо. Думаю, кроме инъекции можно наложить повязку. Хуже не будет.       Асока согласно кивнула и с шипением вонзила иглу заряженного инъекционного шприца. Через несколько мгновений успокаивающая прохладная волна прокатилась вверх и вниз по ноге. Мол протянул тогруте рулон с эластичной повязкой бандажа. Процедура действительно помогла.       — Поедим, а потом продолжим путь, — сказала Асока.       Трапеза была безрадостной. Пряное мясо казалось пресным на вкус. Большую часть воды они решили приберечь на обратный путь. На самом деле Мол с Асокой оказались не готовы к тому, что произошло ранее.       Дальнейший путь освещали встроенные в стену светильники. Правда по мере того, как Асока с Молом шли дальше, их становилось меньше. В конце концов их со всех сторон окружила темнота, и пришлось воспользоваться световыми мечами. Радовало, что Сила всё ещё была при них, да и эта темнота оказалась пустой и безмятежной.       Мол вёл их в темноте по новому лабиринту в течение нескольких часов. Позади осталось немало проигнорированных забраком проёмов и поворотов.       После долгого молчания Асока решилась озвучить одну из крутившихся в голове мыслей:       — Когда мы доберёмся до места, — начала тогрута, — я так понимаю, что мы должны будем активировать оба голокрона?       — Полагаю, что так, — ответил Мол тихим голосом. — Здесь высока концентрация Силы. Очень надеюсь на то, что мы покончим со всем здесь и нам не придётся тащиться обратно на Искаллин к Сабран.       — Какова вероятность того, что там, куда нам надо, не будет ждать ещё прорва призраков мёртвых ситхов?       — Не думаю, что опасность высока. Скорее всего сфера влияния тех, кого мы встретили, ограничена определённой территорией. Но, как бы то ни было, с этого момента я намерен избегать любых дверей с загадками ситхов.       — Что ты думаешь делать после? — внезапно спросила Асока спустя непродолжительное молчание.       — Мы попытаемся убить моего учителя, — немедленно ответил Мол, сделав акцент на «мы».       — Нет, после.       — После чего?       — После всего этого. После того, как проблема с Сидиусом будет решена. Что тогда? — Асока не знала, откуда взялся этот вопрос, но в её сознании возникла острая потребность узнать ответ на него.       Связь натянулась, и Асока почувствовала удивление Мола.       — У меня всё ещё есть Коллектив Теней. Я не собираюсь пускать по ветру усилия, которые приложили мы с Саважем. У меня нет учеников, и не может быть детей. Но я хочу оставить после себя хотя бы какое-то наследие. Иначе ради чего я пережил целую кучу дерьма?       — Я понимаю, — тихо сказала Асока, осознавая, что ей нет места в этом наследии.       — А ты? — спросил Мол, обратив на тогруту пристальный взгляд. — Какое место ты выберешь для себя?       — Место? — Асока покачала головой. — Ордена Джедаев больше нет, да и на самом деле я уже и не была одной из них. Не думаю, что для меня найдётся место… Я не знаю. Может быть, отправлюсь в Неизведанные Регионы.       — Просто уйдёшь? — грубовато спросил Мол, резко остановившись.       — Я не знаю, что ещё можно сделать, — едва оформившаяся неловкая улыбка сошла с лица Асоки.       — Я… — Мол колебался. Он крепче сжал руку Асоки. — Не надо. Не принимай решение сейчас. Подумай об этом. По-настоящему подумай об этом.       — Ещё до того, как я отправилась на Мандалор, чтобы остановить тебя, я уже просто плыла по течению! — зашипела Асока, неожиданно почувствовав жуткую злость. Всё, чего она хотела — дом, но Орден Джедаев уже тогда перестал быть таким местом.       — Если для меня есть место в этой несчастной галактике, то есть и для тебя, — настаивал Мол, его глаза были широко раскрыты и ярко горели. — Поверь мне, для тебя всегда найдётся место.       Асока была бы слепа, если бы не увидела искренности и сострадания на лице Мола, если бы не почувствовала их через узы, но, посмотрев забраку в глаза, она усмехнулась:       — А я думала, что оптимистом из нас двоих была я, — Мол дёрнулся, как от удара.       — Ты не права в этом! — Мол зашипел и притянул Асоку ближе. — А ещё называла моё виденье мира ущербным! Я знаю тебя, Асока, хорошо знаю. Ты поддерживаешь каждого ничтожного человека, каждое пятно грязи, каждую умирающую звезду надеждой, которой они не заслуживают. Но для себя ты не оставляешь ничего! Готова пожертвовать собой ради тех, кому суждено умереть сейчас или через несколько лет. Несёшься навстречу смертельной опасности из-за прихоти малознакомого человека. Ты готова биться со мной только для того, чтобы я мог обрести хоть какое-то подобие покоя. Но что ты оставляешь для себя?! Отчаяние, гнев, ярость и боль. Ты чувствуешь всё это и прячешь в себе, запихиваешь в самый тёмный угол…       — И что?! — раздражённо дёрнулась Асока. — Ты собираешься читать мне лекцию о гневе и ярости?! У тебя их хватит на нас обоих, но именно ты говоришь о переменах и о том, кто что делает, чего заслуживает и не заслуживает, как будто это не может относиться к тебе. Заслужил ли ты хоть что-нибудь из того ужасного дерьма, которое с тобой случилось?!       — Я тот, кто знает всё это слишком хорошо! — Мол наклонился ближе, так, что его лицо оказалось на расстоянии вытянутой руки. — Я смирился со своей участью в жизни и в большей степени я заслужил то, что имею! Но для тебя такого я не хочу. Не хочу видеть, как ты жертвуешь собой, отдаёшь себя по частям, до тех пор, пока ничего вообще останется!       — Если у тебя в запасе есть ещё несколько специалистов с новыми разработками и модным дизайном для протезов, тогда почему бы и нет!       — Ты знаешь, что я не это имел в виду!       — Ну, чего ещё ты от меня ждёшь?! — рявкнула Асока, отталкивая Мола с иррациональной злостью. В руке неожиданно зажёгся голубой свет меча. Асока чувствовала невероятное желание вонзить оружие в чью-нибудь плоть, хотела выместить неожиданную ярость. Сейчас она бы точно не испугалась призраков мёртвых ситхов.       Асока зло глядела в темноту, точно надеясь высмотреть там жертву, на которую можно напасть. Но всё было тихо. Мгновение, потом другое, ничего не происходило, не было слышно ни малейшего постороннего звука. Рука Мола успокаивающе опустилась Тано на плечо. Асока застыла статуей, прежде чем медленно выдохнуть. Необъяснимый приступ злости покинул её, и волна усталости захлестнула тогруту.       — Почему мы ругаемся, — прошептала Асока. — Я не хочу ни спорить, ни драться с тобой, — Мол нахмурился и ничего не сказал. — Это место… Оно словно заставляет меня. Я чувствую давление со всех сторон, словно меня пытаются раздавить.       Рука Мола скользнула с плеча Асоки к запястью, обхватывая его тёплыми длинными пальцами. Тано перевела взгляд на ладонь. Тёмные татуировки сливались с полумраком, но светлая полоска кольца ярко выделялась в тусклом освещении. Мол не снимал его с тех пор, как она дала ему эту глупую поделку.       — Я с тобой, — произнёс Мол серьёзно. — Я готов сражаться бок обок с тобой и биться за тебя.       «Когда в последний раз кто-то бился за меня?» — мысли Асоки обратились к воспоминаниям о том, как Энакин верил в невиновность Тано и необоснованные обвинения. Он помог ей, нашёл настоящего преступника представил его перед судом, который готов был вынести наивысшую меру наказания для бывшего падавана Скайуокера.       — Я могу постоять за себя, — Асока отвернулась от Мола.       — Ты решаешь бороться всерьёз, только когда ставки слишком высоки, — произнёс Мол. — Я боюсь даже представить, какой в следующий раз окажется цена и какой выбор ты сделаешь.       — Будем надеяться, что мне вообще не придётся выбирать, — Асока потянула Мола за руку, шагая глубже в темноту. — Давай наконец покончим с этим.       Мол больше ничего не сказал, но беспокойная связь извивалась в вихре изменяющихся эмоций. Давление Малакора становилось всё сильнее.       Через некоторое время они вышли к узкой лестнице, ведущей в недра храма.       — Мы очень близко, — выдохнул Мол.       Через тридцать шагов лестница кончилась тёмным колодцем нового зала. Он точно был не маленьким, поскольку световые мечи освещали лишь небольшой островок света, в котором стояли забрак с тогрутой.       — Где мы? — взгляд Асоки заметался из стороны в сторону.       — Кажется, там, куда и стремились, — медленно произнёс Мол и отпустил руку Асоки, ступив дальше в темноту.       — Куда ты? — Асока нахмурилась и шагнула за забраком, но тут же остановилась из-за треска под ногами. Тано осветила землю, с удивлением глядя на своё отражение в зеркальных осколках.       В это время Мол поднял свой клинок, и тут же зажглось, брызжа искрами, пламя факела. Освещённая красным отблеском светового меча фигура Мола двинулась по кругу, зажигая один за одним новые факелы.       «Никакого автоматического освещения», — отстранённо подумала Асока, а потом с интересом осмотрела появляющееся множество отражений горящих огней в неровных кусках зеркал на полу и стенах. Свет отражался от гладкой поверхности и рассеивался, всё ярче освещая пространство.       — Этот зал я видел в видении, — сказал Мол и зажёг последний факел. — Зал, полный зеркал.       Асока настороженно осмотрела открывшееся пространство. Взгляд зацепился за единственный тёмный угол, словно поглощающий свет, в дальнем конце залы. Разбросанные по земле осколки хрустели под ногами тогруты. Асока была всего в нескольких шагах, когда наконец разглядела глыбу чёрного камня, такого же как в храме на Искаллине. За мутной полупрозрачной поверхностью застыли знакомые рыбоподобные создания.       — Что это? — спросил Мол, но Тано не смогла произнести ни слова, уставившись на замурованные в камне фигуры.       