Паритет

- Что-то я волнуюсь, - признался мне Женька, когда мы вышли из метро и остановились возле невысокого заснеженного заборчика, где кроме нас стояло еще несколько человек. Машину решено было не брать из-за пробок, обычных для города в час-пик – нам нужно было бы выехать на три часа раньше, чтобы успеть, и эти же три часа провести в шумном потоке почти не двигающихся автомобилей на выезде из города. А потом точно так же возвращаться обратно. Женя, конечно, порывался сесть за руль, но мне его все-таки удалось отговорить. Тогда я и не догадывался, почему он так не хочет ехать городским транспортом. Оказывается, в метро Женя не спускался уже несколько лет, поэтому становился там совершенно беспомощным: не туда прикладывал проездную карточку, путался в человеческом потоке, чуть не упал на эскалаторе и едва не оказался прищемленным почти закрывшимися дверьми вагона. При этом, попадая в такие неловкие ситуации, он постоянно передо мной извинялся за свою нерасторопность, отчего мне делалось неловко – как никогда была видна разница между нами, которую раньше я не замечал. Автобус из аэропорта должен был привезти Севу с минуты на минуту, он ехал по выделенной линии для общественного транспорта, которая функционировала совсем недавно - инициатива, между прочим, Ветлицкого-старшего. Лично я сомневался, что на полосу для автобуса автомобили действительно не заезжают, но мыслями на этот счет не делился, ведь Женя и так места себе не находил. - Успокойся уже, - сказал я резче, чем собирался. – Хочешь – позвони ему. Он кивнул, достал замерзшими руками телефон, уронил его в снег, тут же поднял и отряхнул, а потом наконец приложил к уху, замерев в такой позе не меньше, чем на минуту. - Не берет, - потерянным голосом оповестил Женя, пряча мобильный обратно в карман. Я не понимал, почему он так сильно беспокоится. Случись что, Сева сам бы сообщил, все-таки телефон он не отключал. Можно предположить самое страшное, взрыв самолета, например, но о подобном сразу сообщили бы в новостях, а Женя их успел просмотреть по интернету, пока мы ехали. По внешнему виду Жени сразу понятен был уровень его волнения. Бродил вокруг меня, приминая сапогами снег, ежился от порывов холодного ветра, бросающих в лицо колючие иглы мороза, разминал покрасневшие пальцы, смотрел попеременно то в одну сторону дороги, то зачем-то в противоположную, выискивая в сплошном автомобильном потоке желтую краску автобусов. - Воротник подними, - видя, что он ко всему сильно мерзнет, проговорил я. – И надень уже свою шапку. Женя взглянул на меня растерянно, послушно заслонил воротником от ветра шею, но за шапкой в сумку не полез, попросту натянув на голову капюшон. Как он еще при выходе сказал, это «меховое страшилище» делает из него настоящее пугало, поэтому шапка была взята с собой только на самый экстренный случай. Как по мне, он уже наступил, но спорить я не стал. - Хотя бы руки спрячь в карманы, - вздохнул я, понимая, что надо радоваться тому, что Женя вообще меня слушает. - А ты что, не мерзнешь? – как-то совсем угрюмо спросил он, а я поймал себя на мысли, что сейчас особенно сильно хочется обнять его – видеть следы грусти на его лице просто невыносимо. - Я просто дышу глубоко, поэтому не замерзаю, - объяснил я, мысленно добавляя, что я еще и не нервничаю, а стою спокойно, именно поэтому терпеть мороз мне во много раз легче. Минут через пятнадцать Женькино волнение передалось и мне тоже. Теперь мы набирали Севу по очереди, неизменно натыкаясь на длинные гудки. Скрывать собственное беспокойство становилось все сложнее, ведь я пытался хотя бы для Жени выглядеть уверенным в себе человеком. Однако не думать о плохом было невозможно – самолет уже давно в аэропорту, и Ветлицкий в самом деле мог хотя бы позвонить, или скинуть сообщение, или включить автоответчик, если уж он совсем не может разговаривать. Да черт возьми, я достаточно хорошо успел узнать Севу и его отношение к Жене, даже потеряй он все вещи вместе с деньгами и телефоном, он обязательно нашел бы способ, как сообщить своему парню, что все в порядке! Значит, не все в порядке. Я думал, что когда Женя окончательно это поймет, у него случится истерика, но ошибся, все вышло совершенно наоборот. Сейчас, когда парень не улыбался, а был мрачнее тучи, я уже легко мог поверить, что ему действительно двадцать шесть. Блеск из глаз исчез, уголки губ опустились, лицо утратило всякое выражение, но самым пугающим было то, что он молчал. Даже не пытался звонить, только изредка бросал взгляд на дисплей, чтобы узнать, сколько еще минут томительного ожидания прошло. Наконец, когда я уже почти превратился в снеговика, Женя произнес: - Поехали домой, Вов. - Домой? – я удивился, ведь считал, что он не сдвинется с места, пока что-нибудь не узнает. Поэтому же и сам не предлагал уезжать, думая только о том, где тут поблизости могут продавать горячий чай или кофе. - Ну да. Холодно. Я из дома отцу его позвоню. Я кивнул, и мы бок о бок направились к метро. Разговаривать совершенно не хотелось, хотя я и чувствовал, что неплохо бы хоть что-то сказать, попытаться успокоить его или найти объяснение происходящему. У меня имелось множество ответов на вопрос, почему не приехал Сева, но ни одного – почему он не сообщил о задержке. И я не мог с уверенностью сказать, за кого из ребят переживаю сильнее. Женя был бледен и сосредоточен, но неизвестно на чем, потому что мне приходилось тянуть его в нужную сторону на поворотах и притормаживать, когда стоило идти медленнее или вовсе остановиться. Потом уже, когда вышли из метро и шли по вечерней улице к дому, я взял Женю за руку, плюнув на редких прохожих. Тот благодарно сжал мои пальцы, так что сердце невольно кольнуло болью, и я решил, что сделаю все возможное, чтобы Женя почувствовал себя лучше. Оказавшись в квартире, Женя, не раздеваясь, направился к телефону, полистал лежащий рядом блокнот и снял трубку. Мне не хотелось слушать разговор, поэтому я малодушно спрятался на кухне, прикрываясь приготовлением чая. Его голос доносился из прихожей, но слов разобрать мне не удавалось, хотя я невольно прислушивался, стоя рядом с греющейся плитой. Мятный чай уже был готов, когда Женя зашел на кухню, потерянный, с рассредоточенным взглядом и приоткрытыми губами. Я не стал спрашивать, просто подвинул ему чашку, а он, обхватив ее руками, заговорил сам: - Мать его ничего не знает, а на мобильный отца я не дозвонился. - Что будем делать? - Подождем немного, - необычно было видеть Женю таким серьезным, безрадостным. Передо мной стоял совершенно другой человек, и я невольно вспоминал о той ночи, когда мне была доверена тайна его ночных кошмаров. Неудивительно, что Женя сейчас боится. – Не бесследно же он пропал. Мы замолчали, Женя быстрыми глотками опорожнял чашку, потом поставил ее на стол и сказал: - Схожу в душ, до сих пор холодно. Я кивнул и, проводив его взглядом, попытался чем-нибудь заняться, потому что отдыхать все равно бы не получилось. Под действием какого-то странного вдохновения убрал на кухне, вытер везде пыль и уже закатил рукава, чтобы вымыть зеркала, как услышал сквозь шорох воды в ванной, как в замке проворачивается ключ. Перепугавшись и одновременно обрадовавшись, я осторожно выглянул в коридор и застал там Севу, отряхивающего с плеч редкие снежинки. Отлегло от сердца – это слишком слабое выражение, чтобы описать мою реакцию. Хотелось задушить Ветлицкого за то, что заставил так сильно нервничать, но я бы задушил его разве что в объятиях, ведь радовался не только