Асока слышала, как под тяжёлой поступью забрака крошатся зеркала. Полыхающий красным клинок отбрасывал причудливые всполохи, отражаясь от стен. Мол неподвижно остановился рядом с тогрутой.       Выпученные остекленевшие глаза существ были обращены к замурованной в камне бледной сфере голокрона.       — Прямо как в храме, — прошептала Асока. — На Искаллине были такие же рыбоподобные, застывшие в камне, — артефакт притягивал взгляд Асоки, как магнит.       — Эта стена отличается от остальных в храме, — сказал через мгновение Мол. — Она словно не отсюда. В любом случае, голокрон им ни к чему, — хмыкнув, он протянул руку, и сфера задрожала, вырываясь из каменого плена. Шар голокрона завис над кончиками пальцев Мола. — Ты готова?       Тёмная пульсирующая Сила Мола в уголке сознания притягивая Асоку сильнее, чем когда-либо.       — Мы уже зашли так далеко, — ответила Тано, отгоняя сомнения. — Дай мне второй голокрон.       Мол отдал сумку с артефактом Асоке. Они направились к одному из немногочисленных свободных от зеркал участков на полу и сели друг напротив друга, скрестив ноги, в позе для медитации. Асока открыла сумку и Силой призвала голокрон. Узы дрогнули, как будто кто-то посторонний коснулся их. Асока с Молом молча посмотрели друг на друга.       — Пользовалась когда-нибудь голокроном раньше? — тихо спросил Мол.       — Нет, но я видела, как это делали мастера-джедаи. Общий принцип понятен, — ответила Тано. — Давай просто не будем торопиться.       Факелы замерцали, разбрасывая танцующие блики отражённого света. Мол с Асокой, концентрируясь друг на друге, одновременно открылись Силе. К их удивлению, все зеркальные осколки на полу, большие и маленькие, поднялись в воздух и начали медленно кружить вокруг них. Асоке стало не по себе от её с Молом бесчисленных отражений, смотревших в ответ. Два голокрона по собственной воле поплыли друг к другу, зависая между забраком и тогрутой.       «Сосредоточься», — сказала самой себе Тано, делая глубокий вдох.       Асока с Молом одновременно осторожно потянулись потоками Силы к своим голокронам. Раздался едва слышный щёлкающий звук. Рельефная поверхность сфер, покрытая геометрическими символами и письменами стала подобна сложной панели со множеством различных кнопок. Теперь осталось подобрать верную комбинацию.       Должно быть, прошло не меньше нескольких часов кропотливой работы с голокронами. Асока чувствовала испарину на висках, а где-то за глазами нарастала головная боль от долгой концентрации. После очередной комбинации голокроны одновременно щёлкнули и начали вращаться, испуская белое свечение.       Скорость вращения голокронов постепенно возрастала. Тёмные символы на них сливались в единые полосы. Продолжая вращение, сферы артефактов начали раскрываться, как распускающиеся цветы. Нарастающее сияние, источаемое голокронами, наполнило залу, отражаясь от множества зеркальных поверхностей. Асока почувствовала новый поток Силы, обтекающей тело, как тёплая вода, исходящий от голокронов. Голова начала гудеть.       — Что происходит? — простонал Мол, коснувшись висков, в попытке унять наростающую головную боль.       — Я не… — Асока почувствовала, как перед глазами всё плывёт, будто она теряет сознание. Грудь сжало от того, как резко натянулась связь, словно её и Мола растаскивало в разные стороны, пытаясь разорвать невидимую цепь уз между ними. — Мол, — слова Тано оборвало неожиданно накрывшее с головой чувство резкого обратного притяжения.       Тело содрогнулось, и Асока упала на землю. Последним, что она видела перед тем, как всё погрузилось во тьму, был расплывчатый силуэт Мола, упавший напротив неё.       Сознание Асоки плыло во тьме, которую она, как ни странно, ощущала, словно та была тёплым пологом. Она понимала, что что-то было не так, но мысль ускользала, и Тано никак не могла поймать её. Вокруг шелестел шёпот неразборчивых голосов. Скоро среди этого многоголосия Асока смогла разобрать слова.       — Раньше, чем ожидалось, — прозвучал мелодичный женский голос.       — Слишком рано, — вторил другой, более жёсткий и глубокий.       — Время относительно. Трудно определить для чего пришёл свой час, а для чего ещё нет, — произнёс третий голос.       Тьма перед глазами рассеялась, превращаясь в затянутое розовым рассветом небо. Ощущение неконтролируемого дрейфа пропало. Затуманенным взглядом Асока посмотрела на восходящий шар солнца.       — Лучше раньше, чем позже, — прозвучал четвёртый голос.       — Это не зависит от нас. Они приходят к нам, потому что верят, что готовы, — сказанные мягким голосом слова прозвучали успокаивающе.       