тому, что он вернулся, но еще и что Женя наконец перестанет себя изводить. - Сева! – плевать было, как я выгляжу в тот момент. Я радовался, поэтому обнять парня было совершенно естественным, да и он думал точно так же, когда сомкнул руки у меня за спиной. – Сволочь такая, где ж ты был?! - Мне казалось, ты знаешь, где я был, - он улыбался, отпуская меня и снимая верхнюю одежду и сапоги. – Соскучился, Вов? Женя в душе? - Мы тебя битый час ждали на остановке, а потом поехали домой! Черт, да мы же звонили каждые две минуты, почему ты не отвечал?! - Оставил мобильник в какой-то куртке, - он пнул ногой чемодан, - очень быстро к вам собирался после того разговора, не успел найти его. Вы же не знали, когда я прилетаю. - Посмотрели в интернете авиарейсы. - Да? – Сева прищурился, прошел на кухню, приобняв меня за талию таким естественным жестом, что я поначалу даже не заметил этого. – Вы вместе смотрели? Или только Женя? Наморщив лоб, я попытался припомнить, как это было. За компьютером действительно сидел Женя, а я околачивался рядом, не мог ничем помочь, ведь английский знаю не слишком хорошо, а в самолетах никогда не летал, поэтому и на сайте ни в чем не разбираюсь. Женя с горем пополам нашел нужную дату, посмотрел возможные рейсы, которых было всего два – утренний и ночной. Обговорили время, рассудили, что ехать Сева будет автобусом. Я и не подумал, что мы можем не угадать, это ведь не первая отлучка Ветлицкого, да и Женя заявил, что хорошо его знает. - Ну… Может и Женя, - нехотя протянул я. - Тогда понятно, - Сева улыбнулся и притянул меня поближе. – Он совсем в этом не разбирается. Редко летает и не представляет, что в больших городах бывает несколько аэропортов. - Перед следующей поездкой я вживлю телефон тебе в руку. - Будет не лишним, - засмеялся Сева и безо всяких предисловий поцеловал в губы. Я был к этому не готов, потому в первый момент дернулся – не от отвращения, от неожиданности - и почувствовал, как объятия становятся крепче. Определенно, отпускать меня сейчас Сева не был намерен, и не сказать, что я особо возражал: поцелуй мне нравился. Сева целовал настойчивее и увереннее, чем Женя, и это пробуждало желание посоревноваться, хотя я и догадывался, что у Ветлицкого опыта куда больше, поэтому у меня никаких шансов. - Сева! – мы оба вздрогнули от женькиного голоса, поцелуй прекратился, но руки от меня Ветлицкий не убрал. - Вымылся? Вы перепутали аэропорт, из которого я вылетал. - А твой телефон? - В чемодане на беззвучном. Сильно переживал? - Сильно. Реакция Жени меня, признаться, удивила. Я-то думал, что он кинется Севе на шею и повиснет там, болтая ногами и радостно визжа, короче говоря, поступит, как киношная барышня, ан нет – сдержанность, серьезное выражение лица и никаких лишних движений, разве что один мимолетный поцелуй в щеку. Медленно до меня начинало доходить, что геи – это вовсе не женщины, и ведут они себя никак не манерно, эмоционально и наигранно. Слишком поздно для разрыва шаблона, но что-то в восприятии все равно менялось. - Я в душ схожу, - сообщил Сева, все-таки меня опуская и проводя ладонью по плечу Жени, смахивая оставшиеся там влажные капли. - Может, попозже? – Женя взял меня за руку и сжал пальцы. – Мы вообще-то соскучились. - Я же с дороги, - Сева переводил взгляд с моего лица на женино и обратно. – Это быстро. - Пять минут? - Десять. Женька кивнул, и Сева не стал ждать, сразу убравшись в ванную и заперев за собой дверь. Тут же ко мне повернулся взволнованный Женя и, не отпуская моей руки, спросил: - Вов, не передумал? - Нет, - я улыбнулся, только сейчас понимая, что возбужден. Их взгляды и мимолетные, но говорящие прикосновения действовали безотказно и стопроцентно, а Женя с обнаженным торсом и скатывающимися по коже каплями воды полностью довершал картину. Пускай я не совсем понимал, как все это может происходить, когда втроем, но мне хотелось больше, чем можно было выдержать. И для Жени это желание наверняка было очевидным, потому что он незамедлительно потянул меня в комнату, усадил на кровать и сам тут же оказался у меня на коленях, ерзая так, что я чуть не кончил. - Мы никогда не были ни с кем втроем, - заявил он первым делом, нетерпеливо забираясь ладонями мне под свитер. – Потому что я очень ревнивый. - А что тогда со мной не так? – мне срывало крышу, я пытался флиртовать с ним и сам себе удивлялся. - Ты просто наша судьба, - прошептал он, а потом добавил, чуть ли не прижимаясь губами к уху: - Сейчас вернется, и мы его прямо тут разложим… - Мы его? – уточнил я, ведь даже несмотря на увиденное однажды собственными глазами, не мог поверить, что Сева так просто согласится быть снизу. По моему мнению, для этого больше подходил сам Женька. Насчет себя я вообще пытался не задумываться. – Он не будет против, м? - Ты что, Сева только с виду такой весь из себя, - Женя тихо засмеялся. – А на самом деле… Ну, не будет он против, не будет, - улыбка на его лице стала шире и тем самым повысила мое любопытство вдвое. – Иногда он вообще любит, когда с ним пожестче. Давление у меня скакнуло, дыхание сбилось, и Женя, воспользовавшись молчанием, стянул с меня свитер, прижавшись грудью к разгоряченной коже. Пахло от него чем-то неопределимо-вкусным. - А еще делает офигенный минет, - шепотом закончил парень, оборачиваясь к двери, которая через секунду отворилась. Мне к этому моменту крышу сорвало совсем. Вот уже не знаю, как я не завалил Женьку прямо там, потому что стояло у меня, как после виагры, тот наверняка и через штаны чувствовал, как ему в пах мой член упирается. С появлением Севы на пороге, Женя поднялся, взъерошил ладонью влажные волосы и улыбнулся: - Сев, ты чего штаны надел? Сейчас все равно снимать… На эти слова Ветлицкий почти не обратил внимания, подошел к кровати и сел рядом со мной: - Вов… - О боже, нравоучение, - патетично прошептал Женя, но мешать не стал. - Вова, в этом доме никто не сделает того, что не понравилось бы другому, - он говорил вполне серьезно, но мне оказалось тяжело воспринимать слова, произносимые полуголым Севой. – Поэтому если вдруг что, ты сразу говори, идет? Кивнув в ответ, я почувствовал неловкость. Во-первых, чисто внешне я совсем терялся за ними и немного смущался этого. Во-вторых, совсем не понимал, что делать и как все будет происходить. Единственное, что осознавал с полной ясностью, без секса я сегодня не останусь. Это стало понятно еще и благодаря Жене, который, решив, что время «нравоучений» истекло, завалил Севу на кровать, прижав грудью к покрывалу и укусив за плечо так, что на коже остался красный след. - Знаешь, что я только что Вове рассказал?.. – потихоньку стягивая с бедер Севы штаны, спросил Женя, не обращая внимания на вялое сопротивление партнера. Склонившись к нему ближе, Женя продолжил: - Что ты классно отсасываешь. Только он не поверил, - подняв взгляд, Женя подмигнул мне. – Докажешь ему? - А почему он до сих пор в джинсах? – с придыханием произнес Сева, немного приподнимая голову и глядя на меня из-под ресниц. Подействовал его взгляд лучше, чем любые слова, так что меньше, чем через десять секунд я был уже раздет и целовался с таким же обнаженным Севой, который, оторвавшись от моих губ, медленно скользнул языком по шее и стал опускаться ниже. Меня бросило в дрожь, так что я ухватился за его плечи, надеясь, что все же смогу контролировать себя, и тут же невольно охнул, почувствовав прикосновение к члену. Мне нечасто делали минет, но это однозначно было лучшее исполнение. Его губы скользили от основания до