Асока сделала глубокий вдох, наслаждаясь свежим воздухом. Она пару раз моргнула и уставилась на водную гладь. Асока оказалась перед бескрайним озером, в котором отражалось розовое небо и восходящее солнце. Она знала это озеро. Тано снова была в глубинах собственного разума. Тогрута автоматически потянулась к связи, но замерла, ощутив пустоту там, где обычно пульсировал тёмный сгусток. Паника не успела охватить Асоку, поскольку ощущение присутствия посторонней, но уже так хорошо знакомой силы Мола окутывало её разум. Сила Мола точно растеклась по её телу, но озноба или страха перед тёмной стороной не было.       Асока обернулась. Ей открылась новая сцена. Позади было ещё одно бескрайнее озеро. Только его воды, оказались серыми, как и густые тяжёлые облака, затянувшие небо до самого горизонта. Мол стоял к ней спиной. Кусок песчаной суши оказался островом. Взгляд приковывали причудливо смешивающиеся воды двух разных озёр и полоса неба, в которой растворялись тяжёлые тучи, превращаясь в розоватые облака, а, может, это мягкие облака густели и становились грозовыми тучами.       — Мол! — позвала Асока.       Забрак вздрогнул, прежде чем развернулся.       — Что это? — процедил он сквозь зубы.       — Наши разумы, — Асока огляделась по сторонам. — Вместе. Они сливаются, — тогрута указала на меняющуюся границу. Окрашенные розовым рассветом воды сливались с серой тревожной гладью, но не перемешивались. Это, скорее, было похоже на то, как соединяются жидкости двух разных плотностей.       — Как мы здесь… Почему это происходит? — вопрос Мола звучал требовательно.       Асока чувствовала его смятение и недоумение.       — Потому что вы позвали нас сюда, — сказал мелодичный женский голос.       Повернувшись на звук голоса, Мол с Асокой увидели зависшие в нескольких футах над водой фигуры. Ветер развивал их свободные одежды. Лица были скрыты масками с одним лицом, но с различными эмоциями. Женщина, маска которой радостно улыбалась, склонила голову набок, рассматривая забрака и тогруту. Вторая, выражение маски которой было растерянным, переводила взгляд с одной на другого. Маска с сердитым выражением, казалось, смотрела исключительно на Мола. Маска, искажённая печалью, вообще не смотрела на них. Самая последняя, со спокойным умиротворённым выражением, смотрела прямо перед собой и была намного выше остальных. Странная энергия и потоки Силы, окружающие фигуры, казались знакомыми.       Мол, отступил назад и потянулся к оружию, но его не оказалось на поясе.       — Вы призвали нас раньше, чем мы ожидали, — улыбающаяся маска подплыла ближе. — Хотя мы с сестрами слабо представляем себе течение времени мира смертных.       — Призвали они нас или нет, но мне будет жаль потраченного времени, если они окажутся не готовы, — недовольно произнесла женщина в маске с сердитым лицом.       — Кто вы такие? — спросила Асока, вода омыла её ботинок, когда она шагнула вперёд.       Женщина с умиротворённым выражением на маске грациозно повернулась к Асоке.       — Мы — хранители Силы, — певуче произнесла она. — Посредники между миром смертных и безграничным пространством Силы. Жрицы, служащие во благо Силы и её замыслов. Я — Безмятежность, а это мои сёстры: Радость, Смятение, Ярость и Печаль, — каждая их названных жриц поклонилась.       Асока и Мол переглянулись.       «Никогда не слышала о них, — подумала Асока. — Теперь вопросов стало ещё больше».       — Голокроны призвали вас сюда? — спросил Мол.       — Очевидно, — выдохнула Печаль.       — Слияние наших разумов, — начала Асока, — это ваших рук дело или причина в голокронах?       — Эти голокроны для нас что-то вроде сигнального маяка. Мы слили ваши разумы, чтобы говорить с вами обоими одновременно. Хотя это не было бы возможно без вашей собственной предрасположенности к слиянию, — ответила Смятение.       — Мы знали, что придёт время, когда мы должны будем явиться в смертный мир на зов. Мы здесь, чтобы ответить на ваши вопросы, но задавайте их с умом, — сказала Безмятежность. — Наше время ограничено. И у вас есть единственная подобная возможность.       У Асоки было так много вопросов, что даже нескольких дней не хватило бы, чтобы получить ответы на все из них. Асока с Молом снова переглянулись. Тано поставила бы на то, что они с Молом одновременно подумали о том, действительно ли жрицы скажут правду.       — Мы никогда не лжём! — гневно прошипела Ярость, словно прочла мысли Асоки. — Это не свойственно нашей природе.       — Хорошо, — Мол сделал шаг к жрицам. — Что это за связь, которой вы связали нас?       — Мы? — переспросила Смятение. — Связь между вами появилась не из-за нас. Это замысел Силы, который мог воплотиться при определённых условиях.       — Но что именно это такое? — спросила Асока.       — Интересно, сможем ли мы найти способ, чтобы разум смертных смог принять наш ответ? — прошептала Печаль.       — Это то, для чего мы здесь, — ответила Радость.       — Вопрос в том, удовлетворит ли вас обоих наш ответ, — вздохнула Безмятежность. — Связь есть то, что она означает. Это физическое проявление своеобразного моста между светлой и тёмной сторонами Силы, — жрица взмахнула рукой, и в воздух взмыли две водяные струи. Одна искрилась розовым рассветным солнцем, другая переливалась грозовым серым. Вода закружила в воздухе образуя круг, разделённый на две половины. — Тяни и толкай.       — Туи и Ла, — добавила Радость.       — Инь и Ян, — сказала Ярость.       — Связь соединяет поток двух энергий, — продолжила Безмятежность. — Соединяет две руководящие философии Силы, которые придумали смертные. Вы — половины друг друга. Физическое воплощение баланса.       «Половины друг друга?» — Асока уставилась на символ перед ними, а потом перевела удивлённый взгляд на Мола.       Забрак, словно почувствовав взгляд Тано, посмотрел в ответ. Асока отвернулась, покраснев. Мысль о том, что они с Молом были половинами друг друга, волновала и смущала одновременно.       — Я, — Асока замолчала. В её голове роилось бесчисленное количество вопросов, слишком много, чтобы решить, какой из них может быть наиболее значимым.       — Что конкретно вы имеете в виду под «мостом» и о каких определённых условиях идёт речь? — произнёс Мол.       — Эти два вопроса связаны, — Печаль скорбно кивнула. — Было предсказано, что связь, подобная вашей, появится только тогда, когда Сила достигнет баланса. Связь — это равновесие. Мост между сторонами Силы. Проекция состояния Силы.       «Баланс», — мысленно протянула Асока, а потом встрепенулась.       — Но баланс Силы сейчас нарушен! — воскликнула Асока. — Эта связь не может быть физическим воплощением баланса, потому что его нет!       — Нет, это не так, — отрезала Ярость.       — Не так?! Джедаи перебиты, галактика тонет в хаосе из-за Лорда ситхов, который строит Империю! Где в этом баланс!? — рявкнула Асока.       — Сила — это жизнь, а жизнь — это Сила. Такова её природа, — сказала Безмятежность. — Ей нет никакого дела до политики и первобытных желаний смертных. Тёмная и светлая стороны — единая Сила. Философия джедаев или ситхов не применима к общему её понятию. Это всего лишь попытка смертных упорядочить и облегчить понимание Силы. До этого чаша весов баланса склонялась в пользу светлой стороны. Да, возвращение равновесия было грубым, жестоким и переполненным горем. Но не все джедаи мертвы. Этот акт восстановил великое равновесие. Связь ведь появилась именно после многочисленных смертей, не так ли?       Из-за слов Безмятежности Асока чувствовала себя так, точно проглотила камень, тяжело осевший в желудке. Она помнила, как впервые почувствовала пульсирующий ком тёмной Силы на краю своего сознания.       — Светлая и тёмная стороны не могут быть точно вписаны в кодексы ситхов или джедаев, — Безмятежность подплыла ближе к Асоке. — Некоторые приверженцы тёмной стороны находят свою Силу в борьбе ради всеобщего блага, они платят высокую цену. Асажж Вентресс одна из таких. Некоторые адепты светлой стороны не придерживаются морального кодекса джедаев. Например, Квинлан Вос. Тёмная и светлая стороны — просто инструмент для связи с Силой.       Пока жрица говорила, водяная поверхность пошла рябью, а после в ней отразились портреты Асажж и мастера-джедая Воса. В глубине души Асока понимала, что слова Жрицы были честными и правдивыми. Но равновесие, достигнутое Силой, построено на крови и смертях. О каком балансе может идти речь, когда теперь всё кажется таким пустым?       — Такое происходит впервые? Эта связь между нами? — спросил Мол.       — Ах, начало, — встрепенулась Радость и стремительно подлетела к Молу, пристально всматриваясь в его лицо. Забрак отпрянул. — Для вас впервые, но это ещё не самое начало.       Радость взмахнула руками, и вода вспенилась, а потом поднялась стеной, образуя купол вокруг них. В водной глади начали мелькать цветные образы.       — Тысячи и тысячи лет назад, когда тогруты, забраки, тви'леки, люди и многие другие виды и расы были в зачаточном состоянии, — пробормотала Смятение. Водная поверхность отразила космическое пространство со спиралями множества галактик. — Был один вид, возведший великую цивилизацию на дне океана, который уже тогда считался древним.       В воде показалась одинокая планета, в которой можно было узнать Искаллин. Асока почувствовала, как её сердце учащённо забилось, когда образы рыбоподобных созданий замелькали на стенах водяного купола. Существа не были блёклыми и бледными. Их тела покрывала сверкающая чешуя ярко-зелёных и пламенно-красных оттенков. У некоторых из созданий были светящиеся золотом глаза.       — Глубоководные, — сказала Ярость.       — Они были тесно связаны с Силой. Ибо все их сородичи обладали способностью взывать к ней и пользоваться ей, — продолжила Безмятежность. Фигуры исчезли, вода закружилась, и перед ними раскинулся огромный храм. — Тёмная, светлая и даже серая стороны не существовали для них. Вернее, они были, но сосуществовали в гармонии и равновесии друг с другом. Глубоководные уважали каждую из ипостасей Силы.       — Жаль, что с тех пор такого больше не было, — произнесла Радость.       — Они поклонялись Силе, и однажды та одарила их великим знанием. Во время медитации на адептов снизошло предсказание о будущем, — продолжила рассказ Безмятежность. — Они предвидели связь, мост между разумами двух личностей светлой и тёмной сторон Силы. Новость взволновала их. Физическое воплощение гармонии и баланса превратилось в цель. В течение десятилетий они искали способных на подобное, считая связь высшим достижением Силы. В попытке найти избранных, велись, граничащие с жестокостью, эксперименты над сильнейшими из пользователей Силы. Они положили жизни не одного поколения в попытке разгадать эту загадку, — образы двух голокронов отразила поверхность воды. — Они вложили свои знания и Силу в создание этих артефактов. Только обладающие связью могут ими воспользоваться. Но в погоне за целью глубоководные забыли о внешнем мире, что привело к краху их цивилизации. Никто не в силах бороться с природой и временем.       — Все знания о связи в Силе канули в неизвестность, — произнесла Печаль. — Прошли тысячи лет, и о существовании глубоководных не осталось даже мифов. Пока однажды не родилась человеческая девочка, чья связь с Силой была очень высока, — лицо молодой и привлекательной светловолосой человеческой женщины появилось на водном куполе. На фоне тёмных татуировок на лице ярко выделялись жёлтые ситхские глаза. В руке она держала меч с двумя красными клинками.       — Дарт Занна! — поражённо выдохнул Мол.       — Да, ты в какой-то степени один из её потомков. Из-за специфики того, как знания ситхов передаются из поколения в поколение, — сказала Радость.       Золотые глаза женщины, казалось, пристально смотрели на Асоку.       — Следуя правилу двух она убила своего учителя Бэйна. Сила ниспослала ей видение о глубоководных и одном из их храмов, покоящихся на морском дне. Сила открыла ей, что ещё через тысячу лет у одного из её потомков будет особый дар. Она не знала, кому конкретно выпадет такая участь, но была уверена, что в адепте тёмной стороны Сила воплотит один из многочисленных своих замыслов.       Все взгляды обратились к Молу.       — Она знала обо мне? — спросил забрак, не отрывая взгляда от проекции изображения.       — В некотором смысле, да, — ответила Радость. — И, хотя она не любила последователей светлой стороны Силы, она хотела помочь потомку и защитить своё наследие, — водный купол пошёл рябью, и показал Дарт Занну, приближающуюся к храму. Ноги Асоки ослабли при виде проекции чудовищной волны. Изображение казалось слишком реальным. Невольный всхлип сорвался с губ Тано, когда она вспомнила рёв водяной массы, обрушившийся на неё.       Тёплая рука коснулась плеча тогруты.       — Ты в порядке? — участливо спросил Мол, когда Асока встретилась с ним взглядом.       Тано, проглотив ком в горле, кивнула.       — Она нашла один из голокронов. Зная, что прикосновение к артефакту может убить её, Занна вырезала сферу вместе с частью стены, а потом привезла голокрон на Малакор, — продолжила Радость. — С тех пор он находился в зеркальном зале, дожидаясь своего часа.       — Ваша связь — первое подобное проявление Силы, — сказала Безмятежность. — Это баланс. Для каждого из вас связь — инструмент восприятия, осознания друг друга, как двух половин одного целого. Ваши мысли, чувства, воспоминания, как и настоящее, теперь общие. Пока вы оба живы, эта связь будет с вами и не проявится ни в ком другом.       — Но на вас связь Силы не закончится, — сказала Ярость. — Вы двое — всего лишь первые носители этого дара. Сила наметила дальнейший путь связи, уже выбраны новые носители, время которых придёт после того, как ваше канет в ничто, — изображение снова изменилось. В воде отразилась высокая фигура, облачённая в чёрные одежды и непроницаемый шлем. В руках у неизвестного алым полыхал световой меч необычной конфигурации над рукоятью которого была гарда, образованная ещё двумя световыми потоками. Рядом с фигурой, завёрнутая в светлые одежды, стояла невысокая женщина, лицо которой невозможно было рассмотреть из-за плывущей по поверхности ряби. В её руках ровным жёлтым сиянием горел световой меч.       — Хотя образы эти зыбки и многое ещё может измениться, — произнесла Печаль.       «Наши преемники», — эта мысль казалась Асоке чуждой, но она надеялась, что им будет легче справиться с этой связью.       Безмятежность опустила руку, и вода бесшумно скользнула обратно в озеро.       — Довольны ли вы нашим ответом? — спросила Безмятежность Мола.       — Да, — Мол снова посмотрел на Асоку. — Но…       — Почему мы? — закончила за него Асока. — Почему выбрали нас?       — На это есть несколько причин, — вздохнула Печаль. — Как мы уже говорили, связь появляется тогда, когда Сила достигает баланса. Но причина, по которой были выбраны именно вы двое, сложна. Начнем с того, что Великое Выравнивание уничтожило большую часть светлой стороны, а адептов тёмной стороны, в течение долгого времени, отчасти из-за влияния джедаев, никогда не было много.       — Значит, на самом деле выбора не было, да? — невозмутимо спросила Асока.       — Выбор был ограниченным. Но вы оба обладаете качествами, которые повлияли на Силу, — сказала Радость. — Ты, например, Асока Тано, — жрица взмахнула рукой и из воды вырос знакомый тогруте женский силуэт, — воплощаешь в себе жизнь Сестры, дар которой буквально вернул тебя к жизни. Её энергия смешалась с твоей собственной. Твоя сигнатура в Силе выделяется среди прочих пользователей светлой стороны. Получить в дар жизнь от одного из физических воплощений Силы — это не пустяк.       — Воплощение Сестры, — прошептал Мол.       Асока почувствовала внезапный прилив тепла в груди из-за того с каким благоговением и восхищением смотрел на неё забрак, который всё же был пользователем тёмной стороны и Лордом ситхом.        — А что насчёт меня? — спросил Мол. — Вы сказали, что Дарт Занна предсказала, что у её потомков будет связь, но это мог быть мой учитель или его новый ученик.       — Ну, — Безмятежность вздохнула, — причина, почему выбор пал на тебя не так уж сильно отличается от причины, почему была выбрана твоя вторая половина. Пятнадцать лет назад ты оказался на Лото-Миноре, верно?       Асока тревожно сглотнула.       «Причём здесь Лото-Минор?» — тогрута нервно глянула на Мола, лицо которого превратилось в непроницаемую равнодушную маску.       — Да, — коротко ответил Мол на вопрос Безмятежности.       — Ты оказался в довольно экстремальных и уникальных обстоятельствах, — Безмятежность махнула рукой, и вода отразила новый образ. Сердце Асоки сжалось при виде паукообразного существа.       — Нет! — рыкнул Мол. Волны со стороны его разума выросли, вдали прогрохотал гром. — Не смей показывать мне это, — он сжал трясущиеся руки в кулаки.       — Ты хочешь, чтобы я продолжила? — Безмятежность подняла руку, и изображение исчезло.       — Мол, — Асока сделала полшага к нему, но её дрожащие колени не позволили ей идти дальше. — Тебе не нужно этого делать.       — Говори, — Мол уставился на Безмятежность широко раскрытыми глазами, на лице играли желваки. — Говори!       — Ты выжил не благодаря твоим ярости и ненависти. В тех обстоятельствах этого было бы недостаточно. Брат, брат Сестры и сын Отца, заметил твоё тяжёлое положение, — спокойно сказала Безмятежность. — Он был заинтригован. Ему стало интересно, что могло бы произойти с тобой, если бы ты пережил тот опыт. Брат отметил тебя. Он поддерживал тебя достаточно долго, чтобы ты мог выжить. Вот, в чём причина.       Асоке стало не по себе от мысли, что Брат, убивший её, был причиной возникновения связи с Молом. Выражение лица Мола сковало внутренности тогруты льдом. Он молчал, но Асока видела, как что-то в нём рушится.       — Разве этот ответ тебя не радует? — спросила Печаль.       — Радует? — процедил Мол. — Нет. Это не так.       — Почему? Брат есть воплощение мощи тёмной стороны. Он…       — Вы знаете, как сильно я хотел умереть там, внизу?! — внезапно взревел Мол. — Я думал, что мой гнев и моя ярость поддерживали во мне жизнь. Я думал, что выжил там, внизу, благодаря своей собственной силе. И я ненавидел это! Я ненавидел свой гнев и свою ярость, так как не мог избавиться от них, потому что тогда у меня были лишь они. Эти эмоции, сплавленные в ненависть… из-за них я жил. Из-за них терпел в течение десяти лет! Знаете ли вы, каково это терять остатки разрываемого на части разума, ощущать как тело перекручивают и собирают заново, создают что-то невообразимо ужасное?!       — Но посмотри… — попыталась прервать забрака Безмятежность.       — Нет! — Мол в ярости бросился к жрицам. — Почему я для всех просто эксперимент?! — жрицы были неподвижны и безмолвны, наблюдая за Молом сквозь прорези в масках. — Почему я ничем не лучше какой-нибудь лабораторной крысы?! Я хотел умереть в этой яме. Я мечтал об этом! И я всё ещё жалею, что остался жив! — Асока испуганно отшатнулась. Эмоции Мола накрывали её с головой. — Я думал, что это моя сила позволила мне выжить! И когда я, наконец, освободился, покинул Лото-Минор, я был горд! Я думал, что пережил всё из-за жажды жизни, из-за себя. Но нет-нет! Я был ничем иным, как развлечением, интригующим экспериментом! Мне стоило давно свыкнуться с тем, что моя жизнь никогда не принадлежала мне! — голос Мола дрожал от гнева.       — Ты расстраиваешь её, — прошептала Печаль, глядя на Асоку.       