головки, медленно и жарко опускались обратно, сжимались, заставляя меня сдерживать стоны. Язык вытворял немыслимые вещи, руки тоже не оставались без дела: гладили по бедрам, мяли в ладонях мошонку, чуть царапали ногтями низ живота. На это время из головы вылетело абсолютно все, я просто ловил кайф, ощущал нарастающий комок удовольствия в паху и, когда терпеть стало совершенно невозможно, стал толкаться бедрами в его рот. Кончил я быстро, потому что сдержаться было выше моих сил. Сева одарил таким взглядом, что новый прилив возбуждения я почувствовал сразу же, и пока приходил в себя, восстанавливая дыхание и успокаивая дрожащие пальцы рук, успел насмотреться на Женю, ласкающего своего любовника руками и губами. Ветлицкий реагировал на каждое прикосновение, хрипло стонал и подставлялся, не помня себя от страсти. Я все не мог понять, почему меня так сильно это заводит. Оба находились совсем рядом, от них так и разило сексом, а я попеременно то чувствовал себя здесь лишним, то ощущал, что я неотъемлемая часть всего происходящего. Когда Женя закончил с подготовкой и стал насаживать Севу на свой член, у меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло, а рука сама собой потянулась к паху. Я дрочил, глядя, как двое парней занимаются любовью, как один вжимает другого в кровать, и получал от этого ни с чем несравнимое удовольствие. Казалось, что я напился или надышался дурманом. Никогда в жизни не ощущал ничего подобного и не мог понять, как я жил без этой феерии раньше. - Вова, - голос Жени было не узнать – такой хриплый, с придыханием, - иди сюда… - Зачем? – соображал я туго, еле взгляд от кайфующего Севы отвел. Наблюдать за Ветлицким было странно, ведь я все еще не мог понять, как можно получать удовольствие от позиции снизу. А он получал – это однозначно. - Поменяемся, - облизнув губы, ответил Женя. Сейчас он снова выглядел на свои двадцать шесть, а не на восемнадцать, как обычно. Казался сильнее и увереннее, чем всегда, и это впечатляло. – Давай, а то еще немного, и он убьет нас обоих, если я остановлюсь. Дважды повторять не пришлось. Под протестующий стон Севы я поменялся с Женей местами и впервые увидел перед собой мужскую задницу, готовую к сексу. Тяжело было как-то описать это, желание глаза застилало, и я старался действовать осторожно, чтобы не причинить боли. Большим удивлением для меня было то, что Сева сам толкнулся мне навстречу, насаживаясь до самого конца и хватаясь ладонью за мое бедро, чтобы притянуть ближе. - Двигайся, Вов, иначе он сделает все за тебя, - посоветовал мне Женя, как раз запрокидывающий голову Севы, чтоб видеть его лицо. – Поверь мне, вот так он любит, да, Сева?.. Последние слова Женя почти прошептал, а у меня просто захватило дух от нежности, с которой он целовал Севу в губы. Я даже замер, за что тут же заработал болезненный щипок за бедро, и сразу возобновил движения, уже не заботясь о состоянии Ветлицкого. Тот явно наслаждался по всем фронтам, и я не собирался отставать от него. Надо признать, это было в разы лучше, чем я мог надеяться. Но в те моменты я совершенно этого не осознавал, только и чувствовал, что горячего мужчину подо мной, его узкий проход, который я заполнял раз за разом, и тяжелые, почти непреодолимые приливы удовольствия, которое я изо всех сил сдерживал, чтобы получить как можно больше кайфа. Момент, когда Сева распрямился и почти прижался плечами к моей груди, я пропустил. Просто почувствовал его тело рядом и инстинктивно обнял поперек груди, а спереди к нему прижался Женя, попутно одарив меня коротким, но сладким поцелуем. Опустив взгляд вниз, я увидел оба их члена, прижатых друг к другу, и руку Жени, ласкающую и обволакивающую. Пульс снова скакнул, и я, забыв на мгновение абсолютно обо