Мол напрягся. Он медленно оглянулся через плечо и встретился взглядом с Асокой. Из распахнутых глаз тогруты по щекам стекали слёзы, капая с подбородка.       «Спустя столько времени он всё ещё жалеет, что не умер».       — Я, — начал Мол. Из-за застилавших глаза слёз Асока видела лишь его размытый силуэт.       «Не говори так. Никогда так не говори. Возьми свои слова обратно», — думала Асока, не в силах произнести это вслух. Она никогда не осудила бы его за то, что он был вынужден пережить на Лото-Миноре.       — Гнев и ненависть сильные, но жестокие инструменты Силы, — произнесла Ярость. — Они сослужили тебе хорошую службу. Но даже так истина всегда одна — они не способны поддерживать жизнь.       — Достаточно, — Мол повернулся к жрицам. — Достаточно.       Одеяния жриц трепетали на невидимом ветру.       — Время истекло, — произнесла безмятежность. — Мы ответили на ваши вопросы, к лучшему это или к худшему. Зеркальный зал, начинает разрушаться под воздействием Силы голокронов. Но, прежде чем мы уйдём, я прошу вас, цените и оберегайте возникшую связь. Может, вы её не выбирали, но это дар. Тот дар, который не следует растрачивать впустую.       — Прощайте, — прошептала Радость.       — Да пребудет с вами Сила, — одним голосом молвили все жрицы.       Мгновение тьмы показалось вечностью, прежде чем их сознания вернулись в свои материальные тела. Тепло пропало. Асока закашлялась, когда прохлада и давление Малакора вернулись. Вокруг слышался дребезжащий звон. Рядом с тогрутой лежал Мол, смотревший в никуда безучастным взглядом, лишённым былых эмоций, лишённым всякой воли к жизни.       — Мол, — прохрипела Асока и потянулась к нему, когда заметила свет.       Зеркала вокруг них начали гореть таким ярким светом, что у Тано заслезились глаза. Зеркальный вихрь вокруг звенел, вращаясь всё быстрее и быстрее. Глаза Асоки испуганно расширились, когда она поняла, что должно было произойти.       — Берегись! — крикнула Асока и бросилась к Молу.       Крепко сжимая Мола, Тано вскинула руку, яростно оскалившись, направляя поток Силы через своё тело. Время, казалось, замедлилось, когда зеркала взорвались. Белый свет залил комнату, острые зеркальные осколки разлетелись вокруг. Несколько особо крупных кусков зависли в воздухе недалеко от Асоки и Мола. Тано ощутила металлический запах и липкую тёплую кровь, растекавшуюся по плечу. У неё не вышло остановить все осколки, и один из них вонзился в плоть.       — У тебя кровь, — голос Мола звучал сипло.       Сердце Асоки пропустило удар, а потом заныло с новой силой. Она молча повернулась. Мол был здесь, рядом. Он с тревогой смотрел на рану.       — Не говори так, — слова Асоки прозвучали шёпотом. Её руки дрожали, испачканные кровью, когда она потянулась к лицу забрака.       — Как так? — спросил Мол.       Дыхание Асоки дрогнуло, когда она коснулась лица. Кожа Мола была тёплой, упругой и такой удивительно живой.       — Ты разбиваешь мне сердце, — пальцы Асоки скользили по тёмным линиям татуировок. Тогрута готова была снова расплакаться. — Я понимаю всё, что ты сказал. Но, Мол, я так эгоистична, — тогрута слабо усмехнулась. — Слишком эгоистична, поэтому рада, что ты жив.       Воздух, казалось, застыл между ними на мгновение, а затем Мол шевельнулся.       Асока не чувствовала тепла обхвативших её рук, не чувствовала, как осторожно они скользили по спине, прижимая к крепкому телу, как делали это уже не раз, даря дружеские успокаивающие объятия, которых всегда было мало. Все ощущения Тано сосредоточились в одной точке. Она чувствовала лишь грубые обветренные губы Мола, от мягких касаний которых у тогруты перехватило дыхание. Боясь потерять это нежное, почти целомудренное прикосновение, Асока подалась вперёд, приоткрывая свои губы, целуя в ответ. Прежде чем водоворот обоюдных головокружительных эмоций поглотил Тано, ладони взметнулись вверх, пальцы обхватили рога Мола с намерением удержать забрака подле во что бы то ни стало. Первая нежная осторожность пропала из поцелуя. Он стал торопливым, но восхитительно жадным. Мол с Асокой медленно оторвались друг от друга только тогда, когда лёгкие стали отчаянно нуждаться в полноценном вздохе.       Сердце Асоки взволнованно колотилось о рёбра, а прерывистое дыхание тихо срывалось с губ. Она потерялась в гипнотической золотой глубине взгляда Мола, который смотрел ей прямо в глаза.       — П-почему ты… — скомкано пробормотала Тано.       — Я, — шёпотом начал Мол, но его слова оборвались вместе с тяжёлым лязгающим звуком, неожиданно разрезавшим тишину.       Из глубины раздалось эхо чужой поступи. Холодная дрожь пробежала по шее Асоки, когда она услышала сиплое шипение механических вдохов и выдохов. Теперь сердце тогруты бешено билось от страха.       Асока теснее прижалась к Молу, а потом красная вспышка светового меча осветила закованную в броню мрачную фигуру.