всем, кончил второй раз за вечер, снова не успев отстраниться. Они последовали за мной с отрывом всего в пару секунд, после чего оба повалились на кровать, и Женя, прижимающий к себе тяжело дышащего Севу, тихо прошептал: - Было чего ждать, а?.. Я не ответил, только хрипло рассмеялся, укладываясь рядом. На меня накатило осознание того, что я только что трахнул парня, что я, значит, сто процентов гей. Понимая это, я лежал и улыбался во всю, потому что мне было хорошо здесь, с этими людьми, мне нравилось ощущать их обоих рядом, слышать их дыхание и легкую возню. - Из-за вас мне снова надо в душ, - лениво проговорил Сева, после чего повернулся ко мне, оборвав гейские мысли, и добавил совсем неожиданно: - Сделаешь это со мной еще раз?.. Пока я офигевал, краснел и приходил в себя, Сева смылся, оставив мне довольного, как слон, Женю. Тот без лишних предисловий подвинулся ко мне: - Ну?.. - Че за дурацкое «ну», - отозвался я, теребя в пальцах его косичку, спускающуюся от шеи. – Будто сам не видишь… Только не понимаю, как он может ловить кайф от… от того, что снизу. - Ага, я тоже не понимал первые полгода, - Женя кивнул, посмотрев в сторону неплотно закрытой двери. – Спрашивал его, он не мог объяснить и меняться не хотел. А потом я его напоил и заставил меня трахнуть, - он выглядел настоящим победителем, когда говорил это. – И тогда уж понял. Не буду тебе ничего рассказывать, вдруг и ты созреешь. Он меня заинтриговал, но созревать я пока не собирался, хотя то и дело возвращался к этому мысленно. Вскоре вернулся Сева, забрался в кровать между нами, наплел что-то об утомительном перелете и часовых поясах и уснул. Мы с Женей еще минут тридцать вяло переговаривались, а потом я отключился, даже не заметив, как это произошло. Наутро я опасался, как бы секс не испортил наших вроде как дружеских отношений. Волнение настигло меня с опозданием, но исчезло бесповоротно, когда я получил два поцелуя в губы подряд. Они вели себя, как ни в чем не бывало, только иногда позволяли себе прикоснуться ко мне не так, как раньше, а более тепло и интимно, или говорили что-то такое, от чего у меня сердце пропускало удар. С началом учебы я помирился с Костей и Артёмом. Придя после каникул в университет, я понял, что ощущаю себя совершенно иначе, взрослее и старше, сознательнее, увереннее в себе. Сева с Женей словно были моим тылом, щитом, на который можно всецело положиться, поэтому я не опасался больше чужого мнения или осуждения. С приятелями заговорил так, словно ничего не случилось, и они, хотя и косились подозрительно, решили подобную линию поведения поддерживать. Слишком крепких отношений с ними у меня не было, что всех, в общем-то, устраивало, особенно после того как Женя признался, что страшно меня к ним ревнует. Весной в город приехали мои родители, познакомились с Севой и Женей, которых я представил своими лучшими друзьями. Женька им так понравился, что я думал, с собой увезут. Встреча с Севиным папой тоже состоялась в марте: этого я страшно боялся и все норовил сбежать из ресторана, но меня не пускали, зажав с обеих сторон. Мэр города, Ветлицкий-старший, оказался серьезным мужчиной, не слишком разговорчивым и деловым. На меня он смотрел без интереса, на Севу – осуждающе, но в конце вечера сказал только, что его сын может жить так, как захочет, лишь бы не выносил этого на публику. О том, кто я такой, ему никто не говорил, но он отлично понял и так. По нашей троице и правда все было понятно с первого взгляда – радостный Женя, с чьего лица не сползала улыбка, серьезный, но неизменно заботливый Сева, который вел себя так, будто ему лет сорок, но только не когда мы оставались наедине… Ну, и я - самый обычный и самый счастливый парень со шрамом в форме вешалки.

Happy End